Антидот

Том так заработался, что не видел ничего дальше собственного носа. Голос Нелли для него звучал где-то очень далеко, и порой смысл сказанных слов не доходил. Он сам не понимал, что происходит, и почему он себя чувствует так, будто заперт в клетке. Алекс, разговаривая с братом по телефону, сказал, что это нервы и усталость, что надо просто пережить этот период. Но стало только хуже. Внутри всё сжималось, сердце билось неровно, бывало, что парня даже подташнивало. За пару дней до праздника он взял обещанные отгулы и провалялся дома. Поднялась температура, его знобило, но препараты сделали своё дело, поставив к пятнадцатому числу на ноги. Утром он надел костюм, смотря в зеркало. Красив. Очень красив. Но ехать в таком виде не решился. В ресторане кипела работа. Точнее, на кухне. Флориан как всегда орал на всех, кто работал под его началом, а Нелли орала на Флориана. - Том, боже, - девушка вымученно улыбнулась, уводя его в коридор, - ты в таком виде будешь в зале? - Нет, - парень показал ей чехол. - Отлично. Тогда переодевайся, скоро уже придут официанты, надо сервировать стол. - Не нервничай, всё нормально будет. - Я боюсь, что не смогу из кухни выйти больше, чем на три минуты... он их там на куски порежет. Флор сегодня какой-то нервный. - Вы с ним на пару. - А, и ещё, - менеджер обернулась, - вино не готово. Я не знаю, какое они выбрали. Это на тебе. - Я сам всё принесу на кухню. Нелли улыбнулась сомелье, впорхнув обратно в этот «ад», начав орать на шеф-повара. В коридоре появился первый официант. Он поздоровался с Томом, а тот, в свою очередь, успел дать ему поручение. В погребе почему-то было холоднее, чем обычно. Парень достал нужное вино, аккуратно поставил у полок, а потом, когда по его просьбе собрались три официанта, то они стали относить бутылки наверх. Оставшиеся трое, появившись в погребе, были отосланы заниматься столом. А Билла почему-то не было. Перетаскав все бутылки, Томас отправил всех работать в зал. Когда он поднялся, то услышал мат, какую-то возню и даже слёзные мольбы. Билл стоял в маленькой комнатке, застёгивая брюки, умоляя молнию послушаться. - Проспал? – весело спросил Томас, оперевшись о косяк. - Ой, - юноша слегка испугался, окинул взглядом вошедшего, а потом улыбнулся, - прости, я опоздал. Мама звонила. Мы опять повздорили. - Расслабься, не нервничай. Парень подошёл к официанту, подал рубашку, и пока Билл расправлял манжеты, Том застегнул все пуговицы. - Вот и всё. - Спасибо. Сегодня явно не мой день. - Спокойно, всё пройдёт просто на ура, - брюнет положил руки на хрупкие плечи и слегка сжал, - ты мне веришь? – Тот кивнул. – Теперь, марш работать. У них не было ни перекуров, ни минут отдыха. Все бегали туда-сюда, кричали друг на друга. Казалось, что на кухне начался бунт, не иначе. Нелли ходила вся взвинченная, пока не отдала свой мобильный Тому и не вручила в его руки все полномочия, касающиеся приёма гостей. Парень расставлял таблички с именами, пока официанты трудились, сервируя огромный стол. Всё должно быть идеально, стоять ровно, быть чистым и блестеть. Том пару раз прокручивал в голове ситуацию утром, когда увидел Билла в раздевалке. Тот стоял по пояс голый. У него была просто невообразимая татуировка на спине, но, к сожалению, Тому не удалось увидеть, что там изображено. Хотя сам размер уже шокировал. Не так прост Билл на самом деле. При входе в ресторан, куда стекались многочисленные гости, стояли услужливый сомелье и семь официантов, которые любезно провожали посетителей на свои места. Жених и невеста, которые не так давно стали супругами, приехали самые последние. - Они выглядят волшебно, правда? – прошептал на ухо Тому Билл, зачарованно смотря на пару. - Да. И мы стали свидетелями этого чуда. - Изумительно. Через пару минут приехали музыканты, ими уже занялась Нелли, которая устала от общества Флориана и его бешеной команды. - То криво соусом польют, то не дай бог не ту приправу возьмут. Боже, почему мы взяли в повара именно француза? - Потому что у нас французский ресторан, - улыбнулся брюнет, подталкивая менеджера в коридор. Было невероятно, но официанты всё успевали. Они буквально летали из зала на кухню и обратно. Музыканты исполняли что-то спокойное, ненавязчивое. Стоял смех, звон бокалов, царила атмосфера общего счастья. Томас направлял официантов, подсказывал, что откуда забрать, что принести, интересовался у гостей, нужно ли им что-то, показывал, где туалет, а где