«Сборная России впервые за двадцать лет решила принять участие Чемпионате Мира по футболу! РФС сделал официальное заявление, что у сборной пока нет тренера, но есть несколько расматриваемых кандидатур, среди которых эксперты выделяют Марио Фернандеса, Чемпиона Мира по футболу в составе Сборной России, Чемпиона России по футболу. Напомним, что Сборная России по футболу не принимала участия в крупных турнирах после ЧМ-2022 в Катаре, когда в финале вратарь Сборной РФ погиб после столкновения с игроком Сборной Бельгии. Что же наш ждёт? Неужели возвращение чемпиона на его чемпионский трон? Или это будет очередное возвращение-фиаско? Несколько игроков высказались на эту тему…»
— Я что-то не понял! Почему мы, твои верные друзья, узнаём о твоём крупнейшем повышении из прессы? — Артём «удачно» открывает газету, обозревающую мир спорта, чашка с кофе, принесенная официантом, оставляется на потом. Другие посетители начинают коситься на них, шикая. Эх, а он хотел всего лишь спокойно выпить бодрящего напитка в компании старого друга. Потом он бы аккуратно завёл тему о спорте, там дальше, понятное дело, о футболе, затем уже подобработанному Дзюбе рассказал бы о возможном повышении. — Я ещё не принял окончательного решения… — Я не понимаю чего ты сомневаешься… Ты прекрасный тренер. Тебе ведь сказали, что через год, после ухода Игнашевича, будешь главным тренером родного клуба! А тут такое предложение! — Но это ведь не просто. Между тренером клуба и тренером сборной колоссальная разница! У меня не будет много времени на подготовку футболистов. Потом это просто ужасная и огромная ответственность. Боюсь это будет практически невыполнимо. Ещё и повышенное внимание прессы. И всё из-за того, что мы были Чемпионами. — Нет, Марио — Артём с самым серьёзным и от этого таким редким выражением лица мотает головой, — Мы Чемпионы. И всегда ими будем. Что бы не произошло. — Возможно, ты прав. Но это не меняет того, что придётся собирать сборную с нуля. — Марио придвигает к себе свою кружку, разглядывая улыбающийся смайлик из присыпки на пенке. Он всё больше начинает думать, что зря решил обсудить эту тему именно с Дзюбой, едва ли не единственным, кто был против роспуска РФС. — Да. Начинать с нуля всегда сложно. Сначала будет тяжело: журналисты будут лезть куда только смогут залезть, болельщики будут ждать грандиозных побед, помощников у тебя будет не так уж и много для такого дела. Ещё тебе придётся искать лучших игроков едва ли не по всему миру. Но только подумай чем это станет? Ты станешь первым тренером после кризиса. У России вновь появится возможность стать великой футбольной державой! И это только первое, что приходит на ум. В конце концов, ты сможешь стать великим тренером, который определённо войдёт в историю — мужчина сверлит Фернандеса взглядом не трепящим возражений, после вспоминает о своей кружке с кофе, делает несколько глотков, предвкушая реакциию бразильца. — Ладно. Я не хочу об этом говорить… — и мне не остаётся ничего, кроме того, как сдаться… — Как там Кристина, дети? — О, они прекрасно. Я сделаю вид, что не понял, что ты очень неумело переводишь тему, и расскажу тебе один смешной случай, что произошёл в одном из моих центров, в который я зашёл позавчера…---
Он только что вернулся домой, где его уже встречают любимые дети и не менее любимая жена. Они ужинают, обсуждая их домашние дела. Совсем редко могут быть затронуты проблемы на работе, ещё реже они обращаются за советом в областе профессии. Но Марио всё равно решает рассказать о разговоре с Артёмом и приглашении в сборную. — Думаю, ты справишься. В крайнем случае, ничего страшного не случится, если Сборная России не пройдёт на первый Чемпионат за двадцать лет. Из Союза тебе не выгонят, и у тебя будет шанс расти вместе с командой. Вы начнёте побеждать. Вы сможете стать Чемпионами Мира! Это твой шанс. — Мы уже были Чемпионами Мира. — Да. Вы ими являетесь и сейчас. — Марио странно посмотрел на неё, но улыбнулся. Разговоры с ней или просто её присутствие делали его счастливым.***
— Папа! — маленькая Евангелина бежит к двери и радостно обнимает отца. — Мама, папа приехал! Голова Кати на мгновенье выглядывает из кухни, потом исчезает. В это время с радостным криком «Папа!» в прихожую прибегает и Даниил. Игорь всех обнимает, целуя в щёки. После проходит на кухню, оставляя спортивную сумку на полу. Там, на кухне, он целует уже жену. Она ставит перед мужем тарелку с ужином и садится напротив. Затрагивать тему футбола она не хочет — они уже обговорили, что предстоящий Чемпионат Мира станет последним в карьере Акинфеева — поэтому Катя рассказывает Игорю о детях и школе. Ева подбегает к отцу похвастатся, показывая школьные прописи, следом за ней приходит и Даня. Игорь искренне радуется их успехам.