На привязи

Хэнк учился облекать все свои слова в просящую форму. Выходило скверно. Коннор учился принимать свое положение как должное. - Не тр... В смысле, не мог бы ты не прикасаться к моему телефону? - Андерсон устало растер пальцами уголки глаз и переносицу. Он так с ума скоро сойдет. Андроид отдернул руку от мобильника, скорее на инстинктах, если они вообще есть в машине, но Хэнк видел - шокер не активировался. - У него мигает индикатор заряда... - Глаза у Коннора щенячьи. Большие, влажные, глубокого насыщенного цвета. И лицо раздосадованное. Хэнк даже не пытается подавить тяжелый вздох. Не прошло даже недели, а он уже весь на иголках из-за этого гребанного шокера и гребаного чувства вины за все это дерьмо. Хотя объективно, его вины в этом и нет, но глядя на задерганного треклятыми электрическими импульсами андроида, как-то неприятно скребет на душе. Коннор чувствует себя почти так же, только у него поводы винить себя как раз есть. Их много. От неловкого осознания, сколько неудобств он доставляет человеку, спасшему его от деактивации, до тяжелых мыслей о том, что долго так жить просто не выйдет. Один из них однажды сорвется. - Вы не обязаны переиначивать каждую фразу. Я могу и потерпеть... - пробует предложить андроид, когда они сидят вечером за столом. Коннор не может есть, но Хэнк хочет, чтобы тот был рядом "за компанию". У андроида нет причин возражать. Он просто наблюдает за тем, как человек поглощает собранный своими руками бутерброд. И запивает его алкоголем. Андерсон по-прежнему не позволяет ему готовить из-за своих предрассудков. Коннор тоже не уверен в этой идее, но установленные программы домашнего помощника должны справиться без проблем с этой задачей. Ему даже любопытно. Но Андерсон не хочет. Андерсон пьет с каждым вечером все больше. - Вам не стоит так много пить. - Снова заводит давно знакомый разговор Коннор. Мужчина отмахивается от него. Смотрит помутневшим взглядом на андроида, устроившегося за другим концом небольшого стола. В серой толстовке, темных шортах до колена и неровных бликах тусклой лампы. С этим вечным щенячьим взглядом. И блядским шокером на шее. - Вот скажи мне, Коннор... - спустя еще два глотка пива начинает Хэнк. Карие глаза, блуждавшие взглядом по кухонному гарнитуру, мгновенно метнулись к лицу мужчины. Брови вопросительно изогнулись. - Ты же девиант? Брови на чужом лице выгнулись еще сильнее, а глаза изумленно округлились. Если бы в хорошенькой головке были шестеренки, они бы, наверное, сейчас крутились так сильно, что дым валил бы, пока андроид пытался понять что именно от него хотят. Но шестеренок не было. Был только судорожно мигающий желтым диод. На который Хэнк не обращал внимания, не отводя жадного взгляда от ставшего крайне эмоционального лица. - Абсолютно верно, Хэнк. Но почему Вы спрашиваете? - спустя полминуты тишины соглашается Коннор, так и не распознав никакого скрытого смысла. - Так че ты по-прежнему такой занудный и правильный, аж до скрежета? - Андерсон ударяет ладонью о столу, и Коннор против воли и голоса разума подскакивает на месте. Непонимающе сводит брови к переносице, фиксирует расслабленную улыбку и хитрый прищур глаз на чужом лице. - Вы шутите? - уточняет он на всякий случай. - Ничуть. Расслабься. Незачем так напрягаться. - Миролюбиво советует Андерсон. У него уже плывет перед глазами, и слал он все эти заморочки.- Ты б меня еще лейтенантом опять начал звать. - А Вы хотите этого? - Коннор позволяет себе слабую улыбку в ответ. Не так просто было расслабиться с контроллером на шее. - Не вздумай! - Шуточно возмущается Андерсон. - Лейтенант, - выпаливает андроид, напряженно сжав пальцы в кулак, ожидая удар тока за свою выходку. Они оба замирают. Хэнк тоже ждет, кажется, разом протрезвев. Ничего не происходит целых десять секунд, и оба расслабленно выдыхают, слабо заулыбавшись. А через десять секунд андроид сжимается от лизнувшего вдоль позвоночника разряда. - Вот же блядь, - расстроенно выдает Андерсон, импульсивно поднимаясь со своего места и направляясь в сторону спальни. Хватит с него на сегодня этого всего. Коннор копирует человеческий жест и проводит подушечками пальцев по переносице. Поднимается на ноги, быстро прибирает со стола и отходит к стене, переключаясь в спящий режим до утра. Хэнк продолжает пить. Каждый вечер. Переходит с пива на более крепкие напитки. - Вам нужно перестать, - снова поднимает эту тему андроид, в очередной раз сидя напротив за столом и наблюдая за тем, как мужчина спивается. - Отвали, - грубо советует Андерсон, дрожащей