курилка. Прошла уже половина вечера, и парень с ужасом понял, что они принесли слишком мало вина. Оно заканчивалось. В панике выбежала Нелли и сказала ему об этом, а потом поспешила немедленно удалиться. Хотя всё уже близилось к чаепитию и поеданию торта, но пара бутылок была бы не лишней. - Билл, - мягко начал сомелье, подойдя к парнишке, - можешь принести вина на кухню? - А что, там кончилось? - Да. Я пока не могу отойти. Чилийское, справа, самый крайний стеллаж. Бутылки четыре ещё нужно. - Да, конечно, хорошо. Том улыбнулся, смотря на гостей. Родители невесты были чрезвычайно довольны, что и спешили сообщать ему каждые полчаса. Парень цепко выхватывал взглядом пустые бокалы, грязную посуду и говорил официантам, куда надо идти и что забрать. Через десять минут из кухни выбежала Нелли и шепотом заорала ему на ухо: - Где вино, чёрт возьми? Тот повернулся, смотря на менеджера недоумённо. Он лишь кивнул и оставил её в зале наблюдать. В погребе вкусно пахло. Томас слегка поёжился. Что-то очень даже не тепло сегодня. У стеллажа с тем самым вином на корточках сидел Билл и собирал осколки. Парень посмотрел на полки и тут же понял, что юноша опрокинул стеллаж и разбил восемь бутылок. - Билл. - Прости меня, - он тут же вскочил и стал тараторить, - у меня руки дрожали, тут ужасно холодно. Я не хотел... - Отойди. Сомелье подошёл ближе, убеждаясь в собственной правоте. - Восемь бутылок. - Том, прошу... - А они ведь недешёвые. - Я не хочу уходить отсюда, мне очень нужна эта работа. - Иди, - серьёзно сказал парень, передавая четыре бутылки с соседнего стеллажа, - неси их наверх. - Том, прошу, пожалуйста... - Уйди, - громче и жёстче. Билл поджал губы, кивнул, взял бутылки и тут же вылетел. Том присел, собрал все стёкла, вдыхая запах напитка, потом поднялся наверх, перехватил одного официанта и попросил его убраться внизу, вытереть там лужу. Нелли посмотрела на парня с искренним удивлением. Тот хладнокровно выкинул стекла и ушёл в зал. Билл не поднимал на него глаз весь оставшийся вечер. Свадьба им действительно удалась. Родители молодожёнов щебетали про сервис, про персонал, про еду и напитки, не унимаясь минут двадцать. Нелли просто расцвела. Они расплатились, дав денег больше, чем было оговорено. Менеджер с Томом проводили всех гостей, а потом в ресторане началась генеральная уборка. Первыми ушли повара, потом официанты, получив свои премии за этот вечер. Парень сидел в кабинете, уже переодевшись, дожидаясь трамвая. Ему было не по себе, что он повысил голос на Билла. Почему его так задело, что тот разбил бутылки? Но с другой стороны, это вино он бережно «коллекционировал» для ресторана, возился с ним, был горд, что у них в погребе никогда никто не совершал таких ошибок. Все были аккуратны... до сегодняшнего дня. - Я отсчитаю тебе твою выручку завтра, - в кабинет вошла Нелли. - Хорошо. - Что произошло в погребе? - Я разбил восемь бутылок. - Ты? - Ну да, - Том поднял на подругу глаза. – Там холодно, у меня задрожали руки, я опёрся на стеллаж и тот полетел. Вся история. - Что-то случилось? Ты себя сегодня плохо чувствуешь? - Нет, Нелли, всё нормально. Наверное, как и все, распереживался. Вычти их из моей выручки. - К сожалению, - девушка села на стул, смотря на Тома с жалостью, - мне придётся сообщить начальству. - Я понимаю. Это правильно. Они замолчали, не зная, что сказать друг другу. - Если хочешь, я всё объясню директору и... - Нет, скажи, как всё было на самом деле, от себя ничего не добавляя. Нелли, если он решит меня уволить за этот инцидент, то я пойму и не буду возражать. - Том, ты что, до такого я просто не позволю ему дойти. - Прошу, - парень посмотрел на менеджера решительно, - ничего лишнего. Ничего, Нелли. Говоришь так, как было, и всё. - Хорошо. Томас ждал решения директора, продолжая исправно работать. Билл подошёл к нему всего один раз и извинился, но не стал спрашивать, доложил тот Нелли о его невезении или нет. Парень снисходительно похлопал собеседника по плечу, сказав, чтобы он жил спокойно. Директор был огорчён тем, что сомелье мог позволить себе такую ошибку, но увольнять никого не стал. Он сказал Нелли, чтобы та даже думать перестала о повышении Тома. Он работает на прежней должности, но премия за проведённую свадьбу ему не выплачивается. Для Тома это был удар в спину. Нет, он не мечтал о повышении, а вот о выручке с праздника... Он думал, что получит эти деньги и без проблем поедет в Израиль. Теперь, выходит, что