Часть 4
9 февраля 2019 г. в 17:11
— Гэвин?
Тихий, но настойчивый голос Коннора прорвался сквозь хаос, состоящий из лестниц, преследований и, почему-то, болтающегося на периферии Фаулера в темных очках и пестрой сутенерской шубе. Сначала капитан смотрел с немым укором, а потом начал отчитывать за провал на тестировании. Гэвин так активно готовился к экзамену на повышение и вот результат, даже во сне от него не скрыться.
Коннор снова позвал его. Гэвин с трудом приоткрыл один глаз, проверил время и, выражая протест, с головой накрылся одеялом. В четыре часа утра разговаривать не особенно хотелось. Гэвин был поверхностно в курсе истории о принудительной холодной ванне для Хэнка, поэтому решил, что раз уж Коннор ведет себя культурно, дело терпит.
— Я принес тебе кофе. И у меня есть вопрос, — никак не унимался тот.
По комнате и впрямь разносился несвоевременный аромат, который пробрался даже в одеяльную крепость, готовую к осаде, но не к обманчивым маневрам для усыпления бдительности.
Все это было непохоже на Коннора. С упорством ничего нового, но право человека на здоровый сон посреди рабочей недели он до этого момента уважал.
Впрочем, к огромному сожалению Гэвина, особых усилий это не требовало, потому что большую часть времени после официального начала отношений они друг друга не видели. То есть уже почти месяц. Прибывшие в отдел федералы по очереди вызвали на ковер Коннора, Хэнка и еще несколько человек, и Гэвин забеспокоился, но не слишком. Когда Фаулер объявил о передаче части офицеров в распоряжение ФБР и более плотном расписании смен для всех остальных, Гэвин даже фыркнул — с тем, как он из кожи вон лез ради повышения, для него мало что изменится, разве что теперь за переработки заплатят.
Из того, что было известно: в большой совместной операции принимали участие и Маркус со своими пластиковыми друзьями. И то, что прошла одна неделя, затем вторая, а на третью неделю, в течение которой Коннор (теперь уже одетый с иголочки, под стать федералам) опять пропадал где-то сутками, Гэвин серьезно задумался, потому что начал беситься. Как будто перед носом помахали чем-то бесконечно желаемым, и тут же отобрали. В одну из встреч, после тяжелой внутренней борьбы, он молча отдал Коннору запасной комплект ключей. Между нежеланием форсировать события и постоянным раздражением пришлось выбрать меньшее зло.
Разлуку скрашивало, что Коннор никогда не забывал писать по утрам, ровно через пятнадцать минут после срабатывания будильника.
Это было даже мило и творило чудеса с настроением и самодисциплиной: теперь Гэвин засыпал с относительной уверенностью в завтрашнем дне.
— Это может подождать пару часов? — спросил Гэвин, разрываясь между одинаково привлекательными кроватью и свежим кофе. И сам Коннор тоже был чертовски привлекателен, и счет становился два — один в пользу бодрствования. Но окончательной убежденности Гэвин все равно не чувствовал.
— К сожалению, нет, — ответил Коннор без тени этого самого сожаления. Типично.
— Ненавижу тебя, — вяло выдавил Гэвин и зевнул. — Напомни, что ты здесь делаешь.
— Ты дал мне ключи и разрешение приезжать в любое время, — ответил Коннор и уточнил с теплой усмешкой: — Потому что ты меня не ненавидишь.
В последней попытке отсрочить неизбежное Гэвин от души зарылся в подушку лицом.
Коннор просто стоял с чашкой, как какой-то долбаный домашний робот-помощник со сбоем в программе. Но вместо мирной и успокаивающей тишины Гэвин всем телом ощущал интенсивное, сосредоточенное на себе ожидание. Такое, когда в подсознании свербит от того, что на тебя смотрят. Теперь настроиться обратно на сон все равно не получится.
— Какой смысл в кофе, если я потом снова засну? — пробурчал Гэвин. Он перевернулся и выбрался из-под одеяла с самым несчастным видом, который смог изобразить.
— Мне нужно, чтобы ты был в состоянии разговаривать и принимать решения, — отозвался Коннор. — Извини за неудачное время, но у меня не было выбора.
— Давай ближе к делу, — нетерпеливо ответил Гэвин.
Он потянулся и принял полусидячее положение, все тело протестовало против такого насилия. Коннор подал ему чашку. Гэвин поднял голову и попробовал взглянуть в его бессовестные глаза.
Предупредительность Коннора граничила с абсурдом. Видимо, произошло что-то важное.
Гэвин вздохнул и протянул свободную руку к выключателю маленькой лампы: в полумраке разговаривать приятно, но нужно было сделать над собой последнее усилие и проснуться. Моргнув несколько раз и привыкнув к свету, он волевым усилием приготовился если не к катастрофическим, то наверняка неприятным известиям.
— Я сделал тебе завтрак, — мягко сказал Коннор. Гэвин замер с чашкой у рта и уставился на него с недоумением. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Коннор вежливо добавил, как будто это все объясняло: — Помнишь, я обещал завтрак в постель?
— И ты решил, что сейчас самое время? Ты давно самодиагностику проводил? Потому что выглядит это как баг.
Он представил, как падает и засыпает до будильника, утренних сборов и начала очередной утомительной смены с бесконечным жонглированием миллионом дел одновременно. Других давно уже не выпадало: федеральное расследование должно было подойти к концу почти аккурат к моменту сдачи экзаменов. К тому же в городе продолжала ежедневно происходить какая-нибудь смертоубийственная ебанина, требующая внимания детективов убойного отдела. Все это без учета кирпичных лиц агентов, которые разгуливали по отделу и принимали участие только в совещаниях, очень отвлекали.
Востребованность Коннора раздражала. Какой смысл был забирать его и оставлять агентов, Гэвин так и не понял, и никто не спешил ему это объяснить. Коннор извинился, что не может пока разглашать информацию, но заверил, что работа над проектом не бессрочна и должна завершиться в ближайшее время.
И прямо сейчас он смотрел на него, выкрутив обаяние на максимум. То есть вопросительно поднял брови и излучал искрящуюся эффективную доброжелательность, буквально не оставляя вариантов. Гэвин шумно вздохнул, признавая поражение, потом осмотрелся и ничего похожего на еду не увидел.
А ведь он смеялся над Хэнком, который велся на приемы Коннора.
Падать с былой высоты морального превосходства больно, утешало только, что никто и никогда об этом не узнает. Осталось только самому принять горькую правду.
— Ладно, считай, что я проснулся и на все согласен. Где же мой королевский завтрак? — Гэвин нахмурился от неожиданно пришедшей в голову мысли. Может, это все же был дипломатический способ Коннора прощупать почву перед чем-то плохим? — Эй, все в порядке?
Представив, как что-нибудь случилось с Хэнком, Гэвин почувствовал неожиданный холодок в животе. Но быстро передумал. В таком случае Коннор точно не находился бы здесь, а написал, куда приехать. Наверное. Потому что должен был знать, что Гэвин не оставит его в такой ситуации без поддержки, что бы он там на этот счёт не думал.
Пиздец, им точно нужно обсудить план действий в форс-мажорных обстоятельствах, просто на всякий случай.
Или, может быть, какие-то известия об отце Гэвина? Он не общался с ним несколько лет и понятия не имел, как тот сейчас жил.
— Все хорошо, — прервал его размышления Коннор.
Гэвин, успевший за доли секунды зайти в темные и неприятные дали, почувствовал себя по-идиотски. Ебаные андроиды.
— Хлопья может быть неудобно есть в постели, а поднос я у тебя не нашел, — добавил Коннор тоном, будто речь шла о чем-то очевидном и в разъяснениях не нуждающемся. — Принести их или пойдем на кухню, чтобы ты поел за столом?
— Чего? — Гэвин вообще перестал что-либо понимать. Он совершенно забыл о чашке в руках и спохватился в последний момент, облиться было бы обалдеть как весело. — Ты же вроде говорил, что любишь торчать у плиты? Это какие-то особенные хлопья от шеф-повара?
— Боюсь, что обычные, — пожал плечами Коннор, ни капли не приближая его к разгадке. — На полке была наполовину пустая пачка. По позавчерашней дате изготовления и текущему расходу я сделал вывод, что они тебе нравятся.
— Нормальные вроде, — недоумевающие подтвердил Гэвин. Он точно упускал что-то важное и изо всех сил старался сообразить, к чему клонит Коннор. Розыгрышами тот не увлекался, но они разговаривали в четыре утра вторника про хлопья, как в сраном рекламном ролике. Гэвин почесал затылок и так нихрена и не придумал. — Спасибо. Такого для меня никто ещё не делал. Очень романтично. Можно было не утруждаться.
Под конец импровизированной благодарственной речи сарказм все же просочился.
— Я не хотел, чтобы тебя потревожил лишний шум, — признался Коннор и после этого наконец-то присел рядом. Кажется, он понял, что облажался, даже плечи опустил. Гэвин подумал было сказать о том, что после счастливого решения личных проблем его теперь из пушки не разбудишь, не то что работающим миксером или хлопаньем дверцей холодильника. И о том, что проще всего обсудить заранее, кто, что и в какое время предпочитает.
Нелепость происходящего большими неоновыми буквами кричала, что все не в порядке, как бы Коннор не утверждал обратное.
Но тот сидел какой-то понурый, а Гэвин не был сделан из камня и вести себя как обмудок в общем-то не планировал. Он не верил, что думает такое, но собранный и нахальный Коннор ему больше нравился. Потому что такой Коннор хотя бы не вынуждал за себя волноваться.
Поэтому Гэвин несильно пихнул его ногой в бок — по задумке, поддерживающим и ободряющим движением. Коннор обернулся, едва заметно мягко улыбаясь.
— Не будь идиотом, все нормально, — примирительным тоном сказал Гэвин. — Я не проснулся еще. Бесплатный совет: костюмчик у тебя заебись, но в следующий раз сними сначала побольше одежды.
— В ближайшие дни я буду отсутствовать в Детройте. Информация об этом поступила час назад, мой самолет в Вашингтон вылетает в шесть. Точный срок пребывания пока не известен и обратные билеты не забронированы. Мне хотелось провести с тобой немного времени.
На этих словах Коннора все, наконец, встало на свои места: и завтрак, и огорченный тон. И почему он просто не уехал, закрыв за собой дверь — даже когда их расписание окончательно рассинхронизировалось, Коннор все равно находился в городе. Так что теоретически они могли видеться когда угодно, даже если на практике выходило не часто.
И произошла наглядная демонстрация решения Коннора не вести себя слишком прямолинейно, о котором он сообщил в баре. Как всегда происходит с благими намерениями, получилось скорее неловко и комично, но в то же время так невозможно трогательно, что всерьез говниться Гэвин просто не мог.
— Тащи хлопья, — решительно заявил Гэвин. Он отставил в сторону чашку, потому что надоело ее держать, а потом потянулся и взъерошил Коннору волосы. — С этого и надо было начинать, умник.
— Извини, — сказал Коннор.
Он повернулся, взял в руки ладонь Гэвина и прижался к ней щекой, закрыв глаза. Выражение его лица, подсвеченного неярким желтоватым светом, было мягким и спокойным. Гэвину стоило огромных усилий не схватить Коннора в охапку, чтобы вместе завалиться в кровать и просто лежать рядом все оставшееся время.
Коннор приехал, потратив время на попытку красиво обставить свое «до свидания». Это всего лишь рабочая поездка.
Нет повода для беспокойства.
Гэвин провел большим пальцем по его скуле, закрывая родинку. Коннор улыбнулся и сильнее прильнул к его ладони, слегка наклонив голову набок. Они просидели так пару минут, после чего Коннор открыл глаза, положил его руку обратно на одеяло и вышел из спальни.
