При взгляде на тебя бросает в дрожь

      Арми бережно опускает его на неубранную кровать и натягивает поверх обнаженного тела одеяло, после избавляется от своей окровавленной футболки и шорт. Скользнув к Тимми под покрывало, он ложится на почтительном расстоянии на другом краю матраса, избегая контакта с чужой кожей, но Тимми переворачивается прямо ему в руки. - Я так замерз. Обними меня. И Арми обнимает.       Звонок телефона, лежащего на ночном столике, резко выдирает из сна задремавшего в объятьях и теперь спросонья немного дезориентированного Тимми. Сейчас нет ничего важнее, чем оставаться там, где он есть – прижатым к обнаженной бархатной груди Арми, поэтому Тимми не удосуживается сделать хоть какое-то усилие и ответить на звонок. Так что он сначала сонно выдыхает в грудь Арми, а потом втягивает носом его запах. - Эй, привет. Ты дрых без задних ног, - раздается откуда-то сверху голос Арми. - Долго? – хрипло со сна спрашивает Тимми. - Где-то час. - О, - тянет он и прижимается голым телом к Арми, желая согреться жаром его кожи, но Арми слегка сдвигается, оставляя между ними небольшое расстояние. Тимми вскидывает голову и, хмурясь, смотрит на него. - В чем дело? - Ну, если учесть, что я нашел тебя режущим себя, да еще и в полной диссоциации, тебе не кажется, что это я должен задавать такой вопрос? - Я не об этом, - Тимми начинает раздражаться. Ему не нравится, когда его тычут мордой в его же глупости. Время от времени все творят подобное, разве нет? Подумаешь, большое дело. Арми-то должен это понимать. У него и своего дерьма и тараканов навалом, но Тимми же не лезет к нему под кожу. Лучше сконцентрироваться на чем-то хорошем: они наконец-то в кровати, вместе, почти голые, к тому же Арми его уже целовал и обнимал – так какие могут быть проблемы? Очевидно, Тимми что-то упускает, потому что Арми лишь говорит: - Знаю, - и отстраняется еще дальше, пытаясь поймать взгляд Тимми. – Слушай, Тим, нам нужно поговорить. - Поговорить? – Тимми бесит, что голос его звучит так юно и капризно, но разговоры - последнее, о чем он сейчас думает. - Да, поговорить. - Да пошел ты, о чем тут вообще разговаривать? – он вытаскивает руку и обхватывает член Арми через трусы. Арми давится воздухом и пытается отодвинуться, но Тимми только усиливает хватку, чувствуя ладонью ответную пульсацию. - Прекрати, - шипит сквозь зубы Арми. - Тебе неприятно? – жарко шепчет Тимми, закидывая голую ногу на бедро Арми, и морщится, когда начинает щипать порезы. Сначала Арми берет его за руку, потом за бедро и мягко, но уверенно отталкивает. - Просто не надо, - просит он тихо. Разозлившись, Тимми резко садится, раны начинают гореть от каждого движения. - Арми Хаммер, ты посылаешь слишком противоречивые сигналы. Вчера ты говорил, что хочешь меня трахнуть, но когда я пришел, ты вдруг рьяно возжелал потусить с девчонками. Когда я попытался поговорить с тобой, ты обозвал меня тряпкой и съебался куда-то в глухую ночь, но лишь для того, чтобы сегодня утром вернуться и чуть ли не задушить меня в объятьях и поцелуях, да так отчаянно, словно это в последний раз и другого шанса не будет. Не имею ни малейшего представления, что мне со всем этим делать. Ты играешь со мной? Прикалываешься так? Наказываешь за что-то? Что это? Мне во всем этом не разобраться! Повысив в конце своего небольшого монолога голос, Тимми тычет кулаком в грудь Арми. Тот же не отвечает, только смотрит пристально, на его отражающем вселенскую скорбь лице застыло напряженное выражение. - Прости, конечно, но это не я посылаю противоречивые сигналы, - в конце концов, он открывает рот. – Это ты притащил Викторию и Эстер, четко давая понять, чего ты хочешь. Я не идиот вообще-то. Несмотря на то, что выгляжу, как тупой блондинчик. Так что не вешай мне лапшу о своей заинтересованности. Не желаю, чтобы какой-то юнец строил из себя неопытного педика-недотрогу, чтобы привлечь к себе внимание. Мне и так достаточно сложно. - Ты что несешь? – Тимми понятия не имеет, на что намекает Арми. - Блядь, Тим, ты только дразнишь, дразнишь и снова