Незначительная облачность

Баран — Женщина. Это раздевающаяся женщина, — довольно прижмурилась Чизуру. — Да нет же! Это баран! — нахмурилась Махана. — А мне кажется… — Орихиме задумчиво приложила палец к губам, а потом счастливо захлопала в ладоши, — это кролик-фокусник в галстуке-бабочке, убегающий от осла!       Тацуки тяжело вздохнула: — Идем уже, Орихиме! Некогда нам облака рассматривать.       Рыжеволосая покладисто вскочила на ноги, отрываясь от наблюдения за небом и кинулась за спешившей вперед подругой. Именно это и позволило ей тихо хихикнуть, когда задумчивая Арисава чуть слышно буркнула: — И вообще, это был каратист. Да, взявший золото на чемпионате каратист. Определенно. Цветок       Наблюдая за тем, как Орихиме — словно диковинный хрупкий цветок с самого детства распускавшаяся под ее совсем не нежным взглядом, — становится более опасливой и настороженной, Тацуки все сильнее напрягалась. Задумчиво следовала тяжелым, далеким от безобидно-женского, взглядом за непривычным поведением, внезапными исчезновениями и сменой круга общения. Да что там говорить… Рыжеволосая наивная «принцесса» буквально вытеснила Тацуки из своего круга общения, как, впрочем, и остальных девушек, сосредоточив все свое внимание на очень странной компании.       «Исида… Садо… И Ичиго…» — темноволосая каратистка прикусила ноготь на большом пальце левой руки, сверля подозрительным взглядом колючий затылок цвета «взбесившийся апельсин». — Ичи… — медленно поднимаясь на ноги, девушка мучительно раздумывала, надо ли что-то объяснить Куросаки или как обычно врезать другу детства без лишних, смущающих, слов. — Тацке!.. — внезапно обернувшаяся в её сторону, будто намекая на что-то, Орихиме чуть напряженно улыбнулась. В огромных карих глазах Иное плескалось странное, незнакомое Арисаве чувство…       «Малышка выросла», — прохладной волной по телу скользнуло осознание.       Солнечная «принцесса» нашла себе другого, абсурдно-хмурого и явно не заслуживающего доверия, — по версии самой Тацуки, — «принца». И сейчас отчаянно защищала его покой и тайны… Даже от своих самых близких людей. Вихрь       Размеренные вдох и выдох, стяжок за стяжком, идеально выверено и легко. Руки не дрожат, голова пуста. Перед глазами, успокаивая заходящееся от волнения сердце, покачивался крест квинси, серебренным, острым блеском внушая уверенность каждым новым движением.       Пусть где-то там беснуется очередной Пустой. Минус, которого всего за пару минут не умеющий держать себя в руках Ичиго покрошит, как нори на роллы.       Вдох-выдох.       Легкий толчок в плечо, когда тупой Куросаки отталкивается от него, взбудораженно-счастливым вихрем влетает в класс, занимая положенное душе место в якобы уснувшем теле.       Вдох-выдох. Стяжок за стяжком.       И почему сердце каждый раз сбоит, стоит Куросаки выскользнуть на «ежеутреннюю охоту». А гордость не дает пойти следом. Только беззвучно почти ломать на очередной перемене стальную иглу в тонких пальцах и всепоглощающе бояться. А вдруг он тоже… однажды не вернется.