Киберпанк: Континент

      Саовина пролетела стремительно в ночь с пятницы на субботу, оставив игрокам массу впечатлений. Это событие обсуждали в соцсетях, по телевидению, в интернет блогах, на улице, везде. Новостные сайты опубликовали официальную итоговую статистику, предоставленную разработчиками: максимальное количество аватаров, подключенных к серверам одновременно, превысило 15 миллионов человек в эту ночь. Это число побило все рекорды Континента и стало причиной того, что акции компании выросли в цене почти в два раза буквально за несколько часов. Фондовые биржи прогнозируют дальнейший рост курса, поставщики пользовательского оборудования объявили о наращивании производственных мощностей.       Мир шумел вокруг Континента, пока Кира крепко спала после бессонной ночи. Рядом на подушке лежал мобильник. Экран то и дело мерцал после очередного полученного сообщения. Телефон неутомимо выбрировал, оповещая то о входящем вызове, то о новом уведомлении. Но девушка не слышала ничего, мучаясь в объятиях беспокойного сна.       Ей снилась Спираль — широкая стеклянная дорога, не имеющая под собой опор. Просто черная глянцевая лента, чьи начало и конец теряются в пустоте. Кира смотрит глазами Цириллы в непроглядную тьму, ощущает на коже аватара колючий холод. Она ведь сбежала с Континента! Почему она снова здесь?       Цири пытается отключиться, закрывает глаза и сосредотачивается. Тело наполняет знакомая слабость, что предшествует переходу из одного мира в другой. С надеждой открывает глаза и снова видит Спираль. Потому что собственное сознание держит Ласточку сильнее, чем виртуальная реальность. Но девушка быстро гонит панику прочь. Это же Спираль. Здесь нельзя отключаться, потому что рядом нет точек для следующего респауна, думает она.       Еще Цирилла думает о том, как больно лижет холод её руки. Так происходит, потому что её больше не согревает тепло салона автомобиля. Она не едет в машине, она стоит ногами прямо на дороге.       Ох, разве такое может быть? Разве неподвижную Цириллу не должно было поглотить электромагнитное поле? Разве её тело уже не должно превращаться в кровавую пыль?       Она оглядывается по сторонам и видит знакомый черный автомобиль, обозначенный двумя красными огоньками задних фар. Он стоит на месте. Беззвучно — двигатель выключен.       Цирилла нервно вздыхает, но при этом не слышит никакого звука, словно в её легких — вакуум, а не воздух. Однако, внезапная глухота волнует девушку гораздо меньше, чем автомобиль. Эредин сидит в нем?       Ей вовсе не хотелось проверять эту гипотезу. Главное то, что эльф больше не удерживает её в плену. Как она выбралась из машины? Эредин отпустил её?       Вскоре и эти вещи перестают волновать Цири. Её захватывает факт неожиданной свободы, хоть и относительной. И Цирилла убеждает себя, что это не сон, а игровая сессия на Континенте. Может, случилась внеплановая перезагрузка серверов, и систему откатили назад — в тот промежуток времени, когда Эредин еще не перенес девушку в жуткий холодный город? Это может быть её шансом спастись. Нужно спуститься со Спирали в любую локацию. Куда угодно, только не в Tir Na Lia.       И Цири заставляет себя идти, вынуждает перейти с шага на бег. Да только острые шпильки не издают никакого звука при соприкосновении со стеклянной магистралью. Она смотрит себе под ноги, под глянцевым блеском видит пропасть. И пусть она готовилась к этому зрелищу, но сердце её начинает стучать в шальном темпе, бешенно биться в грудной клетке, и его удары звучат в ушах, отзываются в затылке и даже в кончиках пальцев.       «Не смотри» — велит себе Цири и смещается к центру дороги, подальше от пугающего края. Бежит дальше так быстро, как позволяет ей крайне неудобная обувь. Впереди темнота. Фонари горят ярко, но их свет способен охватить настолько ничтожный участок дороги, что картина всё равно выглядит жуткой.       Но ближайший островок света не становится ближе, будто Цири стоит на месте, а не бежит со всех ног. Она с надеждой оглядывается назад, рассчитывая увидеть огни фар далеко от себя. Но нет. Спираль не позволила девушке переместиться ни на метр.       Из-за охватившего отчаяния Цирилле захотелось плакать. Путь к спасению, казалось, уже открылся перед ней, но свобода была всё также недосягаема. Механизмы Континента работают в пользу предводителя Дикой Охоты, а не глупой Цириллы, что собралась сбежать от него.       Пробежав еще немного — снова на одном месте — Цири останавливается. Дыхание сбилось, во рту пересохло. Она оборачивается назад, уже и не веря в собственный успех. Конечно, ничего не изменилось. За исключением одной детали — Эредин вышел из машины и присел на капот, наблюдая за ней. — Не подходи ко мне! — облачко пара вырывается из губ, но голоса не слышно.       Правда, не похоже на то, что Эредин собирался к ней подходить. Цири могла видеть только его неподвижный силуэт, и ничто не могло намекнуть на дальнейшие действия командира. Фонарный столб располагался далеко за его спиной, и в темноте можно было различить только его высокую фигуру, руки, спрятанные в карманы куртки, и когтистый наплечник.       Девушка пробует переместиться в обратном направлении, и это получается. Но как такое может быть? Если она может идти к Эредину, то почему не может уйти от него? Эльф по-прежнему не делает попыток поймать её. Значит, знает, что сбежать ей всё равно не удастся.       Цири плачет. Холод безжалостен к её телу, пробирается до самых костей и распространяет свою власть над ней. — Чего ты хочешь от меня? — она теряет самообладание и кричит, но голос её звучит не громче шепота, а потом и вовсе переходит в беззвучный хрип.       Эредин отталкивается от капота. — Стой! — приказывает она ему, но эльф не слышит.       Или слышит.       Цирилла отступает назад, но это не дает эффекта. Ей не уйти. — Я прыгну вниз! Расшибусь к чертям собачьим, — угрожать собственной гибелью — это последний аргумент, которым она могла повлиять на командира. — Уезжай прочь!       Эредин качает головой и подходит ближе.       Чтобы показать, что не шутит, Цири подходит к краю Спирали. Прыгнет или нет, она сама не знает. Лишь надеется, что Эредин не станет её убивать, пусть и косвенно. Он ведь не этого хочет, правда? Не для убийства же он затеял эту долгую игру с перепиской и переодеванием в твинка?       Девушка испытывает эльфа, стоит на самом краешке. «Пожалуйста» — немо умоляет она. «Не трогай меня. Не трогай!».       И командир внимает её отчаянию — замирает на половине пути к своей добыче. Но не уходит. Ждет, когда Ласточка успокоится, сдастся перед страшным холодом, что живьем сдирает с неё кожу.       В объятиях Эредина тепло, она помнит это. Знает, что его руки горячие, что они способны согреть и подарить сладкую негу, вернись она к нему. Эльф обнимет её, будет говорить с ней мягко и ласково, прижмет к себе крепко, и тогда Цири вновь доверится ему. Податливую и жаркую он вновь утащит её на самое дно Континента.       Но дважды она не совершит ошибку — не даст себя одурачить. Чтобы убедить в этом Эредина, Цири еще немного смещается к краю. А он еще немного подходит к ней. Цирилла осознает, что следующий крошечный шаг назад станет её последним. Эльф это тоже осознает, но не прекращает приближаться.       Ласточка крепко закрывает глаза, сквозь слезы делает глубокий вдох и ступает в пустоту.