ему надо брать на поездку из заначки, которую парень не хотел трогать. Билл узнал от остальных официантов, что Том впервые за всё время работы совершил такую ошибку, и удивился. Он не думал, что брюнет будет его покрывать, но поговорить со «спасителем» ему так и не удалось. Он взял все отгулы, а потом тут же ушёл в отпуск. Том зло смотрел на банку, тряся её в руках. Там ничего не появлялось. Ни единой блёстки. - Это нечестно! Он бросил банку на пол, со всей силы, ехидно смотря на осколки, которые мерцали и блестели, будто на солнце. Бесстрастно взглянув на разбитый предмет, он встал и ушёл. Сирше пытался расшевелить друга. Шутил, рассказывал истории, вспоминал их юношество. Но Том сидел, смотря в иллюминатор, и ничего не говорил. - Вот и зачем я тебе вообще был нужен? Летел бы один. Прилетели они в Тель-Авив ночью. Куртки были тут же убраны в чемоданы. Их довезли до гостиницы на такси. Друзья расположились и сразу легли спать. Несколько дней они купались. Том слегка оживился, но всё чаще был молчалив. Даже в баре, куда его потащил Сирше из любопытства, он ни с кем не знакомился, хотя желающих было слишком много. Ни одна девушка не могла разжечь его любопытство. А потом они уехали в Иерусалим. Контингент тут был разный: англичане, американцы, русские, чехи, испанцы... Просто уйма людей. Верующих людей. - Мы пойдём пешком, - сказал Том, когда их довезли до границ старого города. - Туда, в гору, в храм, пешком? Ты верно рехнулся... - Пешком! Я не шучу. - Но мы можем объехать и... - Нет. Здесь было прохладнее, чем в Тель-Авиве. Дул ветер, который переносил в своих порывах песчинки. Они забивались всюду: в рот, в нос, в одежду, даже в уши... Томас настоял на своём. Они вошли в город через Дамасские ворота. Сирше шёл через рынок с открытым ртом, постоянно дёргая друга, указывая на какие-либо диковины, пряности, сладости. Но настойчивый голос Тома выводил его из неги, и они продолжили свой путь. И весь оставшийся день провели в Храме Гроба Господня. На Сирше вся обстановка наводила трепетный ужас. Да, конечно, они следовали советам, которые им дали, но всё равно... тут было мрачно. Хотя Тома это ничуть не смущало. В гостиницу они вернулись уставшие. Практически не разговаривая, легли спать. А на следующий день Тома в номере не было. Сирше проснулся, сходил позавтракать, но друга так нигде и не нашёл. И тут у него в голове что-то щёлкнуло: этот помешанный поехал в город лишь с одной целью. Так и оказалось... Томас стоял у Стены Плача, среди прочих людей, положив на неё ладони, и, скорее всего, молился. *- национальный еврейский головной убор Он не ожидал увидеть столько мужчин и женщин. При входе любезный еврей дал ему белую кипу*, улыбнувшись. Парень ответил тем же. Найдя свободное место, Том встал, посмотрел на стену, потрогал её, потом прислонил лоб и ладони к шершавой поверхности, приводя мысли в порядок. «Я знаю, что являюсь не самым лучшим твоим сыном. Никогда не отличался талантами, силой веры и скромностью. Но сейчас для меня настал кризис в жизни, и помощи просить не у кого. Боже, дай мне сил, чтобы побороть недуг, позволь моей душе успокоиться. Я метаюсь, не могу прийти к гармонии с самим собой. Ведь ты же видишь, что я изменился. Мне по-прежнему плохо. Прошу, дай мне успокоения. Если мне суждено умереть в сентябре, я хочу, чтобы внутри меня ничего не терзало. Я не прошу никаких материальных благ, я их просто не заслужил. Не прошу любви, в которую не верю. Лишь спокойствия. Я хотел бы попросить у тебя ещё счастья для своего брата и для друзей. Они остались со мной даже в такой период. Они достойны быть счастливыми. Спасибо, Боже, за то, что позволил мне высказаться» Все последующие дни Том ходил к Стене Плача, а Сирше ездил на Мёртвое море. У них были совершенно разные цели. Сидя уже в самолёте, Томас сказал очень странную вещь: - Я буду надеяться на его отклик, а ещё, я смирился. - С чем? - Что умру. Мне не страшно уже. Я впустил Бога в свою душу. Возможно, это то главное, что мне суждено было сделать в этой жизни. Сирше ничего не ответил. Дома было всё по-старому. Зима кончалась. Люди ждали тепла, яркого солнца. Том прилетел и будто привёз это самое солнце. На работе его были все рады видеть. Слегка загоревший, весёлый, беззаботный. Таким сомелье уже давно не видели. - Я сперва подумала, что ты закрутил там роман, - Нелли обняла друга, искренно радуясь его настроению. – Но сейчас понимаю, что дело вовсе не в