«Сборная России вчера сыграла со Сборной Казахстана. Игра завершилась со счётом 2:1 в пользу гостей. Победу принес Сергей Игнашевич, сделав дубль. Однако, игра нашей Сборной до сих пор оставляет желать лучшего. Из линии нападения вопросов не вызывает лишь упомянутый ранее Игнашевич. Мы поговорили о результатах и самом матче с тренером Сборной России, Марио Фернандесем, и капитаном команды, Александром Гарсией»
Выпуск газеты «Всё о мире футбола» 2040 год на следующий день после матча Россия — Казахстан. — Нет! Ну, ты посмотри! Какие гады! Чертовы журналюги! Мы победили! Взяли три очка! Что еще надо?.. — Роман размашистыми шагами мерил кабинет, размахивая газетой. Марио наблюдал за этим, сидя на мягком кресле, и слегка жмурился от громкого голоса президента РФС. — Рома, спокойно. Я прекрасно понимаю твои чувства, но давай ты будешь их выражать не столь бурно. Я только с самолета. — Нет, ты мне скажи, они что, правда думали, что мы сразу же будем играть, как Сборные Англии, Испании, Аргентины, Бразилии и другие? Это же глупо! Мы только возвращаемся на свой уровень! — Рома, эта желтая пресса. «Всё о мире футбола» — желтая пресса. — устало вздыхает Марио, потирая лоб, затем наблюдает за реакцией Широкова. — Это самая читаемая газета среди спортивных! — Ну, да. Она же самая лживая из всех. — Ладно. Давай о работе. — произнес Роман, но затем, взглянув на часы, добавил, — хотя нет. Давай завтра. Ты наверняка устал очень, да и отчетов у нас пока нет. Да! Решено! Завтра. После обеда? Значит, договорились. — он аккуратно выпроводил Марио из кабинета, за дверью которого тренера сборной уже поджидала Светлана, что проводила его до выхода, попутно согласовывая нюансы графика своего шефа с графиком Фернандеса. Они прилетели из Казахстана не так давно. И родная страна встретила их проливными дождями, хмурым небом и темными тучами. Солнце не появлялось вовсе, а из-за дождя неприятные мурашки пробегали по телу, как пробегает мимо стадо слонов, капли воды попадали за шиворот, вызывали слабую дрожь. И это казалось жутким мучением после такого солнечного и теплого Казахстана, где не было необходимости укрываться от дождя чем попало, где можно было повернуться лицом к солнцу и поймать легкий ветерок, вспоминая не менее родную и любимую, но далекую Бразилию, где можно было ненадолго забыть о проблемах насущных и немного расслабиться, где можно было не спеша разгребать свои дела в отличие от вечно спешащей Москвы и России в целом. Всего этого он не мог сейчас сделать. Но он вернулся домой, а это чувство — чувство возврата в любимое сердцем место — не могло ни с чем сравниться. После дождя воздух становится легче и свежее. А городской пейзаж приобретает необыкновенную красоту. Но у него не было времени разглядывать пейзажи, он покинул команду еще в аэропорту, чтобы сразу отправиться на встречу с президентом Союза, о которой последний очень настойчиво просил. Однако офис он покидает ни с чем, зря потратив время. Но, отбросив лишние мысли, он с радостью отправляется домой к семье. Лишь от этого настроение заметно поднимается, не сказать, что оно было где-то низко, но все же. Дождливая Россия принимает совсем другой вид. Превращается из хмурой в перерождающуюся, словно этот дождь заставляет её омолодиться, начать новую, несомненно прекрасную жизнь. Семья встречает его с теплом, сравнимым с теплом, что дарит солнце в далекой Бразилии. Они обнимаются, Марио принимает поздравления, после все вместе отправляются в зал, чтобы отдохнуть за чашечкой горячего свежезаваренного чая и обсуждением различных по своей важности вещах. На следующий день у него запланирована встреча с футболистами. Нужно будет разобрать их игру, поэтому он созванивается со своим помощником, Анатолием Алексеевичем и многими другими. До того, как прибудут футболисты, они обсуждают нюансы и возможные улучшения как состава, так и игры на будущее. Первым из игроков приходит их вратарь, вопросов к которому гораздо меньше, чем к остальным игрокам. Тренер вратарей, Геннадий Владимирович, тут же подсаживается к нему, и они тихонько перешептываются до того, как зала наполнятся футболистами. Они обсуждают игру каждого, разбирают ошибки, где-то хвалят, где-то ругают. Всё обсуждение проходит в дружной, можно даже сказать, семейной обстановке. После Марио их благодарит за хорошую игру и сообщает, что на этом всё. Все медленно расходятся, лениво потягиваясь, шептаются между собой, покидая базу. Перерыв на сборные окончен, а это означает, что возвращается повседневная рутина.***
