Киберпанк: Континент

— Ты оффлайн. Смотри, — сообщает Цири странным виноватым голосом, словно сознаваясь в том, что подглядывала за Ястребом.       Он послушно выполняет просьбу и смотрит в мессенджер Ласточки. Там открыт профайл твинка, и, конечно же, информация в нем подтверждает слова девушки.       Она хочет получить объяснения. Ей нужно услышать что-нибудь такое, что сможет обосновать неадекватный статус Ястреба. И эльф удовлетворяет желание пленницы, говорит ей откровенную чушь, в которую она легко сможет поверить. — Глюк, — коротко отзывается он, возвращаясь глазами к дороге. — Сервера перегружены, оттого и аномалии.       Цири, видимо, не совсем устраивает такой ответ. Она сидит, очень тихая и приникшая, задумчиво глядит в мессенджер. Жаль, что соединение между игроком и аватаром — полностью защищенное, и Эредину ни за что не узнать того, что творится в головке Цириллы. Как близка она к разгадке?       Девчонка заметно нервничает, сжимает в руках мессенджер и отворачивается к черному окну. Восприимчивое тело Эредина безошибочно чувствует то напряжение, что исходит от неё. Но ему хочется большего — ощутить её страх ближе к коже, вдохнуть панику поглубже. Но Цирилла не дает повода — она не боится его так, как следует. Не жмется к двери, не глядит на него с опаской, не тарабанит в мессенджере сообщения SOS.       Потому что влюбленность в Ястреба мешает воспринимать тревожные сигналы. И Цири ищет угрозу по ту сторону темного окна, когда голодный волк не бродит где-то там, в ночи, а сидит на расстоянии вытянутой руки.       Как нелепо. Как интригующе.       Эредин не собирается делить внимание Цири с воображаемым демоном. Она нужна ему вся и сейчас. — Ты взволнована, — произносит Эредин и добивается мгновенной реакции. Девчонка вздрагивает и немного поворачивается к нему. — Нет, — она старается говорить беспечно, старается выглядеть нормально. Но эльфу не нужны её старания.       Командир Охоты устало вздыхает и решает сломить Ласточку. Он заставит её отречься от показного спокойствия. И в момент, когда девушка вовсе того не ждет, Эредин мягко кладет ладонь ей на колено, перемещается чуть выше. Но не замирает в страхе напугать девчонку, как это делал бы другой парень на его месте. Напротив — он аккуратно и ласково поглаживает стройную ножку, словно давно получил на то согласие. Словно касается её в сотый раз. Словно так и должно быть.       И это приносит ему долгожданное удовольствие, потому что он жаждал её дрожащего тепла, упругой плоти, что сминалась под давлением его сильных пальцев. Он хотел бы взяться крепче и не чувствовать преграду между своей ладонью и её шелковистой кожей. Эредин теперь жалеет, что Ласточка одета в брюки. Как, должно быть, приятно ощутить жар, таившийся между её сомкнутых бедер, не будь они сейчас скрыты под грубой джинсовой тканью…       Маленькая горячая Цирилла лишь сильнее испытывает его самоконтроль, когда опрометчиво разводит коленки в стороны. Он не видит этого, потому что смотрит на дорогу, потому что так легче спрятать жадный блеск в глазах. Не видит, но сразу улавливает это движение и позволяет пальцам соскользнуть дальше. Эредин крепче охватывает коленку и подтягивает чуть ближе к себе.       В тягучем напряжении, что иголками впивается в его руку, он не чувствует страха. Только нечто сладкое и вязкое, подобное тому, что испытывает он сам. — Не боишься меня? — тихо спрашивает он, глядя исключительно прямо перед собой и сильнее сжимая длинные прекрасные пальцы.       Он пробует почву, проверяет степень податливости своей Ласточки. — Нет, — девушка дает тот же ответ, но звучит он гораздо убедительнее.       «А стоило бы» — думает эльф и отмечает то, как посмелела девушка. Вот её пальчик уже ложится на татуировку Эредина, скользит по ней вверх-вниз. С его губ слетает вздох — неслышный для девчонки, которая неосознанно дразнит Короля до точки кипения и даже не догадывается об этом. — Что она обозначает? — заинтересованно спрашивает Цири, продолжая ласкать кожу Эредина поверх багровых вертикальных линий.       Эредину не надо отвлекаться от управления, чтобы посмотреть, о чем идет речь — ему достаточно тактильного ощущения нежной, как шелк, девичьей ладони. — Это герб, — эльф, как всегда, отвечает кратко, с некоторым равнодушием, но ему едва удается избавиться от напряженных нот в чистом голосе.       Цирилла заходит дальше в своем любопытстве, тем самым вынуждая Короля ужесточить самоконтроль. — Он есть у всех игроков Охоты?       Эльф качает головой. — Не у всех.       На самом деле, этот герб, выбитый на коже аватара, имелся только у него одного. На Континенте Дикой Охотой называют банду головорезов из самой кровожадной фракции этой реальности, что является лишь частью правды. Охота — его личная идеология, его стремление подчинить себе мир, что он сам создал. И даже если клан лишится последнего игрока, Охота будет как никогда живой. Потому что привязанность Творца к творению не ослабнет, а люди в клане — всего лишь инструмент в руках безумца, что не остановится, пока не заполучит контроль над всем Континентом. И герб Охоты имеется только у Эредина, потому что больше никто не мог и не должен был разделять его стремлений.       Он мог бы разъяснить все это девчонке, попутно наслаждаясь эффектом от своего рассказа, но сначала пусть увидит свою дурацкую Зерриканию.       Он забирает руку с колена пассажирки, понижает передачу и сворачивает в один из бесчисленных рукавов Спирали. Эредин мог домчаться до новой локации в считанные минуты, но не делал этого. Пока его отвлекает управление автомобилем, эльф удерживается от порыва вернуть руку назад и смелым прикосновением показать, что именно ему не терпится с ней сделать.       И Эредин нарочно не использует скоростной потенциал Спирали, чтобы оттянуть момент истины. После он не сможет вернуться к загадкам, что скрывает эта прекрасная кукла. Насытившись телом, он потеряет доступ к тому, что лежит у неё глубоко под кожей. И пока у него есть время, он намерен во всем разобраться.       Эредин невольно вспоминает недавнюю реакцию девушки на откровенное предложение и лукаво улыбается. — Что? — непонимающе спрашивает Цирилла.       Король не собирается ходить вокруг да около. Он жаждет повторения бесценного момента, когда бледные щеки девчонки окрашиваются соблазнительным румянцем. — Вспомнил, как ты испугалась, когда я предложил заняться сексом.       Даже не поворачиваясь к девчонке, он слышит, как участилось её дыхание. Какая прелесть. — Я… я просто не хочу делать это первый раз в теле аватара.       Эльф едва сдерживается, чтобы не обернуться к девчонке и не заглянуть в её невинные глазки, коими, бесспорно, они и были, когда прозвучало это невероятное признание. Эредин даже не надеялся на такую удачу.       Нетронутые девицы — не такая уж и редкость для командира Дикой Охоты. Немалая их часть добровольно вступала с ним в связь, потому что Эредин умел, при желании, проявлять хорошие манеры. Да и его облик тому способствовал. Аватар Короля внешне мало чем отличался от физического тела Создателя, который и в реальной жизни пользовался успехом у женщин. Репутация плохого парня и острые уши только прибавляли экзотики в его «континентальный» образ, благодаря чему далеко не одна глупышка впервые раздвинула перед ним ноги в погоне за сверхострыми ощущениями. Другим мало-мальски привлекательным парням тоже везло. Обычно любопытство и страх перед реальной близостью толкает девчонок в их объятия.       