этом. - Это верно. Билл стал последним в очереди, кто хотел поздороваться с парнем. - Я очень рад тебя видеть. Ты хорошо отдохнул? Они обнялись. - Да, спасибо. Юноша улыбнулся и ушёл работать. Том почувствовал, будто в душе кто-то вытер пыль с невидимых полок. Вечером к нему в кабинет зашёл парнишка. - Я хотел поговорить, - начал тот, смотря, как сомелье делает наброски новой винной карты, - это важно. - Садись, я уже заканчиваю. - Это по поводу тех бутылок вина, которые я разбил. Томас тут же отложил карандаш. - Здесь не о чем говорить. - Ты принял на себя удар, который должен был достаться мне. - Билл, - парень улыбнулся. – Я знал, что меня не уволят, потому что я зарекомендовал себя, как ответственный и прилежный работник. И потом, ты очень хороший официант. Было бы обидно, если тебя бы погнали из ресторана. Так что, можешь забыть и прощения больше не просить. Юноша достал из кармана две бумажки и протянул их приятелю. - Что это? - Билеты на мюзикл, который приезжает к нам через две недели. Я думаю, ты слышал о нём. Мне хочется сделать для тебя хоть что-то. Мне всё ещё стыдно. - Не надо, тебе вовсе не обязательно. - Но я хочу. Может, ты поведёшь туда свою бывшую девушку, и, возможно, у вас начнутся новые отношения, или сходишь с другом. Том скептично посмотрел на билеты. - Хорошо, я возьму их, только при одном условии. - Каком? - На этот мюзикл вместе со мной пойдёшь ты. - Я? - Да, ты. У меня нет друзей и, тем более, бывших девушек, которые оценят хотя бы десять минут представления по достоинству. - Ты не шутишь? – Билл улыбался во весь рот. - Нет. - Ой, это просто потрясающе. Я так хочу на него пойти. - Вот и отлично. Просветишь меня, а то я не разбираюсь в тонких искусствах. Том находился в одухотворённом состоянии. Его не раздражала очередь в гардероб, тупой трёп блондинок, стоящих впереди. Он мог с уверенностью сказать, что улыбка приятеля, что стоял рядом, его больше всего воодушевляла. - Тебе понравилось? - Очень, я никогда раньше не ходил на мюзиклы, - ответил брюнет, подавая номерок женщине. - Ты многое потерял. Они оделись и вышли из здания. Томас не знал, пригласить Билла в кафе или разойтись по домам. Его обуревали различные эмоции после представления, которые он никак не мог систематизировать. - Ты не хочешь кофе? – спросил он всё-таки, но как-то подавлено. - О, спасибо за приглашение, но завтра ведь на работу. - А, ну да, это у меня выходной. - Счастливчик. Билл обнял парня, пожелал ему приятного вечера и спокойной ночи, а потом удалился, махнув на прощание рукой. Кира бережно склеивала банку, сидя на полу и плача. - Что ты сделал? - Она не правильная. - Глупый мальчишка, - надрывно крикнув, блондинка встала, держа в руках предмет. – Смотри. Прямо на глазах у Тома банка начала восстанавливаться. Все трещинки сглаживались, затягивались, будто раны, а в конце Кира держала абсолютно новую банку. - Больше не делай таких глупостей. Томас остался один, поражённо смотря на целёхонькую посудину, в которой было по-прежнему пусто. - Что с тобой творится в последнее время? - Не понял. - Ты другой, - Алекс увлечённо рассматривал брови брата. - Ты мне это говоришь каждый раз при встрече. Младший был посвящён, что у Тома на работе появился юноша, с которым они подружились и очень хорошо общаются, но не разделял энтузиазма Сирше, который настойчиво вбивал его брату, что парнишка – и есть тот самый антидот. - Потому что мы видимся с тобой редко. - Я в этом не виноват. Ты там со своей англичанкой... - Её зовут Слэйни. - Да, да, как я мог забыть! - Том, серьёзно, я хочу знать, что происходит в твоей жизни. Старший очень неохотно рассказал, что они с Биллом действительно подружились, что теперь сердце болит реже и в душе спокойнее. Алекс был хмур, молчалив и, казалось, был настроен враждебно. - Я не хочу, чтобы ты был геем, но понимаю, что это единственный способ... - Ты же не верил мне. Не верил в проклятье Киры! - Знаешь, смотря на тебя, как ты на глазах сохнешь и чахнешь, поверишь даже в такие небылицы. Мне всё ещё больно на тебя смотреть. - Молчи. - Тебе полегче после Иерусалима? - Да, но как оказалось, ненадолго. Но не так сильно меня гложет всё это, раньше было хуже. - Хоть это хорошо. Том, ты не ори только, - Алекс печально посмотрел на брата, - может тебе вновь сходить к врачу? - Мы это уже обсуждали. - Но всё-таки ты не должен отметать вариант, что это проблемы со здоровьем, а не из-за какого-то там проклятья. - Алекс, - зло