Футболисты проходят очередной медосмотр, стараясь не задерживаться в ее кабинете. Изредка в помещении звучат шутки, смешки, какие-то реплики, в основном все происходит в тишине. Ненадолго заглядывает Игнашевич, кивает и уходит. Ева смотрит на календарь и понимает, что работы ещё много: в распоряжение клуба вернутся ещё и футболисты-сборники. Во время короткого перерыва она рассматривает свой рабочий стол, содержимое которого почти не менялось с того времени, как она впревые пришла в этот кабинет. Тогда воздух был пропитан больничным запахом, а стены не сверкали своей белизной. — Вот, Евангелина, здесь твое рабочее место, располагайся, обустраивайся, я загляну позже, — произнес Максим Григорьевич. Он тогда как раз на пенсию собирался уходить, поэтому и согласился взять ее в ученицы и стажерки. Правда они друг к другу привязались довольно скоро да так сильно, что плакала она по-настоящему на его прощальном празднике перед выходом на заслуженный отдых. Он еще несколько раз навещал ее на работе, правда здоровье немного позже не позволяло делать это, тогда она стала навещать его, приходя к нему домой на чашечку чая примерно раз в два-три месяца. С тех пор утекло много воды. Кабинет был подвержен страшной пытке, имя которой ремонт. Правда после этого помещение стало более привлекательным. А стол украсили две рамки с фотографиями. На первой их семья: отец, мама, Даниил и она. Фотография старая, она и брат там еще совсем дети. На второй Максим Григорьевич с надписью «Помни о Клятве Гиппократа!» А после стол стали украшать букеты цветов. Кстати, на время игр сборных цветы, конфеты и прочие дары поклонника переставали появляться. Это наводило на мысль, что ее поклонник играет за какую-то сборную. Но к сожалению Евы, эта мысль ни к чему не приводила, поскольку в составе ЦСКА довольно много сборников… — Можно? — раздался веселый голос. Ева подняла глаза. — Саша! Привет! Проходи, конечно. Ты на осмотр? Или так, пообщаться? — Игнашевич думает, что на осмотр, но я не против пообщаться с таким милым созданием. Правда когда это создание будет более бодрым. Что с тобой? Выглядишь неважно. — О, я просто устала. Давай быстро осмотрим тебя, и я отправлюсь за кружкой бодрящего кофе? Она долго рассуждала над способами поимки ее поклонника. Она пыталась расспросить о нем остальных, но они лишь пожимали плечами, хитро улыбаясь и посмеиваясь. Такая реакция ей совсем не понравилась. Ева теперь почти уверена, что они знают его личность, но просто прикрывают. Зачем? На этот вопрос ответа она не нашла. Игроки помочь не могли, а это значит, что придется искать другой способ. Можно было бы поставить камеру, но в технике она не была сильна, поэтому пришлось бы кого-то просить, а это был бы определенно риск. Потому что помощник мог сказать об этом тому «милому романтику», как его называла ее мама. И что бы было тогда, она не могла предсказать. Собственно в этом и был риск. Нужно было действовать расчетливо, предвидя возможные исходы. Но другого выхода она не видела, поэтому решила договориться с Сашкой. — Поможешь установить камеру? Я настроена вывести этого горе любовника на чистую воду! И тогда он выслушает у меня! — Камеру? — переспросил Сашка, с испугом глядя на Еву. — Да. — отвечает Евангелина, и Сашка отчетливо слышит в ее голосе недоумение, а после и подозрение, — А ты чего так испуганно смотришь? — Ну… Я просто не знал, что ты пойдешь на такие меры. Неужели этот твой поклонник стоит стольких сил потраченных тобою? — А что ты мне предлагаешь? Просто сидеть сложа руки? Я не могу так! — Но не камеру же устанавливать! — Чем плоха идея с камерой? — Она мне не нравится. — Но это действенный способ узнать его личность. — Хорошо. — Саша поднимает руки, капитулируя, — когда ты купишь