А Цирилла, значит, не хочет «делать это в первый раз в теле аватара». Диссонанс её образа и поведения просто поразительный. — Странно, — абсолютно серьезно говорит эльф. — Многие девушки впервые познают плотские удовольствия здесь, на Континенте. Так проще: практикуешься и не паришься о последствиях. — Лично знаешь таких девушек? — тут же переспрашивает Цирилла, и Эредин слышит в её голосе нечто, подозрительно похожее на ревность.       Ох, это не обычно. Эредин знал, ревность по природе — не что иное, как извращенное чувство собственности по отношению к другим объектам. Он хорошо знаком с этим чувством, потому что испытывает его повсеместно ко всему, что создает. Самый болезненный тому пример — сотворенный им Континент.       Но в обратной ситуации ему еще бывать не приходилось. Никто ранее не демонстрировал чувство собственности по отношению к нему — здесь, в виртуальном мире. И это было чертовски непривычно. — Приходилось знать, — беспечно отвечает Эредин, и эта игра ему нравится всё больше и больше. — Это неправда! — ведьмачка начинает говорить тем предательским тоном, что целиком выдает её непростые чувства. — У этой игры есть последствия, и с реальным телом могут произойти изменения.       Ах, вот в чем дело. Малышка боится однажды отключиться от сети и почувствовать, что стала женщиной. Эта мысль кажется Эредину настолько забавной, что серьезным ему оставаться очень сложно. — Ты полагаешь, что через шлем можешь лишиться девственности? — он задает вопрос, стараясь не смеяться, и у него почти получается. Опять отвлекается от дороги, чтобы не пропустить ни одного важного сигнала на лице и в позе девушки.       Цири беззвучно открывает рот, словно не может подобрать достаточно язвительного ответа на столь откровенный вопрос. И Эредин опять становится свидетелем того, как дерзкие искорки в её глазах горят мягче и менее выразительнее. Ему нравилось такое проявление покорности. — Ну, я не думаю, что прямо лишиться… — осторожно начинает она, — но некоторые резкие изменения в теле аватара становятся ощутимыми в реале, правда ведь? Мой друг, например, испортил себе лицо, когда Циклоп попытался разбить ему голову.       В этот раз он уже не сомневался, что Цири имеет ввиду того типа, что был с ней в «Зимородке». Одно упоминание о нем уже начинало Эредина раздражать. — Твой друг, — с плохо сдерживаемым пренебрежением говорит эльф, — пользуется дешевым шлемом с плохими контроллерами. Их устанавливают туда, чтобы оптимально ограничивать электрические импульсы, благодаря чему ощущения передаются ярко, но не вредят периферической нервной системе.       Вред от пребывания на Континенте давно обсуждался в СМИ. Споры на эту тему активно поддерживались теми, кто был заинтересован в вытеснении «Континента» с лидирующих позиций на рынке. Но черный пиар — тоже пиар. На сегодняшний день никому не удалось создать мир, хоть отдаленно похожий на Континент реалистичностью и разнообразием контента. И ни пиратское оборудование, что наводнило рынок, ни информационная война с компаниями-конкурентами не в состоянии были пошатнуть популярность мира, созданного Творцом. Такие вот неудачники, как уродливый дружок Цириллы, что продолжали тявкать про опасность виртуальной реальности, очень раздражали.       Вместо того, чтобы убеждать девчонку в безвредности первого сексуального опыта на Континенте, он прямо сейчас с удовольствием этим опытом её наградил бы. Держать себя в руках становится всё сложнее, а фантазии о том, как он сейчас остановится посреди Спирали и возьмет Ласточку прямо в машине, грозят перерасти в действия. Но командир Дикой Охоты не был бы самим собой, если бы посмел испортить себе удовольствие спешкой.       