К чёрту физику, притягиваются не только противоположности!

Исак смог вздохнуть с облегчением, когда кошачьи ушки уловили открывающуюся дверь в другую квартиру. Порой чрезмерная чуткость его слуха раздражала, потому что он мог уловить что-то другое, и это сбивало с толку. Голоса где-то за стеной задребезжали, однако, Исак тут же постарался переключиться — подслушивать нехорошо. Хоть Исак и ошибся, он всё же решил не злоупотреблять чужим, так сказать, «гостеприимством», поэтому, как можно скорее вышел из душевой кабинки. Собственная наглость порой поражала. Оставляя за собой дорожку из мокрых следов, мальчик наконец покинул ванную комнату. Он тут же поёжился, из-за резкой смены температуры, — в квартире было достаточно холодно. Исак тщательно просматривает каждый уголок в доме, на наличие хоть каких-то признаков его присутствия здесь. Пытается сделать всё именно так, как было с его приходом. Он пробыл тут достаточно для одного дня, потому самое время покинуть чужую квартиру. Уже относительно поздно, однако солнечные лучи до сих пор попадают на землю, не давая улицам этого города погрузиться в темноту. Тепло, а ветер приятно обдувает кожу. Исак именно поэтому решает выйти прогуляться — погода действительно сегодня превосходна. Как успел заметить Вальтерсен, даже за столь короткий срок, основную часть своего времени тут проводят именно подростки, в остальном же переулок возле этого домика пустует. Исаку не нравится находиться среди детей, у которых только начинается переходный возраст, потому он уходит в другое место, более уединённое. Он любит думать, но ненавидит оставаться наедине со своими мыслями. Вот ведь дилемма. Пока Исак роется в собственной голове, ноги делают своё дело без помощи мозга. Несут куда-то сами, Исак лишь изредка смотрит по сторонам, — тут и там стоят фонари или столбы. Он также успевает любоваться некоторыми видами городка, которые привлекают к себе внимание бродяги. Постепенно улочки стали сужаться, фонари зажигать свой внутренний свет, а звёзды поочерёдно появляться на ночном небе. Редкие порывы весеннего ветра мягко облегали тело Исака, немного путая волосы. В этот момент, мальчик зажмуривал глаза, потому что те начинали слезиться. Оказавшись окружённым четырьмя домами, с каждой от него стороны, Исак понял насколько крохотным он является. Посмотрев наверх, он заметил полную луну, которая плавно показывалась из-за крыши, где находила до этой поры своё укрытие. Исак взглянул на многочисленные тёмные пятна, что обрамляли спутник. Он увидел себя на её поверхности, как глядит с луны на Землю и представляет себя одним из избранных. Тогда Исак обратил внимание на себя — такая крошка по сравнению со всем этим миром. Тем временем темнота подходила всё стремительнее, ловко наступала на пятки и оставляла позади себя. Дразнилась и убегала. Однако Исаку довольно-таки нравилось тёмное время суток. Можно разглядеть всё то, что является невидимым при дневном свете. Огоньки от фонарей разливались в оставленных ещё прошлой ночью лужах, что добавляло к данной обстановке больше интимности. Где-то в небе освещал себе путь самолёт, держащий путь неизвестно куда для Исака. У мальчика возникало желание кружиться прямо сейчас, наблюдая за красотой ночного Осло, однако он пытался оставаться более благоразумным, и не превращаться в ребёнка. Он всё же позволил себе широко улыбнуться, — такое хорошее настроение редко выдаётся, того и гляди, скоро всё снова пойдёт наперекосяк. Не отрываясь от многочисленных огней, Исак дошёл до остановки. Благо вспомнил, что денег у него не имеется, до того, как зашёл в транспорт. Он решил снова использовать лишь две своих ноги. Дребезжа от собственного веса, троллейбус укатился прочь, будучи абсолютно пустым (за исключением самого водителя). Исак снова шёл, рукой проверяя каждую вещь на улице на наличие грязи. Он вёл ладонью по каждой встречной стене, пока не оказался на месте. По правде говоря, мальчик понятия не имел, для чего он пришел сюда и какой смысл от его пребывания здесь, но… В окнах его прежнего жилища вовсю горел свет, а из самого дома доносились весёлые и достаточно громкие голоса. Люди смеялись и переговаривались, не считая время и совершенно не заботясь о соседях. Исаку не нравилось такое стечение обстоятельств, его настолько взбесила и разозлила эта ситуация. Мальчику стало обидно. Он злостно поглядывал на домишку, сквозь ткань штор, пытаясь что-либо разглядеть. В горле осела некая горечь от этого, а глаза стали щипать. Надо было хоть что-то сделать! По всему периметру ограды были разбросаны камни самых различных размеров. Взяв один, тот что побольше, Исак прицелился, со всей силы размахиваясь и швыряя его в окно. Он наблюдал, как по стеклу расползается паутинка, будто в замедленной съёмке, а потом камень заваливается в комнату, придавливая шторы. Исак доволен. Как только Вальтерсен завидел надвигающийся силуэт, со всех ног ринулся прочь от злосчастного места. До пятиэтажки Эвена Исак добирался бегом.

