Киберпанк: Континент

      Директор компании ждал, расположившись по ту сторону громоздкого стола. Кира закрыла за собой дверь и приготовилась вести себя как взрослая серьезная женщина. Приготовилась смотреть в глаза и создавать хорошее впечатление.       Но всё пошло не так. Совсем не так.       Она почувствовала, как каменеет тело, но сразу даже не осознала, из-за чего так происходит. Реальность казалась игрой воображения. Как-то всё в голове перепуталось, наложилось друг на друга, исказилось отсутствием логики... Наверное, Кира слишком долго сидела дома, не вылезая из интернета, вернее сказать, из новостей о Континенте. Вот и чудится всякое.       Или не чудится?       Она забыла поздороваться, все мысли были заняты одним вопросом — верить в происходящее или нет. — Фройляйн Фальковски.       Директор отозвался первым. Голос был приятным, теплым, но Кире не стало спокойней. Наоборот, когда она услышала, как обратился к ней мужчина, занервничала ещё больше.       Этого не может быть! Не может, и всё! Она готова была раз за разом лихорадочно повторять это себе, пока мираж не рассеется. Но не тут-то было. — Садитесь уже, — мужчина улыбался. — По Вашему виду, предполагаю, мне нет нужды представляться.       И не будь Кира такой растерянной и ошарашенной в тот момент, то наверняка заметила бы, что Эрих Глафенштейн заговорил с ней тихо и взволновано. Но девушка плохо воспринимала реальность. Сердце стучало быстро и громко, мешая думать, мешая дышать. Она, кажется, забыла, что это собеседование, и, вообще забыла, зачем сюда пришла. Просто стояла у двери, не смея сдвинуться с места. Лишь спустя минуту неловкого молчания смогла выдавить из себя хоть что-то. — Простите, я... Я просто не ожидала.       Эрих понимающе кивнул и следил за тем, как на дрожащих ногах девушка идет к стулу. Почему он так смотрит на неё? Ему приносит удовольствие наблюдать, как обычные девчонки едва не теряют сознание в его присутствии? Странным было увидеть Глафенштейна на должности директора крошечной юридической конторки, но ещё более странным было его поведение. Если Кира сразу не могла подметить этих нюансов, то теперь, сев на стул и немного успокоившись, она стала замечать больше.       Эрих молчал. Улыбался одним уголком губ и неотрывно смотрел на гостью. Кира не смела поднять глаза и даже сама понимала, что страх её преувеличен, но не могла ничего с собой поделать: что-то давило ей на шейные позвонки, вынуждая держать голову низко опущенной.       Какая-то отчаянная уверенность в том, что этого делать нельзя. Нельзя смотреть ему в глаза. Иначе... Иначе ускользающая догадка просто разрушит её самообладание.       В жизни Эрих Глафенштейн отличался от мужчины, чьи фото неизменно сопровождали последние новости о Континенте. В беседах с журналистами он был также молчалив, держался отстраненно, создавал впечатление равнодушного, бесстрастного человека. Зато сейчас, вдали от объективов камер, он казался совсем другим. Под воздействием его внимательного взгляда Кире становилось жарко. — Вы себя плохо чувствуете? — тихо спросил он.       Немецкий акцент слегка прослеживался в его произношении, но, в целом, Эрих замечательно говорил на польском. Кира не могла не восхититься. Покачала головой и рискнула поднять глаза.       Сердце как-то испуганно дернулось в груди. Ей следовало поблагодарить Эриха за беспокойство, как того требовал этикет, но слова застряли в горле. Таких темных глаз она никогда ещё не видела, но взгляд казался совершенно знакомым. И даже едва уловимое разочарование, что крылось в чёрных, как ночь, зрачках, напоминало ей давно пережитую грусть и обиду.       Но Эрих быстро скрыл проявление странных эмоций и вывел девушку из оцепенения новым вопросом: — Расскажите о себе, Кира.       Что она могла рассказать? Ни одним пунктом из своей биографии Кира не могла похвастаться. Может, получится ограничиться общей информацией? Девушка прочистила горло. — Я родилась двадцать девятого октября... — Я уже прочел это в резюме, — мужчина скосил взгляд на единственный лист бумаги, лежащий у него на столе. — Далее по списку у Вас всё стандартно. Сухие факты, которые не говорят о Вас ничего, как о человеке.       