Но девушка больше не кажется такой уж застенчивой. Невинное касание к её коленке, а также разговоры о сексе, кажется, немного взбодрили её. Эредин чувствовал эти изменения, потому что, сам того не желая, ловил малейшие колебания в настроении девчонки. Ему не стоило усилий различить легкое возбуждение, исходящее от юного тела и наполняющее воздух в запечатанном пространстве салона автомобиля. Аватар любого другого игрока даже не заметил бы эту чудную примесь, но для эльфа она становится ядом, разъедающим тонкие оковы самоконтроля.       Эредин крепче сжимает руль. Обещает себе, что терпеть осталось недолго. — Мы почти на месте, — негромко сообщает он и, наконец-то, ведет машину вниз.       Едва зародившееся, такое теплое и нежное возбуждение девушки, тает в воздухе и ослабляет хватку на шее Эредина. Теперь Цириллу больше волнует красота зерриканских пейзажей, и у эльфа есть возможность прийти в себя, вернуть невозмутимость, напомнить себе, что именно он, и никто другой, диктует сценарий этого приключения. — Боже, как красиво, — восторженно шепчет она, и Король слышит благодарность в её словах.       Уж что-то, а дарить впечатления он умел.       Дальше, сквозь несколько миль черноты, сияет золотом город с высокими башнями и острыми шпилями. Всё, как на тех набросках, что были нарисованы во времена участия Создателя. По мере того, как автомобиль спускается по уклонной дороге, город вырастает прямо из дюн пустыни. Когда трасса становится ровной, то теряет стеклянный блеск и покрывается следами песчаных бурь. Свет фар выхватывает насыпи песка прямо на черном асфальте, машина поднимает клубы пыли и стрелой мчится к городу. — Мы не поедем далеко, — говорит Эредин и сбавляет скорость. — Но почему? — недовольно спрашивает Цирилла, капризно нахмурив брови. — У нас мало времени для экскурсий, — отвечает он ей безапелляционным тоном и, съехав на мягкую песчаную обочину, глушит двигатель. — Жаль, — вздыхает девушка, будто её лишили лакомства, которого она и так особо не хотела.       Поездка в Зерриканию для Цири была лишь причиной проявить характер, а для командира Охоты — продемонстрировать свои возможности. Истинная же цель заключалась в том, чтобы остаться вдвоем на землях, еще не доступных для других игроков. Здесь ничто не помешает их милому многообещающему уединению.       Разве что треклятый мессенджер Ласточки. Когда-то Эредин не сдержится и растрощит его к чертовой матери, если еще раз услышит его противную мелодию. А пока эльф молча наблюдает, как Цири хмурится, убирая с экрана очередное непрочитанное сообщение, и спешит спрятать гаджет подальше.       «Так-то лучше» — думает он и с облегчением достает сигарету. Никотин способен вернуть ему ясность ума и уберечь девчонку от проявления агрессии с его стороны. Он вальяжно откидывается на спинку сидения, щелкает зажигалкой и прикуривает сигарету, опускает свое окно и выдыхает немного дыма. Ему становится проще с каждой затяжкой.       Цирилла не отводит от него глаз. — Будешь? — вежливо спрашивает он, когда замечает пристальное внимание к своим рукам и губам. — Эм…       Эредин и не думает, что девчонка слишком стеснительна, чтобы попросить. Сигареты ей все равно не помогут так, как ему. Он знает, что её красивые зеленые глазки обращены к нему совсем не из жадности к пряному никотиновому дыму. Но все же достает еще одну сигарету и протягивает ей. — Ну, давай, — смущенно говорит Цирилла, перед тем как принять угощение.       