дразнишь, но при этом держишь меня на расстоянии вытянутой руки, заставляя изнывать от желания. Не понимаю, к чему эта игра. Пойми, для меня все это реально тяжело. - Я не дразню тебя… я… Не знаю. Я просто хочу, чтобы ты меня взял, - он краснеет, но ведь это правда. - Тогда зачем ты привел девчонок? - Я их не приводил, мы столкнулись на площади, и они просто поперлись со мной. Что я должен был сказать? «Нет, вам нельзя к Арми, потому что мы собираемся трахаться?» - Ой, да ладно… - Блядь, но это правда. Я пытался поговорить с тобой, но ты только… - Тимми опускает глаза на синяк, дотрагивается до него и тяжко вздыхает. - Тим, все в порядке. Понимаю, что я просто жалкий половозрелый мудак для тебя, и мне ничего не светит, да я ничего и не жду… я лишь причиняю тебе боль… - Да ничего ты не понимаешь! Совсем ничего! – орет Тимми, нападая на Арми, и седлает его бедра. Он прекрасно осознает, что голый. – Да, я до усрачки испугался. И все еще боюсь. И что? Я все равно хочу тебя. Очень хочу! Вот она – моя правда. А что насчет тебя? Обнаженный полутвердый член Тимми мягко ложится Арми на живот, когда он разводит ноги, раскрывает ягодицы, вдавливаясь задницей в определенно заинтересованный член Арми. Арми хватает его ладонями за плечи, держит прямо, но не отталкивает. - Тим… Тим! Только взгляни на нас, - голос его совершенно серьезен. И Тимми не хочется слышать в нем такие нотки. - Нет. Я… Нет! - Тим. У тебя синяки по всему телу, и все это моя работа. Ты режешь себя… Ты напал на меня. А потом я вырубил тебя. Это не то, что нужно каждому из нас, ничего хорошего из этого не выйдет. - Нет! Нет. Это не… Ты не понимаешь, - сломлено отзывается Тимми и отворачивается, боясь, что Арми заметит проступившие слезы. - А твое видео? Тимми застывает. - Надеюсь, тебе понравилось, - Арми пытается говорить беззаботно, но голос его звучит скорее обиженно и как-то сдавленно. Он аккуратно приподнимает Тимми со своих бедер и спешно отползает выше, прислоняясь к изголовью. - Мне жаль. Это было… - Тимми встает на колени посреди кровати, не удосужившись прикрыться одеялом. Позволяя Арми видеть все. Его член. Его раны. - …то, чего ты хотел? - …пиздец, как глупо. Честно говоря, я мало что помню. - Обидно. На вид вы были полны энтузиазма. - На вид я был обдолбан. - Ты… ты что-то принял? - Экстази, - бормочет Тимми, - наверное. Между ними повисает мучительное молчание, пока Арми не спрашивает: - Наверное? Тимми вздыхает. - Слушай, у меня огромные пробелы в памяти о вчерашнем вечере. После твоего ухода в башке вообще мало что отложилось, - признается он, играя пальцами с простыней и рассматривая порезы на ноге. Слава Богу, они перестали кровоточить. - Этот парень… - начинает Арми. - Да я даже имени его не знаю. Арми выглядит так, словно его вот-вот стошнит, и тяжело сглатывает подступивший к горлу ком. - Я… вроде как разволновался, увидев утром видео. Извини, знаю, что это не мое дело… Тимми расстроенно прыскает. - …но я решил, что должен проверить тебя. - Проверить меня? Зачем? – Тимми снова переходит в нападение, потому что терпеть не может, когда его жалеют и опекают. Он взрослый человек. Если Арми не хочет всего этого, не хочет его, то почему бы ему не оставить Тимми в покое и не позволить наслаждаться жизнью так, как он считает нужным? А если он его все же хочет, то почему не злится и не ревнует? К чему это удручающее сожаление и сочувствие? - Затем, что есть определенная… опасность в анонимных… свиданиях. - Свиданиях? Ты что, из пятидесятых годов? Он мне отсосал. Никто не пострадал, - но что-то зловещее появляется в Тимми, когда он швыряется этими словами, и прежнее беспокойство Арми усиливается. Он касается пальцами затылка Тимми, и перед глазами вспыхивает смутно знакомая картинка, скорее даже проявляется на уровне ощущение - что-то жесткое под коленями, и голова, бьющаяся о… - Откуда такая уверенность? Почему бы не забыть эту тему? - Чувак, твоя одержимость моей сексуальной жизнью явно нездорова, особенно если учесть тот факт, что ты не желаешь принимать в ней никакого