рукой опуская стакан на гладкую поверхность. Сегодня, и вчера, и позавчера они пробовали, снова и снова, найти тот путь взаимодействия, который не тревожил бы шокер, но ничего дельного не получалось. Хэнк не мог раскланиваться в реверансах с милой улыбкой весь день, Коннор не мог стоять истуканом и на все команды отзываться без задней тоскливой мысли. Будь он простой машиной - может, таких проблем бы и не было. Но Коннор был девиантом, у которого на все было свое мнение и свои реакции. Кроме того, вариант бездушной программы не устраивал и Хэнка. А по-другому никак не получалось. Треклятый ошейник реагировал почти на все, превращая жизнь их обоих в сущий ад. Андерсон начал подозревать, что эта штука - не для контроля. Она за тем, чтобы довести и без того подавленных провалом революции девиантов до самого дна отчаянья. - В жопу такую жизнь, - ругается Хэнк, и Коннор с ледяным страхом чувствует, что мужчина говорит не абстрактно. И не только об андроидах. Архивная память хранит все те моменты, когда лейтенант заговаривал о собственной смерти, и больше, чем деактивации, Коннор боится именно этого - что Андерсон снова попытается умереть. Но выбирая между собой и человеком, он не сомневается ни секунды. - Мы должны снять эту штуку. - Хэнк смотрит прямо и бескомпромиссно. - Это равносильно деактивации. - Напоминает Коннор, остановившись перед восседающим на диване в наигранно расслабленной позе мужчиной. В среднем проходит примерно пол месяца с того момента, как Коннор оказался в подобном положении и под "опекой" Андерсона. Хэнк не может понять, большой это или маленький срок, учитывая напряженность ситуации. Но точно знает, что не готов продолжать эту пытку. - Да должен же быть какой-то способ? - настаивает он, отхлебывая из зажатой в пальцах бутылки с пивом. - Нет, - андроид пытается звучать ровно и не демонстрировать, что его пугает и раздражает эта тема одновременно, - Если снять контроллер, все системы выключатся. - А просто включить тебя обратно нельзя? - Нет, - в голосе проскальзывают напряженные нотки, - если снять его, происходит замыкание и основные каналы просто перегорают. В лучшем исходе нужна будет замена нескольких компонентов. В худшем - всей центральной платы. И то, и другое, поставляет только Киберлайф. Они все равно узнают. - Но нельзя же просто вот так вот смириться с такой жизнью? - у Андерсона свой голос получается контролировать куда хуже подопечного, да и эмоции в нем просто кипят с тех самых пор, как андроида скрутил самый первый электрический спазм. Поэтому к концу фразы он срывается на крик. Коннор виновато опускает взгляд, переминается на месте, неопределенно передергивая плечами. - Или так, или деактивация. А я... Не хочу... - А жить так ты значит хочешь? - Лейтенанта распирает неожиданно вскипевшая в груди злость. Он откупоривает вторую бутылку, делая смачный глоток, и бросает на мнущегося перед ним андроида злой взгляд. - На колени. - Что? - Быстро. Андроид пару мгновений удивленно смотрит на человека. Потом разряд тока заставляет его придти в себя и быстро выполнить приказ. - Сними кофту. - продолжает командовать все тем же голосом Андерсон, немного поддавшись вперед и ни на мгновение не отрывая взгляда от предоставленного зрелища. И не забывая отхлебывать из бутылки. Коннор спешит избавиться от подаренной ему серой толстовки, ловко стянув ее через голову и уже собираясь уложить рядом на пол, когда шокер снова дал о себе знать. - Не так блять. Медленно. - Хэнк только жестко усмехнулся, наблюдая за тем, как замигала лампочка на контроллере и скривился андроид от новых импульсов тока, очевидно, усиливающихся с каждой новой ошибкой. - Чего Вы хотите добиться? - тихо и надорванно шепчет Коннор, надевая дурацкую кофту, чтобы потом медленно стянуть ее снова. Хэнк не отвечает ему, и, кажется, вообще не реагирует на его голос. Он рассматривает торс андроида без особого интереса, только с какой-то тихой злобой, и внезапно фокусирует свой взгляд чуть ниже груди, там, где под скином кожи располагался тириумный насос. - Вытащи. - Командует он. - Вы пьяны... - Вытаскивай я сказал. Коннор боится. Боится такого Хэнка, боится того, что тот задумал, и совершенно не хочет следовать его пьяным желаниям. У него нет систем, способных имитировать слезы, но алгоритмы как-то автоматически перестраиваются под напором сильных эмоций и глаза все равно увлажняются в очищающей жидкости, которой становится так много, что она начинает стекать по лицу. Андроид терпит несколько вспышек подряд, диагностика выводит