Притягательные губки, покрытые вызывающей чернильной помадой, мягко охватывают фильтр. Эредин знал эту, старую как мир, девчачью уловку, нацеленную на то, чтобы вызвать напряжение в штанах парней. Однако, в случае Короля, необходимости в подобных фокусах не было. Он и без того хотел свою Ласточку, а демонстрации с сигаретой могли вызвать в нем только улыбку. Поэтому эльф спокойно ждет, когда девушка сделает необходимую затяжку, затем убирает зажигалку в карман и отворачивается, чтобы выдохнуть еще одну струйку дыма в окно.       Цирилла кашляет. Потому что курить ей случается не намного чаще, чем кататься по Спирали с командиром Дикой Охоты. — Не понимаю тебя, — произносит Эредин. — В смысле? — голос девушки звучит сдавленно и вымученно, кашель и дым рвутся через губы, но она изо всех сил сдерживает их.       Эльф совершает очередную хорошую затяжку, делает паузу перед тем, как сообщить о своем наблюдении. — Ты же не куришь, на самом деле, — констатирует он, и насмешка в его голосе беспощадна ко всем стараниям Цириллы не подавиться дымом.       Когда наступает разоблачение, ей становится невероятно стыдно. Она больше не может сдержать ни кашля, ни румянца, что тут же расцветает на аккуратном личике. — Я хочу на воздух, — негромко говорит Цири после того, как ей удается восстановить дыхание.       Ну уж нет.       В машине очень темно, и Цирилла безуспешно пытается нащупать ручку открытия двери. Однако, её напрасная возня мгновенно прекращается, когда Эредин тянется к девушке и забирает из её холодных пальцев едва истлевшую сигарету. Красный уголек улетает в окно, а ведьмачка замирает, точно не живая. Эльф мягко убирает её руку от двери и тихо, но очень четко, произносит: — Не надо, Цири.       Они встречаются взглядами. Впервые так близко и так волнующе. Больше нет зоны комфорта каждого. Существует только тесное горячее пространство, наполненное обоюдным предвкушением: осторожным, нежным, что тянется от Цириллы; и пугающим, сильным, что исходит от Эредина. — Почему? — решается спросить она, осторожно выпуская воздух из легких.       Эльф скользит взглядом по мягким губам девушки, затем сосредотачивает внимание на шраме, что не в силах был испортить впечатление от столь совершенной картины её лица. — Здесь опасно. Я не хочу, чтобы ты подпортила это прекрасное личико, — его голос ласковый, но абсолютно фальшивый, потому что желание делает его хриплым и рычащим. Однако, околдованная им девчонка не замечает этого.       И он кладет ладонь прямо на её щеку, на тонкий шрам, обозначенный глубокой бороздой на нежной коже. Аккуратно притягивает Цириллу ближе к себе и целует в приоткрытые от удивления губы. Делает это мягко — как и собирался, наперекор инстинктам, что одолевали его.       Она такая… виноградная на вкус. Очень теплая, очень фруктовая. Такая, какой и должна была быть растрепанная девчонка в белом платье, вымазанная соком, что запала в душу командиру Охоты. И неподдельный восторг заглушает в нем дикие порывы, вынуждает тщательно распробовать эту прелесть. Не спешить. Не делать больно.       Послушная Ласточка повторяет за Эредином необходимые движения губ. Не сопротивляется, когда он хочет скользнуть языком глубже; не дышит, чтобы не нарушить слаженного такта соприкосновения губ. И вот он, повинуясь давней привычке, берет её за затылок, чтобы при необходимости обрубить попытку бегства. Но в этом нет необходимости — девушка полностью подчиняется и так. Ротик её податлив и мягок, как спелый плод. И она позволяет эльфу насладиться всеми гранями тягучего удовольствия, что способна ему дать, оставаясь полностью неподвижной.       Эредин прикасается губами к своему сокровищу — мягко и трепетно, пока не добивается ускоренного сердцебиения в её груди. Целует до тех пор, пока не начинает чувствовать жар тела, что оживало и дрожало в его руках. Цири улавливает ритм касаний его языка, умело подстраивается под него и прижимается крепче. Даже такое незначительное проявление энтузиазма его Ласточки находит отклик в далеких темных глубинах его души. Это мгновенно проявляется той силой, что наполняет руки Эредина и вынуждает крепче сжать в кулак пепельные волосы девчонки.       