Очень жаль, что не получилось провести обычное совместное утро. Просыпаться с Коннором нравилось Гэвину до невозможности: каждый следующий раз приносил что-то новое. Больше разговоров, прикосновений и времени, потраченного на то, чтобы выбраться из кровати. Он старался не слишком задумываться и ничего не загадывать на будущее, потому что иначе уходил в глубокий эмоциональный нокаут.
Для недавно начавшихся отношений у них произошел просто поразительный прогресс, который заставлял чувствовать себя неуверенно. Казалось, что Коннор переключился без проблем: он так вкладывался в общение, что создавалось очень безопасное ощущение человека, который всецело на твоей стороне и всегда на ней будет. Ему хотелось полностью открыться. Это пугало и выбивало землю из-под ног.
Доверие такого уровня казалось Гэвину если не абсурдным в принципе, то чем-то, что требовало гораздо больше совместного времени и усилий. Особенно учитывая их с Коннором историю.
Такому доверию хотелось соответствовать и оправдать его. Но что делать, если Гэвин все еще не испытывал твердой уверенности ни в чем и задавался миллионом вопросов? Очень захотелось поговорить об этом с Хлоей, как с максимально не вовлеченной стороной, но теперь его очень сильно смущало ее знакомство с Коннором. С другой стороны, насколько Гэвин был в курсе, близко общаться они так и не начали. Возможно, только пока, но этим вполне можно было воспользоваться.
Он набрал сообщение, пока не передумал.
Гэвин (4:15)
надеюсь ты не занята ничем, о чем я не хочу знать
Гэвин (4:15)
что делаешь на выходных?
Хлоя (4:16)
Привет, Гэвин! Ты рано :-) Рада тебя слышать. В воскресенье я с Элайджей еду на встречу с его деловыми партнерами, но в субботу могу составить тебе компанию. Чем ты хочешь заняться?
Гэвин (4:17)
меня разбудили
Гэвин (4:17)
приезжай ко мне в субботу? хочу поговорить о Конноре
Гэвин (4:18)
только ему ни слова об этом
Гэвин (4:18)
блин это совсем не то на что это похоже
заодно можешь помочь мне с подготовкой к тестированию а то я с ним скоро ебанусь
Хлоя (4:19)
Конечно. Пришли мне свой адрес или координаты :-)
Гэвин (4:20)
готово
Гэвин (4:20)
извини не могу долго говорить
напишу позже
Гэвин (4:20)
пока
Хлоя (4:20)
Пока. Хорошего дня :-)
Ну что ж, одной головной болью меньше. Гэвин с абсолютно дурацким и ничем не обоснованным чувством вины быстро убрал телефон, пока Коннор не вернулся и ничего не заметил. Не то, чтобы ему было, что скрывать, но все это выглядело так тупо — не успел тот отойти, как Гэвин принялся написывать Хлое по поводу затянувшегося психологического кризиса.
Итак, в данный момент Коннор неуклюже выразил вполне человеческое желание пообщаться с Гэвином перед отъездом. И сделал совершенно необязательные кофе и завтрак, потому что он безнадежно тупой (и невероятный, но Гэвин этого не говорил). И он достался ему ценой пиздец большого количества нервных клеток. И больше похожего на прыжок веры выхода из зоны комфорта. Кстати, насколько он знал, «Юбисофт» недавно анонсировала новую «Ассасинс Крид», еще один незыблемый столп мироздания.
Поэтому проебывать то, что у него получилось с Коннором, Гэвин наотрез отказывался.
Воспоминания о пережитых совместных моментах в период «после бара» очень укрепляли в намерениях.
— Да ладно тебе, — сказал Гэвин в прошлый раз, когда Коннор отправил его читать википедию самостоятельно. Гэвин не отказывал себе в удовольствии вывести Коннора на рассуждения по случайным темам, но тот быстро раскусил его и смотрел в ответ слишком выразительно и укоряюще для вчерашнего куска пластика.
— Тебе вовсе не интересно, — стоял на своем Коннор.
— Мне будет, что вспомнить вечером, — протянул Гэвин и ухмыльнулся. — Понимаешь, о чем я? Ты таким голосом говорил о спектральном анализе.
— Попросил бы, и я бы прочитал что-нибудь эротическое, — Коннор вздохнул, но быстро переключился на новую идею: — Могу даже сам составить текст, это интересная задача. Я еще не пробовал себя в художественной литературе. Если позволишь, я поищу вдохновения в твоей истории поисковых запросов.
— Забудь об этом, — моментально ответил Гэвин. — Серьезно, даже не думай в них лезть.
— Информация в твоем браузере не влияет на мое мнение о тебе, — слишком спокойно для неосведомленного человека ответил Коннор. Что приводило к простому выводу.
— Ты и так все знаешь, — скорбно констатировал Гэвин.
Коннор едва заметно пожал плечами и кивнул. Гэвин попытался понять, что чувствует по этому поводу. Коннор вел себя как обычно и уже попытался его убедить, что все в порядке, так что Гэвин, похоже, не слишком себя скомпрометировал. Он даже не за порно волновался, а за статьи, которые присылала Хлоя.
Он читал их исключительно как инструкцию к пылесосу, никаких скрытых мотивов. Раньше у него не было ни андроидов, ни соответствующей потребности в руководстве пользователя, а теперь захотелось ознакомиться с функционалом. Скромные познания Гэвина в основном касались извлечения улик из запчастей и куда надежнее стрелять при задержании.
Хлоя очень удачно выбирала адаптированную под непосвященных читателей информацию. Гэвин не знал, почему чувствовал себя настолько смущенным от того, что Коннор все это время был в курсе. Как будто поймали на чем-то неприличном.
— Уверен, ты и сам понимаешь, что пароль к сети не означает доступ ко всей личной информации, — сказал Гэвин.
— Извини, — ответил Коннор абсолютно неискренне. Он оценивающе взглянул на Гэвина и вкрадчиво добавил: — Я мог бы не только что-нибудь рассказать, но и показать. Считается, что практика позволяет взглянуть на многие вещи совсем под другим углом.
— Ты же сейчас про устройство андроидов? Биокомпоненты и вся хуйня? — сдавленно переспросил Гэвин. Потому что если Коннор говорит о порно… Хотя если судить по тому, как он это сказал, граница уже сильно размылась.
— Конечно. Мне приятно, что ты этим интересуешься, — Коннор подвинулся ближе к нему и понизил голос. Засранец. — Микросхемы, провода, полимерные материалы. Платы. Разъемы. Ты сможешь все увидеть.
— Это пиздец как нездорово, — отозвался Гэвин, собрав всю силу воли. Его вовсе не возбуждали эти статьи или, прости господи, разъемы, но то, как об этом говорил Коннор — невзначай, с озорством и видимым удовлетворением от полученной реакции — от этого рациональное мышление у Гэвина спотыкалось и отказывало.
— Ты неплохо справляешься с тем, кто я. Гораздо лучше, чем я ожидал, — сказал Коннор и поправил волосы Гэвина, потом провел кончиками пальцев по тонкой коже за ухом и спустился ниже. Мурашки, кажется, покрыли Гэвина не только снаружи, но и внутри, потому что ему стало щекотно дышать. — Разденусь только я. Если не захочешь, можешь ничего не делать, только смотреть.
Прикосновения Коннора и его слова будоражили какие-то необычные фантазии. Гэвин изо всех сил уговаривал себя, что для Коннора все это имеет совершенно другой смысл, что он не соблазняет его всерьез, а просто дразнит, анализирует отклик и заодно планирует образовательный вечер, который Гэвин не факт, что готов провести, если это действительно будет наглядный урок анатомии. Но чем бы это ни было, ощущалось оно совершенно сумасшедше и пиздец как упоительно. Конечно, пока никто не вмешивался со своим охуенно ценным мнением.
— Надеюсь, ты не в участке планируешь экспериментировать, — заметил Хэнк, хлопнув Коннора по плечу, и прошел мимо них к кофеварке. Гэвин был настолько поглощен поворотом, который приняла беседа с Коннором, что даже не заметил, как он зашел в комнату отдыха.
— Конечно, нет, — отозвался Коннор, тепло улыбнувшись. — Я просто соскучился по Гэвину.
— Я догадался, — сказал Хэнк и, усмехнувшись, перевел взгляд. — Рид, ты там как, живой?
— Твой кофе готов, — процедил Гэвин. Попыткам сохранить лицо крайне мешало то, что оно сейчас горело огнем. — Ты еще что-то хотел?
— Ни в коем случае, — лениво бросил Хэнк. — Я и так увидел слишком много. Удачи.
Он неторопливо прошел мимо них к выходу. Пытаясь взять себя в руки, Гэвин с минуту провел в придушенном молчании. Коннор дипломатично не стал комментировать произошедшее.
— Ты не хочешь говорить об астрофизике, а я не готов к обсуждению тебя без одежды. По крайней мере, здесь, — сказал, наконец, Гэвин. — У нас осталось минут пять от перерыва, давай о чем-нибудь попроще.
— Какие собаки тебе больше всего нравятся? — тут же переключился Коннор с самым живым интересом.
Гэвин неверяще посмотрел на него. И быстро убедился, что Коннор был абсолютно серьезен и, кажется, не допускал вероятности, что кто-то может быть равнодушен к собакам.
Гэвин не нашел духу признаться, что в списке его тем для размышлений собаки находились где-то между дизайном стоек для зонтов и новостями фондовой биржи, но вроде служебные породы умные? Хоть и мало где уже используются?
Еще одно последствие внедрения андроидов, разумеется, но развивать конкретно эту сторону вопроса Гэвин не стал.
Возвращаясь к прогрессу. Еще одной приятной переменой в жизни стала возможность рассматривать Коннора сколько угодно в любых обстоятельствах и не отворачиваться, когда тот ловил его взгляд. Это было еще и крайне забавно — например, иногда в отделе Коннор вопросительно смотрел в ответ, и они улыбались друг другу прежде, чем вернуться каждый к своим делам, а иногда начинали необъявленное соревнование, кто кого пересмотрит. Ложкой дегтя была только реакция Хэнка, точнее, почти полное ее отсутствие — только рожа скептическая, но у него она всегда такая.
Даже когда Коннор как-то раз сел перед Гэвином на стол, чтобы поговорить. Тина громко свистнула и поаплодировала. Гэвин повернулся, триумфально оскалился и издевательски послал Хэнку воздушный поцелуй. Тот лишь показал ему средний палец и снова уставился в монитор, недоверчиво покачав головой.
Гэвин невольно проникся уважением, но сравнять счет за прошлые намеки и вообще наличие мнения по поводу Гэвина с Коннором даже тогда, когда никаких Гэвина с Коннором еще не было, все равно иррационально хотелось. Возможно, у него разыгрались личные закидоны, но Хэнк демонстрировал слишком уж выдающиеся чудеса терпения.
… Коннор вернул его в настоящее, когда пришел с миской хлопьев, ложкой и маленьким полотенцем.
— Спасибо, умник, — Гэвин решительно приступил к уничтожению еды, пытаясь как можно быстрее все проглотить. За время, потраченное на пробуждение и разговоры, хлопья разбухли сильнее, чем Гэвину нравилось, зато и жевать их почти не надо было. — А придурки из ФБР, кстати, раньше как-то сами справлялись. Не бери на себя слишком много, иначе они никогда не отстанут.
— Я постараюсь, — согласился Коннор, внимательно наблюдая, как он ест. Но Гэвин уже привык, поэтому не дергался.
— Почему я тебе не верю? — риторически вопросил Гэвин и отставил тарелку с парочкой прилипших ко дну хлопьев на тумбочку. — Оставь, я все уберу. Пойдем лучше проводим тебя.
