Stay with me

Что такое любовь, если задуматься? Лёгкие укусы за мочку уха, постоянное желание накормить, постоянное желание быть рядом и держать за руку предмет своего счастья? Хм, нет. Любовь — это синоним слова «боль». Любовь — это самая болезненная и жертвенная вещь в этом мире. Сначала она доставляет чувство тепла, разливающегося по груди, чувство, будто ты паришь над землёй, чувство, что ты нужен кому-то, что ты значишь для кого-то хоть что-нибудь, что ты — какая-то важная часть этой жизни, но потом… потом начинается боль. Начинается, когда ты осознаешь, что все потеряно. Когда ты видишь ее, уходящую в закат любовь, уже второй раз, когда ты ощущаешь себя полностью разрушенным изнутри… это больно. Очень больно. Тайлер собрал Джоша по кусочкам, по тем самым кусочкам, на которые его раздробил Алан тогда, на мосту. И потом сам же разрушил то, что так трепетно и старательно собирал и склеивал. Раны раскрылись. Он сломан. Он снова мертв изнутри. Дан уже перестал позволять себе лить слезы, потому что их не осталось. Потому что, в какой-то степени, это было бессмысленно, но ему нужна была эмоциональная разгрузка тогда. Тогда, но не сейчас. Сейчас ему было все равно. Все равно на Брендона, на родителей, на рисунки, на квартиру, на машину, на самого себя, на… на все. На все эти глупые вещи, на все эти побрякушки, на все это ему было просто наплевать. В голове не было ничего, лишь серый туман, который окутал его тело апатией. Эмоций и чувств не осталось. Он снова превратился в твердый булыжник. Дверь в его комнату со скрипом открылась, будто вошедший боялся хозяина квартиры. Хотя… может быть и не «будто». — Джош, ты как? — Ури знал, что глупо спрашивать такое, но он просто не понимал, как ещё начать диалог. — Никак, — холодно и пусто. Никак, потому что он ментально умер. — Джош… — Брендон прошел вперёд, аккуратно садясь возле него на кровати. — Блять… мне так жаль… Ури действительно чувствовал беспомощность и неумение успокаивать людей, находящихся в таком состоянии. Но он беспокоился. Чертовски беспокоился и жутко боялся, что если он уйдет, Джош может сделать что-то с собой. — Жаль… — злостный хмык и слишком быстрая перемена настроения. — Где ты был, когда я звонил тебе? Где ты был, когда я нуждался в тебе больше всего?! Где?! Где, мать твою?! Где ты был, когда я просил тебя приехать и помочь?! А?! А теперь тебе жаль?! Джош всегда был вспыльчивым. Он никогда не умел контролировать свой гнев и злость, из-за чего часто попадал в какие-то неприятности. Но у каждого свой способ выражения эмоций, каждый имеет какую-то свою черту, определяющую выход эмоций наружу, и у Дана это был ненависть ко всему и всем. Он просто не мог иначе. У него не получалось. Ури же принимал все удары на себя, заметив, что Джош уже встал с кровати и смотрел на его опустившуюся голову свысока, прикрикивая. — У тебя постоянно, блять, постоянно находится любая причина, когда я прошу приехать! Когда я хочу, чтобы ты побыл со мной, ты постоянно, сука, занят! — Я тебе что, собака или раб? — Брендон уже не мог просто сидеть и слушать. У него тоже есть чувства, которые легко задеть. — Почему я, блять, должен появляться перед тобой по свистку? Ты не подумал, что у меня тоже есть личная жизнь? Хотя, зачем тебе это знать, тебе ведь похуй на меня. Ты зовешь меня только тогда, когда тебе, блять, нужна помощь! И всегда, ты всегда используешь меня, а потом пиздишь о том, что я уебански плохой друг! Пиздец нахуй! — Я не использую тебя! — венка на его шее немного вздулась, в нем проснулись хоть какие-то чувства. — Твою мать! — Да, это я, блять, звоню своему другу, как только очередной мой парень сдохнет! — Ури сказал это слишком резко. Очень резко. Он не подумал о том, что может причинить Джошу боль. Он не подумал вообще ни о чем, потому что злость Дана перешла на него и не желала отпускать эту длинную тушку. Он не подумал о реакции парня. Не подумал о том, что ему действительно плохо от того, что он пережил все это уже второй раз. Не подумал о том, что Дан действительно любил Тайлера, не подумал о том, что Тай — это единственный человек, который пробудил в желтоволосом столько эмоций и чувств за последние семь лет. Он не подумал, что ангел сначала буквально поднял его из могилы, засасывающей его тело, словно зыбучий песок, а потом убил, оставив того