Рассветное солнышко, пение птиц, будильник.
Макс открыла глаза во второй раз и наощупь выключила назойливый телефон. Медленно поднявшись с кровати, она убрала с себя тяжёлую руку Нейтана, и лишь потом поняла,
что сделала. Голубые глаза округлились.
Колфилд вскочила на ноги за долю секунды: проснулась в
одной кровати с Прескоттом, да ещё ничего и не помнит из произошедшего вчера! Бокал и стоящая рядом бутылка вина ответили только на половину вопросов. Макс неуклюже растолкала парня, всё ещё дрыхнущего рядом. Он недовольно приоткрыл глаз и чуть ли не пропел:
— Не переживай, ночка была яркой…
Подушка, летящая прямо в лицо, не предвещала ничего хорошего, и Нейтан заткнулся, ловя рукой «оружие массового поражения» Максин Колфилд. Но ни на какие провокации девушки он не повёлся, поэтому не сказал ни о чём, что происходило вчера. Колфилд надулась, рисуя худшие сценарии в своей голове. Она присела на кровать и робко заглянула в ясные голубые глаза ещё лежащего на кровати Нейтана. Не то, что бы ей нравились большинство вариантов, как они с Прескоттом провели этот вечер, просто становилось обидно, что только он один может помнить их общие воспоминания.
Парень протянул руки и, схватив Макс за плечи, легко прижал к себе. Она не сопротивлялась, поэтому повалилась к нему на грудь, закрыв глаза. Его руки сомкнулись, а потом скользнули дальше. Колфилд немного отстранилась, чтобы взглянуть, какие чувства сейчас написаны на лице Нейтана, но он отвернулся. На глаза девушки почему-то наворачивались слёзы. Он ничегошеньки не сделал вечером, хотя хотел всей душой. Ну кто не мечтал воспользоваться пьяной девушкой? Прескотт точно. Почему он поступил именно так?
Они отправились в обратную дорогу оба в прекрасном настроении. Музыка, играющая на полную в колонках, заводила, и Макс к концу пути уже почти кричала во всю глотку слова старой, но всё ещё популярной песни. Нейтан улыбался, изредка наблюдая за ней, а часто и сам подпевал особо душевные строки. И вдруг музыка прервалась, резко и безосновательно. Прескотт попытался вернуть её, но что-то произошло, и он сам почувствовал это всем нутром. Предчувствие чего-то плохого повисло в салоне, как грозовая туча. Не смотря на дорогу, он, затаив дыхание, повернулся к девушке. Она не сказали ни слова, не выдавила ни писка, но скрючилась на кресле, а пустые глаза с ужасом уставились в пол. Парень резко ударил её по лицу, и Макс с недоумением, но уже хотя бы осознанно, посмотрела на Нейтана.
— Ничего, — пересохшее горло выдало волнение. Ей показалось на секунду, что она видит чью-то смерть, но она не узнала в, казалось бы, знакомых очертаниях, никого из друзей. Кто это был? Почему появилось чувство, что это видение станет правдой? Догадка, безумная и бешеная, захлестнула разум, и Макс схватила в панике Нейтана за рубашку.
— Уоррен.
Нет сомнений. Тот тонкий силуэт, красивые и правильные черты лица, простоватый вид — это тот, кто уже давно не был ей другом. Нейтан забеспокоился, он с ужасом посмотрел на девушку, но она только тихо и сухо произнесла: «Едь так быстро, как сможешь». И, преодолевая все лимиты правил своей машины, Прескотт ускорился. Он не понимал, что произошло: музыка остановилась, Макс поплохело, а через секунду она вспомнила о своём друге, но что-то внутри подсказывало, что на это есть весомая причина. Маленькая заковырка, очень важная, которая может объяснить всё происходящее.