Они остановились перед входной дверью. Коннор обнял его, а Гэвин опустил голову и прислонился лбом к его плечу. Идеально отглаженная ткань костюма казалась приятно шершавой и в меру мягкой. Пожалуй, смена гардероба была единственным плюсом нового задания — гавайские рубашки не вписывались в дресс-код ФБР. Гэвин хмыкнул, представляя, как Коннор в ночи внимательно исследует продукты на полках. Готовый персонаж шпионских фильмов, невозмутимый и сексуальный, и брюки на нем сидят незаконно хорошо. А стол на кухне, кстати, крепкий и устойчивый.
— Гэвин? — позвал его Коннор. Похоже, не в первый раз.
Гэвин поднял голову и напоролся на любопытный взгляд, вопросительно поднятую бровь и поджатые в сдерживаемой улыбке губы. Коннор опустил взгляд, указав на стояк, и улыбнулся уже заметней. И погладил по плечам, чередуя нажатия ладонями и легкие мазки пальцами. Классическое и уже не раз испытанное я-просто-хочу-узнать-тебя-получше (и ни на что не намекаю) в исполнении Коннора.
Прощаться с ним на этой ноте стало еще тоскливее, и почему-то снова разыгрались необоснованные дурные предчувствия. Если окажется, что они видят друг друга в последний раз (полная херня, но Гэвин не мог перестать об этом думать; если ничего не знаешь о ситуации — обычно подозреваешь худшее), это будет очень навязчивое воспоминание — такой близкий, открытый и насмешливый Коннор, готовый предложить больше. И упорно отказывающийся Гэвин, в силу внезапно прорезавшейся совести и завышенных ожиданий. Может, не так уж и плохо, если для Коннора все окажется чем-то вроде исследования? Обниматься же ему нравилось.
— Можно тебя поцеловать? — рванул напролом Гэвин, потому что смотреть на Коннора и ничего не делать стало невыносимо. Мысленно он уже успел и засосать его, и даже взять в рот его пальцы.
Коннор замер и, похоже, задумался. Гэвин дал себе поджопник и вообразил самый холодный душ. И метель. И Антарктиду. Ледники предательски таяли.
— Забей, я не хотел тебя торопить. Свали уже и отпишись, как будешь на месте.
— Или я мог бы поцеловать тебя, — неожиданно заинтересованно отозвался Коннор.
— Потому что я попросил?
— А почему ты попросил? И почему сейчас?
— О, господи, — ответил Гэвин с раздражением, направленным больше на себя. И кто его за язык тянул? Он резче необходимого откинул голову назад и приложился затылком о дверь. Вполне осознанно. Забавно, что общим знаменателем общения с Коннором раньше и сейчас оставалось желание удариться обо что-нибудь головой. — Тебя, наверное, замкнет, если ты просто ответишь на вопрос. Я тебя хочу, потому что мы встречаемся, и ты сделал самый тупой завтрак в мире и опять сваливаешь хуй пойми куда и зачем, а я ничего об этом не знаю. И меня все устраивает, так что не бери в голову.
— Значит, ты будешь скучать по мне? — тихо спросил Коннор.
Проклятье. Гэвину уже не лезли бесконечные обсуждения и вопросы, для ответа на которые приходилось говорить о чувствах, которые он не хотел анализировать. Казалось, что они постоянно делали шаг вперед и два назад, приближаясь к границе, но не переступая ее. Коннор пристально смотрел на него, продолжая мягко и как-то приглашающе улыбаться, словно анализировал или проверял, как Гэвин поступит дальше. Гэвин, не отводя взгляда, почти механически намотал его галстук на руку и потянул на себя.
Он очень давно хотел это сделать.
— Я хочу поцеловать тебя, потому что тоже буду скучать, — шепнул ему в рот Коннор, еле ощутимо прикасаясь губами к губам. Теплыми, с нежной и тонкой бархатистой поверхностью. Коннор положил ладонь ему на грудь, прямо над сердцем: — И потому что на языке у меня не меньше сенсоров, чем в руках, и я не хочу упускать такую возможность узнать о тебе все. Я действительно этого хочу.
— Убедил, — напряженно сказал Гэвин. Кажется, его сердце только что сгорело. Или желудок. Или что-то еще.
Коннор, получив необходимое согласие, уверенно обхватил его лицо и преодолел последнее расстояние, отделяющее их от первой базы.
Раньше Гэвин ничего подобного не испытывал. Несмотря на то, что Коннор плотно прижал его к стене и удерживал за челюсть, первое прикосновение губ оказалось почти застенчивым, осторожным, но очень возбуждающим. Коннор действовал целеустремленно, но так, словно прочитал очень много инструкций, ни разу не применив их на практике: приоткрыл рот, замер на долю секунды, позволил Гэвину перехватить инициативу. Снова замер. Гэвин ухмыльнулся, отпустил галстук и зарылся руками в волосы на его затылке.
Аккуратная неторопливость Коннора быстро растворилась в энтузиазме, с которым они вжимались друг в друга, и вскоре Гэвин мог думать только о том, как же охуенно вылизывать его рот и как бесит необходимость дышать, и как старательно Коннор переходит к ответному обследованию. Когда Коннор лизнул по краю зубов и нажал на его язык своим, проникая глубже и касаясь неба, даже на одно это организм отозвался с большим воодушевлением.
Язык Коннора оказался более твердым, чем ожидал Гэвин, но теплым и подвижным. Искусственная слюна немного более вязкая, гладкая и скользкая, чем человеческая, на вкус слабо отдавала чем-то аптечным.
Когда Коннор отстранился, давая ему вдохнуть воздух, и почему-то неуверенно глянул из-под полуопущенных ресниц, Гэвин просто кивнул. И резко выдохнул, когда Коннор провел пальцами по его груди, опускаясь к животу и паху.
— Тебе нравится? — спросил Коннор, запуская ладонь под боксеры.
От легкого прикосновения к члену Гэвина вышвырнуло за орбиту на второй космической скорости. Он мог бы кончить уже сейчас, особенно когда Коннор интерпретировал его молчание в свою пользу и сжал ладонь, одновременно с этим снова склоняясь за поцелуем.
Гэвин был разгорячен, напряжен и больше всего на свете хотел, чтобы Коннору никуда не нужно было уходить, но, конечно, в этот самый миг тот остановился. Гэвин открыл глаза и увидел, что его диод прерывисто замерцал.
— Блядь, ну почему сейчас, — пробурчал он.
— За мной приехали, — с заметным сожалением сказал Коннор. И вытащил руку из его трусов, даже поправил резинку. — Давай продолжим, когда я вернусь?
— Да ты издеваешься, — сказал Гэвин.
И тут Коннор совершенно по-детски поцеловал его напоследок, легко прижавшись сомкнутыми губами. И улыбнулся, и посмотрел так открыто…
Гэвин с трудом подавил искушение попросить послать федералов к чертовой матери. Он слишком хорошо понимал, что для каждого из них значит работа, но к светлому моменту перехода от третьей базы к хоумрану, к которому они когда-нибудь придут, у Гэвина прорежутся крылья.
— Не ввязывайся ни во что опасное, не поговорив со мной. Или с Хэнком, — вспомнил о своем беспокойстве Гэвин. Коннор все равно поступит по-своему, но, может, хотя бы знание, что о нем волнуются, заставит его быть вдвойне бдительным.
Глаза Коннора сияли, а выглядел он от души помятым, растрепанным и довольным. Гэвин ухмыльнулся, представляя, как он в таком виде пойдет к своим новым друзьям из бюро. Хотя, раз они знают, где его искать, эффект будет несколько смазан, но все равно Гэвин испытывал гордость. Он заставил себя отвернуться и открыть замок.
— Я постараюсь не задерживаться, если будет возможно, — сказал Коннор, поправляя узел перекрученного галстука и переступая порог.
— Давай, спасай Америку, — отозвался Гэвин, шлепнул его и задержал на заднице руку. Коннор весело и удивленно взглянул на него, пришлось срочно отвлечься и пояснить: — Давно хотел это сделать.
— Я не против, — ответил Коннор гораздо серьезнее, чем требовали обстоятельства. — Принимаю это как разрешение на аналогичные действия с тобой.
— Я в твоем полном распоряжении, — щедро разрешил Гэвин.
Они последний раз взглянули друг на друга, и Коннор ушел. Гэвин закрыл за ним дверь, прислушался к удаляющемуся звуку шагов и сполз на пол, прикидывая, что будет делать дальше.
Гэвин запоздало проникся возмущением одной из своих бывших, которая постоянно жаловалась, что почти не видит его, а потом ушла, хлопнув дверью. Он тогда только стал детективом и разве что не ночевал в участке, и был настолько занят, что толком даже не расстроился, даже напротив — вздохнул с облегчением. Впору поверить в карму.
Теперь его ждала только одинокая и поэтому совершенно не соблазнительная постель и целых два часа до сигнала будильника, но он был реалистом и на сон в текущем взбудораженном состоянии не рассчитывал.
Гэвин быстро встал, разобрался с грязной посудой и подумал снять напряжение по-простому, но, дойдя до кровати, перехотел. В голову пришла невероятно идиотская идея, которой несколько мешало то, что он был полнейшим дилетантом и никогда еще так не изъебывался. Но также на его стороне было огромное преимущество — Коннор вряд ли имел какие-то оценочные суждения по вопросу и, что самое главное, был еще большим дилетантом.
Пришла пора решительных мер для укрепления отношений на расстоянии. В крайнем случае Гэвин просто повеселится — даже если Коннор откажется, ему будет, что сказать. Он стянул белье и взял в руку телефон.
Гэвин (4:46)
угадай что я сейчас буду делать?
Гэвин (4:47)
это твоя вина так что тебе придется это читать
Гэвин (4:47)
ты ж не геройствуешь по дороге в аэропорт?
Гэвин (4:47)
похуй, начну без тебя
Гэвин (4:48)
дрочу думая о тебе детка
Гэвин (4:48)
не первый раз кстати но ты по-любому в курсе
Гэвин (4:50)
хочу твои руки и рот на нем
Гэвин (4:50)
img876x65432.jpg
Гэвин представил лицо Коннора, когда тот все это увидит — скорее всего, даже не моргнет и продолжит заниматься, чем занимался, но думать будет о нем. Неважно, что именно, но после жаркого прощания Гэвин был полон оптимизма.
Он запнулся, сделав снимок, но все равно нажал «Отправить». И на это, конечно, Коннор соизволил ответить.
Коннор (4:53)
Я разговаривал с агентом Ли. Спать ты не собираешься, как я понимаю.
Гэвин практически наяву услышал его голос с точной утвердительной интонацией и закатил глаза.
Гэвин (4:54)
ты действительно продвинутый прототип!
Гэвин (4:54)
возьми конфетку и пиздуй трепаться дальше, я и сам справляюсь
Коннор (4:55)
Жаль, что я тебя не вижу. Ты не мог бы сделать видеозвонок и включить громкую связь?
Гэвин (4:55)
грязные разговоры при посторонних? мое уважение не ожидал
Коннор (4:56)
Нет, конечно. Разговаривать будешь только ты и никто, кроме меня, этого не услышит. Я буду присылать указания. Тебе потребуются обе руки. И смазка.
Коннор (4:56)
Передачу видеосигнала со своей стороны я отключу.
Гэвин (4:56)
а ты все продумал
Гэвин (4:57)
но ты увидишь только мое лицо не ебу как иначе я смогу что-то прочесть
Коннор (4:57)
Идеально. Остальное я уже частично увидел.
Гэвин (4:58)
ну ок погоди
Гэвин бросил телефон, перекатился на другую сторону кровати и пошарил в ящике тумбочки, пока не нашел среди запасов канцелярки, гондонов и анальгетиков нужный флакон. Он валялся там бог знает с каких времен, и Гэвин на всякий случай проверил срок годности.
