Твоя вина в моей зависимости. Перед тобой ответ нести, больше нет сил. Пойми вся суть в моей верности. Меня прости за мои слабости.
Она подошла к Егору, кладя руку ему на щёку, поглаживая лёгкую щетину. Он смотрел на неё, и Оля видела в его глазах то, что он не играл. Это вызвало на её лице грустную улыбку. Может, в других обстоятельствах, у них могло бы что-то получиться. Может, ещё получится.Твоя вина в моей зависимости. Перед тобой ответ нести, больше нет сил. Пойми вся суть в моей верности. Меня прости за мои слабости.
Серябкина отпряла от него, снова поворачиваясь к залу. Прижимая руку, которой касалась его, к груди, продолжила петь.Увы другими нам уже не стать. Я с твоим именем на устах. Ты знаешь слабые мои места. И снова я тебя прощаю.
Егор тянется к ней, снова вовлекая в свои объятия. Какое-то время она не смотрит на него. А потом они целуются. Оля знает, что сейчас она смотрит на них, и эта мысль заставляет её ухмыльнуться. *** — Какой замечательный спектакль. — протянула Катя, закрывая за ними дверь в кабинете. — Жаль, конец разочаровал. Я люблю драмы. Она подошла к Оле, заставляя врезаться задом в учительский стол. — А мне кажется, концовка хороша. — ответила она. — Мы с ним прекрасно смотримся вместе. Кищук сжимает зубы, сверля девушку недобрым взглядом, а та лишь прикусывает губу, пытаясь скрыть улыбку. Они обе знали, чем это кончится. — А ещё он довольно неплохо целуется. Катя схватила её за шею и мгновенно накрыла губы своими, проводя языком по нижней губе и, не встречая сопротивления, углубила поцелуй. Оля хотела было довольно улыбнуться, но лёгкий укус заставил её лишь застонать, чувствуя как подгибаются ноги. Кищук, несмотря на гипс, подхватила её и усадила на стол, не отрываясь. — Валера убьёт нас, если узнает, что мы сделали с её столом. — сообщила Оля, но со стола не слезла. — Мне кажется, если я покажу, кто из нас целуется лучше, она будет мной гордиться. — Я очень в этом сомневаюсь. Но Кате уже надоело тратить время на пустые слова, поэтому её губы сомкнулись на шее Серябкиной, вынуждая её сильно зажмуриться и вцепиться в столешницу. Девушка пропустила тот момент, когда Кищук оказалась на коленях, быстро задирая её неудобную и мешающую юбку. Тогда Оля, откинувшись на поверхность стола, поблагодарила себя из прошлого за то, что решила, будто колготки для слабаков, ибо теперь они не мешали ей чувствовать мокрые поцелуи, которые Кищук оставляла на внутренней стороне её бедра. Она громко застонала, когда губы девушки наконец коснулись Олю между ног, и первая мысль, которая посетила же её в тот момент — она больше никогда не сможет зайти в этот кабинет. В каком-то смысле эта мысль была правильной. *** — Мне правда понравилось. — улыбнулась Оля, выходя с Катей за руку из кабинета. — Но больше так не делай. Академия скорее всего давно уже была покинула всеми живыми существами кроме сторожа, поэтому они удивлённо переглянулись, услышав шаги больше, чем одного человека. Оля быстро потянула девушку к шкафу с костюмами и, запихнув её туда, залезла следом. Кищук тут же пристроилась у щели между дверцами, пытаясь понять, что происходит. — Вот это поворот. Катя смотрела на зашедших в зал Полину и Дашу, которые держались за руки и о чём-то мило разговаривали. Фаворская сразу после окончания мюзикла свалила в неизвестном направлении, оставив вещи здесь, а сейчас, видимо, всё же решила их забрать, прихватив с собой, видимо, причину своего ухода. — Поднимись на сцену. — сказала Даша, на что девушка вопросительно подняла бровь. — Целый зал хлопал всему актёрскому составу, а я хочу поаплодировать только тебе. — Как это мило. — прошептала Серябкина, пытаясь оттолкнуть Катю для большего обзора. Полина, смеясь, забралась куда было сказано и поклонилась, в ответ услышав тихие хлопки. Протянув руку, она помогла Шашиной присоединиться к ней и, держа её руки в своих, без доли сарказма произнесла: — Ты этого заслуживаешь гораздо больше. — а после наклонилась, накрывая её губы своими. — Чёрт, Кищук, свали, не видно же ничего. — прошипела Оля, вглядываясь в сумерки зала. — Найди себе свою дырку! — ответила та, не двигаясь с места. — Я уже нашла, и сейчас она загораживает мне обзор. — с этими словами Серябкина снова её толкнула, но на этот раз не рассчитала силы, и девушка вылетела из шкафа, падая на пол и привлекая к себе две пары испуганных глаз. Оля молча вышла следом, закусив губу, чтобы не рассмеяться, и помогла Кате подняться. Та отряхнулась и неловко прокашлялась. — Знаете, девочки, мне кажется, нам есть, что обсудить. *** Катя, наплевав на все свои быдло повадки, вцепилась в руку Шашиной, не отходя от неё ни на шаг. Сегодня их работы выставляли в каком-то музее, и она безумно волновалась. Настолько, что даже решила пригласить Олю, потому что с приходом Фаворской цепляться за Дашу будет уже не комильфо. Но прошло уже полчаса, а на горизонте появилась только Полина. На вопрос, где вторая, та лишь пожала плечами и сказала, что она обещала прийти. Буквально через пару минут Кищук осталась одна, бросая грустные взгляды в сторону помещения с едой и алкоголем. Прошёл час. Оли не было. Катя чувствовала жуткую обиду, которая больно жгла душу. Они только начали сближаться, а Серябкина, наплевав на неё, оставила в одиночестве на таком важно и страшном мероприятии. И она, как «истинная леди», решила утопить это ужасное чувство в паре (десятков) бокалов шампанского. А потом на горизонте вырос Майами. И Олег тогда казался таким внимательным и заботливым, похвалил её картину и помогал ей удержаться на ногах, когда каблуки подводили. И, когда он предложил отвезти её домой, она сразу согласилась и, взяв его руку, пошла на встречу ошибке. Ошибке, которую даже она себе не простит.