Она не чувствует той боли, что должна была испытать в реальной жизни. Аватары — крепче, выносливее и сильнее, чем реальные люди. Это открывает некоторые возможности для Эредина, но ему пока не хочется ими воспользоваться. Пока он довольствуется тем, что дразнит девчонку, постепенно отклоняясь назад. Чтобы их губы не теряли контакта, она тянется за эльфом, как змея за заклинателем. Но вот, ещё немного, и гибкости девушки не будет достаточно для того, чтобы поцелуй не прервался. И тогда, вдоволь наигравшись, эльф щелчком отталкивает сидение подальше, берет ведьмачку за бедра и помогает пересесть к нему на колени.       Легкая, как мотылек, она быстро оказывается прижатой к твердому мужскому телу. Эредин мгновенно оборачивает руки вокруг её тонкой талии, а Цирилла уверенно охватывает стройными ногами его бедра. Новый рубеж их близости преодолевается так легко, словно его вовсе и не существовало. — Ты обхитрил меня. Здесь нет опасности, так ведь? — она жарко шепчет ему в губы, смело кладет ладошку на острую скулу.       Эредин улыбается, обжигаемый её горячим дыханием. Знала бы она, как далеки её слова от правды. Ничего, он еще убедит Цири в обратном. — Ошибаешься, Ласточка, — он поглаживает её по спине, безошибочно находит место, где задралась её тонкая обтягивающая курточка, обнажив поясницу, — здесь очень опасно. Смотри.       Эредин убирает руки с её талии, и Цирилла оборачивается назад, чтобы увидеть, как он закатывает один рукав своей черной куртки. Он находит под рулем складной нож и прикладывает лезвие чуть ниже локтевого изгиба. Для качественного номера ему не жалко пары капель крови. Зато девчонка глядит во все глаза и не смеет отвлечься. Ему нравится, когда внимание Цири полностью принадлежит ему. Под её заинтересованным взглядом эльф опускает окно и отводит руку на улицу раной вниз. Кровь послушно стекает по руке и несколькими тяжелыми каплями падает на песок.       Пока ящерицы шустро бегут к машине под толщей песка, Цирилла крепче прижимается к Эредину, даже не подозревая, какое зрелище ей предстоит увидеть. Ей холодно, и она ищет тепло в надежных объятиях Короля. И эльф делится им, не задумываясь. Было нечто приятное в том, как она обхватывала его шею — совсем как маленькая девочка, что прячется от предрассветного холода. И он крепче прижимает её одной рукой, одновременно запуская пальцы под пояс узких джинсов.       Сигнал мессенджера разрушает это дивное мгновение раньше времени. Ящерицы уже близко, Ласточка чувствует приближение чего-то плохого, с опаской поглядывает в окно, но продолжает держаться двумя руками за Эредина. Он мысленно отсчитывает секунды и поднимает руку именно в тот момент, когда первая ящерица выпрыгивает из песка и лязгает зубами в воздухе, так и не достигнув желанной плоти. Две другие твари также не преуспевают в попытке достичь его руки.       Командир Охоты некоторое время забавляется потугами монстров, а Цирилла нервно сжимает пальчики на его воротнике. Неужто так переживает за него? — Такие вот мобы водятся по периметру Зеррикании. Кровь чуют за сотни метров. В том числе, и ту, что течет у тебя под кожей. Уверена, что хотела бы прогуляться с этими милашками?       Впечатленная Цирилла отрицательно качает головой, лишь крепче обнимает эльфа. Он старается не думать о том, как льстит ему волнение девчонки, но тепло, разливающееся в груди, слишком приятно греет холодное сердце. Возможно, поэтому он пока не спешит делать то, что собирался. Вместо этого он опять возвращается к её губам, целует, успокаивающе перебирает волосы на затылке, готовый в любой момент заблокировать возможную рассинхронизацию.       