Наша мания.

Лев. — Лев… О чем ты говоришь? — негромко поинтересовалась Роза, прочистив горло и не отводя свой взгляд от меня. — Ты… Родион молча смотрел в мою сторону, облизывая губы. — Тогда… Первая наша с тобой встреча, Роза, — я усмехнулся, переводя взгляд на нее. — Ты рассказала мне о своем отце, Родион дал твой адрес, и ночью, сам того не понимая, я пошел к тебе домой, — в палате находилось трое человек. Роза, я и Родион, несмотря на то, что в палате был еще и Родион, я не смотрел на него, я смотрел только на Розу, рассказывая о той ночи. — Твой отец не ждал ночного гостя, он решил, что я очередной вор, я его вырубил, сделал прекраснейшую удавку на его шее, и подождал, пока он очнется, — голос почему-то охрип, я прочистил горло. — Он очнулся, и, немного поговорив со мной, отправился туда, — я кивнул головой в пол, усмехаясь. — Я тогда определенно не понимал, почему мне вдруг захотелось помочь тебе, но только сейчас до меня дошла эта суть. Ты мне не безразлична. Последняя фраза далась мне с блядским трудом. Мне было сложно сказать ей о том, что мне на нее не все равно. Я успел несколько раз умереть и родиться, пока произносил эти слова. Я не создан для романтики или прекрасных признаний, ведь даже с Олесей было все не так. С Олесей мы просто однажды потрахались и на утро поняли, что мы можем быть неплохой парой. Роза молчала, смотрела на меня и молчала, облизывая губы. — И грубил я тебе тогда не потому что ты какая-то не такая и мне не нравишься, а потому что я по-другому не могу. Я хуже Родиона во многом, на тот момент времени он тебе определенно нравился. Я должен был поддержать свой образ плохого парня, — я краем глаза посмотрел на Родиона. — Всю нашу дружбу я был твоей тенью. Мы с тобой две половинки, Родион, как ни крути, ты светлая половина, а я темная. Вместе мы составляем систему. Систему всего живого, будь то хорошее или плохое, — я усмехнулся, посмотрел на Родиона. — Я всегда завидовал тебе. Абсолютно во всем: в том, что ты, спася котенка станешь героем, а я, спася человека, увы, героем не стану. В том, что все тянутся к тебе, а меня обходят стороной. И в том, что Роза в начале нашего знакомства тянулась к тебе. Ты не представляешь, как я хотел быть на твоем месте. Но вместо хороших поступков, из-за которых бы она обратила на меня внимание, я продолжал грубить, делать разную хуйню, — этот словесный понос бы продолжался еще дохуя времени, но мне стоит закрыть свой ебасос. — Теперь вы знаете, что за счет своих плохих поступков я все-таки могу стать хорошим. — Лев… Ты самый хороший человек в моей жизни, послушай… — я посмотрел на Розу, в ее глазах я заметил слезы, а на лице спокойную улыбку. — Если бы не ты, Лев… Я бы умерла. Ты освободил меня от моих кошмаров. Кто бы что ни говорил, ты лучший. Ты доказал то, что ты хороший, а те, кто считают иначе, они ничего в жизни не понимают! Спасибо… Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты такой. Я продолжал смотреть на Розу. Я стоял с непринужденным выражением лица, но внутри я чувствовал то, как по моему телу проходит волна счастья. Блять, как же я был счастлив в тот момент из-за одной мысли о том, что счастлива она. Что со мной происходит? Я радуюсь из-за того, что радуется какой-то другой человек? Может быть я ебнулся умом или заболел? «Нет. Ты просто влюбился», — подсказал мне мой внутренний голос. Да, Роза, я влюбился в тебя. И ради тебя хочется совершать даже необдуманные поступки, лишь бы ты была счастлива. Роза. Лев, даже в те разы, когда я выбирала тебя вместо Родиона, я и представить не могла, что ради меня ты пошел на ужасный поступок. Убийство. Если бы не ты, я уверена, ничего хорошего в своей жизни я бы не увидела. Несмотря на свою маску плохого человека, ты мне все-таки доказал то, что я тебе действительно небезразлична, и мои проблемы все-таки касаются тебя. Ты помнишь, как мы с тобой говорили на тему того, что в хорошем человеке есть плохое, а в плохом есть