начал сомелье, - я не хочу этого слышать. Ты знаешь, что я проверялся, меня тестировали... но всё впустую. - Возможно, тогда болезнь только-только проявилась в симптомах и... - Всё, закрыли тему. - Ну, пожалуйста, я же не фигню какую-то несу. Я переживаю. Мне боязно. - Тогда не распространяй свою нервозность на других. - Ты не изменился нихрена, Том, - юноша подскочил и кинул на стол пару купюр, - у тебя нет больше родни, которая так о тебе переживает, как я. - Отлично, купишь мне гроб, позаботишься о такой мелочи. - Что за херню ты несёшь? - Я не болен, ясно тебе? - Откуда ты знаешь? – крикнул младший. На них обернулась половина посетителей кафе. Алекс прикусил губу и быстрым шагом ушёл, не оборачиваясь. Том хлопнул себя ладонью по лбу, но не пошёл за ним. - Ты просто непроходимый тупица. Мог и помягче с ним, - Сирше наливал им чай, отчитывая друга, - он реально переживает. - Он не признаёт очевидного. Я не верю в сказки, в волшебство или колдовство, но метаморфозы, которые творятся со мной, точнее, внутри меня, ничем другим нельзя объяснить, - парень надел тёплые носки и сел за стол, приняв у мулата чашку. - Он всё-таки младше. Ты должен идти на уступки. - А мне надоело, - жёстко. Они помолчали. - Как с Биллом? - Ну, болтаем на работе, не более. - Он никак не даёт понять, что ты ему нравишься? - Нет. Сирше, почему ты так на нём зациклился? Он вовсе не такой... - Нет, это именно он. Гей, красивый, с хорошим нравом, одинокий, приятный... Всё подходит. Просто идеальный вариант. Томас фыркнул. - Меня не возбуждают мужчины. - Да ты достал уже! – Сирше вспылил. – Подожди ты со своим возбуждением. Ты должен проникнуться, узнать, какой он человек... - Хороший он человек. - ... а уже потом думать, как бы напялить этого хорошего человека на свой пенис. Ясно? Том скривился. - Ты невозможен. Они больше не разговаривали. Сирше не пошёл домой, а лёг на диване, перед телевизором, пока друг отпаивал себя чаем и думал. А ночью ему приснился странный сон: он стоял в дверях, а Билл застёгивал ширинку, как было в день свадьбы их гостей. Только на этот раз Том не просто помог ему с рубашкой, он откровенно смотрел на его тело, трогал кожу, любовался чувственной улыбкой юноши. Ему было приятно ощущать тепло и нежность этого парнишки. Билл не отпрянул, не испугался. Он наслаждался, иногда прикрывая глаза. - Как такой как я мог понравиться тебе? - Ты хороший. - Этого же мало. Он наклонил голову и ещё нежнее улыбнулся. Том провёл пальцами уже по шее, постоянно натыкаясь на родинки. - Ты очень красивый. - Не правда. - Правда. Сомелье уткнулся носом в эту шею и вдохнул запах, улыбнувшись. Проснувшись, Том помотал головой. Сирше уже делал кофе, смотря новости. Он не мог поверить, что ему приснился романтический сон с парнем. Это обескураживало, но ещё больше брюнета напугало то, что он об этом думал. Долго думал. Текли минуты и часы, а Том обмозговывал один единственный сон. Ему казалось, что это до ужаса неправильно, отвратительно. Но во сне, когда парень вдыхал запах чужого тела, ему было приятно, и отчёт он себе в этом отдавал. Билл же крутился в ресторане, неизменно покоряя всех своей обворожительной улыбкой. И отчего-то Том стал присматривать за ним. То выцепит жест, то фразу. Это стало похоже на игру. Сомелье частенько стоял в коридоре, смотря в зал, где носился официант. Наконец настала весна. Можно было вдохнуть полной грудью уже не морозный воздух. Билл расцветал. Он казался счастливым, довольным жизнью, весёлым, когда как Томас продолжал наблюдать за ним. Они не часто общались вне ресторана. Были пару раз, когда то один пригласит второго на чашечку кофе, то другой. Но обычно всё это сводилось к трёпу и смеху, заканчиваясь лёгкими и ничего не значащими объятиями. Они делились своими победами и поражениями на личном фронте, хотя брюнет решил скрыть от приятеля свои не самые «чистые» похождения. Всё чаще Томас обращал внимания не на слова собеседника, а на его мимику и жесты. И с каждым разом этот юноша, который всегда был открыт и искренен, располагал. - Мне с ним легко, - сказал Том, улыбаясь. - Вот видишь! - Я боюсь себя, своих эмоций. - Не убивай меня своим пессимизмом, - Сирше нахмурился, пододвигая чашку к другу. - Он такой, - парень пытался найти подходящее слово, - такой настоящий, такой милый и трепетный, он живой, понимаешь? - Нет. Оба замолчали. Томас буравил собеседника взглядом. - Когда в последний раз у тебя сердце