с уже дважды насквозь простреленным сердцем. Глаза Джоша защипало. Он обещал себе не плакать. Обещал. — Да пошел ты нахуй! — Дан, оттолкнув Брендона в сторону, выбежал из квартиры, чтобы не показывать Ури, что тот смог задеть его. Сдохнет Чтобы не показывать своих жалких слез. Чтобы не показывать свою слабость, которую он пытался скрыть каждый раз, когда она только начинала появляться. Он, трясущимися руками выудив из кармана ключи от машины, открыл дверь и сел на водительское сидение. — Я люблю тебя. — Да блять! — он уже совсем перестал контролировать своё тело, потому что в очередной раз понял, что Тай не вернётся. Что он больше не увидит его детскую улыбку, что он больше не ощутит его нежные пальцы на своей руке, что он больше не удивится его невинному и безгрешному поведению. Джош завел машину, судорожно всхлипывая и вытирая выступающие слезы со щек. Его грудь, казалось, скоро разорвется от всего этого. Он просто хотел убрать это, он просто хотел перестать чувствовать эту острую боль, просто хотел перестать рыдать навзрыд каждый раз, когда вспоминал об этой гребаной несправедливой реальности. Он хотел даже стереть себе память, но когда подумал, что ему придется забыть Тайлера, то сразу же одернул себя. Он лучше будет жить с этой болью, чем забудет его. Когда машина наконец завелась, Джош вжал педаль газа в пол. Он просто хотел уехать. Хотел уехать. Слезы продолжали идти, постоянно напоминая о парнишке, который засел в его сердце и медленно царапал грудь. Дан еле различал дорогу и проезжающие мимо машины из-за пелены, окутавшей его глаза, и из-за дождя, который громко барабанил по капоту. Вроде там горел красный… или зелёный? Ему все равно. Все равно. Нет, там был красный. Точно красный. Красный. Резкий поворот руля. Выход на встречную полосу. Быстрый и ловкий объезд фуры и… столб. Высокий, толстый железный столб. А потом кровь. Много крови, смешавшейся с дождевыми лужами на сером асфальте и разливавшейся по дороге алыми тонкими ручейками. Красный. Точно красный.

* * *

Какие-то странные и несвязные картинки, сменяющиеся со слишком огромной скоростью. Все кружится, бесконечно кружится и пытается донести до Джоша какой-то смысл, какую-то подсказку, которая поможет ему выйти на ответ, но он словно был прикован к чему-то; ноги были ватные, руки не желали сдвигаться с места. Он был каким-то наблюдателем во всем этом разноцветном круговороте. Внезапно все прекратилось и загорелось белым светом, ослепляя немного удивленного Джоша. Он, оглядевшись, понял, что находится в какой-то идеально белоснежной комнате, отражающей его тело с четырех сторон из-за вычещенных полов и стен. Подняв глаза, он различил впереди неизвестный силуэт, с обеих рук которого на светлый пол капала алая кровь. Тень, будто ощутив на своей спине глаза Дана, обернулась в его сторону, показывая лицо. Это был Тайлер. Неожиданно Джош почувствовал на своих плечах веревки, тянущие его вверх, словно пытавшиеся достать его из этой прострации между жизнью и смертью. Но, на самом деле, он не хотел возвращаться. Резкий запах спирта и каких-то других незнакомых препаратов заставил его сознание немного прийти в себя. Яркое солнце било в глаза. Веки тяжело открылись, он сделал вдох и понял, что на его лице покоится кислородная маска. Дан попытался осторожно поднять руку, но тут же ощутил колющую боль; в вены были воткнуты какие-то иглы с трубками, ведущими к лекарствам и пакету крови. Рядом, возле надоедливого пикающего аппарата с зеленоватым экраном, на мягком стуле спала взрослая рыжеволосая женщина, опустившая левую руку на больничную кровать Джоша из-за, видимо, усталости. Она, уловив слабые звуки со стороны лежащего рядом парня, тут же подняла голову и, быстро и машинально поправив сползшую на глаза чёлку, скользнула глазами по исцарапанному, местами зашитому лицу Дана, принимая жалостливую и свойственную настоящей матери физиономию беспокойства и радости за то, что он очнулся. — Джош, мальчик мой! — казалось, что она вот-вот начнет ронять слезы на пол, но Лаура держалась до последнего. — Господи, Джош, я так волновалась! — Мама, все нормально, — его голос охрип из-за долгого молчания. Желтоволосый, медленно пошарив руками по голубоватым простыням, взял миниатюрную ладонь матери в свою руку, сжимая в жесте «успокойся». — Нормально? Ты чуть