Колфилд выскочила из машины в ту же секунду, как она остановилась. На парковке стояли двое, и у девушки затряслись коленки, когда она увидела их взгляды. Хлоя и Рейчел в чёрной одежде стояли мрачнее туч, и Макс медленно перевела взгляд на Блэквелл — огромное здание было украшено чёрными ленточками. Нейтан вышел из машины, в немом молчании наблюдая за переглядываниями трёх подруг.
—
Уоррен умер, — это так отчуждённо звучало из уст Макс, что она аж вздрогнула.
Она знала это.
Рейчел и Хлоя переглянулись: они знали, что Колфилд не читала их сообщений, откуда же она узнала об этом печальном известии? — Когда? При каких обстоятельствах? — слёз не хватало. Не верилось даже, что он сейчас не выбежит, смущенный, из-за угла, не засмеётся — такое чувство, будто мир жестоко обманывает Макс. Нет, Уоррен просто не мог умереть!
— Это произошло вечером, весь Блэквелл был на ушах, — наконец ответила Хлоя, переглядываясь с Рейчел. — Он написал короткую прощальную записку и выстрелил себе в голову. В барабане была одна пуля.
«Никогда бы не подумала, что он увлекался азартными играми», — горько признала Макс. Рейчел протянула записку, и Колфилд её прочла вслух:
— Макс, я тебя любил. Будь счастлива с Нейтаном.
И тишина. Прескотт шумно перешагнул с ноги на ногу, косясь на девушку. Взгляды Хлои и Рейчел осуждающе устремились на него. Но его сейчас волновала только Макс.
Колфилд опустила голову, чтобы волосы скрыли как завеса все эмоции, но всем на секунду показалось, что они видели слёзы. Но через секунду она подняла голову, и в тёмных глазах было столько решимости, что ей позавидовал бы каждый. Она достала из сумки альбом, в котором хранились все фотографии до единой.
Пальцы скользили по снимкам под недоуменные взгляды друзей. Макс выбирала фотографию, пока в голове всплывали образы.
«Она в академии. Забавно, что никто не знает её, хотя сама Колфилд прожила здесь, казалось бы, половину своей жизни. Умерев, она переместилась в прошлое. Опять поступила в Блэквелл, но немногим раньше, и теперь оставалось лишь наблюдать за тем, как веселится Рейчел, которую раньше Макс не застала, как нежится в лучах солнца во время занятий Хлоя, как Нейтан, ещё не в яростно-красном бомбере фотографирует мёртвых голубей. И вдруг кто-то прикасается к её плечу. Девушка оборачивается, и первое, что видит, это лучезарную улыбку.
— Привет, меня зовут Уоррен, будем друзьями?»
Страницы альбома смялись под тяжёлой рукой Макс. Слёзы всё же скатывались по щекам, хотя и хотелось их проглотить. Она исправит, исправит, исправит. Найдёт ту фотографию, с которой всё началось наперекосяк.
«Уоррен с важным видом проводит экскурсию, что совершенно не нужно: Макс не впервые в Блэквелле, но отказать этой улыбке не может. Позитив, исходящий из каждого его движения, заставлял идти дальше, и если бы не этот пацанёнок, она бы давно сдалась.»
Не то, не то, не то!
Не те воспоминания, не те фотографии. Что-то, что поменяет всю историю. Какое-то воспоминание, с которого началось буквально всё.
«Дождь, надоедливо капающий на голые щёки. Уоррен говорит жестокие слова, и Макс, приняв все чувства, которые вложил он в свою речь, идёт прочь с парковки. Она встретит Нейтана, который, по стечению обстоятельств, забыл зонтик и будет топтаться у козырька над Блэквеллом. В тот вечер Колфилд впервые поделится чем-то с Прескоттом, мрачным и угрюмым маньяком. Тот вечер изменил всё.»
Фотография лежала на ладони. Если она переместится в прошлое, она отменит смерть Уоррена, но перестанет быть друзьями с Нейтаном. Два самых дорогих ей человека. И если для Уоррена это последний шанс выжить, то с Прескоттом ещё можно наладить отношения.