После этого он с добычей вернулся на середину кровати, положил телефон возле подушки так, чтобы без проблем видеть экран, и набрал вызов. Коннор сразу же ответил, то есть молча подтвердил прием. Все, что слышал Гэвин, это приглушенные голоса на фоне, один из которых принадлежал Коннору. Они обсуждали внесение изменений в законопроект против дискриминации и недавние общественные дебаты.
— Эй, придурок, я вообще-то здесь, — негромко напомнил о себе Гэвин, когда пауза затянулась.
На том конце Коннор вежливо поправил собеседника в интерпретации результатов соцопроса.
Да ну нахуй.
Но останавливаться было уже неспортивно. В принципе, голоса Коннора хватало, чтобы настроиться на нужную волну — в этом у Гэвина был накоплен приличный опыт.
Он вылил на член порцию смазки, раз она так удачно в этот раз под рукой, и приступил к делу под аккомпанемент ебанически нудного разговора. Чувство юмора агента Ли соответствовало его безжизненному голосу, но Коннор негромко вежливо рассмеялся... О, да.
Это была самая странная дрочка в его жизни, но даже отдаленное присутствие Коннора очень ее скрашивало.
Коннор (5:07)
Мне нравится, как ты сосредоточен. Если бы мне не пришлось уехать, я бы сейчас сидел между твоих ног. Хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я начну тебя растягивать. Я оценю степень твоего удовольствия и в соответствии с этим откорректирую свои действия.
Коннор (5:07)
Ты понял, что нужно сделать? Раздвинь ноги и начни с одного пальца.
— А с чего ты взял, что я соглашусь? — сказал Гэвин.
Он выдавил еще смазку и неловко просунул руку между раздвинутых бедер, нащупывая чувствительный вход. Гэвин сто лет такого не делал, потому что запариваться не хотелось, ну как-то не было то времени, то настроения. А сейчас все на редкость удачно совпало, прямо как подарок свыше за неебическое терпение. Правда, простыня измажется, да и хуй с ней, он все равно собирался перестилать постель. На короткое время между ягодиц стало прохладно, но гель быстро нагрелся от тепла тела. Гэвин довольно промычал, когда осторожно протолкнул в себя палец.
Какая в сущности разница, что там у Коннора с комплектацией. Если он будет держать его своими твердыми сильными руками, отдрачивать и командовать, Гэвин просто сдохнет от удовольствия. И кончит быстрее, чем успеет повыебываться для порядка.
Коннор (5:09)
Мне очень нравится смотреть на тебя. Продолжай.
Гэвин уже ни о чем не переживал и полностью погрузился в процесс.
— Черт, Коннор, — выдавил он, когда скользнул глубже и дернулся навстречу бедрами. — Вот так.
Когда он нащупал простату, горячее пульсирующее удовольствие прибило к кровати, прошив до кончиков пальцев на ногах. Стояк был каменный. Дыхание сбивалось.
Коннор на том конце продолжал пиздеть на отвлеченные темы, но уже с задержками в ответах, и на вопрос агента о диоде ответил, что удаленно запустил анализ хуй знает чего на рабочем месте (Гэвин не слишком прислушивался). Срочное задание. Категорически неотложно. Извинился за возможные неудобства. Его тон был спокойным и не терпящим возражений. Гэвин представил, как он озвучивает этим самым голосом все, что пишет ему — стало еще жарче.
Гэвин шумно выдохнул, когда Коннор сказал, что это не займет много времени.
Коннор (5:11)
Как ты себя чувствуешь?
— С двумя пальцами лучше, — хрипло прокомментировал свои действия Гэвин. Другой рукой он тер и гладил головку. Задница сладко горела от растяжения вокруг пальцев. Он дрочил так, словно от результата зависела вся его жизнь. — Ты пиздец как нужен мне здесь.
Коннор (5:12)
Ты смог бы принять и три, я уверен. Я буду очень осторожен. Ты поднимешь бедра на мои колени, чтобы я мог все видеть.
Коннор (5:12)
Я хочу трогать тебя. Хочу проверить, до какого состояния могу тебя довести.
Коннор (5:13)
Предлагаю купить смазку, имитирующую цветом и запахом сперму. Хочу смотреть, как она из тебя вытекает.
— Блядь, — Гэвину начисто снесло крышу. Коннор точно изучил порно, которое он смотрел, и вот к каким выводам пришел. Гэвин в подобных сюжетах чаще видел себя в положении того, кто сверху, но и так тоже хорошо. Ему уже не терпелось, чтобы Коннор его выебал. — А ты очень плохой мальчик.
И знал его таким только Гэвин. Контроль над собой был полностью потерян.
Коннор (5:14)
Я реконструировал примерную модель твоих движений. Ты очень привлекательный, когда отдаешься.
Буквы расплывались, потому что глаза Гэвин приоткрывал лишь нечеловеческим усилием воли, когда телефон вибрировал от сообщений рядом с щекой. Гэвин читал их, задыхался и снова жмурился. Запястье начало сводить от неудобного положения, в котором приходилось тянуться к заднице, но он был уже близок, кошмарно близок.
Коннор (5:15)
Кончи для меня.
Команда стала последним необходимым стимулом. Гэвин даже не понял, как прочитал ее, казалось, что это голос Коннора прозвучал сразу в голове и отдался электричеством в каждом нерве. Ощущений сразу стало слишком много. Он сдавленно вскрикнул и начал двигаться резче.
Последнее, что Гэвин услышал перед тем, как его накрыло взрывной волной оргазма, был короткий диалог. Агент Ли, кем бы этот сукин сын ни был, не уставал быть невольным третьим участником и поинтересовался у Коннора, случилось ли что-то хорошее, что вызвало улыбку детектива Андерсона. Коннор безмятежно ответил, что успешно завершил задачу и поблагодарил за проявленное терпение.
Гэвин искренне надеялся, что ему никогда не посчастливится пересечься с агентом в реальной жизни, иначе он за себя не ручается. Будет сложно объяснить, что вызвало столь безудержный хохот.
— Как ты там? — позвал его Гэвин, растекаясь по подушке. Игра завершилась фантастически. Он потянулся к телефону, но вовремя одернул себя и вместо этого с ухмылкой слизнул с ладони сперму, зная, что Коннор все еще его видит. — Я бы с тобой так весь день провалялся, но сам понимаешь.
Коннор (5:21)
Мы приехали в аэропорт. Я буду думать о тебе. Хорошего дня, Гэвин.
— Пока, малыш.
Коннор прервал соединение.
Получилось не так уж тупо и точно с оглушительным для первого раза успехом. Коннор пугающе быстро все подхватывал. Гэвин вытер руки о простынь, потянулся и зевнул, а потом неохотно заставил себя встать с кровати. Заснуть сейчас было уже совсем некстати. На будущее можно проверить, поддерживает ли его телефон озвучку текста на экране (и если возможно, голосом Коннора). Для большего удобства экспериментов.
Стоя под душем, он даже что-то напевал под нос.
***
Продолжилась рабочая неделя куда менее приятно.
— У нас новое дело, — сообщил Хэнк вместо приветствия и прошел мимо него к выходу. — Жду тебя в машине.
Он выглядел энергичным и собранным, Гэвина это выводило из себя. Не успел пить бросить, как стал ранней пташкой, в то время как Гэвину всегда нужно было хоть немного настроиться на день. Есть ли в мире справедливость?
— С хера ли мне ехать в твоей развалюхе? — недовольно спросил ему вслед Гэвин. Он только что вошел и даже принес пончики, на которые имел большие планы.
— Чтобы составить мне приятную компанию, разумеется, — ответил Хэнк и ушел, не обернувшись.
Гэвин нарочно долго задержался в уборной, чтобы помыть руки, а на обратном пути остановился возле стола Криса и даже расспросил его про сына после обычных приветствий. И заверил его, что ничего не случилось. И даже одобрительно посмотрел с ним все предъявленные детские фотографии.
В таких вопросах, как понял Гэвин, вовсе не требуется развернуто комментировать или в чем-то разбираться, достаточно относительно заинтересованным тоном констатировать факты: ого, зеленая машинка. Самая любимая, Дэмиан вообще с ней не расстается.
Чем вы кормите бедного пацана? Это была его первая ложка брокколи, Дэмиан не в восторге.
Гэвин сообщил, что полностью разделяет его чувства: для поедания брокколи нужна самодисциплина; почему-то эта ремарка показалась Крису очень смешной.
Еще один плюс нового статуса: там, где раньше Гэвин не нашел бы понимания (он мог лишь представить, какие скрытые мотивы ему приписали бы за попытку влезть во что-то личное), теперь получал тонну информации и полную поддержку. Восхитительно. Конечно, мозг против того, чтобы все это слушать, но всяко лучше, чем бегать за Хэнком по первому же щелчку пальцев.
После болтовни с Крисом он прошел за свой стол и просидел за ним лишние несколько минут, пролистывая информацию по делу и запоминая ключевые детали.
Насколько хватало терпения, Гэвин выполнял обещание не начинать конфликты с Хэнком. Только Коннор ни словом не обмолвился, что во время его отсутствия им, возможно, предстоит поработать в качестве напарников. Временное назначение, объяснил вчера Фаулер, и вот Гэвин и Хэнк впервые вместе отправились на вызов. Гэвин не знал, была ли это идея самого Фаулера или ее подкинул Коннор, осуществляя хитровыебанную дипломатическую схему примирения сторон, или — Гэвин не исключал и такой вероятности — собственная инициатива Хэнка. Просто чтобы ему насолить, ну и присматривать и подстраховывать в отсутствие Коннора. Ради Коннора, конечно, Гэвин на этот счёт не обманывался и во внезапно прорезавшееся беспокойство о себе не особенно верил. Хорошего настроения это не прибавляло, и не потому что ему позарез нужно одобрение Хэнка, а потому что он более, чем в состоянии работать без нянек.
Подумав, Гэвин взял с собой и пончики. Он хотел всего лишь немного насолить Хэнку, а не полностью саботировать работу, поэтому задержаться еще дольше и спокойно перекусить в отделе полностью отпадало.
Усаживаясь в машину, он сильнее необходимого хлопнул дверью и полностью проигнорировал Хэнка, который с заметным нетерпением ждал, пока он пристегнет ремень. И не остался в долгу, стартовав так резко, что коробка едва не упала Гэвину под ноги. Вот это уже было заходом на серьезное личное оскорбление. Потому что эти пончики были чертовски вкусными, и теперь Гэвин точно не собирался делиться.
Следующим испытанием стали музыкальные вкусы Хэнка. Гэвин решил, что шум доносится не из динамиков, а прямиком из ада, и ставить такое можно только для особо отличившихся врагов.
Он обозлился и мысленно послал все к черту, когда через пару минут мозг решил вытечь через уши, а джем из смятого пончика и так уже сползал по пальцам. Гэвин протянул руку и выключил запись, совершенно не переживая, что пачкает панель. Машине давно пора на покой, хотя бы из уважения к ее почтенному возрасту, и лишние пятна погоды не сделают.
— Какие-то проблемы? — спросил Хэнк, бросив неодобрительный взгляд искоса.
— Ты же понимаешь, что и без всего этого дерьма мне не нравишься? — процедил Гэвин. — За каким хуем провоцируешь?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — прохладно ответил Хэнк.
— Я говорю о том, что проблемы здесь у тебя, — ответил Гэвин с набитым ртом. Охуенные пончики, даже если помялись. — Ты ж больше всех мечтал, чтобы я поговорил с Коннором, теперь пошел на попятную?
— Коннор — мой друг, а ты нет, — сказал Хэнк, не отрывая взгляда от дороги. — И я знаю, что ты из себя представляешь, Рид. Сейчас ты мне нравишься даже меньше, чем раньше.