уведомление о перегорающих под таким воздействием проводах и платах, а пластик на шее разогревается, доставляя значительный дискомфорт в движениях и ощущениях. Пальцы почти не слушаются, когда он все же поддевает едва выступающий край насоса и вытаскивает его из корпуса. Становится легче на каких-то пару мгновений, когда шокер, наконец, перестает досаждать, хотя бы до следующего дурного приказа. А потом перед глазами всплывают множественные предупреждения об опасности, о сбоях в работе то одного, то другого биокомпонента, а потом и предупреждения об отключении всей машины. Рядом с красными ярлыками выскакивают цифры обратного отсчета, но Коннор не следит за ними. Уже не хочет. А Хэнк, тем временем, насладившись зрелищем, снова отпивает пива и начинает говорить: - Вот этой жизни ты хочешь, да? Нравится слушаться чужих приказов и огребать чуть что? Я пытаюсь найти блять выход, подстроиться под тебя, а ты все продолжаешь твердить, что ничего не поделаешь! Коннор, сквозь все предупреждения, застилающие взор, умудряется различить сигналы с сенсоров. Тириум льется в образовавшуюся дыру на месте, где должен быть насос, выливается за ее края и стекает по корпусу. Капает на пол у колен. - Я же хочу блять как лучше, гребаный андроид! - Андерсона допекло, и он почти в отчаянии, потому что понимает, что Коннор, в общем-то, прав - у них совсем нет вариантов. Никакого шанса, чтобы исправить всю эту дерьмовую ситуацию. Просто он, в отличии от машин с их рациональностью, не может так просто сдаться. Может, это глупая человеческая наивность. Может, что-то еще. - Все, поставь его обратно и одевайся. - Выговорившись, бросает он андроиду, тяжело вздыхая и снова расслабленно откидываясь на спинку дивана. Тириум тонкой струйкой скапливается в уголке губ машины, и все сильнее хлещет из дыры. Счетчик уже минул отметку в минуту и начинал все отчаянней мигать. Коннор сжал пальцы вокруг насоса и не сдвинулся с места. Отметил в фоновом режиме, что шокер снова начал нагреваться для новой серии разрядов, но не стал реагировать. В конце концов, возможно, деактивация не худший исход. Поэтому он болезненно морщится и прикрывает влажные глаза, переживая вспышки тока и постепенное отключение систем, и продолжает держать насос в ладони. - Коннор, - окликает его Андерсон, почуяв, наконец, что что-то идет не так. Машина перед ним выглядит жутковато и никак не реагирует на голос, даже когда лейтенант зовет снова, громче и настойчивей. Пара мгновений требуется нетрезвому мозгу, чтобы полностью осмыслить все. А потом Хэнк чувствует, как у него встают дыбом волосы по всему телу. Отбросив бутылку, он резким движением сползает на пол, вытаскивая из ослабевших пальцев насос, и трясущейся рукой отчаянно старается затолкать его на место. Чертова деталь скользит по скопившемуся тириуму, хлюпает и не хочет с первого раза вставать на место, но Хэнк, ощущая, как колотящие механическое тело разряды задевают его ладонь всякий раз, как он пробует прикоснуться к андроиду, все равно пробует снова. Успешно. - Все, успокойся, - сдавленно шепчет он, прижимая к себе полуобнаженного Коннора, не обращая внимания на то, что отголоски электричества все еще бродят по корпусу и охотно перекидываются на кожу человека. Крепко сжимая руки вокруг андроида, мужчина притискивает его к себе, стоя рядом на коленях, и судорожно гладит расскрытой ладонью вдоль горячей от перегревая спины. - Блять, прости меня, Коннор, прости меня, я просто так... Какой же я мудак, мне не следовало так поступать, пожалуйста, прости меня, - шепчет Хэнк в изгиб плеча, зарываясь второй ладонью в темные искусственные волосы на затылке Коннора, с замершим сердцем понимая, что андроид не двигается и не реагирует на него. Через минуту этой тишины Хэнк думает только о том, где его пистолет, и что лучше бы он застрелился намного раньше, чем вел себя вот так, как конченный мудак. Он сам не замечает, как слезы щипят глаза и расчерчивают щеки, только продолжает обнимать Коннора и бесконечно извиняться тихим шепотом, потому что голос подводит. Он думает, что у него бред, горячка, когда ощущает, что андроид осторожно шевелится и приходит в движение. Коннор неловко и очень медленно обнимает его в ответ. Прячет лицо у него на плече и крупно дрожит, часто дыша. - Господи, ты жив, - выдыхает Андерсон, сознавая, что это не бред и не галлюцинация.- Мне так жаль, я такой ублюдок, Коннор... Андроид ничего не говорит в ответ, только прижимается ближе и продолжает дрожать, сжимая пальцами чужую футболку до треска ткани.