камеру? — Я ее уже купила. — Ева встает, пару минут роется в ящиках и шкафах. Гарсия в это время украдкой наслаждается карамельками со стола девушки. Она показывает ему коробочку с камерой. — Ну, так ты поможешь мне? — Да. Но давай после тренировки? — Хорошо. Но пообещай, что никому не скажешь, я уверена, что он — один из вас. Пообещай! — Обещаю. После ухода Сашки Евангелина с удивлением заметила, что вазочка с карамельками, которую она наполнила сегодня утром, оказалась почти пустой. Поворчав на Сашу, девушка возвращается к работе, взглянув на часы, понимает, что сейчас придет Хестаг на массаж, и тяжело вздыхает. Нет, она любила свою работу. Ей нравилось это еще с детства, а профессия отца просто подсказала в каком направлении стоит работать. Она могла стать стоматологом или, там, патологоанатомом. Но, так как ее отец был футболистом, она решила продолжить работу четы Акинфеевых в ЦСКА. Возможно, это было просто желание стать ближе к отцу, хоть это уже тогда было невозможным. Но клуб она полюбила, как любит человек свою семью, друзей, изредка работу и многие другие вещи, без которых он просто не выживет. Многие из системы ЦСКА стали ей очень близки. Конечно, в месте, где абсолютное большинство представляли мужчины, не обходилось и без внимания с их стороны. Но ни с кем не сложилось. В прочем, этому она не расстраивалась. Ева перестала искать отношений еще после Николая, но почему-то каждый раз, когда ей предлагали встречаться, долго не раздумывала, тут же окунаясь головой в новые отношения. Потом вновь разбитое сердце, слезы в плечо матери, реже — дяди Артема. И все повторялось из раза в раз. Совсем недавно, после свадьбы Алексея, ее бывшего, с которым они остались лучшими друзьями, она задумалась: а стоит ли ей вообще переводить отношения на новый уровень. Может быть она просто не создана для длительных и серьезных отношений? Подумав так, Ева перестала соглашаться на короткие отношения, решив, что нужно сначала просто попробовать проводить больше времени друг с другом, а потом уже принимать решение: быть отношениям или нет. Так почему она хочет выяснить личность того, кто хочет остаться неизвестным? Того, кто приносит её любимые цветы. Того, кто оставляет её любимые сладости по праздникам. А недавно, до перерыва на игры сборной, решил оставлять записочки. В них не было ничего особенного. Просто пожелания. «Приятно провести день», «Удачи!» и всё в этом духе. И отчего-то непонятное раньше «милый романтик» становится таким привычным, родным и близким, что создается впечатление, что этого человека она знает всю жизнь и даже больше. Узнать личность неизвестного, который знает её, кажется, лучше всех знакомых. В полне возможно, что она хочет выяснить его из-за нехватки тепла. Нет, Ева не считала себя обделенной заботой и теплом. У неё есть любящая мать, дядя Артём, за которым как за каменной стеной, есть коллеги, друзья, что всегда готовы её поддержать. Но ей не хватало другого тепла. Тепла, от которого приятной волной пробегают мурашки по утрам, когда ты лежишь, обнимая человека, что любит тебя. Тепла от понимания, что ты всё ещё нужна. Тепла от радости нахождения рядом любимого, близкого. И откуда-то пришла глупая из-за своей наивности мысль, что это тепло может дать «милый романтик». В прочем, все глупые мысли приходят совершенно спонтанно. К ним нельзя подготовиться, их нельзя ожидать. Они просто приходят, как снег в мае, и ничего не поделаешь уже — поздно. Да, возможно, ей действительно не хватало тепла. — Тук-тук! Я войду? — весело спрашивает Сашка, проходя в кабинет. Он ещё несколько раз пытается её отговорить от идее с камерой, чем определенно вызывает подозрения. Спустя несколько минут пререканий камера висит на потолке, смотря на дверь в коридор. Камера всего одна, потому что дверь в её кабинете одна единственная. Значит, и «милый романтик» входил через неё. Ну, конечно… не через окно он ведь залазил! Повесить камеру было дело одной минуты, а вот с настройкой вышли проблемы. Она заняла около получаса. Но в конечном итоге Ева оказалась довольна. Решив оставить камеру на недельку, она вместе с Сашкой отправляется в кафе неподалеку.