***
Ангел неслышно пробралась в спальню Хозяина и обнаружила его спящим. Но так только казалось — он просто прикрыл глаза, чтобы не видеть этот надоевший мир. Она рискнула подойти поближе, но остановилась в шаге от постели, так и не выдав своего присутствия. Конечно, Создатель не слышал её. Призраки перемещаются беззвучно. Ангел горько усмехнулась и с ненужной осторожностью забралась на кровать. Матрас не прогнулся под её весом, и покой мужчины не был потревожен. Это позволило Ангелу остаться тихим наблюдателем, пока Творец делал вид, что пребывает в стране грез. Она склонилась над объектом собственного безнадежного обожания, и так сидела, не смея заговорить. У Создателя под глазами залегли глубокие тени, а веки украсили лиловые росчерки. Тонкая линия расслабленных губ хранила секреты, которых Ангелу никогда не узнать. И таким красивым в тот момент был Творец, что несуществующее сердце неистово заныло от боли. — Я запретил тебе показываться людям. Хозяин не открыл глаз. Но говорил, четко понимая, кому адресует эти слова. Он чувствовал её присутствие. Всегда. Личико Ангела помрачнело, исказилось болью. Она легла прелестной головкой на обнаженную грудь Хозяина, прекрасно понимая, что не сможет этой уловкой смягчить его сердце. Он не знал, с какой силой его обнимает преданный Ангел. Не знал, как трепетно она прижалась к нему. — Прости, — шепнула она. — У меня... у меня плохое предчувствие, любовь моя. Я не знаю, бывает ли так у людей, но я ощущаю свою... — Смерть? Ангел вздрогнула. Она не хотела говорить это слово. Ведь смерть — это то, что применимо к живому. Разве она живая? Если нет, то почему ей так тоскливо? Потому что Творец больше не просит говорить с ним, танцевать для него? Потому что больше не хочет её? Её конец наступит скоро, но перед этим Создатель сделал ей особенный подарок. Он дал ей "имя". Раньше у Ангела было только "название" — слишком общее, пустое и пошлое. Начиная с этого дня она Францеска. С этого дня она чуть ближе к настоящей девушке, но в этом уже нет смысла. — Смерть, — тоненьким голоском повторила она. — Нам так мало осталось времени. Мне осталось мало. Я не хочу терять ни минуты. Творец открыл глаза, но в их темных глубинах не было ничего утешительного для Ангела. Но она предпочла все равно заглянуть в них, запомнить, записать образ своего Создателя в память. Пусть её и сотрут. — Кого ты ищешь? — спросила она прямо, не таясь. Она имеет право знать, почему перестала быть необходимой для Хозяина. Он обязан сказать ей правду. Это последнее, что Ангел узнает в своей "жизни". Творец обнял её, запустил пальцы в невесомость золотых волос. Центральный процессор Ангела услужливо сгенерировал для неё целую гамму реалистичных эмоций. Счастье. Страх. Отчаяние. Создатель молчал. Ангел поняла, что на этот вопрос ответа не дождется. И тогда она спросила о другом — о самом болезненном. — Когда? Хозяин ласкал плечи Ангела, оставляя миллиметр между кончиками его пальцев и её кожей — для того, чтобы не разрушать сладкую иллюзию реальности. Так убегали минуты, а потом Создатель убрал руки. Он поднес к глазам запястье, на нем красовались аккуратные наручные часы. Ангел всегда думала, что это часы. Он ввел какой-то код на крошечном дисплее и погасил подсветку. Снова обнял Ангела, но её процессор почему-то не воссоздал эмоции снова. Однако она всё еще могла принимать информацию — слышать последние слова Хозяина. — Сейчас. И Ангел прекратила свое недолгое, неяркое, больше не нужное существование.22. Заказ (Episode 15. Vers. 2)
5 марта 2019 г. в 23:58
Джон Рид любил свою работу и считался человеком, достигнувшим высот в его сфере деятельности. При этом, особого секрета успеха у него не было — Рид умел быть полезным людям и из людей же пользу извлекал. Он многие годы плел густую, сложную паутину из связей и знакомств, чтобы в любой момент иметь возможность потянуть за нужную ниточку и получить при этом необходимые сведения.