Девушка смутилась и умолкла. Что она могла сказать о себе, как о человеке? То, что она закомплексованная неудачница? Что вылетела из колледжа, как типичная наркоманка, потерявшая смысл жизни без дозы? Она не занималась кулинарией, не играла на пианино или гитаре, не помогала бездомным животным, не ходила в театр, не писала стихи... Да ни черта она не делала, даже не ходила гулять с друзьями. У неё ничего не было, кроме Континента.       Кира пожала плечами и застыла взглядом на темной деревянной столешнице между ней и Эрихом. Девушка не готова была увидеть, как разочарование вновь заледенеет в его черных глазах. Будь, что будет. Кто она такая, чтобы впечатлять господина Глафенштейна? — Вы скрываете что-то, Цири.       Кира вздрогнула и резко посмотрела на директора. — Простите, что Вы сказали? — Вы скрываете что-то, Кира. Не поверю, что у такой молодой девушки, вроде Вас, не происходило ничего увлекательного в жизни.       Еще секунду назад она не сомневалась в том, что услышала именно «Цири». Но теперь уже сомневалась в собственной адекватности. Эрих разглядывал её внимательно, замирая черными зрачками на бледном лице. И снова кое-что знакомое мелькнуло в его чертах. Что-то в изгибе губ, что-то в разлете бровей... И даже длинные волосы Эриха, убранные в гладкий хвост, навевали мысли о ком-то.       Да, кое-что увлекательное всё же происходило в её жизни. Это «кое-что» могло бы даже вызвать зависть у армии фанатов короля Дикой Охоты... Но стоило ли этим гордиться? Кира предпочитала умалчивать о своих приключениях на Континенте. Ей до сих пор было стыдно.       Заметив, как смутилась девушка, Эрих перестал смотреть на неё так внимательно. Извлек сигарету из пачки и подошел к балкону. — Подумайте хорошенько.       В кабинет сразу же ворвался шум улицы, едва мужчина открыл дверь. Теперь, когда Эрих затягивался дымом, высунувшись на крошечный балкон, Кира пыталась собрать мысли в кучу. Когда Глафенштейн не смотрел на неё в упор, девушка лучше владела собой. Может, стоит отказаться от идеи устроиться сюда? Как ей работать здесь, если она даже говорить не может в присутствии директора.       Эрих оперся спиной о косяк балконной двери и поглядывал на Киру, ожидая ответа. Сосредоточив внимание на своих ладонях, девушка осторожно заговорила: — Простите, господин Глафенштейн, что отняла у Вас столько времени. Я слишком не опытна для этой работы... — Чушь. Кира непонимающе посмотрела на него. До этой минуты Эрих не позволял себе грубостей. — Я уверен, Вам есть, что сказать о себе. А как же Континент? Разве среди Ваших увлечений не было путешествия по виртуальной реальности?       Глафенштейн лениво прикладывал сигарету к губам, ожидая ответа от Киры. Стоило сказать ему правду? — Было, — созналась она, ощущая странное желание быть искренней. — Я оставалась там до последнего мгновения. Видела, как он разрушился.       Эрих снова прикипел к ней глазами, удерживая в руках тлеющую сигарету. Когда заговорил снова, то вовсе отбросил официальный тон. — Где ты была, когда это случилось?       Какой странный вопрос. Почему это имеет значение для него? Однако Кира побоялась спросить. Ей оставалось только отвечать: — В Оксенфурте. Помню, тогда все аватары отключались, падали наземь... Жуткое зрелище. — Что ты делала в тот момент? — Эрих задал вопрос четко, ожидая мгновенного и честного ответа.       Кира промолчала. Она позволила себе глядеть на Глафенштейна открыто — точно также, как это делал он. Когда они перешли на «ты»?       Дальше ей стало не по себе. Чем дольше длился их зрительный контакт, тем явственней ощущалась странная дрожь, охватившая позвоночник. Высокий, худощавый Эрих, вальяжно потягивающий сигарету, напоминал ей другого человека... Сходство проявлялось в манере говорить, держать голову, немного склонив на бок, и даже в манере курить.       Она не признается. Не сможет.       Глафенштейн вернулся за стол, бросил Кире стандартную анкету для заполнения. Она поймала её машинально, напряглась всем телом и пугливо опустила голову. Взяла ручку и попыталась вникнуть в пункты опросника, но в упор ничего не видела. Текст расплывался перед глазами.       