° ° °

Ночной кошмар для многих людей является поводом для истерики. Во время правления над человеком, он тянет свои костлявые мерзкие руки, крепко хватаясь за горло, начинает душить. Его сила неимоверна, — ты пытаешься ослабить хватку тощих пальцев на своей же шее, однако не получается разжать. Вместе с тем он захватывает в плен не только твоё дыхание, но и тебя тоже. Цель? Довести до слёз и вогнать в тупик, где царит ужас и вечный страх. Мотив? Да забавы ради. Важно ли человеку находиться с кем-то? Необходим ли рядом хоть кто-то? Шагая с одиночеством в одну ногу долгое время, ты можешь стать его пленником. Ты привык к одиночеству? Но к этому ведь привыкнуть нельзя. Если тебе всё равно, то вопрос уже иной, — вряд ли удастся теперь сбежать. Его оковы так прочно стягивают тебя, раны от цепей открываются, а ты весь в крови, — может, и воображаемой, невидимой. Помощь, которая тебе действительно необходима, увы, приходит не всегда. Постепенно отворачиваются все. Должна ведь быть причина? Наверняка она имеется, но в этом стоит разобраться. Необходимо найти момент, когда же именно всё в жизни пошло наперекосяк (всё ли?). Исаку только четырнадцать, когда отец швыряет нежеланную правду прямо в лицо. Он не такой. Ему не нужен дефектный сын, у которого и друзей даже нет. Почему же у подростка, без каких-либо отклонений, не имеется хотя бы по паре друзей или знакомых? Будучи ещё совсем маленьким, Исак уже столкнулся со злыми людьми. Дети в таком возрасте поддаются стадному чувству, потому стоило одному мальчику назвать Исака гадким и жалким гибридом — так стали думать все. Никто не донимал его, Исак даже не слышал издёвок в свою сторону, его просто будто не было. Ему было сложно, потому что он был всего лишь ребёнком, дальше — легче. Да так всегда, вообще-то. Огромная толпа стискивает бедного мальчишку в своих не радушных «объятиях», не обращая внимания на затравленный вид и выступившие слёзы. Это сложно, когда всё только начинается. Среди обозлённых людей: отец Исака, одноклассники из начальной школы. Почему, если привык, плачешь? Глупышка, к одиночеству привыкнуть нельзя. Искажённые гримасой отвращения, лица надвигаются, они высоко — не дотянуться такому малышу. Да разве они все не видят, что это всего лишь ребёнок? Дело в том, что эти люди — слишком прогнившие, так что им наплевать на возраст. Такова сущность человеческая. Исак это ещё поймёт, сейчас только начало. Опять. Исак просто принимает действительность, проснувшись. Он привык к подобным снам, где такие цепкие и мерзкие кошмарные сны отбрасывают прямо в начало всего ужаса. Так сложно было реабилитироваться от такого предательства, свыкнуться с тем, что он остался один. Совсем один. Вначале всегда туго, так? Можно бесконечное количество раз повторять одну простую истину, но наоборот никогда не станет. Как в обычном клише, холодный пот не проступает по всему периметру лба, волосы вспотели из-за достаточной жары, а взгляд не мечется по разным углам помещения. Исак горько усмехается, в который раз произнося лишь одно слово: «Опять». Он как мантру повторяет его, создавая бесконечную петлю в голове. Стащенное покрывало сбито, но это, скорее всего, из-за неудобного положения. В окно до сих пор заискивающе заглядывала полная луна, а звёзды будто случайно кто-то рассыпал около неё. На дворе, по всей видимости, ещё глубокая ночь, но Исак не смыкает глаз до самого утра.

° ° °

Ко всеобщему беспорядку, в квартире ворчуна прибавилось немалое количество использованных бумажных полотенец. Ими завалена вся кровать, и кое-где пространство на полу в кухне. Исак заметил высунутые носовые капли, и ещё кое-какие признаки болезни. Очевидно, Эвен простудился. Что также отметил Вальтерсен — стол по-прежнему остался нетронут всем эти хаосом, появились некоторые новые рисунки. Обнажённый парень сидел прямо в центре листа, однако его положение позволяло рассмотреть лишь выпирающий позвоночник. Голова склонена и покоится на коленях, а вид, безусловно, должен быть потерянным. Что так привлекло Исака, так это то, — что меж спутанных волос виднеются два мохнатых ушка, в точности как и на голове самого Вальтерсена. Уж не гибрид ли часом на иллюстрации? Все небольшие работы Эвена были подписаны им самим, однако эту новоиспечённый художник выделил красным стержнем. Все рисунки без исключения выполнены в чёрном цвете, простой гелевой ручкой, однако эта разбавлена красным оттенком. Исак нахмурился. Уж не неприязнь автор высказывает таким образом к существованию гибридов? Что точно знает мальчик — ему это не нравится. Хоть рисунок действительно хорош. Внезапно Исак слышит, как двери отворяются. В этот раз он всё точно уловил, Эвен зачем-то вернулся. Неужели из-за болезни решил остаться дома? — с ужасом думается мальчику. Исак притаился, надеясь на то, что Эвен просто что-то забыл, сейчас заберёт это в прихожей и, наконец, покинет свою обитель. Однако спустя всего пару секунд кошачий слух уловил шаги по направлению к спальне, а он именно в этой самой комнате и находился. Вальтерсен едва успел заскочить за дверь, прежде чем та открылась. Он с ужасом заметил свой вылезающий хвост, который показывался из-за двери. Благо, Эвен в тот момент отвернулся, так что не удосужился увидеть этот ёршик. Как оказалось, парень с дыркой в голове позабыл о своём телефоне, оставив лежать тот на столе. Скорее всего, Исака он и не заметил лишь от того, что спешил на работу, а не из-за собственной неосмотрительности. Однако это не важно, ведь Вальтерсену в этой ситуации важен только исход. Процесс не волнует. Предварительно громко чихнув, Эвен вышел из квартиры. Только тогда Исак смог выдохнуть. Только что его с предельной лёгкостью могли раскрыть!