К Джону обращались серьезные клиенты — с большими деньгами и большими ожиданиями. Все заказы, которые принимал Рид, были довольно специфичны и требовали особых подходов с сохранением полной конфиденциальности. Нередко в процессе работы Джон сталкивался и с опасными вещами, но за риск ему всегда хорошо платили.
В тот день, спеша на встречу к заказчику, Джон знал, что ему заплатят хорошо. Так говорило ему чутье. С Эрихом Глафенштейном — миллионером, сколотившем состояние на игровой индустрии — они были знакомы давно. Господина Глафенштейна он долгое время видел едва ли не в центре своей воображаемой Паутины и всегда охотно соглашался с ним работать. Однако теперь Рид всё же беспокоился. Щедрый клиент давно не давал о себе знать и соизволил обратиться к Джону именно сейчас — скажем, при непростых, опасных для Глафенштейна обстоятельствах.
Да, Рид был хорошо осведомлен в том, что сейчас происходит с теми, кто хоть отдаленно мог быть причастен к гибели Континента. Именно так называли этот исторический инцидент на игровом рынке. Не взлом, не отключение, не закрытие, а именно гибель. Это слово ярко и точно поясняло панику и сумасшествие, что сегодня творились в обществе.
Джон оплатил поездку в такси и вышел из машины. До сих пор чувствовалась усталость после перелета, но предстоящее дело требовало полной сосредоточенности, и Рид приказал себе собраться. Он поднял голову вверх, немного тревожно посмотрел на вершину небоскреба, рядом с которым его высадил таксист, а потом уверенно направился внутрь.
После досмотра охрана провела его в апартаменты, после чего они с Эрихом остались в гостинной одни. Рид подал ему руку и ответил на сдержанное приветствие.
— Присаживайтесь, Джон, — без особого радушия хозяин указал на лаконичный белый диван рядом с камином. — Надеюсь, Вы догадываетесь, с каким делом я хочу к Вам обратиться.
— У меня есть предложения, — ответил Рид осторожно.
Эрих удовлетворительно кивнул и закурил прямо в комнате, не обращая внимания на дискомфорт гостя. У богатых свои причуды, иногда их лучше стерпеть, чтобы не портить отношения.
На журнальном столике расположились две остывающие чашки черного кофе и небольшая ваза с угощением. Джон не сильно разбирался в гостеприимстве немцев, но все же оценил расположение Эриха к нему. Видно было, что пальцы Глафенштейна немного подрагивают, когда он подносил их к губам, а на лице угадывалось напряжение. Он терпеливо ждал, когда Рид хоть немного смочит горло после дороги, и только потом заговорил:
— У меня очень мало исходных данных, мистер Рид. Правильнее сказать, их почти нет. Но я очень надеюсь, что Вы сможете помочь мне.
Эрих протянул ему аккуратно сложенный лист бумаги. Под пристальным взглядом Джон развернул его и увидел всего четыре короткие строчки. Не удержался и тихо вымолвил:
— Иголка в стоге сена, и то, выглядит проще.
Глафенштейн ничего не ответил. Он изучающе смотрел на Рида, и от этого взгляда тому становилось нехорошо. Его комментарий явно не понравился заказчику. Джон отпил ещё глоток кофе и снова перечитал скупые четыре факта о человеке, которого предстояло разыскать. Вернее, три факта и одно предположение, сделанное самим Эрихом.
Джон не спешил с ответом, задумался, глядя на большой экран в гостиной. Звук был выключен, диктор выпуска теленовостей неслышно комментировал беспорядки у офиса корпорации «Zotakh». Многотысячную толпу едва сдерживала полиция, обмундированная шлемами и щитами. На транспарантах красным горели надписи «Верните Континент!», штаб-квартира компании, «погубившей Континент», была окружена настоящим, неконтролируемым хаосом.
