Зарисовки из жизни страж-командора и парочки отступников

Наверное, это и правда смешно. Слишком глупо для того, кто столько раз был на волоске от гибели, что мог бы уже обзавестись завидным пофигизмом. А вот поди же ты. Каждый раз, когда Эния слышит что-то о той, другой, ей становится до отвратительного плохо. Да, наверное, это — смешно. Эния не раз ловит себя на подобной мысли, но ничего не может с этим поделать: слишком иррациональная эмоции штука, чтобы так просто взять и подчиниться. Андерс говорит о том, что дочь тетушки Ревки (Хоук, наверное, никогда не сможет выговорить простое «кузина») носила длинные волосы и собирала их в косу — Эния отрезает их до плеч и распускает, хотя в бою это и крайне неудобно. Ничего. Приспособиться можно ко всему (это Хоук знает наверняка, после года жизни в трущобах Нижнего города). Андерс упоминает, что Солона Амелл была прекрасным целителем — Эния Хоук делает все, чтобы в их маленькой компании лучшим целителем был признан, как это ни странно, целитель. Есть в этом что-то, однозначно. Но, во всяком случае, теперь хотя бы остальные не косятся так подозрительно на ее манипуляции. У них другая задача — не попасть в зону действия проклятий: чтобы уж наверняка уничтожить все сходства, Хоук берется за изучение энтропии. И никакой — слышите, никакой — магии духа. А после того, как Андерс добавляет с ухмылкой, после очередного спора, что Солона была ярым приверженцем «чистой» магии, Эния задумывается о том, чтобы поговорить с Мерриль и попробовать выучить магию крови. Хотя бы немного, чтобы для себя вычеркнуть этот пункт из списка. При этом Хоук прекрасно понимает, что она — не Солона, а Киркволл мало похож на Амарантайн. Да и Андерс, кажется, совсем не собирается исчезнуть. Не прямо сейчас, во всяком случае. И все же раз за разом она делает глупые, эмоциональные поступки. Эдакая отчаянная попытка привлечь к себе, к своим проблемам, внимание. Андерс говорит, что Серый Страж была серьезной и подходила ко всему настолько ответственно, что иногда сводило зубы от педантизма? Отлично. Хоук срывается наугад куда-то на Рваный берег, ночью. Потому что где-то там она еще не успела побывать, а потом без отдыха лезет в старые руины. Ее собирают почти по частям в клинике того же Андерса, а она — шутит. Потому что ничего другого ей не остается, а еще потому что так не делала чертова дочка тетушки Ревки. Хоук — Амелл. Мудрая, как и предписывает имя, Солона и безбашенная, словно назло, Эния. Хоук ни разу не видела Амелл в лицо, но слова Андерса прекрасно позволяют себе ее представить. Девушка как наяву видит серьезную магичку, силы которой хватило на то, чтобы охмурить нынешнего короля Ферелдена, но не хватило, чтобы заставить того возвести на трон колдунью. Самое смешное, что призрак кузины преследует Хоук даже здесь: рядом с ней бок о бок, словно в насмешку, сражается принц — будущий король — Старкхевена. Было бы желание — и около этого пункта можно было бы поставить галочку (в смысле, поддаться на уговоры Себастьяна и уйти в церковь, чтобы потом править с ним вместе). Тогда бы проклятая тень, наверное, отстала. Но Хоук из каких-то мазохистских — не иначе — побуждений остается с ее Андерсом, убеждая себя в том, что, возможно, кузина и сумела замахнуться на целого короля, но один единственный маг ей в итоге все равно не достался. Это должно греть, но не получается: слишком часто отступник вспоминает своего командира, чтобы подумать, что они были просто друзьями. Снова и снова из-за плеча Андерса выглядывает с ехидной улыбкой призрак Солоны Амелл. Кузина не признавала никаких татуировок? Эния Хоук делает шрам на переносице своим фирменным знаком. Солона носила мантии — ее родственница использует только доспехи (в конце концов, здесь еще и удобство, а не только упрямство. В длинных юбках не больно побегаешь от пиратов на том же Рваном берегу или в подворотнях Клоаки). Андерс говорит о том, что Амелл когда-то специально для него нашла котенка на улицах Амарантайна, Хоук молчит, вспоминая своего мабари — Спарки. Здесь даже глупо соперничать: кузина делала подарок от чистого сердца и для конкретного человека. Вот если бы оказалось, что она сама тоже любит кошек… Это слишком по-детски, но, сказать честно, если бы оказалось, что кузина Амелл любит синий цвет — в гардеробе Энии Хоук моментально не осталось бы ни одной подобной вещи. Ревность — разрушительное, всепоглощающее чувство; ревность к призраку из прошлого, к человеку, которого ты никогда не знал — бесполезна и нелепа сама по себе. Эния Хоук проговаривает это каждый раз, но снова и снова наперекор всякому здравому смыслу пытается стать в глазах Андерса не просто «девушкой, похожей на Солону Амелл», а той, кем она является на самом деле — Энией Хоук, девчонкой с бедовым характером и, как говорила мама, добрым сердцем.