Только не похоже на то, что в этом есть потребность.       Цирилла выгибается в спине. Прижимается к нему животом. Настойчиво приникает бедрами к его паху. Она жаркая. Он чувствует это через брюки и едва сдерживает навязчивый порыв крепко обхватить её за талию и прижать к себе так жестко, чтобы у Ласточки не осталось сомнений в силе его желания. Глупенькая, она трется не там, где надо, и больше всего ему хочется прекратить эти бесполезные танцы поверх его члена и, наконец, усадить на него девчонку.       Но Эредин не делает этого — находит необычное удовольствие в том, что просто наблюдает за действиями девушки. Обманчивое чувство свободы делает её раскрепощенной и прекрасной, и он может только ласково скользить пальцами по острым лопаткам, по узкой спине, по округлым ягодицам, пока Цирилла примеряет на себя образ дерзкой соблазнительницы. У нее превосходно получается раскачивать качели самообладания Короля, целуя его в шею. Её губы обжигают, теплый аромат винограда выгодно смешивается с запахом её кожи и пьянит Эредина не хуже крепкого алкоголя. Он откидывается на подголовник и готовится стойко вытерпеть эту пытку.       Цири не видит, как он улыбается. Как ухмылка его, спрятанная в темноте, цветет блаженством. Не видит, как лицо его меняется, когда она оставляет укус на мочке заостренного уха. Если бы она отвлеклась от своего занятия, то увидела бы, как тонкие губы Эредина обнажают плотно стиснутые зубы, а глаза его стремительно темнеют. Но девчонка слишком увлечена и продолжает опрометчиво ласкаться к зверю.       Но время их стремительно убегает, о чем напоминает бестелесный голос в наушнике. Осталось всего полчаса, а Король так и не решил, что будет делать с Цириллой. Он еще успевает взять её прямо здесь, быстро получить от неё всё то, что жаждала его голодная сущность. Затем он мог бы бросить её здесь, в Зеррикании, или, если ему всё понравится, высадить в долбаном Новиграде. И на этом всё. Пути командира Охоты и наивной глупышки разойдутся навсегда.       Или он может остановиться. Отложить самое сладкое до следующего свидания, а до того неизвестного момента перебьется другими менее интересными жертвами.       Ласточка мешает ему думать. — Цири, моя страстная амазонка… Надо понимать, мне пора расстегивать брюки? — шепчет он, прижимаясь красными от прилившей крови губами к её шелковым волосам.       Уязвленная Цирилла сильнее кусает его за ухо, и Эредин шипит, крепко и больно сжимает кулак в её волосах.       Эльф выбирает третий вариант. — Садись на место. Нам пора, — жестко произносит он и настойчиво отталкивает от себя девушку. — Почему? — чуть не плача, шепчет она.       Но Эредин непоколебим, не смотря на то, что Ласточка уже готова ему отдаться. — Ты заигрываешься, Цири, — отвечает он и заводит автомобиль. — Чрезмерная увлеченность заканчивается плохо.       Таким глупым девочкам, вроде Цириллы, увлеченность простительна. Эредин же такой роскоши себе позволить не мог.       Ласточка послушно ползет на свое сидение и снова обиженно обращается к эльфу: — Что ты имеешь ввиду?       Эредин бросает бессмысленный, ничего не значащий ответ: — Лишь то, что скоро закончится Саовина.       От резкого старта приводные задние колеса прокручиваются на месте, не успевая достичь нужного сцепления с песком. Пыль летит из-под шин, поднимаясь ввысь темными клубами, и автомобиль срывается с места с легким заносом, разворачивается на дороге и мчится в обратном направлении.       Заигравшись в нежного любовника, он совсем забыл об обязанностях командира клана. Пора вернуть ясность голове и следовать плану. Первое, чем следует заняться, это вернуть Охоту домой.       