Прочистив горло и набравшись смелости, Рид осторожно поинтересовался:
— Эта девушка, — он многозначительно скосил взгляд сначала на листок, а потом на экран, — имеет какое-то отношение к этим событиям?
Эрих еле заметно улыбнулся, но глаза его оставались холодными.
— Нет, не имеет. Вы думаете не в том направлении, мистер Рид.
Для Джона было бы лучше, если бы его предположения оказались неверными. Ввязываться в историю Континента ему не хотелось, хотя он был готов к этому. И как бы Глафенштейн не убеждал его в непричастности безызвестной студентки к этому делу, Рид нутром чувствовал здесь какой-то подвох. С чего бы какая-то девчонка так интересовала столь богатого и влиятельного человека?
Рид хотел выкроить для себя немного времени на размышления и снова обратил внимание на свою чашку кофе, а когда, наконец-то, поднял глаза, то поперхнулся и чуть не запачкал кофейными брызгами свою белоснежную рубашку.
На подлокотнике широкого кресла, рядом с Эрихом сидела девушка, которой, Джон мог поклясться, здесь не было еще секунду назад. При этом он не слышал ни шагов, ни шороха одежды. Девушка словно материлизовалась прямо из воздуха! Все еще кашляя, Рид уставился на красавицу, а потом вопросительно посмотрел на хозяина.
— Это Францеска, — сквозь зубы процедил он, а затем недовольно обратился к девушке: — ты напугала нашего гостя.
Францеска лишь виновато улыбнулась, но не произнесла ни единого слова. Эрих продолжал буравить её взглядом, а на лице у той играла печаль вперемешку со смущением. Девушка была невероятно красива. Джон никогда раньше таких не видел, а видел он много. У Францески были прекрасные светлые волосы, что струились до талии, словно жидкое золото. А какие глаза! Пронзительно зеленые и большие, как у лани. Ко всему перечисленному стоило прибавить длинные стройные ноги, что чудесным образом подчеркивались коротким черным лаконичным платьицем. Идеальная светлая кожа просто сияла, грустная улыбка завораживала.
Джону Риду стало чертовски неловко.
— О, нет, госпожа! — к гостю, наконец-то, вернулся дар речи. — Вы нисколечко не напугали меня! Меня зовут Джон Рид, приятно познакомиться.
Францеска как-то странно отреагировала на протянутую руку гостя, попятилась назад. Это совершенно сбило его с толку. Он снова вопросительно посмотрел на Глафенштейна.
— Она немного не в себе, — прокомментировал тот. — Не обращайте внимания. Вернемся к делу, мистер Рид.
Джону теперь было не так просто настроиться на работу. Он то и дело поглядывал на Францеску, но та, кажется, совсем забыла, что кроме неё и Эриха в гостиной есть кто-то еще. Девушка неотрывно смотрела на хозяина, и в том взгляде было столько всего противоречивого, что к Риду опять вернулась неловкость. Что происходит между этими двумя?
— Вы бы хотели обсудить финансовую сторону вопроса, я полагаю? — Глафенштейн прикурил новую сигарету и с неким раздражением обратил на себя внимание. — Я предлгаю Вам сто тысяч евро, мистер Рид. И еще столько же после того, как Вы исполните заказ.
В апартаментах вдруг стало жарко. Джон немного расслабил галстук, осложняющий приток воздуха, которого вдруг стало так мало в комнате. Для него это были немалые деньги. Он снова посмотрел на четыре жалкие строчки из списка известных фактов о девушке, которую Риду предстояло найти. Когда прозвучала сумма, которую заказчик готов отдать за эту девчонку, Джон уже не сомневался — она замешана в гибели Континента.
Телеканал все еще транслировал репортаж о беспорядках, бегущая строка внизу экрана сообщала о миллиардных компенсациях, которую требовали бывшие пользователи Континента как возврат платежей за неотыгранное время, за уничтоженных аватаров. Континент так и не заработал, пресс-служба компании «Zotakh» больше не делала заявлений о скором восстановлении легендарной виртуальной реальности. Похоже, контент игрового мира, а также его резервные копии и файлы восстановления оказались безвозвратно повреждены. СМИ называли взлом Континента самой громкой, самой масштабной хакерской атакой в истории кибернетики, к которой инженеры «Zotakh» просто не были готовы. Акции компании стремительно падали...
