Тридцать поводов любить

— Может, не надо в больницу?.. — Надо! Едва выехав с парковки, Ифань мчится по вечерним улицам на бешеной скорости, не пропуская светофоры, пожалуй, лишь из-за наличия пешеходов и прочих машин. Его почти трясёт от волнения и страха за Исина — который серьёзности происходящего не понимает совершенно! Да как младший вообще дожил до встречи с ним с таким-то отношением к себе?! — Солнце, ну правда. Я же могу просто... — НЕ МОЖЕШЬ!! Исин притихает, слыша гневные нотки в голосе своего парня и вжимаясь в спинку сиденья. Бинт, наскоро намотанный на рану, уже пропитан алым цветом, но Чжан старательно прячет руку от взгляда Ифаня. От такой картины старший во что-нибудь и врезаться может от избытка эмоций. /// Тиканье часов в кабинете врача отдаётся в голове эхом, снова и снова разрывая тишину. Долгую. Гнетущую. Доктор не спешит выносить свой вердикт. Несколько секунд смотрит на Исина, отвечающего лишь неловкой улыбкой, переводит взгляд на Ифаня — и вот на этом взволнованном лице задерживает его надолго, молча ещё несколько секунд и, видимо, подбирая нужные слова. — Вы... приехали в больницу с порезом пальца? — осторожно уточняет он. — Да! — Вы серьёзно? — надежд доктор явно не оставляет, но и теперь слышит в ответ лишь раздраженное, резкое: — Да!!! Врач лишь вздыхает, подводя Исина ближе и в считанные секунды обрабатывая порез. Ещё пара мгновений — и на пальце Чжана уже красуется пластырь, надёжно прячущий «рану». — А как же осмотр? — Ифань хмурится, злится и явно находится на грани нового приступа паники. — Вдруг порез глубокий? А вдруг рана загноится?! — Выпейте это, — только и отвечает доктор, протягивая Ифаню стакан с каким-то лекарством, который тот, не задумываясь, опустошает залпом, лишь после озадаченно зависая от неуловимо знакомого запаха. — Что это? — Валерьянка, — врач добродушно ухмыляется, забирая стакан из чужих пальцев и качая головой. — А теперь езжайте домой, господин Ву. /// — Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? — Ифань сыплет вопросами, не успевают они дойти до машины, и Исин закатывает глаза, резко останавливаясь, разворачивая парня к себе лицом и сжимая в крепких объятиях. — Успокойся, — просит он, улыбаясь, и прижимается щекой к груди старшего, чувствуя, как бешено колотится его сердце. — Врач же сказал, что всё в порядке. — Да много это врач понимает, — бурчит Ифань, прижимая младшего к себе как можно крепче и зарываясь носом во взъерошенные волосы. Звучит он, впрочем, уже куда более спокойно — валерьянка определённо идёт ему на пользу. И пусть они выглядели полными идиотами, судя по всему, для всей больницы. Пусть мчались сюда в этот промозглый день неизвестно зачем вместо того, чтобы сидеть в домашнем уюте. Зато Исин точно знает, что с Ифанем никогда не пропадёт. Что бы ни случилось.