хорошее? Лев… Несмотря на то, какой ты плохой, ты совершил хороший поступок по отношению ко мне, но не по отношению к моему отцу. Об этом я и говорила: плохие люди будут делать те поступки, которые присущи им, и все будут думать о том, что это всего лишь что-то плохое, но, на самом деле, для кого-то, все-таки, даже плохое будет хорошим. Как для меня убийство моего отца. Родион, несмотря на то, что ты был рядом, старался меня успокоить, старался отвлечь от мыслей, Лев все равно сделал намного больше. Он открыл мою клетку и я выпорхнула из нее, ощущая вкус свободы. Порой физическая поддержка важна намного больше, чем моральная, которую ты пытался мне оказать. Я продолжала смотреть на Льва и понимать, что он действительно самый лучший. Благодаря ему я сейчас счастлива. Моя жизнь не закончилась. Выкидыш… Это все забудется. Забудется и мое плохое прошлое. Родион отпустил мою руку, встал с колен и посмотрел на Льва, запуская руку в свои темные волосы. — Ты молодец, — хриплым голосом сказал он. — Почему я не знал о твоем поступке? — Боялся, что твой сладкий мир вмиг накроется пиздой, если ты узнаешь, что я убил человека, — ехидно произнес Лев, усмехаясь и устремляя свой взгляд в окно. — Я же не дурак, я понимаю, что даже плохое можно оправдать, если оно сделано во благо хорошего, — Вьюгин прочистил горло. — И о своих чувствах к Розе ты тоже не рассказывал… А я даже не заметил того, что ты к ней неровно дышишь. Вот я слепой кретин. — Просто твоя доброта тебе глаза пеленой белой застелила, — все еще несмотря на Родиона, произнес Бестужев. — Ты и не должен был о них узнать. Я в них тогда еще сам не разобрался. — Но о убийстве ты должен был рассказать, — продолжал настаивать на своем Родион. — Ради какой цели? — усмехнулся Лев. — Чтобы ты уже тогда расстроенным дерьмом ходил? Так неинтересно. Ты просто посмотри на то, через что, мы, блять, прошли. Я молча слушала разговор Льва и Родиона, боясь встрять и сказать что-то не то. — Я бы с радостью забыл то, через что мы прошли, — негромко произнес Родион, посмотрев сначала на меня, а затем на Льва. — Мне пора, — толком и не попрощавшись с нами, Вьюгин вышел из палаты. Мне сейчас было не до его психов и нервов. Стыдно это признавать, но мне сейчас определенно не до внутренних переживаний Родиона. Я смотрела на Льва, не отрывая взгляда. — Подойди ко мне, пожалуйста, — я немного привстала на локтях, хоть мне это и далось дьявольски сложно. Лев подошел ко мне, и, не отводя взгляд в сторону, посмотрел мне в глаза. — Наклонись, — опираясь на один локоть, я поманила Льва второй рукой. Он ехидно усмехнулся, и, наклонившись, облизал губы. Ту руку, которой я поманила Льва к себе, я положила ему на шею, и, снова немного привстав, поцеловала его в губы. Губы Льва не сравнятся ни с чем. Они у него потрескавшиеся, сладкие и, как мне показалось, самые любимые. Он наклонился еще ниже, чтобы мне было легче, и, аккуратно взял меня за плечи, отвечая на поцелуй. Лев… Ты всем кажешься таким резким, грубым, но… Целуешься ты со мной нежно, аккуратно, будто и вовсе не умеешь целоваться. И, все-таки, ты и есть лучший человек в моей жизни. Родион. Мы немного поскандалили со Львом. Он снова тыкал в меня добротой. Лев — это Лев. Он никогда не изменится, даже если перестанет быть таким злым. То, что он сделал ради Розы не выходило у меня из головы на протяжении всего дня. Лев, который не способен на хорошие поступки, вмиг стал хорошим, совершив убийство. А я, человек, который пытался поддержать ее, пытался сделать так, чтобы она забыла о своем прошлом так и остался никем. Когда Лев рассказывал о убийстве, я видел то, как в глазах Розы появилась искра. Та самая, которой ей не хватало во время нашего общения. Жизнь явно штука с юморком, раз она решила, что такой девушки достоин не я, а Лев, человек, в доме которого даже цветов нет, они засыхают из-за его плохой ауры. После такого не веришь ни во что: ни в добро, ни в дружбу, ни в любовь.