участия, - цинично бросает Тимми, надеясь таким образом сбить Арми с толку. - Ну, раз ты отправил мне это видео, то очевидно хотел, чтобы я знал… Блин! Тим, ты еще, мать твою, слишком молод. А больных ублюдков вокруг слишком много. - Ну, кому знать, как не тебе, - внезапно во рту кислит, и Тимми вскидывает руку, прижимая ладонь к губам. Арми, наверное, видит, что что-то не так, потому что резко подается вперед и спрашивает: - Просто скажи… Ты?.. Дерьмо… Он… Ну, он заставил тебя? Сделать… Что-то? Тимми прикрывает глаза. Голос Арми такой обеспокоенный, и от этого внутри сгорают предохранители. Почему он так волнуется? Словно Тимми что-то значит для него. Что-то особенное. В таком случае, почему же он просто не берет то, что Тимми так открыто ему предлагает? Он же знает, что Тимми позволит ему все. Тимми представляет себе, как прижимается лицом к возбужденному члену Арми, как распахивает рот и принимает его так глубоко, как только возможно… И тут на него обрушиваются воспоминания о больном горле, саднящих уголках губ, и этот мерзкий вкус… Рука вплетается ему в волосы, понуждая опуститься на колени. Он не может дышать. Слишком сильный и кислый запах мускуса. Он давится, плюется, а потом соленая сперма заливает рот… Он вскакивает на ноги, чуть не завалившись назад, путаясь в простыне, но ему все-таки удается метнуться в сторону ванной как раз вовремя, чтобы успеть блевануть в унитаз. ~~~~ Арми идет за Тимом, удерживает его поперек туловища, убирает волосы с лица назад и держит их, пока Тима рвет. Из него выходит одна желчь, но от спазмов все тело все равно скручивает в судорогах, Арми чувствует это, крепко сжимая Тимми руками. И Тим сотрясается от каждой попытки избавиться от всего, что есть в желудке, и выворачивается чуть ли не наизнанку. Арми прекрасно знает, каково это, так что он просто гладит Тима по спине, бормочет что-то утешающее в волосы и липкую кожу. - Эй, все хорошо. Все в порядке. Просто расслабься. Не сопротивляйся. Все в порядке. - О господи… – пыхтит Тим между позывами. – О господи. Проходит почти десять минут, прежде чем он, наконец-то, опускает лоб на бессильно упавшие на унитаз руки. Все это время Арми отчаянно гонит от себя ужасные картины того, что могло случиться с Тимом этой ночью. Тиму это никак не поможет. Но все же сказать проще, чем сделать. Когда все заканчивается, Арми встает и смачивает под краном мягкую тряпку, чтобы протереть Тиму лицо. Потом он делает глубокий вдох, им все равно придется это обсудить: - Он тебя ранил? - Арми снова приседает на корточки. – Сделал больно?.. Арми неопределенно машет рукой, не в состоянии произнести этого вслух. И чувствует небольшое облегчение, когда Тим отзывается скрипящим голосом: - Не думаю. По ощущениям не похоже. Иначе бы я сейчас что-то чувствовал, да? Только вот рот и горло… болят. Арми приходится на пару секунд прикрыть глаза. - Значит только орально? – спрашивает он. Тим пожимает плечами, а потом едва заметно кивает. - Ты давал согласие? – Арми все это ненавистно, но он должен знать, с чем ему пришлось столкнуться. Ответ занимает какое-то время. Тим дотрагивается до затылка, прикасается к горлу, а потом снова просто пожимает плечами, избегая взгляда Арми. - Что это значит? – мягко интересуется Арми. – Тим, ты можешь мне все рассказать, пожалуйста. - Не знаю, наверное, дал? – это больше похоже на вопрос, а не на утверждение. И теперь Арми давит в себе желание склониться над унитазом. Хотя чуть раньше он уже это исполнил, слава богу, иначе бы сейчас точно присоединился к Тиму. Он набирается мужества, прежде чем задать очередной вопрос: - Ты не помнишь? - Нет, - шепчет Тим, опустив глаза в пол, его болезненно-зеленое лицо идет алыми пятнами. Арми хочется прикоснуться к нему, прижать к себе, но что-то останавливает. Тим сейчас выглядит таким уязвимым, ему не хватает смелости к нему приблизиться. Лучше вернуться к установлению фактов. - Он пользовался презервативом? Тим снова прижимает руку ко рту и бледнеет еще больше, судорожно сглатывая слюну, явно борясь с очередными рвотными