Контроль боли

СМИ гудели. Нападение на летний лагерь, два пропавших ученика и одна крыса. В школе был беспорядок. Бесконечные репортеры, интервью. Учителя были на нервах и часто срывались на невинных помощников. Айзава последний раз одарил холодным взглядом прикованную к креслу Сери, со связанными руками и кляпом во рту, ведь она может откусить язык себе и какому-нибудь охраннику. - Тебя ждет тюрьма и долгие годы одиночества за массовые убийства. Мы долго искали причину внезапных смертей, и тут такая новость. Радуйся, будешь жить в одном домике со своими обожаемым боссом и кумиром. Увозите ее. *** - Саюри.., - прошептал Хиро, уткнувшись лицом в ладони, - Саю-ури... - Все будет хорошо, ее найдут, - сказал Фрайд, сидя на плечах у недвижимой Ая. После исчезновения Саюри и Бакуго она стала походить на мраморную статую. На вопросы нервно улыбалась. Подростки сидели в полицейском участке, где их всех допрашивают. Спрашивают все: имена злодеев, внешность, особенности причуд. После Хиро и Ая из кабинета вышел Тодороки, пропуская Мину. Вместо того, чтобы уйти, парень подошел к скамейке. - Игараши-сан, на пару слов. Двое вышли из участка и зашли за соседний дом. - Что? Ты тоже хочешь меня допросить? - выгнула идеальную бровку Ая. - Я с вопросом. Ты хотела бы помочь Саюри? - сразу перешел к делу Тодороки, облокотившись на кирпичную стену. Ая скептично посмотрела на него. - Что за вопросы вообще? И с каких пор ты называешь ее по имени? - хмыкнула она. - Это сейчас неважно. Завтра мы планируем с помощью Момо спасти Бакуго и Саю... Хамака. Я бы не стал тебя спрашивать, если бы не был уверен в том, что ты согласишься на это, ведь Хамака - твоя лучшая подруга. Ая какое-то время молча сверлила взглядом шрам над глазом Тодороки. Потом вытянула из нагрудного кармана фотокарточку и вручила ее Тодороки. На фотографии была Саюри. Она была младше, чем сейчас: волосы были чуть ниже плеч, а большие глазищи смотрели по-другому. Она стояла рядом с Ая и показывала сердечко. - Саюри было тринадцать лет, когда мы впервые встретились. И знаешь что? Нашим первым местом встречи была крыша. Я ее еле вытащила. Общество жестоко по отношению к людям с подобными причудами, так что поверь, если мне хватило терпения спасать Саюри от всяких ублюдков, норовивших ей насолить на протяжении двух лет, то тебе должно хватить терпения и дождаться профессиональных героев, которые смогут сделать все без осечки. Я уверена, послезавтра рядом с нами будут целые и невидимые Саюри и... - Ая тяжело вздохнула, - Кацуки Бакуго. Удачи. Девушка ушла, оставив шокированного Тодороки в переулке переваривать информацию. *** От лица Саюри. Скажу честно. Это были самые ужасные проведённые мною часы... Я пыталась скинуть с себя немыслимую тяжесть своего тела, боролась, но руки и ноги не двигались. В какой-то момент раздался сильный взрыв. Та жидкость, которая была вокруг меня стала медленно покидать мое тело и я упала на твердую поверхность. На мне не было одежды и спину почему-то обожгло болью. Я собрала последние силы и открыла глаза. Это был какой-то разбитый аквариум изнутри, а под спиной явно лежало стекло. Глаза снова закатились и было не шевельнуться.Чьи-то сильные руки осторожно взяли меня под лопатки, колени и поднял. - Что они с тобой сделали?! Саюри?! - услышала я голос своего отца. Я думала открыть глаза, прижаться к папе и сказать, что я в порядке. Но я НЕ в порядке, я не могу и двинуть рукой. - Конструктор, успокойтесь, - раздался рядом холодный голос, а рядом еще один: - Это же та похищенная девочка! Какой ужас... Я больше не могла слышать нарастающий гул в ушах и упала в обволакивающую темноту... От лица автора Саюри открыла тяжелые веки и посмотрела на белый потолок над собой. Тело было тяжелым, а все вокруг пищало. Пахло лекарствами и еще чем-то приятным. Едой? С трудом, но девушка приняла сидячее положение и обратила внимания на человека около своей кровати. Увидев то, что Саюри очнулась, Тодороки Шото оторвался от