не умер, Джош! — она ведь действительно беспокоилась. А Джош не подумал о своих родителях. Не подумал, что он и вправду такой эгоист. Он думал лишь о себе, думал лишь о том, что это ему плохо, но совершенно не вспомнил о тех людях, которые любят его и ждут всегда, каким бы он ни был и что бы не совершил. — Прости, я… — Джош, старайся меньше говорить, врач сказал, что… — Ты ещё хорошо отделался, — в палату влетел резвый энергичный мужчина, достающий из своего кармана на халате ручку и блокнот. — Ушиб ребер и несколько десятков швов — это ничего, но вот потеря крови… если бы не она, я бы отпустил тебя домой, Джошуа Уильям Дан. Можно нас оставить? — он галантно обратился к Лауре, как истинный джентльмен подходя к двери в преддверии открытия ее перед дамой. — Нам нужно кое-что обсудить, если Вы не против. — Да… — она посмотрела на Джоша. Увидев одобрительный кивок, она продолжила: — Да, конечно. — Спасибо, — врач, на бейдже которого было выведено «Билл Нейтман», уселся на стул перед Даном. — Как ваше самочувствие? — Все… нормально вроде, — Джош пытался понять, что у него болит и вызывает дискомфорт. — Иглы только мешают… — Без этих игл ты бы уже давно не здесь отдыхал, а в морге. Скажи спасибо донору, который появился черт знает откуда в воскресенье. Кому вообще надо переться сюда в воскресенье, чтобы сдать кровь? Бесплатно причем! — А… кто именно? — Так, — Билл начал задумчиво листать блокнот, иногда облизывая кончик указательного пальца. — Черт, я забыл спросить у медсестры его имя. Подожди здесь… а, стоп… ты ведь и так уйти не сможешь… в общем, я быстро! — он испарился так же мгновенно, как и появился. Джоша же просто съедало любопытство о том, кто это мог быть. Ури не подходил, потому что у них разные группы крови… — Джош… Про Ури и вспомнить нельзя. Впрочем, как обычно. В двери нерешительно вошел темноволосый парень, настороженно переступая порог. — Можно? — Брендону было не свойственно спрашивать у кого-то разрешения. Дан же лишь слабо кивнул, изучая его синяки под глазами. — Как ты? — Ури снова задаёт этот вопрос по-особенному тихо. А Джошу только сейчас ударили в память последние события. Их крики, их ссора из-за… Больно. — Джош, тут, я хотел сказать, что… — его съедало что-то от предвкушения, но он старался не торопить события. — Я, это, там… Воспоминания с новой волной захлестнули мозг Джоша, кислотной жгучей волной проходясь по груди и оставляя на ней новые шрамы и ожоги. — Я, эм… Джош снова показывал свою слабость. Он просто вспомнил о Тайлере. Просто вспомнил его образ. Просто вспомнил последние слова, которые он произнес перед уходом. Просто вспомнил… — Мне пришлось рассказать Лауре… всё, — выдохнул Брендон натяжно. Всё. — Ч… что? — Джош не мог поверить в это. Он не мог поверить, что его мать теперь знала практически все о его жизни. Знала об Алане и его болезни, из-за которой он решил покончить жизнь самоубийством, знала о… Тайлере. — Я… она готова была раскаленным железом меня пытать! Джош, прости… Как он будет смотреть ей в глаза после всего этого? Как он будет смотреть в глаза тому человеку, перед которым ни разу не проявлял своих слабых сторон, а потом этот человек узнает обо всем этом? Как? — Джош, я… — Свали, — тихо, почти неслышно произнес Дан, начиная закипать от идущей к нему злости. Он понимал, что виноват не Брендон. Он понимал все это, но в то же время его характер решил поиграться с ним, доставляя максимум неудобств и самых несовместимых друг с другом эмоций. — Что? — не расслышав, спросил парень. — Свали! — уже громче воскликнул Джош, тяжело дыша и заставляя Ури вскочить. — Свали нахрен отсюда! Свали и не приходи больше! Просто исчезни! — Джош, но это не вс… — Свали! — он был вне себя от частично необъяснимой ярости. Дверь в палату снова открылась, но Дан не обратил на это внимания, сосредоточившись на своей вспыльчивости и Брендоне. Видимо, на его крики сейчас сбежится вся больница, но парню все равно. Он не обратил на это внимания, продолжая кричать что-то, но было видно, что Ури его не слушал. Джош был вне себя. Он снова не контролировал свое поведение и свои эмоции, он снова оказался в каком-то другом мире, словно пузыре, отгораживавающем его от реальности и… — Джош… Это был не Ури. Это однозначно был не Ури. Чей-то приятный высокий голос вывел его из состояния больного