Все эти вопросы — не с проста. И интуиция, уже кричащая об очевидном, — самое яркое тому доказательство. — Ты так и не выбросила куртку.       Кира продырявила ручкой бумагу. Руки затряслись.       Это не происходит на самом деле, твердила она себе. Кире слышится бред. Воспаленное воображение зашло слишком далеко... Невероятная гипотеза, случайно мелькнувшая на задворках сознания. Дикое предположение, на миг охватившее её разум.       Всё это... настоящее? Что, если так и есть?       Ручка выскользнула из вспотевшей ладони. Кира подняла голову и процедила сквозь зубы: — Не понимаю, о чем Вы.       Эрих ухмыльнулся. — Всё ты понимаешь.       У него было острое, слегка вытянутое лицо, высокий лоб, правильные, тонкие черты лица. Немного грима, и вполне мог бы сойти за... Него.       Нервно сложив свою незаполненную анкету вчетверо, Кира резко поднялась на ноги. Воздуха отчаянно не хватало, в голове царил бардак. Нужно прекратить это безумие, пока ситуация всё ещё под контролем. — Мне надо идти.       Эрих смерил её недобрым, холодным взглядом. Кире даже показалось, что в его глазах заплясали злые зеленые искры. И если раньше сходство с Эредином едва прослеживалось у него, то теперь девушка не могла отрицать очевидное. От осознания правды её не смогло спасти ничего. — Мы сейчас не на Континенте, Кира, — по слогам произнес он. — Не занимайся глупостями, мне надоела твоя беготня.       Она собиралась уйти, но не могла сдвинуться с места. Волею высших сил её тело словно окаменело, Кира ничего не могла с собой поделать. Всё, что ей оставалось делать, это наблюдать за осуществлением своих желаний и страхов одновременно. И девушка не могла противостоять действительности, ведь та оказалась беспощадной ко всем попыткам не видеть, не слышать и не верить.       И Эрих целенаправленно отбирал у Киры волю, раскрывая новые подробности о себе: — Мне понадобились долгие недели, чтобы тебя найти. А еще пришлось выкупить эту богадельню, чтобы иметь возможность цивилизованно пообщаться с тобой. — Но зачем? — шепнула Кира, чувствуя, как эмоции одолевают её, и глаза щиплет от непрошенных слез. — Зачем? — тише переспросил он и тоже поднялся с кресла. Девушка прикрыла глаза, чтобы не видеть, как мужчина огибает стол и неспешно направляется к ней.       Ласковые руки невесомо прикоснулись к её плечам, и Киру окутал знакомый, пленяющий чувства аромат. Тонкая, едва уловимая смесь парфюма, кожи салона и сигарет... Или так ей только кажется? Может, память всего лишь услужливо воскрешает для неё то, чего так хочется сердцу? — Мне кажется, у нас остались незавершенные дела, моя Ласточка.       Эрих осторожно коснулся её горячей щеки, поправил пепельную прядку волос. В этом жесте было столько же заботы, сколько и угрозы. Кира не могла не чувствовать, как дрожь пробежала по спине — от слабой поясницы вверх до ноющего затылка. Не решалась открыть глаза и увидеть материальный мир, откуда ей уже не сбежать. — Знаю, ты удивлена, возможно, напугана, — говорил он тихо и спокойно, касаясь хрупких плеч. — В этом есть моя вина.       Кира горячо кивнула головой, потому что держать себя в руках было почти невозможно. Если бы она могла, если бы чувствовала в себе хоть немного сил, то подтвердила бы, как чертовски он виноват! Выплеснула бы на него всю тоску и обиду, что переваривала в котле своих бессмысленных, одиноких будней. О, она бы рассказала ему всё! Какой была растерянной, сломленной, пока невыносимо скучала по нему. Как напрасно пыталась отстроить свою жизнь вне разрушенного Континента.       Объятия Эриха стали смелее, он притянул Киру поближе, позволил ей спрятать лицо в воротнике его расстегнутого пиджака. Подобно своему аватару, Глафенштейн был высоким, широкоплечим, источающим тепло на грани губительного жара. С каждым мгновением она узнавала его всё больше и всё меньше верила в его реальность. И шепот, насыщенный страстью и горечью, ей казался невозможным. — Прости меня, мотылек.       Кира решилась. Подняла дрожащие руки и осторожно обхватила ими шею Эриха. Он был настоящим. Из осязаемой плоти и горячей крови. И он все шептал ей на ухо, а она слушала, не смея перебивать. — Каждый раз, когда мне приходилось отпускать тебя, я всегда думал, что ты где-то существуешь в реальной жизни. Эта мысль не давала мне покоя.       