— Из-за Коннора? Да ты все равно его чаще видишь, — раздраженно бросил Гэвин.
— Ты все равно незримо присутствуешь. Раньше тебя хотя бы не ставили мне в пример, за обедом, — Хэнк слегка усмехнулся, впервые за разговор проявляя что-то похожее на веселье. — И вот адепт правильного питания жрет пончики в моей машине. Без обид, но было гораздо интереснее слушать, как ты феноменально тупишь и плачешь по ночам.
— Заткнись и смирись, старина, — Гэвин решил побыть великодушным с проигравшими и чуть было не заржал, вспомнив по-дилетантски заваленный случайной полезной едой холодильник, но быстро опомнился и затолкал в рот еще кусок пончика, чтобы не выдать себя. Так быстро сдавать позиции он не собирался. — Он что, серьезно так и говорит? Насчет примера?
Он с ухмылкой представил кислую рожу Хэнка. Просто бесценно, если бы Гэвин и так не собирался целоваться с Коннором в следующую встречу, он бы точно решился на это сейчас.
— Нет, конечно, — отозвался Хэнк. — Я ел пиццу и должен заметить — чертовски хорошую пиццу. А он начал рассказывать о твоих салатах и здоровом уровне холестерина. Как понимаешь, его не в меру тонкие намеки требуют доработки, пока это похоже на пассивную агрессию.
— Я бы принял к размышлению, он хуйни не посоветует, — довольно сказал Гэвин, потому что его день только что стал в миллион раз лучше, а настроение взлетело до небес. Он доел пончик и полез в бардачок. Машину чуть не занесло на повороте, под ноги вывалились провода и бутылка с водой, Гэвин запихнул их обратно все еще липкими руками с мелочным мстительным чувством. — Никак не пойму, бухать ты вроде перестал, а водишь так, словно накатил. У тебя салфеток нет?
— На двери посмотри и не забудь за собой убрать, — ответил Хэнк и еще увеличил скорость.
— Давай, блядь, помедленнее, — потребовал Гэвин, потому что стоило наклониться, как его опять отбросило об сиденье. Скорость в сочетании с состоянием машины и непредсказуемостью ее владельца нервировали. — Ну так что, ты вообще больше не пьешь?
— А ты спишь с андроидом? — контраргументировал Хэнк, но переключил передачу и скорость снизил.
— Как видишь, — буркнул Гэвин, отправил коробку на заднее сиденье и отвернулся к окну.
— Тогда ты лучше всех понимаешь, что нет ничего невозможного, — усмехнулся Хэнк и снова прибавил громкости, ставя тем самым точку в разговоре.
Телефон провибрировал сообщением. Гэвин проверил его с надеждой, что пишет Коннор — у него даже привстал, стоило только подумать о нем, — но это оказалась Хлоя с уточнением насчет выходных.
Он подтвердил время и с раздражением потёр виски. От ебаной музыки не получалось спрятаться даже в свои мысли. Если единственной альтернативой этому безумию и назревающей головной боли было приставать к Хэнку с разговорами… Вокалист надсадно взвыл под визг гитар и моментально подтолкнул к правильному решению. Гэвин снова резко убавил звук, глубоко вздохнул и откашлялся, поднимая актуальную лично для него тему:
— Скорее всего, я зря спрашиваю. Но, может, хоть намекнешь, чем вы занимаетесь с ФБР?
Дергать Коннора было бесполезно, а подсознательное волнение никуда не исчезало. Было непонятно, работал ли вообще вместе с ним Хэнк, но Гэвин видел, что на собраниях тот присутствовал и иногда уезжал вместе с Коннором. Так что шансы были ненулевые.
— Ты поразительно разговорчивый сегодня, — иронично отозвался Хэнк. — Любовь меняет людей, да, Рид?
— Да ты заебал уже, — отрезал Гэвин и сделал глубокий вдох. — Слушай. Я обещал ему, что попытаюсь вести себя нормально, но ты просто пиздец как все усложняешь. Если не можешь ничего сказать, окей. Просто, блядь, присмотри за ним, потому что я не в курсе, что происходит. Хочу, чтобы он закончил задание целым и функционирующим. А теперь включай свою ебанину и сам объясняй Коннору, почему я оглох или словил какой-нибудь ебаный инсульт.
— Мы работали с разными командами, я сам не знаю всех подробностей. А если бы знал, не смог бы сказать, — непроницаемым голосом ответил Хэнк через такую продолжительную паузу, что Гэвин уже и не ждал ответа. И добавил, уже однозначно неодобрительно, но не враждебно по отношению к Гэвину: — Я вижу его ненамного чаще, чем ты, кстати.
Неприятная новость. Продолжать копать информацию в этом направлении смысла больше не имело, это Гэвин понял.
— С какой радости он вообще живет с тобой? — Гэвин не собирался этого спрашивать, но вопрос вырвался сам собой. — В смысле, он же может жить со своими пластиковыми друзьями.
— Или сразу переехать к тебе? — насмешливо заметил Хэнк.
— Я этого не говорил, — процедил Гэвин. Общение с Хэнком заметно действовало на нервы. Ему и так было и хорошо, и ужасающе странно от взятого в отношениях темпа. Намеки на совместное проживание и вовсе вызывали желание если не сбежать, то засунуть голову в холод и каким-то образом заставить себя разобраться в себе же. Он очень надеялся, что Коннор скоро закончит с делами и избавит его и от Хэнка, и от ненужных мыслей, потому что рядом с ним, особенно в самые личные моменты, мозг словно отключался.
Гэвин может снова поработать с Крисом до перевода, у них всегда неплохо складывалось. Или с Беном. Или даже с кем-то из полицейских патрульных андроидов, почему он раньше не додумался воспользоваться этим вариантом?
— Не ищи в этом то, чего нет, — ответил Хэнк. — Коннору больше нравится жить с людьми, а мы вместе много чего пережили.
— Ну он мог бы просто снять что-нибудь поблизости, — гнул свою линию Гэвин. — Ты не староват для жизни с соседями?
— Он только третий месяц зарплату получает, чего ты от него хочешь, — отозвался Хэнк. — Договор аренды с андроидами заключать в нормальных районах не любят, не говоря уже о том, что не у всех есть возможность такое жилье оплатить. Купить свой дом он не может, потому что банки пока не выдают кредиты андроидам. Все это бог знает когда утрясется, а пока что я рад предоставить другу и напарнику свободную комнату. Я ответил на твой вопрос?
— Вполне, — нахмурился Гэвин и замолчал. Поглощенный эмоциональной стороной вопроса, он как-то не обсуждал с Коннором приземленные материи и поставил мысленную галочку исправиться.
Он ещё был морально не готов маршировать за права и свободы пластиковых форм жизни, но пару-тройку петиций подписать однозначно замотивировался. Вот прямо в ближайший выходной этим и займется. Хуйня какая-то, может среди жестянок и есть психопаты-убийцы, но среди людей таких куда больше. По крайней мере, андроиды не орут по ночам в алкогольном угаре и не мешают никому спать, и вряд ли зальют соседей снизу.
— Кстати, Коннор приглашал меня к вам на обед, как все закончится. Ты готов? — спросил Гэвин абсолютно без энтузиазма. Он не знал, на какой ответ больше рассчитывает, в любом варианте хватало подводных камней.
— Нет, конечно, — ответил Хэнк. — Но придется потерпеть.
— Господи, ты мог просто отказаться. Сделал бы всем нам большое одолжение, — раздраженно ответил Гэвин.
— Ты когда-нибудь говорил Коннору «нет», когда ему что-то взбрело в голову? — недоверчиво спросил Хэнк. — Попробуй и расскажи, что произойдет.
— Вообще-то, я ему отказал, когда он предложил встречаться, — самодовольно сказал Гэвин.
— Справедливости ради, после этого ты к нему прибежал с группой поддержки, только кольца не хватало. Помню, как сейчас, — заметил Хэнк и повернул на маленькую узкую улицу. Они почти подъехали к нужному адресу. — Ты человек железных убеждений и мастер решительного отказа, Рид. Дай как-нибудь пару уроков.
Хэнк выбрал место и припарковался. Они молча вышли из машины, прошли к оцепленному и опечатанному месту преступления и показали удостоверения находившемся на месте сотрудникам. Гэвин отбросил на время посторонние мысли и сосредоточился на поставленной задаче.
***
Коннор написал, что отсутствовать будет до понедельника. Гэвина это не устраивало, но оставалось только смириться и найти утешение в переписке разной степени непристойности. Они даже попробовали сеанс нормальной видеосвязи: Коннор проверил соединение, заставил Гэвина посмотреть огромное количество настроек защитных систем компьютера и после этого, наконец, согласился. Сам он при этом не раздевался, но с явным удовольствием давал ценные указания и зачарованно наблюдал за их выполнением.
Даже, кажется, раскраснелся, когда Гэвин пару раз выкрикнул и простонал его имя. Если, конечно, это не было игрой распаленного воображения или проблемами цветопередачи монитора.
А в рабочее время, кроме нежностей, шуток и забавных двусмысленностей, Коннор писал о Вашингтоне и о том, что скучает по Сумо, а Гэвин делился мнением о положении дел в участке, а также недовольством погодой, начальством и людьми в целом.
Он ударно отработал с Хэнком до четверга — к собственному удивлению, вполне успешно. Без препирательств не обошлось, но запас тем исчерпал себя: Хэнк на самом деле почти не реагировал на вопросы о спиртном, а Гэвин в свою очередь был до сих пор до усрачки рад тому, как у него все сложилось с Коннором, поэтому ничего на эту тему его всерьез не пронимало. Выход за пределы этих вопросов был бы уже откровенной агрессией и осложнил бы не только отношения с Хэнком, но и с Коннором. Пат.
Пятница выдалась спокойная: Хэнка отозвали из участка, а вызовов почти не было. Поэтому Гэвин методично привел в порядок завалы отчетов, сходил на незапланированный семинар по управлению репутацией, а после смены его ждал тренинг по работе со средствами массовой информации. Потраченные на коммуникационные техники часы в его профиле все увеличивались, и Гэвин был уверен, что в последнее время набрал прилично очков общественной симпатии. Личная характеристика становилась все более соответствующей претенденту на повышение до руководящей должности.
И к слову об общественных симпатиях и особенно ожиданиях…
Он потер глаза, отрываясь от монитора, и решил отдаться на запоздалое принесение себя в жертву дракону. То есть пригласил Тину вместе провести ланч. Ее нетерпение достигло той точки, в которой всякое сочувствие к Гэвину испарилось, и закрыть тему Коннора коротким объяснением она тоже настроена не была.
— «Он предложил, я согласился»? Серьезно? — Тина недоверчиво хмыкнула и оперлась головой на ладонь, склоняясь над столом. Во всей позе читалось, что она думает по поводу настолько дерьмовых отговорок. — Ты за кого меня держишь?
— А что не так? — насупился Гэвин.
— Даже не знаю, с чего начать, — сказала Тина. — Ты мой друг, не пойми меня неправильно, но ты и Коннор? Не в этой вселенной. Ни за что бы не поверила, если бы не увидела своими глазами.
Он ее отлично понимал и помнил свои сомнения, которые время от времени еще мешали жить. Но Коннор был крайне убедителен, и Гэвину оставалось расслабиться и думать об Англии — ну то есть выдохнуть и заставить себя поверить, что Коннор действительно знает, что делает. И если он решил выбрать в качестве объекта романтического интереса Гэвина, то тем лучше для Гэвина.
Он с самого начала не считал его запредельно гениальным, что бы там не пели в «Киберлайф» об охуенности новой модели.