***

      Кира проснулась далеко за полдень с ужасной головной болью. Она чувствовала себя такой уставшей, будто и не спала вовсе. Едва ей удалось оторвать голову от подушки, как сразу захотелось её положить назад. Слабость усиливалась еще и голодом, что мучил её со вчерашнего вечера.       Девушка заставила себя подняться и выпить хотя бы воды. Первый стакан она осушила залпом, еще один стакан она взяла с собой и присела на краешек кровати. Остатки кошмара всё еще вспыхивали в памяти жуткими слайдами. Понадобилось время, чтобы прийти в себя и понять — всё в порядке, она дома, в своей домашней бесконечно серой реальности. Здесь нет Эредина, нет Спирали... Только маленькая, давно не убранная квартирка, не развешенное окно, скомканная постель. И тишина.       С большим удовольствием Кира снова бы завалилась на кровать. Если повезет, она могла бы опять заснуть. И проспать всю свою оставшуюся ущербную жизнь. Но так нельзя — её ждет рабочая смена, что начнется уже через два часа. За это время нужно заново превратиться в человека и отправить себя вон из дома.       Кира боялась посмотреть на себя в зеркало, и не зря. Красавицей она и так не была, а за последние недели так запустила себя, что стала напоминать высушенную утопленницу. В перерывах между учебой, работой и Континентом она забывала есть. Почти не бывала на улице, не дышала свежим воздухом. И почти не спала. Все это сказалось на лице Киры не самым лучшим образом. Она стала до того бледной, что даже веснушки выцвели на её коже. Прическа, вообще, заслуживала отдельного внимания. Сухие безжизненные волосы напоминали птичье гнездо.       Конечно, горячий душ, тональный крем и расческа немного повлияли на ситуацию. Но результат был далек от совершенства, и ещё дальше — от того образа, который она использовала на Континенте. Но Кира приказала себе не думать об этом. Не думать о том, что вообще существует какой-то Континент. Она больше не сможет туда вернуться.       Однако, это была провальная стратегия с того самого момента, когда девушка добралась до своего мобильника.       «Как тебе Саовина? Как по мне, было здорово!».       «Дикая Охота была в Новиграде! Ты же все время там тусуешься, видела их?».       «Почему не отвечала? Мы хотели с тобой встретиться!».       «Милочка, ты как на Спираль попала-то?».       Кира безучастно открывала, читала и закрывала сообщения. Просмотрела список пропущенных вызовов. Все они были от друзей и знакомых, что, как и она, были помешаны на Континенте. Каждому хотелось поделиться впечатлениями, обсудить ивент. Ну и, конечно, всех мучил вопрос о том, как статус Цириллы отображал всю ночь то Спираль, то Зерриканию. Вот это настоящая интрига, вот это почва для сплетен!       Девушка бросила телефон в сумку, не ответив ни на одно сообщение, оделась и вышла на морозный осенний воздух. И только там поняла, что в этом нет смысла. Ходить на подработку больше нет смысла.       Девушка так и замерла посреди улицы. Единственной мотивацией плестись по вечерам в закусочную, напяливать на себя идиотский желтый фартук и обслуживать посетителей, была острая нехватка денег. На аренду жилья и на питание ей давали родители, а вот игровое время на Континенте приходилось оплачивать самостоятельно. А стоило оно немало, поэтому Кира экономила абсолютно на всем, изводила себя ради повышенной стипендии и вынуждена была работать официанткой по вечерам. Но если она больше не собирается возвращаться на Континент, то зачем ей это всё? Можно ведь просто лечь в кровать и пролежать там без движения до понедельника, как прибитая муха.       «А почему только до понедельника?» — вдруг подумала она, направив слепой взгляд на унылый узор тротуарной плитки. Зачем ей учеба? Зачем ей образование? Она не собиралась становиться юристом. Кира просто хотела выучиться для того, чтобы найти работу помощника в какой-нибудь паршивенькой конторе. Тогда ей бы хватало денег для существования. Девушке нужны были средства, чтобы жить отдельно от родителей. Она нуждалась только в небольшой комнатушке, где могла бы прятаться, пока её сознание путешествует в виртуальной реальности. Ну и питаться тоже необходимо было бы — просто для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность мозга. Без этого на Континенте не наиграешься.       А теперь зачем это ей? Дома у родителей есть такая же старая кровать, где Кира сможет пролежать всю жизнь с таким же успехом, как и на съемной квартире.       Девушка не решалась сдвинуться с места. Прохожие глядели на неё с интересом.       Если Кира сейчас не поспешит в закусочную, то за очередное опоздание её выгонят с работы. Она получит зарплату только за полмесяца, и этого точно не хватит, реши она купить новый доступ на Континент.       Кира еще немного постояла в нерешительности и снова пошла. В закусочную.