болело? - Не помню. - Это знак, - Сирше поднял палец вверх. – Тебе надо действовать! Признайся самому себе, Том, что он тебе нравится. Тот задумался. - Мне просто комфортно с ним. - С этого и начинаются отношения. - Не усугубляй, у меня хорошее настроение. - Просто я прав, - мулат отпил чая, улыбаясь. Томас с отчаянной надеждой смотрел на посудину. Вокруг было темно. Он хотел заплакать, как ему было обидно. Но внезапно внутри появились блики. Мальчик раскрыл рот, смотря пристально в стекло. Зелёный, рыжий, жёлтый, розовый... Совсем крохотные. - Наконец-то! Парню не нравилось, что до сих пор он не помирился с братом. Это его терзало. За обедом он рассказал про это Биллу, а тот сосредоточенно слушал, а потом надавал советов. Юноша говорил, что помириться надо, и не важно, что младший не понимает. Том сильнее, старше, мудрее, он должен уступить. Они в этот день гуляли по парку и сидели на скамейке, смотря на людей, практически не общаясь. И было что-то волшебное в этом молчании, что-то важное. Попрощавшись, оба разошлись в разные стороны. Том решил, что надо задавить гордость и позвонить Алексу. - Прости меня. - Неужели извиняешься? – сарказм. - Я тебя люблю и не хочу ругаться. Пожалуйста, Алекс, ты должен понять меня и постараться принять эту правду. Том нервно сжимал телефон, вслушиваясь в родное дыхание. Он понимал, что брату сложно, что он переживает, но почему-то отвергает действительность. - Я тебя тоже люблю. - Простишь меня? - Да. - Тогда хорошо, - и искренняя улыбка. – Наверное, до скорого? - Том, погоди, - пауза. – Я хочу познакомить тебя со Слэйни. Приезжай к нам на ужин как-нибудь. - Приеду, - заверил собеседник. – Будет меньше работы – обязательно приеду. В ресторане практически никого не было. Нелли убежала раньше, потому что у них с мужем годовщина свадьбы, Флор закрывал кухню, все официанты и повара с помощниками уже разошлись. - Пока, Том, - крикнул Флориан, - закроешь ресторан? - Да. Парень переоделся. Он вышел в коридор и услышал возню. В комнатке для официантов был только Билл. - Ты ещё не ушёл? - У меня рубашка вся в соусе была, сохла, а запасную я не взял. - Он улыбнулся, смотря в зеркало, щупая ткань. - Ещё не высохла до конца. Придётся надеть так. Том подошёл и посмотрел на спину друга. Там были изображены иероглифы будто внутри млечного пути. Россыпь звёзд, небо и непонятные знаки с неясным смыслом. - Хотел узнать, что у тебя за татуировка. - Да, это так, - как-то невнятно сказал юноша. – Не важно. - Что здесь написано? - Японская мудрость. - Какая? - «Прощай другим, но не прощай себе». На Тома что-то нашло. Он прикоснулся к иероглифам пальцами, изучая рисунок, пытаясь понять смысл. Билл не мешал, приняв это настроение, будто сам впал в транс. - Безумно красиво. - Спасибо, - шепотом. Брюнет прислонил ладонь к тонкой спине, рассматривая изгибы тела, любуясь. В мозгу билась в истерике мысль, не давая покоя. Было тихо, лишь слышно, как Билл глубоко дышал. Тёплые пальцы уже ласкали кожу. Их взгляды встретились в зеркале. Оба затуманены мыслями, страхом, непониманием. Парнишка слишком шумно сглотнул. Кадык плавно прошёлся под тонкой материей, вызывая пляску родинок. Внутри разлилась истома. Рука уверенно прошлась вниз по млечному пути, дойдя до брюк. Карие глаза вспыхнули возбуждением, зрачки расширились, ресницы затрепетали. Билл прикрыл глаза, чуть склонив голову и... простонал. Этот звук был равносилен взрыву в голове Тома. Он пленял, он заставлял облизывать губы, он приказывал подчиниться. Брюнет неровно задышал, осмелев. Через секунду он уже чувствовал тёплое тело грудью. Руки переместились на бока. Юноша взволнованно стоял, слушая свои ощущения, внемля им. Это было общее безумие. Темноволосая голова опустилась на плечо сомелье, а тонкие пальцы взяли в плен сильные руки, заставив их уже чувствовать плоский живот, вздымающуюся грудь, напряжённые соски. - Сколько можно терпеть? – спросил шепотом Билл. Перед глазами Тома всплыли взгляды, жесты, улыбки, губы, язык, слова, которые говорил друг... И он не видел в них желания, пропускал, глядел мимо. Холодные пальцы перехватили вновь его ладони. Брюнет видел в зеркале юношу, который хотел его. Ладони опустились на брюки, накрыв ширинку. Под ней просыпалась плоть. И вновь стон... снова как взрыв, сладкий, долгий, красивый... Губы приоткрылись. «Том, ты хочешь этого!» Он сжал хрупкое тело, пьяно прислонившись ртом к вкусно пахнущей шее, услышав ещё один