***
— С Днём Рождения! С Днём Рождения, любимый Юки, с Днём Рождения тебя! Это мамин голос? Что она здесь делает? Юкине раскрыл глаза и понял, что находится в своей комнате. За окном видится соседняя многоэтажка, на подоконнике книги, которые он взял из папиного шкафа. — Поздравляю, Юкине! Десять лет — серьёзный возраст, — произнёс папа, держа в руках подарочную коробку. Рядом стояла мама, она улыбалась. Где-то в душе стало так тепло и хорошо. Когда он чувствовал себя таким счастливым? Солнечные лучи падали на большой стол на кухне, уставленный разноцветными тарелками. В центре возле графина с соком стоял шоколадный торт с зажёнными свечами. Юкине смутно понимал, что происходило, но ему, кажется, нравилось. Они посидели с родителями за столом, о чём-то поговорили, а потом начали куда-то собираться. Через несколько мгновений в сознании Юкине всплыл образ парка с аттракционами. — Ну что? Понравилось? — спросил папа, после того, как Юкине вернулся с одной очень крутой карусели. Ярко-красные качели продолжали быстро крутиться, а он смотрел на это заворожённо. — Не устал? — Это же было классно. Давай ещё! — воодушевился Юкине, взяв в руки стаканчик его любимого клубничного мороженого, которое купила мама. — Помню, в детстве тоже любил такую карусель. Мы часто были здесь с… одним человеком. — С кем? — хотел спросить Юкине, но его слова словно растворились, пропадая где-то в темноте, появившейся перед глазами. Что он делает? Что происходит? Тишина, возникшая из ниоткуда снова пропала в никуда. Юкине прислушался к звуку, который издавали тикающие часы. Что? Часы? Ровно с этой мыслью его, кажется, отнесло куда-то в сторону, а потом он резко раскрыл глаза, оказавшись снова где-то.***
— Мам? — эхом разнеслось по квартире. Когда папа уехал, вещей и мебели в квартире поубавилось. Юкине поёжился, передумав снимать куртку. В доме было холодно то ли от того, что здесь больше не существует слова семья, то ли от того, что за отопление нужно было платить ещё месяц назад. Он заглянул на кухню, а потом прошёл в гостиную. Мать сидела на диване и равнодушно смотрела в сторону окна, пока по телевизору показывали какую-то второсортную мелодраму. — Мам, давай поговорим, — Юкине скрестил руки на груди. Ответа не последовало, ранящее душу молчание продолжалось будто целую вечность. — Хватит думать о нём. У тебя ещё есть я. Если он… — руки сжали ткань куртки, а голос предательски дорогул, — если он не вернётся, то давай просто жить дальше. Пожалуйста. Забудь о нём. — Замолчи, — медленно и тихо проговорила мама, даже не посмотрев в его сторону. — Ты не имеешь права так говорить. — Но он бросил нас! — не выдержал Юкине. — Что я должен о нём думать? Ты страдаешь, а он просто ушёл! — Это не твоё дело! — мать тоже повысила тон, но взглянуть на сына, видимо, так и не решилась. — Конечно, не моё. Но знай, что я его ненавижу! Он больше для меня никто! — Юкине развернулся и ушёл в свою комнату. Вот и поговорили. Спустя пару минут хлопнула входная дверь. Юкине сжался на кровати, обняв подушку. Опять ужасное чувство одиночества. Почему папа ушёл? У них с мамой всё было так хорошо. Юкине и подумать не мог, что их семья может развалиться. Ещё и так быстро. Раздался телефонный звонок — опять Сузуха со своей опекой. Он был благодарен другу, ведь это единственный человек, которому он мог высказаться, но иногда он перегибает палку. Но всё-таки больше никто не знает. Юкине и не хочет, чтобы кто-то знал и видел его таким. После десятого, судя по пропущенным, звонка, он принял вызов, сдавшись. — Ой, спасибо, что в этот раз не соизволил "случайно" отключить телефон, — язвительно проговорил Сузуха. — Заканчивай депрессняк и выходи. — Зачем? — равнодушно спросил Юкине, ложась поперёк кровати на спину. — Смешной ты. Гулять пойдём. Я жду тебя внизу. Так что красавица может выглянуть из окна своей темницы и лицезреть меня на качелях. Могу даже рукой помахать, если нужно. — У меня сейчас нет настроения… — начал Юкине, даже не сдвинувшись с места. Честно говоря, ему на данный момент не хотелось вообще ничего. — Так, дорогой мой, мне пофиг! Встал и вышел из квартиры. Или я приду к тебе сам. Выбирай, — Юкине уверен, что на лице Сузухи в этот момент широкая улыбка. — Ты там всё равно один. Юкине понимает, что друг имеет в виду, но почему-то последняя фраза отзывается тупой болью где глубоко. Он же действительно один. Закусив губу, Юкине сжимает телефон в руках. Нужно что-то ответить, но тело перестаёт слушаться и его резко окутывает темнота.***