психопата и истерички. Джош неосознанно задержал дыхание и перевел глаза на дверь. Сердце мгновенно сжалось, лёгкие тут же перестали работать. Он почувствовал в уголках глаз слезы, а в груди тупую режущую боль. Я сошёл с ума — Мой мозг играется со мной… Тело застыло, зрачки были сосредоточены лишь на проходе. — В смысле? — Брендон посмотрел на дверь и потом обернулся на Джоша, непонимающе сведя брови вместе. — Там… — голос заметно дрогнул, он запнулся. — Там Тайлер… Окончательно сошёл с ума Темные растрепанные волосы, торчащие в разные стороны и придающие ему нежность. Изумленные и влюбленные горящие глаза, светящиеся искрами радости и счастья. Джош настолько сильно скучает, что его сознание теперь посылает ему галлюцинации? Или нет? Темноволосый парень продвинулся вперёд, желая подойти как можно ближе к его еле находящемуся в сознательном состоянии телу. — Джош, я… это я. — Это я. Слезы вырвались из клетки глазниц и полились тонкими дорожками по щекам. Сердце забилось быстрее, уловив этот родной и знакомый голос. В голове пронеслись все воспоминания, как-то связанные с Таем, чтобы заново попробовать прошлое на вкус и ощутить его присутствие, пусть, наверное, и ненастоящее, потому что Джош и вправду думал, что Тайлер — это всего лишь иллюзия, которая скоро рассеется, поэтому Дан старался как можно дольше находится в этом лёгком и одновременно душераздирающем состоянии, которое заставляло его вспомнить о том, что все больше не будет так, как прежде. Пальцы Тайлера аккуратно и бережно коснулись руки Джоша, пронося по его телу электрические разряды и принуждая почувствовать его… его реальное присутствие. — Я настоящий. Всхлип. Дан приложил свою руку к губам, чтобы как-то смягчить звуки своего плача. Он не мог поверить во все это. Он просто не мог нормально дышать и хватал ртом воздух, продолжая вглядываться в лицо Тайлера. Рыдания усилились, когда Джош всё-таки понял, что галлюцинации не бывают тактильными. — Я настоящий. — Джош, все хорошо, Джош, я здесь, все в порядке, — ангел пытался успокоить его, не понимая, что он сам — это главная причина слез. Дан же, забыв про ту дюжину трубок и игл, торчащих из его руки, резко принял полусидячее положение и рывком притянул Тайлера к своей груди, плача тому в плечо и сжимая его тело так сильно, что, казалось, оно сейчас сломается. Джош боялся, что тот снова исчезнет или испарится. Он боялся. — Джош, все хорошо, — Тайлер нежно поглаживал его спину своей ладонью, стараясь держать себя в руках и не расплакаться тоже. — Я-я здесь. Он здесь. Он здесь, с самым нужным и любимым человеком. Он здесь после трёх дней мучительных пыток. Он здесь после вечности жалких горьких слез от душевной боли. Он здесь. С Джошем. С тем, ради которого пожертвовал всем тем, что у него было. — Я люблю тебя, — сказал Тай легко. Он ощутил, как дыхание Дана сбилось. Он ощутил мурашки, которые тут же разбежались по телу желтоволосого. Он ощутил повторный всхлип и слезы, уже въевшиеся в его желтовато-горчичную толстовку. Он ощутил… любовь. Он ощутил, что он любим и желанен. Он ощутил и понял это чувство. — Я… — глухо отозвалось в его кофту. — Я-я тоже люблю тебя… Тай стал бережно проводить рукой по его спутавшимся жёлтым волосам, продолжая стискивать Джоша в объятиях и слабо покачиваясь из стороны в сторону, чтобы тот хоть немного успокоился и принял осознание того, что Тайлер теперь здесь, с ним. Что он больше не уйдет. Что он, оказывается, главная причина, по которой Джош до сих пор оставался живым и продолжал жить, словно Тай — это его кровь, из-за которой его организм до сих пор продолжал функционировать и работать. Они не хотели отпускать друг друга. Они не хотели расставаться ни на секунду, не хотели вырываться из объятий друг друга. Они хотели оставаться в своем мире, отдаленном от всей этой огромной гниющей вселенной. Они… они поняли, что не смогут жить друг без друга, подобно двум частям одного механизма, которые не могут работать раздельно. Они абстрагировались от всего внешнего мира. Абстрагировались настолько, что не заметили, что через прозрачное стекло за ними наблюдает плачущая от счастья Лаура, улыбающийся Брендон и немного охреневший врач, от удивления даже уронивший свой блокнот, на одном из листов которого корявым почерком было нацарапано «донор Джоша Дана — Тайлер Р. Джозеф».