взрыв. И... это было похоже на чудеса, - внутри него начало бушевать вожделение. Он отдал себе отчёт, что жаждет этого тела, хочет слышать мольбы и стоны, вкушать сладость их соития... Он готов. И не страшно. - Билл... Неровный выдох. И парнишка придвинулся, вжался в друга. В паху вспыхнула вспышка некой сласти, настолько приторной, что от этой мощи коленки задрожали. Пальцы забрались в боксеры, сжали чужой орган. Как это ново! - Том... Сорвалось с губ... мольба. Он слабо двигался, тёрся, разрушая гетеросексуальную стену в душе брюнета. Парень способен на этот шаг. Мало того, он сам этого желает столь сильно, как и юноша, который сейчас был похож на настоящее воплощение секса. Тело пульсировало. Стало невыносимо. Язык прошёлся по шее дальше, достав до виска. Билл открыл глаза. Они казались дикими. - Что мне делать? – слабо спросил Том. - Подготовить меня. Билл нагнулся к сумке, сильнее прижавшись к паху партнёра задом. Том застонал. Официант достал флакон и обезумевши посмотрел на друга. Дотронувшись до его щеки, улыбнулся, правда, очень неубедительно. Ничего не было хорошо... всё плохо! - Ты должен знать, я никогда... - Сможешь! Отдав баночку, юноша стал высвобождать партнёра от одежды, уверенно расстегнув джинсы, пробравшись проворной ладошкой под водолазку. Прикрыв глаза от удовольствия, он облизал губы, а потом пристально посмотрел на Тома. Со стальной уверенностью обхватил член, начав дрочить. Сомелье чуть не упал. Ни одна девушка не была столь бестактна, но это чертовски нравилось. Билл припал губами к его скуле, горячо дыша носом, словно пыхтя. Том приспустил его брюки. Оба затряслись. - Что? - Открой его, вымажи пальцы и подставь мне... туда, - страстный шепот. Том всё видел в зеркале. Бледное голое тело, на спине разворачивался млечный путь, на который хотелось смотреть вечно. Он сделал, как велели. Половинки неохотно раскрылись. Билл выдыхал на его шею, как будто чего-то боялся. С надрывом. - По очереди. Первый палец. Стон. Одна рука обхватила брюнета за плечи, чтобы тело удержалось. - Ты как? - Дальше. Тонкие пальцы обхватили яички, начав перекатывать. Том зажмурился. Он всё сильнее возбуждался. - Продолжай! Билл, казалось, торопился. Палец плавно двигался. Было жарко. Том неотрывно смотрел в зеркало на свою руку. Он не понимал, что чувствует, но прекращать не собирался. Второй палец. Изящное тело дёрнулось в его руках. И снова этот стон. Можно было кончить уже от одного этого звука. Как сексапильно! Официант задвигался. - Ну же! Тому пришлось подчиниться. Пальцы уже уверенно стали двигаться. Он делает всё правильно. Иначе никак. Сейчас им хотелось одного и того же. «Сильнее, Том, не трусь» Эта встреча с неизвестным пугала, но возбуждение, которое уже моталось от пяток до затылка, красноречиво давало понять, что пора бы разуму заткнуться. Третий палец. Том уже не сомневался. Он целовал шею юноши, который губами проходился по его виску и скуле. Они теснее прижались друг к другу. - Нужен презерватив. - У меня есть. Билл буквально отцепился от партнёра, будто они были склеены. Он стал копаться в сумке, а Том гладил его ягодицы, мял, подставив свой пенис. Контрастно, странно, непонятно сладко... - Держи. Сомелье натянул резинку, подметив, что презерватив был слегка велик, но он точно не соскочит. Билл повернулся к зеркалу, расставив ноги, упёрся в него ладонями. Посмотрев на друга в отражении, он улыбнулся. Том не стал медлить. Подойдя, раздвинул половинки, взяв член в руку. - Медленно. Водолазка душила. У юноши кожа стала просто огненной. Брюнет подставил головку и двинулся. Партнёр скривился, закусив губу, но не выдал боли. Он был узок и горяч. Ощущения были те же, как при обычном половом акте, только чуть глубже. Девушки, в основном, не были столь тугими. Постепенно Том вошёл полностью, поглаживая Билла, успокаивая. Он не хотел, вышло как-то спонтанно, само собой. В целом, парень вообще не знал, как обращаться с партнёром своего пола в такой ситуации. - Смелее, - выдавил из себя парнишка. - Тебе, наверное, больно. - Не забивай голову лишним. Ты тянешь время. И сомелье задвигался. Он не ожидал такого. Билл сам двигался ему навстречу, стонал, выгибался легонько, закрывал глаза... Том раньше никогда не учитывал предпочтения девушек. Его техника и манера исполнения всех устраивала, но вот он попал в немного специфическую ситуацию, потому что не знал, можно ли ему двигаться быстрее или оставить всё как есть, надо ли