° ° °

Бесконечный поток мыслей ежесекундно меняет своё направление, куда-то скачет, и всё время сворачивает. Такой хаос может привести к полному раздору. Это вводит в заблуждение и порой просто злит. Как не сойти с ума от собственного мозга? Абсолютно точно где-то имеется инструкция, как его отключить и перестать чувствовать. Боль? — её больше не будет. Грусть? — о чём речь? Злость? — кто-то знает, что это? Обида, любовь, тоска, — всего лишь странные слова. Все причины несчастной жизни кроются в работающем на всю катушку мозгу. И какие порой мысли забредают в одну вихрастую голову… Исак давно не отдыхал полноценно. Не мог завалиться на кровать, не думая о каких-то проблемах, которые вечно кружили над ним, не давая прибыть его спокойной жизни. Приходилось всегда искать подвох во всём и во всех. Расслабленная улыбка расцветает на молодом лице, как только жужжащий затылок касается подушки. Она мягкая и слегка пружинит, но все мысли разом замолкают. Это заставляет ресницы затрепетать. Часто-часто моргать, чтобы понять реальность происходящего. Можно радоваться и давить широченные улыбки. Но что мешает? Исаку, по правде говоря, безумнейшим образом противно от самого себя. Собственное существование приводит к одной шальной мысли. «А что, если меня не будет?» Чему радоваться, скажите? Кровать мягкая, а всякие заботы ушли на самый задний ряд. Не нужно беспокоиться абсолютно ни о чём, пусть всего и на время. Но Исаку противно. Кровать абсолютно чужого человека. Он бездомный подросток, который ворует еду и живёт за счёт незнакомого мужчины. Говорит что-то о беззаботности, хотя прямо сейчас на голову свалилось столько проблем. Возможно, это и нормально — он ещё ребёнок, хочется себя им и чувствовать. Но он уже принял свой жизненный образ, необходимость соответствовать просто душит в своих когтистых лапах. Исаку стыдно. Например за то, что снова портит чью-то жизнь. Он пытался смириться, что умеет лишь мешать, но реальность каждый раз возникала перед глазами, настойчиво напоминая о своём существовании. Хоть это и противный ворчливый парень, — он не заслуживает, чтобы в его жизнь наглым образом вторгались и портили её, ко всевозможным чертям. И опять тот самый хаос, который преследует везде и всегда. Радостные мысли ускакали в неизвестном направлении, так что теперь лицо приобретает хмурый окрас. Он помогал матери, да. Однако из-за собственной же никчемности всё испортил. Значит — мешал. И такое продолжается до теперешних пор. Возможно, отец и не был прав со своими словами, но Исак так настаивал на том, чтобы они прочно засели у него в голове. Сложно. Учителя в школе жаловались на отсутствие дисциплины, а зачастую проблемы спихивали на Исака. Его хоть и не задевали, но он постоянно являлся козлом отпущения. Что же, решили — и тут мешал. А теперь вваливается в чужой дом, расходует чужие запасы, да и в общем-то портит абсолютно всё. В который раз. Нехотя Исак поднимается, ощущая пробежавший по спине холодок. Ёжится, но своим желаниям не следует. Сейчас поражается собственной наглости. Он ворует еду, использует душ, но тут ещё и на кровать чужую свалился. Он всё-таки нашёл способ отключать мозг? Если да, то не вовремя он воспользовался этой функцией. Исаку действительно паршиво от того, что ему приходится делать ради выживания. Может, стоило раз унизиться, чтобы не творить сейчас такие постыдные вещи? И снова противно. Нет ни одного варианта, который смог бы устроить. Кое-что мимолётно пробегает перед глазами, но такой вариант рассматривался уже целую тысячу раз. Смерть для слабаков! Борясь с желанием выбросить ключи, Исак всё же спускается вниз по лестнице, следуя навстречу чему-то неизвестному.