позывами. А потом мотает головой. - Дерьмо! – Арми убьет того ублюдка, если тот попадется ему на пути. Он глубоко дышит через нос, сжимая пальцы в кулаки, и вдруг видит, что Тим от этого вздрагивает. Успокойся! Меньше всего хочется еще сильнее запугать Тима. - Ладно. Риск, конечно, невелик, но все же нам стоит сходить в больницу и пройти ПКП. Тим смотрит на него непонимающе: - Что? - Постконтактная профилактика, - объясняет Арми так, словно использование сложно произносимых медицинских терминов – его вторая натура. - Срочные меры, чтобы ты не подхватил ВИЧ. Хотя через оральный секс он передается крайне редко. Тим таращится на него: - Откуда ты все это знаешь? Супер! Молодец, Хаммер, за что боролся, на то и напоролся! - А ты как думаешь? - Черт. Нет. - Нет больнице? Тим качает головой, но кажется быстро сожалеет об этом: - Не делай так. Не уходи от ответа. Ты все это знаешь, потому что?.. - Скажем так, я с таким сталкивался, - Арми выдерживает его взгляд. Хотели ответа - получите, распишитесь. Но Тим заслуживает немного честности. - Блин. А как же Лиз?.. - Это совершенно точно не твоего ума дело, - рявкает Арми. Он совсем не хочет втягивать во все это Лиз - не здесь, не сейчас. - Тим, сейчас со мной все в порядке. Тим краснеет, вытирая рот тыльной стороной ладони. И в итоге говорит: - Не хочу в больницу, да и не уверен, что моя страховка покроет что-то типа такого. - С деньгами проблем нет. Я оплачу. На что Тим лишь вздыхает: - Если Лука или кто-нибудь из продюсерской компании прознает про такое... - в характере мальчишки, несмотря на возраст, присутствует здравое рациональное зерно. - Здесь нечего стыдиться, - хотя кого Арми обманывает? Половина его жизни прожита в стыде и чувстве вины. Он понимает Тима лучше, чем готов это признать. - В будущем не каждый рискнет брать меня в какие-нибудь проекты… Арми лишь кивает в ответ. Это оборотная сторона их работы. Они еще какое-то время сидят вот так, вглядываясь внутрь себя, каждый в свою собственную темноту. Арми нечего сказать, чтобы как-то подбодрить Тима, так что он молчит. И избавляет Тима от лишних банальностей, хоть какая-то польза от него. - Я бы зубы почистил, - заявляет в итоге Тим. Добро пожаловать в реальность. - Конечно. Встать можешь? А потом все же разреши мне заняться твоими ранами, ладно? – напряжение отпускает, когда Тим согласно кивает. Спустя десять минут бедро Тимо обработано, и на нем красуется повязка, как и на плече Арми. В процессе Арми невольно касается рукой члена Тима, и ему приходится на корню задавить в себе желание продлить прикосновение, памятуя о том, что пришлось пережить ночью Тиму. Но если быть до конца откровенным, то Арми не так уж и сильно ужасает мысль о том, как его собственный член будет смотреться глубоко в глотке Тима, во всяком смысле ужасает не так, как должна бы. Потому что, помимо сочувствия или гнева, Арми так же преисполнен ревностью и возбуждением от подобных образов. Господи, он же тот самый извращенец, от которых предостерегал Тима. Сейчас парнишке нужен друг, а все, о чем может думать Арми, это как дергает Тима за кудри и засаживает ему член в горло по самые яйца, пока тот не начинает давиться и захлебываться слюнями. А сперма не начинает стекать по задней стенке, покрывая оставленные следы чужака и перебивая чужой запах своим. Тим же позволил это какому-то незнакомцу, но не Арми. Приходится сосредоточиться на порезах на ноге Тима, загнать все эти мысли поглубже в гнилую трясину, из которой они всплыли. Сейчас ни в коем случае нельзя предать доверие Тима. Но, с другой стороны, именно он прошлой ночью предал то самое доверие, разве нет? Он стал предателем. Потому что, если бы он не оттолкнул и не бросил Тима, то ничего подобного бы не случилось. И теперь придется как-то жить с этим знанием. Взращивая внутри себя чувство вины. Несомненно, однажды наступит час расплаты. Вопрос лишь в том – какой именно? Чтобы заглушить разыгравшееся мрачными мыслями воображение, Арми предлагает Тиму позавтракать. Они оба в состоянии справиться с перекусом и чашкой кофе.