обнять друга, может, поцеловать... Но Билл старался больше, чем он думал. Его попа двигалась на пенис по какому-то ведомому только ему ритму. Он издавал странные звуки, очень сексуальные. И Том решил, что стоит не думать, а просто делать. Когда он вошёл резче, Билл взвыл, произнеся протяжное: «Да». Ни одна девушка не проявляла инициативы, как этот мальчик. Они не двигались, не пытались помочь: просто лежали и стонали, получая удовольствие. Здесь же всё не так: каждый из партнёров должен постараться, подстроиться друг под друга, чтобы обоим было хорошо. Том опьянел от этой власти. Он сжал ягодицу, чуть оттопырив, смотря, как его дружок погружается в Билла, слыша, как тот стонет. В зеркале, ниже, было прекрасно видно, как пенис Билла болтается из стороны в сторону, напряжённый, но он его не трогал. На лице выражение полного довольства. И глаза, наблюдающие за Томом. Хитрая улыбка, даже коварная. Билл резко двинулся. Том задохнулся от ощущений: бунт кожи и рецепторов. Теперь было бы позорно оставаться робким. Обхватив партнёра за талию, сомелье припёр его к зеркалу, впиваясь зубами в кожу шеи, мощно толкнувшись. Хотелось тереться об его спину, но водолазка мешала, а снять её было равносильно самоубийству. Руки были скреплены, держа в плену юношу. Он запрокинул голову, подставляя шею. Его слегка колотило. Том не останавливался. Он двигался, будто вбивался. По наитию дотянулся до члена любовника, обхватил, начал гладить. Официант весь сжался, простонал сквозь зубы, а потом расслабился. - Да, пожалуйста. Том смотрел в зеркало на свои действия, позабыв, что надо работать бёдрами. Билл подхватил ритм, не мешая ему заниматься органом. Процесс был слажен. Они были похожи на машину, сплетясь, прижимаясь тесно. Том продолжил целовать шею, выйдя из тумана, прекратив наблюдать за собой. Он чуть оттянул волосы, добившись немощного стона. Его пенис не выходил из узкой теплоты, тем самым принося лишь больше удовольствия. Билл задышал, распахнув глаза. - Стой, погоди, подожди. Он остановился, перехватил руку Тома, заставив плотнее сжать член. Двинувшись назад, на орган партнёра, смотрел в зеркало, в карие глаза. Они общались без слов. Билл дал понять, что всё отлично. Брюнет дрочил так, как попросил его любовник, совершая мощные фрикции. Билл откинул голову на его плечо, сжав сильную руку, качнувшись, застонал. Кулак сомелье увлажнялся. Семя лениво текло из уретры. Грудь Билла вздымалась. Он сжал сфинктер, причинив любовнику боль. Том не стал просить разрешения, припечатал его к зеркалу, слегка выгнувшись. Осталось до его разрядки совсем немного. Он толкался, видя лицо друга. Блаженное лицо. Оргазм был такой же, как всегда. Быстрый, жгучий, облизал пламенем низ живота, но сегодня было одно отличие: он двинулся в разные стороны, дойдя до пупка и до середины бедра. Мышцы будто простонали от удовольствия. Том упёрся лбом в спину юноши, еле разлепив глаза, пытаясь отдышаться. Перед ним был млечный путь, как настоящий, только почему-то по нему текли капли пота. Он не знал, сколько прошло времени, пока его тело угомонилось и перестало давить на Билла. - Всё нормально? – спросил парнишка. - Да. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Всю дорогу не разговаривали, пребывали каждый в своём мире. Билл казался довольным. Тома почему-то беспокоила неизвестность, которая нависла над их отношениями. Автомобиль остановился. Брюнет собирался с силами. - Может, ты зайдёшь? - Не надо, Том, - очень мягко и сонно улыбнулся тот, - всё хорошо, мне нужно домой, ведь завтра на смену. – Сомелье не нашлось, что ответить. – У нас будет важный разговор, - парнишка прикоснулся к руке друга пальцами, - но не сегодня. - Тогда, спокойной ночи? - Да, спокойной ночи и до завтра. Они махнули друг другу рукой, как раньше. Будто ничего не случилось. Внезапно в груди Тома сдавило. Эта была не та сердечная боль, как обычно, на этот раз им завладела обида. Он понял, каково было всем девушкам после их секса. Сейчас точно так же поступил с ним Билл, пусть и неосознанно. Томасу было необходимо закончить новую винную карту, поэтому из кабинета он не выходил без надобности. С Биллом всё было как обычно. Они здоровались, улыбались друг другу, но вот только сомелье чувствовал неловкость, тогда как друг был равнодушен. Его поведение ничуть не изменилось. Почему-то это обижало. Брюнет не понимал, чего он ждал, но ясно было одно – хоть каких-нибудь изменений. Но их не было.