С информированием коллег дело было так. Поскольку Коннор свалил к федералам вскоре после эпизода в баре, разбираться с распространяющимися как лесной пожар и очень противоречивыми слухами остался Гэвин, но он выбрал пренебрежительно-избегающую тактику, потому что не подписывался давать интервью о своей личной жизни. Доебываться до него желающих не нашлось.
Общим мотивом сплетен были его отношения с андроидом, но вот каким именно, интересующимся с удовольствием разъяснила Тина, попавшая благодаря инсайдерской информации в центр внимания. Но, поскольку информации у нее было мало, а Коннор был в отъезде, все находились в ожидании, как при просмотре какого-то ебучего реалити-шоу.
Вернувшись в отдел, Коннор быстро разобрался с общественным недоверием: все сомнения после идиллической сцены приветствия растворились, как органические улики в кислоте. Коннор подошел к Гэвину со спины, когда тот сидел за рабочим местом и был вовсю погружен в работу. Наклонился, обнял и на секунду прижался губами к его щеке. Гэвин очень гордился собой в тот момент: он не послал его по привычке, не рявкнул, что подкрадываться сзади к человеку напряженной профессии пиздец какая плохая идея, а просто повернулся, сказал: «Привет, умник», и увел его подальше от благодарной аудитории. Он был дико рад его увидеть, остальным оставалось поверить своим глазам, смириться, принять и заняться уже, блядь, своей жизнью.
— Да я не знаю, что еще сказать, — сказал Гэвин, пытаясь компактно затолкать куда-нибудь чувства и перестать облизывать каждое воспоминание. Серьезно, каждый раз, как он думал о Конноре, в него словно на полном ходу врезался поезд. — Все так и было. А между этими событиями я пытался понять, нахрен он мне сдался.
Тина взглянула на него непередаваемым взглядом и расхохоталась. Гэвин закатил глаза и заказал себе еще кофе.
Он хотел бы провести первый за долгое время обеденный перерыв с ней в разговорах попроще. Например, обсудить новый автомобиль Фаулера, который появился у того совсем недавно. Ярко-красный, охренеть просто, с блестящими дисками стоимостью с дом. Когда капитан садился за руль, то становился похож не то на поп-звезду, не то на особо элитного пожарного. Гэвин уже написал и поржал над этим с Коннором, который дипломатично заметил, что капитана на дороге теперь точно ни с кем не перепутать. Но стать посланцем и узнать из первых рук, что к чему, твердо отказался. Жаль, потому что Коннору такие вопросы ничем не грозили, в отличие от Гэвина.
Но Тина ничем не намекнула, что ей интересны скандальные подробности дорогих покупок начальства в суровое время правительственного расследования, и попытки сменить тему снисходительно пропускала мимо ушей.
— Удиви меня, сколько времени ты на самом деле о нем думал? — с усмешкой спросила Тина, как только вытерла слезы. — Хочу понять, насколько все плохо. Ты же совсем не пялился на него постоянно и не цеплялся без повода, и с девушкой тоже перед ним не выделывался.
— Почему я вообще с тобой разговариваю, — отозвался Гэвин и продолжил мужественно или не очень держать лицо.
— А чего ты ожидал вообще? — с коротким смешком спросила Тина и нетерпеливо вздохнула. — Смотри на это с практической точки зрения. Тебе не придется больше никому ничего объяснять, потому что у тебя есть я, твой доверенный пресс-секретарь. Меня даже капитан неофициально попросил поделиться информацией. Правда, он считает, что тебя слишком рано выпустили из больницы.
— Почему Хэнку никто не капал на мозги, когда он стал лучшим другом андроидов? — спросил Гэвин, скорее риторически. Он уже привык к несправедливости: Фаулер интересовался его личной жизнью, а Гэвин никак не мог спросить про машину, не получив в ответ пинка из кабинета и какой-нибудь особо неприятной характеристики. — Он же не меньше меня проходился по жестянкам.
— Потому что Хэнк не влюбился в напарника, — парировала Тина.
— Я не влюбился, — буркнул Гэвин, ускоряясь с кофе. Все еще слишком горячий, чтобы глотать его в таком темпе, но выбора не было, разговор затрагивал особо опасные темы.
— Как скажешь, — ухмыльнулась Тина и прижала сложенные руки к груди. — Но смотритесь вы омерзительно мило, а у тебя снова здоровый цвет лица. Чего мне еще желать?
— Ты не пробовала не лезть не в свое дело? — скептически предложил Гэвин.
— Скучно, — парировала Тина и хитро добавила: — А как у вас, ну ты понимаешь…
— Фантастически, — перебил ее Гэвин. — И без комментариев. Нам пора.
Они быстро расплатились и вернулись в участок. Гэвин надеялся, что с этой темой покончено. Раньше он бывал не против потрепаться с ней о личном, но Коннора пока обсуждать не хотел. Словно Гэвин упал в какой-то временной провал: как если бы вся эмоциональная сфера откатилась на много лет назад — когда объект симпатий способен был занять столько места в голове и сердце.
После смены и тренинга он задержался допоздна — хотел убедиться, что в понедельник не найдется никаких косяков, требующих немедленного исправления (и будет больше времени на Коннора, который обещал приехать и даже уладил вопрос совместной работы с Фаулером). Потом отправил тщательно проверенные отчеты, приехал домой и долго простоял в полудреме под горячим душем.
Перед сном Гэвин написал Коннору, который в ответ прислал самое стремное фото, какое только он видел в своей жизни. Коннор явно сделал его сам, в смысле, без помощи подручных средств. Композиция: Коннор с внимательным выражением лица смотрит в зеркало в пустом шикарном номере, если судить по кускам попавшей в кадр обстановки. И приветственно держит руку поднятой, а губы едва заметно изогнуты в несостоявшейся улыбке. Получилось почему-то зловеще и больше всего похоже на какие-нибудь дохуя подлинные фото с привидениями.
Попадись Гэвину такое в прошлом, его бы передернуло, но сейчас он даже поржал и не стал закрывать сообщение. Долго рассматривал его перед сном со смешанными чувствами вроде неловкости за чужие странности и яркими воспоминаниями, что сам он отправлял куда больший пиздец. Но при этом все равно было смешно и даже мило.
***
Проснулся Гэвин от звонка в дверь; а вот и сегодняшние планы.
— Заходи, — сказал он, открывая дверь, а после широко зевнул и пригладил волосы рукой. — Это то, что я думаю?
— Я зашла в итальянский ресторан, — бодро отрапортовала Хлоя и протянула ему огромный бумажный пакет. — Мы же планируем целый день готовиться?
— Что надо сделать, чтобы нас признали родственниками? — поинтересовался Гэвин. Его желудок громко заурчал. — Всегда мечтал о сестре. Или о классной мачехе.
— Правда? — спросила Хлоя и протянула ему пальто. Гэвин галантно повесил его в шкаф.
— Нет, — признался он. — Но я не знал, чего лишен.
Хлоя рассмеялась и со спокойным интересом осмотрелась. Гэвин проводил ее в гостиную, а сам отошел по-быстрому умыться.
Потом они, наконец, расположились: Хлоя на кресле, а Гэвин с едой прямо на полу. Он не удержался и сразу открыл контейнер с пастой. Он помнил, что в первую очередь позвал ее поговорить про Коннора, но с какого конца начать обсуждение и что именно сказать, чтобы это не звучало совсем уж жалко и по-дурацки, понятия не имел.
Поэтому решил сначала разобраться с делами. С выруливанием разговора на Коннора раньше проблем особых не было, как-нибудь и сегодня до этого дойдет.
— Ты готова?
— Да, я загрузила все необходимые данные. Мы пройдем несколько вариантов тестов. Пока ты обедаешь, я могу зачитывать вопросы и варианты ответов и напоминать о количестве оставшегося времени. После этого письменная часть. Если останется время, займемся подготовкой к интервью. Все правильно?
— Ага, — сказал Гэвин. — А потом можно что-нибудь посмотреть.
— Звучит отлично, — улыбнулась Хлоя. — Давай начнем?
Гэвин кивнул с набитым ртом. К проверке на полиграфе и психологической оценке он вполне готов, осталось отточить теорию.
— Время для ответа на практические вопросы — сорок пять минут, — официально начала Хлоя. — Вопрос номер один. Основной фактор успеха отношений между полицией и обществом определяется: а) наличием формального подразделения, регулирующего отношения между полицией и обществом; б) поведением отдельных сотрудников при исполнении служебных обязанностей; в) количеством специалистов по связям с общественностью; г) сотрудничеством между полицейским руководством и СМИ.
…Через четыре с половиной часа Гэвин решил сделать перерыв.
— Может быть, мне тоже стать полицейским? — шутливо спросила Хлоя после того, как они разобрали последние результаты.
К этому моменту она перебралась на диван и полулежала, положив голову на подлокотник. Планшет Гэвина она поставила на живот так, чтобы он опирался на ее согнутые в коленях ноги. Наверное, в какой-то момент программа становилась частью личности: Хлоя совершенно непринужденно время от времени меняла положение, как будто действительно могла испытывать неудобства от долгого нахождения в одной позе без движения. Гэвин иногда даже забывал, что она не человек, настолько привык к особенностям ее мимики и речи.
Он задумался и не стал сразу отбрасывать ее вопрос. А что, собственно, помешает? Насколько он помнил, у Хлои даже встроенная программа боевых искусств имелась.
— Ты могла бы, — наконец, сказал он. — Не вижу никаких проблем. Ты выглядишь как еще один готовый экземпляр для рекрутинговых плакатов. Может, вас вместе с Коннором и отснимут.
— Недавно ты был совсем не рад, что андроиды отнимают у людей работу, — напомнила Хлоя, изучающе всматриваясь в него.
— К счастью для вас, мое мнение никого не волновало, — ответил Гэвин со смешанными чувствами. Там, где с любым другим человеком он ощущал бы давление и необходимость огрызнуться, с Хлоей все воспринималось очень спокойно. Наверное, потому что она никогда не подвергла его действия оценке. — Места для желающих точно будут. Скоро создадут комиссию по этике и перепишут внутренние регламенты.
— Я поговорю с Элайджей, — сказала Хлоя уже серьезнее. — Это потребует переезда, скорее всего, но мне хочется быть полезной для общества.
— Я даже напишу тебе рекомендацию, — благородно заявил Гэвин в приступе великодушия, потом отложил в сторону вилку и лег на пол.
— Спасибо. Думаю, это положительно скажется на твоих собственных планах, — хитро улыбнулась Хлоя.
— За кого ты меня принимаешь, — притворно оскорбился Гэвин. Он вспомнил один из недавних семинаров и продолжил: — Я всеми руками за инклюзивную рабочую среду. В обществе будущего необходимым качеством каждого офицера полиции является умение выстраивать взаимодействие с гражданами на основе сотрудничества и взаимопонимания, и лучший способ это сделать — начать с себя.
— Мне нравится, — одобрила Хлоя. — Теперь ты начинаешь звучать как начальник. Очень вдохновляюще. Ты мог бы включить эту часть в презентацию для интервью.
— Да ну, — ухмыльнулся Гэвин. — Никто не воспримет это дерьмо всерьез. Ты недооцениваешь мою репутацию.
— Значит, сделай так, чтобы тебя выслушали и поверили. Это часть твоих рабочих обязанностей, — убежденно сказала Хлоя. — Тем более, этим ты действительно поможешь многим андроидам.
— Даже не знаю, радоваться или напрягаться, что тебя не смущает пиздеж и игра на публику.
— Я бы сказала, дипломатия. И еще я слышала о термине «ложь во благо», — ответила Хлоя. — Ты не кажешься мне человеком, которому правда важнее повышения. Если тебе принципиально говорить от чистого сердца, подумай обо мне и Конноре. И для нас, и для других людей твоя речь не будет притворством, потому что ты подтверждаешь слова личными действиями. Каким бы ни было твое мнение об андроидах в целом.