— А Вам ведь выгодно это, — вдруг тихо произнес Джон, сам удивляясь собственной смелости.
Конечно, Рид знал, что несколько лет назад именно этот парень основал ныне банкротирующую «Zotakh». Никто не верил в успех разработки Глафенштейна. Инвесторы обделяли вниманием сомнительный стартап, который позже стал всемирно известным «Континентом». На родине Джона, в Штатах, многие увлекались им, тратили баснословные деньги на игровое время, но настоящую популярность он получил здесь — в Европе. Люди сходили с ума. Игровая зависимость у них обретала черты помешательства. Но теперь уже мало кто вспомнит, с чего всё начиналось.
Когда-то у Глафенштейна не было ни гроша за душой, но были невероятная идея и огромное вдохновение, которые и породили Континент. Позже Континент стал сугубо коммерческим проектом, всё больше зависящим от финансовых вливаний, от рекламы, от настроения инвесторов. Реальность ушла далеко от задумки, а представления акционеров — от идеологии Эриха. Тогда, на пике конфликта, Континенту впервые угрожала так называемая «гибель». Но её удалось избежать. История закончилась тем, что Глафенштейн разбогател, дорого продав свою часть акций, а «Zotakh» продолжила свою работу под началом более «сговорчивого» генерального директора.
Вопреки ожиданиям, Эрих демонстрировал абсолютное спокойствие — догадка Джона никак не задела его.
— Предполагаете, что это моих рук дело? — вежливо поинтересовался он, но темные глаза Эриха сверкнули недобро.
Францеска взволновано прижалась к его плечу, но мужчина вовсе не обратил на нее внимания.
Риду стоило молчать. Никто не тянул его за язык, но кое-что тревожное засело в его голове и мешало без лишних вопросов согласиться на сделку. Он чувствовал, что возможность хорошо заработать вот-вот ускользнет от него, и это вынудило Джона проигнорировать крепнувшие сомнения.
— Что Вы, господин Глафенштейн, я уверен, Вы бы никогда не пошли на такое. Я думаю, мы пришли к согласию. Я помогу Вам.
— Вот и славно, — тон Эриха немного потеплел. Он поднялся с кресла и забрал у Джона лист бумаги, а затем смял его и бросил в камин.
На телефон хозяина вдруг поступил звонок. Эрих нахмурился, глядя на экран смартфона, и быстро ответил. Некоторое время молчал, внимательно слушая.
— Понял тебя, — произнес он и завершил разговор. Мужчина повернулся лицом к Францеске, которая так и не заговорила за всё время пребывания в гостиной. — Иди отдохни, милая.
В его голосе отчетливо слышался приказ. И невероятный холод, ничуть не смягченный ласкательным обращением. Францеска вмиг спохватилась и поспешила удалиться, не издавая при этом ни единого звука. Словно призрак. Джон ощутил, как его тревога необъяснимо возрастает.
— Мистер Рид, я прошу Вас сохранять спокойствие. Мне жаль, что Вам доведется стать свидетелем этой нелицеприятной процедуры.
— Я не понимаю, в чем дело? — он тоже встал на ноги и взволнованно шагнул к Эриху.
В следующее мгновение дверь в апартаменты распахнулась. Около десятка вооруженных людей ворвались в гостиную и нацелили автоматы на хозяина дома и его гостя. От неожиданности у Джона подкосились ноги, из-за шума в ушах он почти ничего не слышал из того, что говорил человек в экипировки офицера полиции.
— Господин Глафенштейн, в связи с тем, что Вы причисляетесь к кругу подозреваемых лиц по делу «Подрывной деятельности против компании «Zotakh», Ваше жилье подлежит обыску. У нас есть соответствующий ордер, предоставленный решением Федерального суда. Любые попытки препятствовать обыску будут квалифицироваться как уголовное правонарушение. Во время процедуры Вы не должны двигаться и прикасаться к чему-либо. Вам всё понятно?