созерцания вида за окном, и уголки его губ приподнялись в еле заметной улыбке. - Ух... Тодороки? Ты тут, привет! Где это я? - махнула рукой Саюри и слабо улыбнулась. - Не нервничай. Ты в больнице, тебя нашли у злодеев. Твой отец попал в большой бой и сейчас у него операция в другом районе. Твоя мать десять минут назад ушла, а я зашёл проведать. Ая и Хиро ушли с Хамака-сан. Ты как? - сказал Тодороки, опираясь локтями об колени и глядя на девушку. Та похлопала ресницами и еще шире улыбнулась. Показывая пальцами «класс», она убеждала почему-то взбушевавшиеся чувства. И нет, это не от Тодороки рядом. Что-то не так. - Тодороки... Я себя как-то странно чувствую... - протянула Саюри, сжимая и разжимая пальцы, - Что-то не так. Тодороки, ты мне что-то недоговариваешь? Парень сощурил гетерохромные глаза и посмотрел на Хамака странным взглядом. - Это разве важно? - спросил он, - Все в порядке... - Нет, ничего не в порядке! Что со мной, Тодороки, что со мной... Шото смотрел в окно над кроватью и молчал, пока Саюри осматривалась и искала подвох. И она его нашла. Это было очевидно по тому, как она резко замолчала и замерла, прожигая в голове дырку одним лишь взглядом. - Тодороки, - неожиданно выцветшим голосом спросила она, - почему я не чувствую свою причуду? Почему, Тодороки? Шото Тодороки замер. Он не тот человек, что должен был сказать ей об этом, но поздно. Во рту было сухо, а Саюри, нервно теребящую одеяло хотелось успокоить, завернуть в это же одеяло и поить кофе. Шото любит кофе. - Отвечай! Отвечай, Тодороки! Пришлось собраться с мыслями и поднять глаза на Саюри. - Твою причуду... Твоей причуды больше нет. - сухо сказал Тодороки. Шото замер, наблюдая за стадиями чужого горя. - Нет... - Отрицание. - Эти уроды - Злость - Ты специально? Ты шутишь со мной? - Торг. - Так нельзя... - депрессия Саюри посмотрела каким-то молящим взглядом на Шото, пытаясь выпытать что это шутка, очень злая и не смешная. Шото молчит. Пятая стадия. Принятие. От лица Саюри. Меня затягивает в какую-то глубокую и вязкую темноту. Руки и ноги холодеют. Моей причуды больше нет... Моей причуды больше нет! Осознание всколыхнулось во мне и вылилось наружу каким-то очень тихим скулежом. На Тодороки я не смотрела, я не хотела смотреть ни на кого. Моя причуда... Моя опора. Это был смысл моей жизни - стать героем с такой причудой, остановить дискриминацию, обеспечить таким людям как я безопасность... А теперь я безпричудная. Это хуже, чем любой контроль боли. Понимать насколько ты слаба и беззащитна. Понимать, что ты утеряла свою главную особенность и просто стала неумелой девчонкой с тягой к жизни и свету. Я не могла нормально вдохнуть и вся сжалась в комок, когда почувствовала руки на своих плечах. - Саюри, спокойно... Мы справимся с этим, дыши. Вот так, давай посчитаем вместе, - услышала я голос рядом и постаралась вдохнуть полной грудью под то, как голос считал. А потом меня просто сгребли в объятия. Теплые, вместе с одеялом. Я за неимением опоры вцепилась пальцами в плечи как за спасательный круг и дышала куда-то в шею. Я почувствовала себя такой маленькой и слабой, что еще больше хотелось плакать. Кажется, я полностью перелезла с кровати на колени Тодороки, свернувшись в клубочек, но не отпуская и стала тихо всхлипывать. Руки меня держали крепко, не давая соскользнуть и тогда я дала себе волю разрыдаться. Я глухо рыдала в футболку, поджав колени и чувствуя, как меня гладят по волосам и спине. - Не бойся, я больше никому тебя не дам, - услышала я как сквозь толстый слой ваты я, - Все хорошо, Саюри... Тянущая душевная боль стала медленно исчезать между нами, будто бы перетертая нашими внезапными объятиями. Тодороки мне дышит куда-то в шею, приятно щекоча кожу. Он пах мылом и чем-то связанным огнем. Я терялась в ощущениях, еще сильнее сжимала футболку. - Не отпустишь? - скорее у себя спросила я. - Не отпущу... - прошептал. Я все еще пуста. Но эту пустоту начало заполнять тепло. Ощущение его дыхания, его тепла, его заботы.