— В таком свете я выгляжу говнюком с двойными стандартами.
— И будущим сержантом.
— Окей, как скажешь. Может, и сработает, — отозвался невольно впечатленный Гэвин. — Я подготовлю рекомендации, как только ты примешь окончательное решение. Только на большую зарплату не рассчитывай. А что будет с твоей текущей работой?
— Я хочу разделить ее с личной жизнью, — сказала Хлоя. — Думаю, в этом мы с тобой похожи.
— Ну как сказать, — фыркнул Гэвин и машинально глянул на дату на экране планшета. — Пока что я в основном пиздец как хочу их совместить. Слишком редко вижу Коннора, чтобы он успел мне надоесть.
— Наверное, он сейчас сильно за тебя волнуется, — сочувственно сказала Хлоя.
Это было милое предположение с ее стороны, но пока что в основном это Гэвин за него волновался. А у Хлои, в отличие от Хэнка, не было причины в нем сомневаться. В любом случае заход не самый очевидный.
— Не знаю, — заинтригованно ответил Гэвин, окончательно запутавшись в попытках ее понять. — Может быть. А почему ты так считаешь?
— Я видела его неделю назад. Он с людьми из ФБР приезжал к Элайдже.
— Для консультации? — Гэвин ничего об этом не слышал, но Камски выглядел наилучшей кандидатурой, когда большое секретное дело включало в себя андроидов.
— Не совсем, — задумчиво ответила Хлоя и поправила съехавшую бретельку.
Гэвин подумал, что белое платье очень странно смотрится в сочетании с его простым и местами заляпанным диваном. И надеялся, что оно не испачкается, а то нехорошо получится. Хлоя вздохнула. — Наверное, мне не стоило об этом говорить. Думала, ты что-то знаешь. Элайджу просили временно уехать из города, а когда он отказался, настояли на большом количестве охраны и привезли много оборудования. Они ждут, что в Детройте произойдет что-то масштабное и люди могут пострадать. Потом меня попросили выйти.
— Понятно, — отозвался Гэвин и сложил руки на груди, уставившись в потолок.
Агенты в Детройте, повышенное количество проверок и совершенно, блядь, не случайная работа с Хэнком.
Коннор, убеждающий его, что все нормально. Эффективный и больше всех заебывающийся на успех миссий Коннор, позволяющий себе отвлекаться на романтические жесты в рабочее время.
Полное дерьмо насчет безопасности этого задания.
Гэвина резко начала раздражать неровная краска в одном из углов. Он начал отвлеченно прикидывать, стоит ли самому подкрасить или вызвать работников в какой-нибудь выходной.
Наверное, он изменился в лице, потому что Хлоя отложила планшет и опустилась на пол рядом с ним.
— Я уверена, что он знает, что делает, — сказала она успокаивающим тоном.
— Не сомневаюсь, — процедил Гэвин. — Как обычно, умнее нас, простых смертных.
— По твоим рассказам, и по тому, что я видела, он очень тепло к тебе относится. И ему не свойственно подчеркивать области своего превосходства, напротив, он очень старается уживаться с людьми и загладить свою вину перед андроидами. Предотвращение терактов для него не героическое достижение и не что-то, чем он будет хвастаться.
— Да знаю я, — Гэвин сел, потому что ебаный потолок вызывал уже тик в придачу к мыслям о Конноре. — Но вот о себе он совершенно не думает и будет из кожи вон лезть, пока его не убьют.
— Он тебе очень дорог, — сказала Хлоя. — Это нормально, волноваться за тех, кто тебе дорог.
Гэвин больше всего хотел что-нибудь сломать, а еще лучше — высказать Коннору все, что думает, но это вполне может подождать до понедельника.
У него есть жизнь и без Коннора.
И свои планы.
И друзья.
— Извини, что сорвался, — буркнул он и начал собирать с пола все, что осталось после обеда. — И спасибо.
Остаток дня они провели продуктивно и, к удивлению Гэвина, не без удовольствия: новый полицейский сериал очень помог развеяться после скомканных пробных интервью, для которых он потерял всякое настроение.
Они с Хлоей наперебой перечисляли найденные косяки, смеялись над тупыми преступниками и того же уровня интеллекта полицейскими. И к вечеру, перед тем, как Гэвин снова остался дома один, деструктивные порывы почти превратились в обычное ебучее беспокойство (то есть такое, от которого не найти никакого покоя).
Чтобы не накрутить себя окончательно, Гэвин решил провести воскресенье в тренажерном зале и — может быть — заехать на работу.
Коннору на все попытки пообщаться он отвечал сжато и отказался от предложения созвониться.
***
Понедельник желаемой ясности сознания не принес: Гэвин проснулся ни свет ни заря, и рванул из дома со скоростью звука, прочитав в сообщении, что Коннор вышел из самолета.
Он был первым человеком, которого Гэвин увидел, заходя в отдел. Было еще очень рано, около часа до начала дневной смены, и оставшиеся с ночи сотрудники собирались по домам. Где-то в окрестностях, но вне поля зрения, находился Фаулер — Гэвин заметил его незабываемую машину на стоянке. И ещё дверь его отвратительно-прозрачного кабинета была открыта.
Гэвин не очень понимал, как можно нормально работать в этом аквариуме.
Коннор встал из-за стола и посмотрел на него с вопросительным беспокойством — резкая перемена в общении не прошла незамеченной. Несмотря на все самоуговоры о том, какой Коннор бесполезный и тупой кусок пластика, Гэвин невольно залип: рассеянный свет из матовых окон, не прикрытых жалюзи, смягчал черты его лица. На нем был не костюм, уже потерявший былую привлекательность из-за того, что он символизировал, а старые белая рубашка, галстук и брюки. Разве что вместо пиджака с логотипами — кожаная куртка.
— Привет, — сказал Коннор, когда Гэвин подошел ближе. И отложил в сторону рабочий планшет.
— Привет, — выдавил Гэвин. Слова, которые он хотел сказать, почему-то застряли в горле, а пройти мимо, задрав нос, стало бы идиотской драматизацией, не говоря уже о том, что категорически невыполнимой. Его тянуло к Коннору словно магнитом. — Отлично выглядишь.
— Все в порядке?
На этот вопрос Гэвин цензурно ответить не мог, а все, что ему хотелось сделать, лучше было делать без свидетелей.
— Давай отойдем.
Коннор кивнул. Они прошли к комнате отдыха, которая, к счастью, оказалась пустой. Гэвин толкнул Коннора к столу, сгреб его в охапку и требовательно впился в рот. Коннор удивленно моргнул, но закрыл глаза и обнял его за плечи, расслабляясь. И отдался вторжению, мягко обволакивая его собой. Теплый язык, двигающийся в ритме с его языком. Привычный привкус антисептика. Слабый запах чистой одежды, которому недоставало несколько ключевых составляющих вроде бальзама после бритья, и это нужно было срочно исправить.
Ни единого протеста. Ни слова о неподходящем времени и месте.
Гэвин так крепко вцепился в него, что, будь Коннор человеком, остались бы синяки. Но пока неприятно было только побелевшим от напряжения пальцам Гэвина.
В штанах разгорался пожар, поэтому Гэвин, стараясь не думать ни о чем, плотнее прижался к Коннору, и шумно втянул нехватающий воздух. Коннор вздрогнул, поднял руки и обхватил ладонями его лицо. И начал целовать с еще большим энтузиазмом.
Если бы они не были на работе, Гэвин к этому моменту уже схватил бы его за волосы, швырнул на колени и выебал прямо в открытый, теплый, податливый, идеальный рот, и вот после этого, наверное, нужные слова бы нашлись. Он был уверен, что Коннор согласился бы. В крайнем случае сначала извел бы миллионом вопросов, но потом точно отсосал.
— Тебе не нужно было приезжать сегодня, — сказал Гэвин, оторвавшись от него через пару минут. Стояк, естественно, никуда не делся. Лицо и уши горели от бушующего желания, злости и нерегулярного доступа к кислороду.
— Я хотел приехать, — возразил Коннор. Его пальцы легонько задержались на губах Гэвина.
— И ты улетишь уже вечером, — добавил Гэвин.
— И в среду вернусь окончательно.
— Значит, все произойдет завтра.
Коннор медленно кивнул.
Он не вел себя нерационально.
И никогда не совершал глупых ошибок.
— Ты знал, что Хлоя мне все расскажет?
— Конечно, нет, — отозвался Коннор. — Намеренное раскрытие конфиденциальной информации недопустимо.
— А не намеренное? — спросил Гэвин
— Это досадная и заслуживающая серьезного рассмотрения ошибка, — задумчиво ответил Коннор. — С выговором и занесением в личное дело.
— Как же ты меня бесишь, — сдался Гэвин. — Просто постарайся не сдохнуть. Иначе, блядь, я тебя с того света вытащу и сам сломаю.
— Я обещаю, — кивнул Коннор, серьезно и открыто глядя в глаза.
Его пальцы продолжали поглаживать губы Гэвина. Выдержать такое мог только святой, а святым Гэвин никогда себя не считал. Растянув губы в кривой усмешке, он вобрал два пальца в рот. Коннор тихо вздохнул и с готовностью предоставил ему свою руку. Его диод мерцал голубым, щеки окрасились бледно-розовым румянцем, и губы после поцелуев казались ярче.
Слава техническому прогрессу и тактильному любопытству Коннора. Он что-то говорил о схожей сенсорной чувствительности в разных участках тела? Если так, то действия Гэвина могут сойти почти что за минет?
Гэвин наслаждался им еще несколько ударов сердца.
— Рид! Андерсон! — окрик Фаулера откуда-то из-за спины выдернул Гэвина в реальность. — Поверить не могу. Лучше места не нашлось?
Гэвин прервался и, прищурившись, прижал кисть Коннора к губам тыльной стороной, прежде чем отпустить его и встать рядом.
— Смена еще не началась, — вызывающе бросил он и обернулся.
— Не испытывай мое терпение, Рид, — отрезал Фаулер. — В мой кабинет, оба. Или свалите в ебаный отель.
Не глядя на них, он налил себе чашку чая и прошагал обратно, источая ауру смертельно недовольного босса мафии.
Коннор поправил одежду и улыбнулся.
— Ты слышал капитана, — сказал Гэвин и ухмыльнулся в ответ. Просто ебаная магия, даже с достойным поводом долго злиться на Коннора он не мог, по крайней мере точно не тогда, когда тот стоял перед ним и всем видом взывал к абсолютно другим инстинктам.
— Это было очень непрофессионально с нашей стороны, — заметил Коннор.
Он не выглядел ни капельки виноватым. Гэвин заржал и подтолкнул его в спину.
Все оказалось не так уж фатально: капитан не возвращался к произошедшему, а лишь отрывисто посвятил их в детали новой срочной операции. И свое отношение к увиденному выдал лишь окаменевшей позой — Гэвину даже стало не по себе смотреть на выпирающие на шее мускулы, — и слишком плохим настроением даже для понедельника.
Гэвин решил, что искушать судьбу во второй раз в ближайшем будущем не станет (а в отдаленном, возможно, будет работать в другом отделении и положит на мнение Фаулера с прибором).
Сухой голос капитана каким-то образом все же помог заземлиться и собраться с мыслями: Гэвин полностью переключился на рабочий настрой. Коннор же был сама исполнительность, правильный отзывчивый андроид. Да, сэр. Понятно, сэр. Никаких вопросов, сэр.
И это было бы ужасно забавно, если бы не было так несправедливо: похоже, Фаулер решил, что Гэвин воспользовался служебным положением или как-то еще вынудил Коннора нарушить дисциплину.