***

      Посетителей, слава богу, было немного, и Кира могла подолгу сидеть за стойкой в образе прибитой мухи. В её руках остывал второй стакан крепкого кофе, но девушка всё никак не могла проснуться. За окном быстро темнело, белые лампы гудели над головой. Кира иногда сползала со своего стула, подходила к столикам, принимала заказы, приносила бургеры и кофе, затем снова занимала свой пост на табурете у окна.       Время, на удивление, бежало с ошеломляющей скоростью. Поразительно, каким разным бывает восприятие времени, когда впереди тебя ждёт нечто приятное, и когда в конце ожидания не произойдет ничего. Раньше Кира имела привычку постоянно поглядывать на часы, предвкушая приближение того момента, когда она очутится дома и ускользнет на Континент. Но что ей делать дома теперь?       «Заняться стиркой, уборкой. Лечь спать пораньше и отдохнуть, наконец-то!» — в голове быстро нашелся ответ. Но Кире не хотелось заниматься рутиной, не хотелось тратить ночь на сон. Она хотела на Континент...       Киру отвлекла компания молодых людей. Они вошли в закусочную и заняли дальний столик. Девушка буквально зависла, глядя на них.       Все пятеро имели по когтистому наплечнику на куртках.       Кире понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться и понять — никакая это не Дикая Охота. Просто шпана в бутафорном прикиде Чудовищ. Обычные подростки, что на волне популярности Континента, нахлобучили на плечо пластмассовые когти. Девушка спокойно выдохнула и пошла принимать заказ. — Как думаете, парни, к ним можно вступить в клан? — Ой, не смеши! Кому ты там нужен?       Компания высмеяла товарища, отчего у того со стыда покраснели уши. Кира шла к их столику нарочито медленно, чтобы подольше послушать разговор. — В Охоту не берут таких сопляков, как ты. Говорят, Эредин лично выбирает тех, кто пойдет к нему в клан. Что ему с тебя?       В разговор подключился еще один парнишка: — Эх, вот это был бы ништяк! Слышали, что они творили в Новиграде? «Нордлинги» поджали хвосты и попрятались по норам! — О, да! Но, кажется, Эредина с ними не было. Странно, что он пропустил такую движуху. Вот бы пересечься с ним хоть разок... Он, правда, такой страшный? — Что будем заказывать, ребята?       Кира приготовила ручку и блокнот. Поняла, что не хочет слушать этот треп.       В процессе бурного обсуждения парни и не заметили, как к ним подошла официантка. Быстро приняв у них заказ, она поспешила к своей стойке. Кофе-машина зашипела громко, благодара чему Кира больше не могла слышать ни слова из того, о чем продолжали говорить малолетки. Девушка нервно и как-то безумно улыбнулась. Знали бы эти ребята, фанатеющие от Дикой Охоты, почему на самом деле Эредин пропустил движуху. — Возвращаетесь без меня. Сегодня ты ведешь домой.       Кира уронила на пол только что наполненный стакан кофе. Механично присела за стойку, чтобы подобрать уже пустой стакан. Или чтобы спрятаться от того, кому принадлежали эти слова. Она напрягала слух и ждала, когда говоривший произнесет еще что-нибудь. — Лиз, не устраивай истерику. Я не смогу быть вовремя.       Осторожно выглянув из-за стойки, Кира поняла, что стала свидетелем чужого телефонного разговора. Полный мужчина за столиком говорил с какой-то Лиз, удерживая трубку жирными пальцами. «Я схожу с ума» — подумала Кира и поспешила за шваброй, чтобы вытереть кофе.       Больше за её смену не произошло ничего странного. Она спокойно повытирала столы, свела итог по кассе, попрощалась с поваром Джонатоном и вышла в ночь. Домой добралась быстро и без приключений. Сложности начались тогда, когда она закрыла за собой дверь квартиры и замерла в тишине и мраке своей крохотной прихожей. Обстановка здесь выглядела какой-то ненастоящей. Весь материальный мир — сплошная бутафория, пластиковая унылая дрянь.       С большим трудом она заставила себя сбросить обувь, снять тяжелую осеннюю куртку. Когда вошла в комнату, то первым делом включила телевизор — тишина в квартире была невыносимой. Голубой мерцающий экран осветил кровать, которую девушка даже не потрудилась заправить в обед. На кухне протекал кран. Капли звонко падали в мойку.       Кира разделась, легла в постель. По телевизору шла передача о вреде и опасности игровой зависимости. Девушка наклонила голову набок и слепо уставилась в экран. Тучный мужчина с очками в толстой оправе что-то вещал поверх бегущей строки. До Киры долетали обрывки его фраз, в которых слово «шизофрения» прозвучало, по меньшей мере, пять раз.       «Мерзкий тупой ублюдок» — подумала девушка и отвернулась от телевизора. Взгляд ее упал на шлем, что сиротливо лежал на стуле.       Сердце в её груди забилось быстрее. Вода на кухне, казалось, перестала капать. Телеканал зашумел помехами, а потом и вовсе замерцал беззвучной рябью.       Кира взяла шлем в руки.       «Гори оно всё огнем» — пронеслось в голове, прежде чем девушка в который раз совершила то, чего поклялась больше не делать никогда.