Эредин подключается к нужному каналу и зовет навигатора, но тот не реагирует. — Карантир, — по слогам властно повторяет он, и в его голосе отчетливо слышится злоба, что кипела в его венах. — Отзывайся, когда к тебе обращаются. — Да здесь я, — наконец-то, откликается Карантир, хоть и слышно, что язык его слегка заплетается. — Время на исходе. Возвращаетесь без меня. Сегодня ты ведешь домой, — Эредин старается говорить как можно четче, чтобы навигатор всё понял. — Ясно, принял, — уже серьезней произносит Карантир, и Король отключает наушник, давит на педаль газа до упора.       У него больше нет времени на мягкий подъем. Возврат в Tir Na Lia произойдет на максимальной скорости. Девчонке придется потерпеть.       Он не может отвлечься от управления автомобилем, но краем глаза замечает мессенджер в руках Цириллы. Вот и настало ей время прочесть все те сообщения, которые могли её спасти, прочитай она их раньше. Хотя, на самом деле, Ласточку уже ничто не могло уберечь с того самого момента, как он увидел её в Туссенте.       Сейчас она найдет подтверждение своему открытию, когда проверит статус командира Дикой Охоты. Во время полета на Спирали он будет отображать названия тех локаций, над которыми они сейчас проносятся. Их с Цириллой статус будет меняться абсолютно синхронно и не оставит никаких сомнений насчет того, что эльф, с которым она недавно жарко целовалась, на самом деле никто не иной, как легендарный Эредин собственной персоной. ­      И в её интересах принять этот факт как можно спокойней.       Столица Чудовищ встречает их мягкими серыми красками, что так нравились Эредину. Здесь он чувствует себя намного комфортнее, чем в любой другой точке Континента. Буря к тому моменту покинула город, ветер уносил последний снег из узких улиц.       Эльф останавливает автомобиль, глушит двигатель, чтобы прикурить очередную сигарету и вдохнуть сладкий морозный воздух, приправленный терпким дымом. Он не смотрит на Цириллу. Дает время ей и себе. — Пожалуйста, отвези меня домой. Прошу тебя, — она умоляет его тихим шепотом.       Эльф молчит. Сбивает в окно пепел, который в тот же миг теряется в ленивом снежном вихре и уносится ветром прочь. В морозном воздухе растворяется и сигаретный дым, выдыхаемый сквозь тонкие холодные губы. Он не вернет её домой. Респаун Ласточки пожизненно будет здесь. Потому что, к её огромному несчастью, Эредин вовремя понял, что одного раза ему будет мало. И он не готов будет испытывать свое терпение, охотясь за Цири по всему Континенту.       Цирилла глядит на него с мольбой, потому что это единственное, что ей остается. Но эльф точно не замечает ни девушку, ни её полных страха и горечи взглядов. Медленно прикладывает сигарету к губам и следит за тем, как тоненькая сизая нить тянется в открытое окно. И далее молчит.       Чувствует, как она дрожит от холода и ужаса. Желание обнять её, прижать к теплой груди, иголкой впивается в тающее сердце. Но он не сделает этого. Потому что ей не нужна ласка самого опасного из Чудовищ.       Возможно, это изменится со временем. Но это не случится раньше, чем Цири сможет принять истину. Поэтому Эредин бесстрастно озвучивает приговор, в который она все равно сейчас не поверит. — Ты останешься здесь навсегда, — говорит он неожиданно, застав ее врасплох. — Ты, моя амазонка, легкая как мотылек, останешься здесь до конца твоей мотылиной жизни.       И она не верит. Начинает рассинхронизацию и удачно завершает её, исчезая из машины.       Король не держит её. Знает, что она все равно вернется. Потому что чудный Ангел болен Континентом так же безысходно, как и он сам.       Эредин спокойно докуривает сигарету и вслед за Ласточкой возвращается в реальный мир.