— Юкине, проснись! Ято потряс подростка за плечи. Уже наступило утро, поэтому он решил, что племянника нужно разбудить хотя бы на завтрак. Юкине раскрыл глаза и удивлённо посмотрел по сторонам, будто не сразу понял, где находится. — Уже десять утра. Я подумал, что тебе нужно немного поесть. Плохой сон? — спросил Ято, а потом потрогал его лоб. Температура постепенно спадала. — Наверное, — всё ещё приходя в себя, медленно проговорил подросток. — Дайкоку с Кофуку уехали. У них, наконец, закончился ремонт. Как ты себя чувствуешь? — Уже лучше. И прости, что доставил тебе проблемы. И не только тебе. И вообще… — Стой, — прервал Ято, а потом улыбнулся. — Давай об этом потом. Сначала завтрак. Возражений не принимаю. Они так остались на кухне, когда Ято накормил племянника лекарствами и нормальной едой. И подросток, к удивлению, первый начал разговор. — Ты злишься? — он поднял виноватый взгляд. — А сам-то как думаешь? — Честно, я не помню ничего после вечера на заброшке, а сейчас ты ведёшь себя вполне адекватно. Так что не знаю, — признался Юкине, а Ято сел напротив него за стол, думая, что на это ответить. — До сих пор не могу понять, для чего тебе понадобился весь этот цирк. Надеюсь, ты в курсе, что меня могут уволить? — поинтересовался Ято, на что Юкине очень даже многозначительно промолчал. — А, вот значит, в чём дело. И, позволь узнать, за что? Это какая-то месть? — Я… Я не знаю, — Юкине отвёл взгляд в сторону и вздохнул. — Тогда я винил тебя в том, что тебя не было рядом. Мне казалось, если бы интересовался жизнью брата, то смог бы его остановить. Или хотя бы просто был рядом. Я бы чувствовал, что хоть кому-то нужен. А оказалось, что ты вообще обо мне не знал. — Я не видел Макото с тринадцати лет, — пояснил Ято, грустно улыбнувшись. На лице Юкине появилась такая же улыбка. — Забавно выходит, но я тоже. Странно было считать, что это всё из-за тебя. Я пытался убедить себя в том, что это лишь мои глупые обиды и я просто ищу крайнего, но Кэтсуми тогда узнала, что у меня есть человек, который имеет отношение к тому тупому розыгрышу этих дурацких игрушек. — Коллекционных фигур, прошу заметить, — усмехнулся Ято. - Достаточно дорогих. — Да какая разница? И я подумал, что это мой шанс сделать… — Юкине на мгновение замолчал, — сделать тебе больно. Просто потому что мне тоже было больно. Прости. — То есть, это такой нестандартный способ вместить злость и обиду? — с грустью в голосе подвёл итог Ято. — Я идиот. Знаю, что всё это глупо. Но если ты решил сдать меня обратно, то я всё понимаю. Правда, хотелось бы, чтобы заявление ты всё-таки забрал и… — начал говорить странные вещи Юкине, но Ято его перебил. — Ты идиот, — подтвердил он, а потом рассмеялся, спрятав лицо в ладонях. — Какое заявление? Зачем? С чего вдруг сдать? — О краже и в приют, — неуверенно пояснил подросток, не сводя удивлённого взгляда с опекуна. — Разве ты не… — Конечно, нет, — отрицательно покачал головой Ято, успокоившись. — Кем я буду после этого по твоему? Я не собираюсь угрожать детдомом после каждой твоей выходки. К тому же, меня после такого Бишамон из-под земли достанет, убьёт несколько раз и закопает обратно. Только тогда тебе точно придётся задуматься о новом месте жительства. — Оу, правда? — подобный расклад явно не разочаровал Юкине. — Я даже не знаю, что сказать. Я… больше так не буду? По никому не ясной причине они засмеялись уже вместе. Пусть хотя бы теперь всё будет хорошо.