Немного позже он садится на диван, собираясь посмотреть новости по телевизору перед тем, как пойдёт к детям. Но его планы прерывает Даниил. — По телевизору сказали, что это твой последний чемпионат. Это правда? — спросил он, невинно глядя на отца. — Да. Это правда. — А потом мы все вместе поедем отдыхать? — А потом мы поедем отдыхать. — соглашается Игорь и радостно обнимает сына. — Обещаешь? — Обещаю. Он почти ничего не помнит об отце. Почти всё, что могло вызвать улыбку на лице, было стёрто детской обидой. Он ведь обещал, что они будут проводить больше времени вместе. Он обещал. Смириться с тем, что Акинфеев-старший так и не стал проводить больше времени с ними, так и не получилось. Где-то на подсознании сидела детская и глупая мысль о том, что он их не любил. Даниил встаёт с дивана и бредёт к окну во всю стену, по пути беря телефон и набирая номер сестры. В последнее время они стали созваниватся чаще. Из-за проблем Евы на личном фронте или из-за его желания помочь ей, возникшее только после накопления хоть какого-то жизненного опыта? Он не знает. Или может быть, причина в его частичном одиночестве? Частичном, ведь у него есть товарищи по команде, с которыми он хоть в огонь, хоть в воду прямо сейчас. Но с друзьями они ходят в кафе, клубы и прочие культурные и не очень места два-три раза в неделю. Чаще просто не получается: у абсолютного большинства уже есть своя вторая половинка или даже полноценная семья с детьми и всем полагающим. Кроме товарищей по команде есть ещё Джон. Джон — его сосед, живущий этажом ниже. Он частенько сбегает к нему от своей чудной мамаши. Чудной от слова чудак, а не чудо. Такие побеги случаются два раза в неделю в субботу и среду. Акинфеев уже к этому привык, поэтому уже не неожиданного гостя ждёт маленькая выделенная комната, которая раньше была комнатой для гостей (которых и не было). — Ева, — он слышит такое родное «Да» от сестры и продолжает, — как ты? — Как обычно. Работаю, отдыхаю, работаю. Знаешь, Акинфеев, в таком ритме у нас полстраны живёт, не знаю, как там у вас в Англии. — Вижу, ты в хорошем настроении. — он словно видит, как она пожимает плечами, говоря, ну, да, и что такого? — Да. Ну, раз уж ты позвонил, то поздравляю с победой! — Спасибо. Ну, расскажи, не появился ли очередной тайный поклонник? — Господи, Даниил! Ты прям как дядя Артём! Я на работе, какие поклонники? — Ну, тебе же уже оставляли цветы с записками-комплиментами. — Я не буду спрашивать, откуда ты это узнал, хотя я знаю, что это был дядя Артём. Тебе что правда так скучно? — Есть немного. Как ты догадалась? — этот вопрос только для того, чтобы продлить разговор как можно дольше. — Акинфеев, тебе нужно девушку найти. — Опять ты за своё! — эта тема уже неоднократно затрагивалась ими. Возможно, Ева и права, но признавать это Даниил не собирался. Гордость, всё такое. Да и нравилась ему холостяцкая жизнь. Живёшь спокойно, никто на мозги не капает, за исключением сестры и, изредка, Джона. Сам себе хозяин. Что может быть лучше? — Не опять, а снова! — Ладно-ладно. Давай забудем эту тему. Лучше скажи, как там мама? — он пытается поменять тему разговора без особой надежды на положительный исход. Но в этот раз Евангелина, видимо, не хочет сорриться, как было в прошлый раз. — А у мамы всё просто лучше не бывает. Помнишь, я рассказывала тебе о нашем новом соседе? Так вот, он вчера заходил к нам на чай… — девушка произносит это таким тоном, будто сам факт того, что сосед приходил попить чаю, должен был заставить Акинфеева начать прыгать от радости. — И что? — С букетом цветов! — Так это он твой тайнный поклонник?! Постой, ты же говорила, что новый сосед уже в возрасте! — Да не для меня цветы! А для мамы! — Ааа… Ну и что? — от разговоров с сестрой у него поднимается настроение, поэтому он просто не может не притвориться дураком, чтобы лишний раз позлить её. — В смысле «ну и что»?! Он пришёл с букетом цветов! Для мамы! А ты «ну и что»?! — Ева собирается разразиться гневной тирадой, но неожиданно для Даниила догадывается о замысле брата. — Акинфеев! Перестань. Ой, — она резко замолкает, и пару минут из телефона раздаётся лишь тихое шуршанье, — кажется, Владимир Иванович пришёл. — Владимир Иванович? — Ну, сосед наш. Ладно. Я побежала. Не скучай! — Да когда мне! Она отключается, убегая встречать гостя, а он остаётся один. Но насладиться одиночеством и тишиной ему не даёт звонок в дверь. Это Джон. Тот самый Джон, добрый сосед, проживающий этажом ниже с чокнутой мамашей. Тот самый Джон, что сейчас стоит на пороге его квартиры с четырмя увесистыми сумками по две в каждой руке. Как только этот тощий парень дотащил их до сюда! «Но сегодня ведь понедельник. Не среда и не пятница.» — проносится в голове Акинфеева. — Привет, бро! — Даниил может лишь шокированно кивнуть, пропуская «бро» в квартиру. Джон, не церемонясь, проходит, проедварительно сбагрив половину своих сумок другу, в отведенную для него комнату. Хозяин квартиры медленно идёт за ним, волоча сумки за собой. — Что у тебя в них? — спрашивает он, с громким звуком опуская (читать, кидая) их на пол. — Секрет… — Джон! Ты же говорил никакой наркоты, контрабанды и прочей запрещённой ерунды у тебя нет! — Так её и нет. — Что же в сумках? — Даниил напрочь забывает спросить, почему друг свинтил от мамочки раньше наступления среды. Джон продолжает молчать. — Ладно. Хрен с тобой.***
Марио, прийдя на работу, наконец разбирает документы. Немного подумав, берёт в руки телефон и набирает номер Ромы. — Доброе утро, Марио! Не ожидал, что ты так скоро позвонишь. Уже подумал над предложением? — президент РФС выглядит удивлённым. — Да. Я согласен стать тренером сборной.