С Коннором он общался с раздражением, но спокойнее.
Но, может, дело просто было в том, что Коннор с ним не спорил. Гэвин и сам иногда не понимал, зачем вечно лезет на рожон.
Задание растянулось почти на весь день, даже толком поесть времени не было. Они опросили свидетелей, проверили улики, запросили ордер на обыск и арест и, пока ждали его, Гэвин успел перехватить бургер под скептическим взглядом Коннора.
Единственное разногласие, которое они пережили — короткий спор, кто первым пойдет на захват. Гэвин выиграл, потому что не собирался ничего обсуждать — лишь рявкнул, чтобы Коннор отошел, блядь, в сторону и не путался под ногами. Может быть, слишком резко.
Потому что хватит уже с такой готовностью первым подставляться под удар. И потому что Гэвину хотелось продемонстрировать, что он более, чем компетентен в том, чем занимается, что бы там не считали Коннор с Хэнком.
Из неприятных последствий: Коннор походу неправильно его понял и, кажется, обиделся. Обращаясь к Гэвину после этого, он вел себя корректно и пиздец как прохладно. И не поддавался на слабые попытки разрядить обстановку по дороге в участок, выбрав вместо этого полный игнор. С арестованным на заднем сиденье у Гэвина было не так уж много доступных вариантов объяснений и примирения.
В отделе их уже ждал Крис, который удивленно перевел взгляд с нервного Гэвина на Коннора, все еще находящегося в модусе ебаной снежной королевы, вместе с ними проводил арестованного в комнату для допроса и усадил его за стол.
Гэвин внимательно смотрел, как Крис проверяет наручники, и вовсе не чувствовал себя виноватым. Абсолютно. Категорически. Коннор вел себя, как полный ушлепок.
— Ты проведешь допрос или я? — спросил тот, не глядя на него.
— Валяй, — Гэвин с раздражением упал в кресло. — Ни в чем себе не отказывай.
Коннор ничего не ответил и прошел в комнату. Крис вышел и сел рядом с Гэвином.
По ту сторону стекла Коннор начал задавать вопросы, и с каждым следующим раздражение Гэвина уступало место подавленному после утренних внушений и всей дневной беготни возбуждению. Вспомнилось, как в недалеком прошлом он смотрел на допросы в исполнении Коннора, подбирая слюни, и уговаривал себя, что это ровным счетом ничего не значит. Голова кружилась от адреналина, недавней ссоры, требовательного тона Коннора и ярко мигающих в сознании деталей их вечерних разговоров. Даже его холодность по какой-то причине сводила с ума.
Когда Коннор повысил голос и потребовал прекратить врать, Гэвин забил на все попытки притворяться, что происходящее его не задевает. Он даже одобрительно присвистнул, когда Коннор ударил рукой по столу.
Мучительно хотелось отвлечься хоть на что-нибудь в ожидании завершения, поэтому он без особой надежды пошарил по карманам, нашел зубочистку, оставшуюся после сомнительного обеда, и решил, что сойдет. Он занялся перекатыванием ее из одного угла рта в другой. Желание к этому моменту ощущалось как непроходящий зуд под кожей.
— Держи себя в руках, друг, — насмешливо, но по-доброму рассмеялся Крис и снова отвернулся к просмотру допроса.
— Посмотри на Коннора и повтори это еще раз, — Гэвин оскалился до ушей и мечтательно добавил: — У меня уже встал.
— Ты уверен, что мне нужно это знать? — фыркнул Крис. — Мне показалось, что вы приехали совсем в другом настроении.
— Да хуйня. Зацепились как обычно, — отмахнулся Гэвин. Его грызло случившееся, но он уже принял решение извиниться. Только на этот раз. Он сможет.
Не прощаться же на плохой ноте. Он с нетерпением глянул на часы — если ублюдок не поторопится с признанием, Гэвин не выдержит и вмешается.
Или нет, одернул он себя. Не вмешается.
Его отбросило во времени в тот самый раз, когда ситуация полностью вышла из-под контроля, потому что Хэнку всралось изображать начальника.
Однозначно не вариант.
Гэвин и сам толком не знал, чего именно ждал от остатков сегодняшнего вечера. Времени оставалось только на покаяние и перемирие, но ему хватило бы даже просто прикоснуться к Коннору перед тем, как тот вновь сбежит спасать мир.
Спустя долгие двадцать минут признание было, наконец, получено. Повернувшись к стеклу, Коннор коротко кивнул.
Гэвин хотел встать, но Крис опередил его и хлопнул по плечу.
— Я заберу вашего парня, — он улыбнулся и сделал неопределенный размашистый жест вокруг себя. — А вы пока отключите технику… Ну, ты сам знаешь.
Крис вызвал одного из офицеров на дежурстве, вместе они вывели задержанного. Коннор выключил свет и вышел из комнаты.
Он посмотрел на закрытую дверь, а потом на Гэвина.
Наступил момент что-то сказать, но вместо ставшего привычным теплого, покладистого и открытого Коннора перед Гэвином находился безукоризненно вежливый андроид, присланный из ебаной «Киберлайф».
Он окинул Гэвина внимательным взглядом и удивленно поднял брови.
— Ты ждал меня? — прервал затянувшуюся паузу Коннор.
Гэвин выплюнул зубочистку, встал и подошел к нему. Облегчение накрыло его с головой. Он был практически готов услышать, что Коннор обратится к нему «Детектив Рид», и тогда схлопнется параллельный мир, в котором он ему нравится, магия перестанет работать, а Гэвин останется несчастен на всю оставшуюся жизнь.
— Я сам отвезу тебя в аэропорт, — проговорил он внезапно осипшим голосом. Во рту полностью пересохло.
Вся бравада покинула его еще в тот момент, когда ушел Крис и пришлось столкнуться с драгоценным объектом страсти лицом к лицу.
Гэвина раздирали противоречивые желания: просто увидеть его улыбку, например. И в то же время мозг подкидывал картины очень, очень странного секса. До Коннора он никогда не увлекался ничем, что связано с профессиональной деятельностью, и пренебрежительно относился к порно с полицейскими сюжетами.
А сейчас у него напряглись даже волоски на затылке.
Он открыл рот и попытался заставить себя извиниться, выдавить хоть что-нибудь, похожее на сожаление, но слова не шли. Вместо этого просто стоял и смотрел Коннору в глаза. Сердце колотилось как сумасшедшее.
— Занятно, — Коннор, кажется, разглядел в нем нечто, что заставило его сменить гнев на милость. Гэвин боялся представить, что там за результаты анализа высветились перед его внутренним дисплеем, но был им чертовски рад. Раз уж именно они были ответственны за то, что Коннор приподнял его лицо за подбородок и добавил с озорством: — Думаю, я могу дополнить твои файлы новой информацией.
— О чем ты, умник? — Гэвин попробовал сказать это небрежно, но в сочетании с тем, что в то же самое время он потянул его на себя, получилось скорее заигрывание.
— О твоих предпочтениях, — сказал Коннор. Он, наконец, улыбнулся — невинно, и в тоже время провокационно, как само искушение во плоти. — Мне несложно повторить, если захочешь.
— Бля, не вопрос, — судорожно выдохнул Гэвин, потому что отказаться от исполнения регулярно всплывающего сюжета для дрочки он не мог ни из гордости, ни как-то еще. — Только не здесь.
— Конечно, нет, — согласился Коннор и лизнул его в губы. А потом сжал его член через ткань джинсов и одобрительно хмыкнул. — А что насчет наручников?
Гэвин на мгновение потерял дар речи, потому был совершенно не по этой теме. Развитие ситуации требовало дополнительных мер. Просто на всякий случай.
— Подожди минуту, — сказал он и быстро отошел отключить камеры.
Кто-то и так уже мог увидеть гораздо больше, чем следовало. Надо будет заглянуть в технический отдел и перекинуться парой слов насчет возможной записи после завершения допроса. И только после этого Гэвин обернулся к Коннору, который с довольным видом сделал пару шагов в его сторону и осторожно подтолкнул его к стене.
— Определенно, наручники. Подними руки, если тебе не сложно, — теперь в его голосе звучал вежливый приказ, но взгляд оставался мягким и внимательным, чутко улавливая реакции Гэвина.
— А можно мы уже поцелуемся, а потом ты поиграешь в плохого копа? — спросил Гэвин, но руки поднял. Коннор крепко прижал их ладонью на запястьях — недостаточно, конечно, чтобы удержать всерьез, но достаточно, чтобы это было почти убедительно. Гэвин помнил, на что способен Коннор даже в невыгодном положении. А сейчас его положение не было невыгодным. Он мог сжать пальцы с такой силой, что станет совершенно не смешно.
— Конечно, можно, — ответил Коннор. — Только я не буду играть в плохого копа. Ты будешь плохим копом. И тебе придется извиниться.
С этими словами он поцеловал его и укусил губу. Услышав одобрительный стон, прикусил сильнее, но не до крови. Видимо, бережное отношение к Гэвину распространялось даже на сценарии с наказаниями, и Гэвин был чертовски этому рад — не пришлось опасаться за переход границ там, где он не был уверен в своем ответе. Поэтому он полностью отдался громкому биению сердца, шуму крови в ушах и влажному танцу языков. Исследовательский напор Коннора заставлял гореть и плавиться в гормональной лихорадке.
Коннор просунул колено между его ног и углубил поцелуй, одновременно агрессивный и мучительно, одуряюще осторожный. Через какое-то время он отпустил его руки, чем Гэвин тут же воспользовался, ухватив его за задницу и рывком притягивая к себе, чтобы хоть немного облегчить напряжение.
Возбуждение по-прежнему плескалось в венах жидким огнем, но уже не жгло все тело, а как будто нагревало до нужной температуры через экран защитного стекла.
В какой момент он кончил в штаны, было не очень понятно.
Буря эмоций достигла пика и медленно улеглась, уступая место нежному распирающему чувству в груди. Ну и факт мокрых штанов пиздец как ошеломлял, ему же не пятнадцать лет.
Коннор, продолжая быть засранцем до конца, тихо рассмеялся и поцеловал его в щеку.
Кажется, это было подтверждением мира.
— Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я буду все отрицать, — хрипло заявил Гэвин, утыкаясь в Коннора лицом.
— Я изучил основные правила поведения в отношениях и в курсе, что делиться с посторонними интимными подробностями в большинстве случаев не приветствуется. Можешь не волноваться, — Коннор оставался собой в любой ситуации, и это было очень трогательно. — Как ты?
— А ты как считаешь? — Гэвин почти отдышался, поэтому поднял голову и лениво растянул губы в ухмылке. — Ты сам-то доволен? Отыгрался?
— Меня бы устроило и обычное извинение, — ответил Коннор невозмутимо, но Гэвина это не обмануло: он видел его улыбку и довольный взгляд. — Насколько я понимаю, ролевые игры это распространенный вариант человеческого сексуального поведения. Возможно, тебе проще переступить через свои коммуникативные сложности в такой форме.
— Поверю эксперту, — Гэвин неловко поежился и бросил взгляд на часы. К счастью, они подсказывали превосходный выход из разговора о причинах его поведения. — Мы еще не опаздываем?
— Успеем, если поедем прямо сейчас.
— Подожди меня в машине, я зайду в сортир.
Гэвин отдал ему свои ключи, выключил свет и в блаженном после ссоры и сказочного примирения состоянии дошел до туалетной комнаты, от души надеясь, что никого там не встретит.
На этот раз ему повезло. Было бы круто, если бы запас удачи на этом не закончился.
Дорогу в аэропорт и домой он провел в приподнятом и в то же время встревоженном настроении, думая о завтрашнем дне, быстром прощании с Коннором (на свой рейс тот все же успел), а также жизни, вселенной и вообще.