— Абсолютно, — поразительно спокойно ответил Эрих, и глаза Джона округлились еще больше.
Это всё напоминало какой-то немыслимый бред. Джон был готов к чему угодно, но не к такому повороту событий. Он отказывался воспринимать то, что видел. Группа обыска спешно осматривала помещение, металлодетекторы скользили по полу, стенам и потолку. Офицеры быстро расходились по комнатам в поисках компромата или каких-то подозрительных вещей. Содержимое шкафов и полок нещадно извлекалось на пол.
— В доме ещё кто-то есть? — поинтересовался старший из группы.
— Нет, господин офицер.
Джон открыл и закрыл рот — беззвучно, словно рыба на суше. Предупреждение так и не сорвалось с его губ, потому что в тот момент Эрих едва заметно покачал головой, давая знак молчать. Что себе думает этот безумец? Полиция обязательно обнаружит Францеску!
Но, кажется, так и не обнаружила. Стражи правопорядка шныряли по комнатам, но о золотоволосой красотке никто так и не обмолвился. Рид впервые засомневался в собственном психическом здоровье. Неужто Францеска ему почудилась, и в квартире, действительно, никого не было? Но ведь Эрих тоже её не видел?
В гостиной снова появился командир группы — с макбуком в руках, явно ему не принадлежавшим.
— Господин Глафенштейн, нам придется изъять у Вас объекты вычислительной техники для последующей экспертизы.
Вот тут-то Рид уже не выдержал:
— Вы меня простите, но это уже выходит за любые рамки! Господин Глафенштейн, как Вы можете позволять столь унизительное отношение к себе? Вы же не преступник какой-нибудь!
Эрих только сдержанно расмеялся.
— Держите себя в руках, Джон. Мы же добропорядочные граждане, не станем мешать ребятам выполнять их работу. Пусть суд получит достаточно доказательств того, что я не виновен в этих прискорбных событиях. К тому же, если следствие допускает, что с помощью этой вещи можно взломать Континент, то я не буду препятствовать опровержению сей гипотезы.
Ума не прилагая, как можно оставаться таким спокойным, Рид оторопело наблюдал за процессом обыска. Группа действовала быстро и слаженно, но так ничего и не нашла. Ну, кроме ноутбука, которого Эрих, судя по всему, и не прятал. Так же внезапно, как и появились, вооруженные люди покинули помещение, оставив после себя звенящую тишину и возмутительный беспорядок.
Глафенштейн извинился и попросил подождать его несколько минут, пока он уладит пару срочных вопросов, а затем покинул апартаменты. Джон не успел ничего ответить, он присел на диван и попытался собрать мысли в кучу. Кажется, согласившись снова работать со старым клиентом, Рид рискует ввязаться в очень опасную историю...
Хозян, действительно, вернулся через несколько минут, расслабленно присел на диван и неторопливо снова прикурил. Абсолютно равнодушный, будто и не его квартиру только что вывернули наизнанку, он обратился к растерянному гостю:
— Как я уже говорил, мне очень жаль, Джон. Вы не должны были видеть всё это. Надеюсь, это недоразумение не заставило Вас передумать.
Эрих не спрашивал, он утверждал. Но Рид не мог ни подтвердить, ни опровергнуть сказанное. После всего, что только что случилось, он имел право медлить с заявлениями. Двести тысяч евро уже не казались такими уж большими деньгами на фоне того, какие масштабы набирала вся эта история.
Потертый жизнью, опытный сыщик Джон Рид, не знал, как ему поступить. Риска ему в любом случае не избежать. Природные инстинкты советовали ему беспокоиться о своей шкуре, но логика и банальное чутье подсказывало — отказывать такому богатому, влиятельному клиенту тоже чревато последствиями.
И он всё же кивнул головой в знак согласия, хотя мышцы шеи задеревенели, протестуя.