То же самое думала и она, когда возвращалась в свое настоящее тело. Кира не пренебрегала ни единой возможностью зайти в интернет, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку об Эредине. Но поиски никогда не давали результата. Так они стояли, удерживая друг друга в объятиях. Откровенность Эриха была ей слаще мёда, и девушка внимала его словам осторожно, рискуя забыться. — У меня самолет сегодня вечером. Отбываю в Мексику, работа не ждет, — вдруг добавил Эрих, продолжая гладить девушку по волосам.       Теперь Кира хотела бы, чтобы он молчал. Как он смеет рушить её вновь ожившие надежды? Неужели он столько всего проделал, чтобы вновь оставить её одну? В тот момент девушка испытывала болезненное желание отстраниться, откинуть от себя его руки, чтобы забыть, как обманчиво они нежны. И стоило Кире предпринять попытку освободиться, как Эрих силой удержал её на месте. — Летим со мной. — Нет. — Почему?       Она не выдержала, уперлась ладошками в его грудь и воскликнула громче, чем это стоило делать в офисе: — Да потому что так не делается! Люди сначала обсуждают что-то вместе, определяются, кто они друг другу... Нельзя просто так взять и обрушить правду о себе, после чего сказать «Летим сегодня в Мексику»! — истерика начала овладевать Кирой, она говорила быстро и сбивчиво, не заботясь о тональности своего голоса. — Успокойся.       И Кира успокоилась — также быстро, как и раскричалась. В обеих реальностях этот человек оказывал на неё необъяснимое влияние. Одного его слова было достаточно, чтобы девушка притихла. Но сердце всё еще колотилось в груди, не желая возвращаться к нормальному ритму. Она не желала отступать, не собиралась подчиняться, но все равно прекратила свою тираду и не смела начинать её заново. Эрих одобрительно сжал пальцы на её талии. — У тебя есть немного времени, чтобы подумать. Мы можем поговорить обо всем на месте, — Эрих говорил тихо, склонившись над самим её ухом, чтобы даже стены его не услышали. — Я же не чудовище, Кира. Если ты не захочешь, то я не стану давить. Можешь остаться работать здесь. Я вернусь через несколько месяцев, возможно, ты успеешь определиться.       И мужчина ослабил хватку, напоследок скользнув ладонью по дрожащей спине Киры. Он просто отпустил её. Избавил от своего близкого присутствия, но оттого думать проще не стало. Девушка обняла себя руками, тихонько шмыгая носом. На смену воинственному настроению пришла какая-то растерянность, щемящая неопределенность. Кроме того, в её душе проклюнулось нечто, похожее на первые ростки страха. Страха вновь потерять то, что едва обрела.       Эрих присел на край стола и закурил, в этот раз даже не подумав выйти на балкон. Убрав зажигалку в карман, он сосредоточил внимательный взор на Кире. Она несмело ответила ему другим, встревоженным взглядом.       Он не единожды делал так на Континенте. Просто курил, не проявляя никаких эмоций — в тот момент, когда Кира готова была захлебнуться в водовороте противоречивых, обжигающих чувств. Некоторые вещи остаются прежними, не меняются в зависимости от места и времени. Кое-что останется одинаково неизменным между Цири и Эредином, между Кирой и Эрихом. Их аватары ушли не так далеко от них самих.       Она смогла только покачать головой. Смогла только слабым жестом выразить свой отрицательный ответ на его предложение. Слова застряли где-то в горле вместе с ужасным комком горечи. Кира так и не смогла с ним справиться, отвернулась и медленно зашагала к двери.       Эрих не остановил её.       В холле её ожидали два охранника и та самая бледная, напуганная секретарша. Она взволнованно выглянула из-за стойки ресепшена, очевидно собираясь что-то сказать Кире, но девушка быстро прошла мимо. Только у выхода вспомнила, что пришла сюда в пальто. Неловко повернулась к вешалкам и принялась одеваться, чувствуя на себе удивленные взгляды.       Сердце набатом грохотало в груди, Кира слышала только его оглушающие удары в ушах. Руки не слушались. И когда девушка простояла с полминуты, так и не совладав ни с одной пуговицей на пальто, она бросила эти попытки. И стремительно направилась назад в кабинет Эриха.