При взгляде на тебя бросает в дрожь

Весь день они проводят вместе в полном безделье. Тим не может сесть на велосипед, он и ходит-то с трудом, так что после бранча они возвращаются к Арми, смотрят Нетфликс и слушают музыку. Тим объявляет «вхождение в ритм». Арми включает Мадонну и Тим так хохочет, что валится с дивана. - Ты в курсе, что я с ней знаком? В старшей школе встречался с ее дочерью. Недолго. Арми не в курсе. Напоминание о том, как мало он знает о Тиме, беспокоит. Он действительно хочет узнать больше. Они по очереди включают свои любимые песни, обнаружив взаимную симпатию к Канье Уэсту. Арми фанат карибских мотивов, которые Тим описывает, как мелодии, под которые его мама расслаблялась бы на террасе под полуденным солнцем. Это замечание порождает очередной бойцовский раунд, как и предыдущие дискуссии о кантри и музыки из вестернов. Арми всегда выигрывает. А Тим, в итоге оказывается погребенным под ним, задыхающимся с покрасневшим лицом. И хихикая, как маньяк, сдается, заявляя о своем поражении. Арми находит самые щекотливые места у Тима – подмышки- и пользуется этим без зазрения совести. Что ж, когда в процессе футболка Тима задирается, тот явно не противится этому. Как, собственно, и Арми. Тим же в свою очередь знакомит Арми с французским рэпом, который заходит Арми на ура. И то, что он не понимает слов, совсем не мешает. Арми улыбается и чувствует, как внутри расползается тепло, когда слышит, как радостно Тим подпевает парочке песен. Он готов слушать Тима весь день. В районе шести Тим решает, что пора сходить домой, переодеться. И лишь в тот момент, когда Тим просит у него пакет, Арми вспоминает о порезах. - Ты как? – спрашивает он. - Намного лучше. Надеюсь, ты не против, что я возьму твои лекарства. - Разумеется нет. Тим слегка краснеет и идет в ванную, чтобы сложить в пакет лосьон и бинты. - Спасибо, - говорит он, прежде, чем выйти за дверь. – За сегодняшний день… и вообще за все. И уходит. Ответить Арми не успевает. Арми даже горд своей сегодняшней выдержкой. Он не был слишком назойливым, не выставлял себя дураком. Ни к чему не принуждал Тима, он просто был рядом, и радовался тому, что снова может проводить с ним время. Это второй шанс. Тим смешной, чудоковатый, и совершенно охуенный. Арми изо всех сил старался не пялиться на него. И очевидно, преуспел в этом. Арми, не проеби все на этот раз! Он был очень тронут тем, как вчера Тим пытался вытащить его из собственной раковины. Совместные танцы, объятья- Арми не уверен, что сможет когда-нибудь облечь свои чувства в слова. Они действительно идеально подходили друг другу и очень быстро нашли общий ритм. И от таких танцев Арми получил истинное удовольствие. И проснуться в одной кровати с Тимом - охрененное ощущение. Арми хвалит себя за то, как мужественно держал руки при себе и не приставал к Тиму. Непонятно, в каких именно они сейчас отношениях, но сексуальные прикосновения кажутся страшно неуместными. И на удивление, Арми это нисколько не смущает. Но даже в такой расслабленный, спокойный день, проблемы Тима никуда не исчезают. Арми все еще не видел порезов, но после вчерашнего, очевидно, что на этот раз все намного хуже, чем в прошлый. И он все равно чувствует свою ответственность, несмотря на то, что понимает, что это проблема Тима. Даже если Тим режется не из-за него, на этот раз Арми бесспорно стал триггером. И от этой мысли сводит живот. К тому же, Арми больше не хочет игнорировать эту сторону тиминой жизни. И раз он хочет его, то хочет его целиком. Теперь Арми готов взять на себя обязательства. Не поворачиваться спиной к проблеме и закрывать глаза. Он посмотрит ей в лицо. Для него внове справляться с неприятными, сложными ситуациями. Но ради благополучия Тима, он готов, ну, может быть, не совсем готов конечно, но попробует взять на себя решение этих трудностей. Потому что Тим того стоит. И заслуживает уважения. И принятия. Потому что Тим уступает ему во всем без колебаний. То, как прошлой ночью он справился с тревожностью Арми… никакой благодарности не хватит. Обычно, ему говорили, что он должен перебороть свои страхи, смириться с ними. Мать, как правило, просто качала головой и тяжело вздыхала, Лиз раздражалась, когда Арми озвучивал свои сомнения. Друзья просто ехидничали. Но Тим каким-то образом все понял. И пожертвовал своей уязвимостью, чтобы Арми не чувствовал себя одиноким в своих эмоциях. Разделил с ним этот внутренний стопор, смущение, провел с ним весь день, показывая дурацкое, и все равно потрясающее, видео, благодаря которому Арми понял, что если отбросить все условности, то можно почувствовать себя невероятно свободным. Сегодняшняя ночь все еще не внушает доверия, но парализующего страха больше нет. К тому же, Тим будет с ним. И этот факт придает оптимизма. Арми может привыкнуть к такой поддержке. Ужин у Луки проходит в спокойной обстановке. Они постепенно расслабляются, дурачатся, обсуждая то, что случится чуть позже, после воспоминания об уроке танца Арми спасается бегством минут на десять. Есть выпивка, но немного, лишь Просекко, чтобы достаточно раскрепоститься, но не напиться. Во время десерта к ним присоединяются Эстер и Виктория. Арми удивлен тому, что его не беспокоит то, что Эстер садится рядом с Тимом и ковыряется в его панакоте. А Тим прежде, чем расцеловать Эстер в обе щеки, широко ему улыбается и тщательно облизывает ложку. Виктория плюхается рядом с Арми, улыбается, подмигивает и говорит, что ждет не дождется совместных вечерних сцен. Когда они пребывают на площадку, дансинг собран на берегу реки, там уже гужуется порядка семидесяти второстепенных персонажей, разодетых в стиле восьмидесятых. Парни в футболках поло пастельных тонов. Прически у девчонок прибиты насмерть. Запах лака витает в воздухе между деревьев, украшенных разноцветными гирляндами. Они начинают с распределения массовки, потом решают, что выбрать для диджея из подобранного их музыкальным редактором Уолтером. Для репетиции он выбирает какую-то супер-балладу 80-х, написанную Джорджио Мородером, как говорит Лука, и так как это медляк, Арми не особо волнуется. Он просто держит Викторию, которая улыбается в тридцать два зуба и совсем не возражает, когда Лука просит держать ее покрепче чуть ниже талии и прижимать поближе. Когда же они доходят до поцелуя, то в рот Арми каким-то волшебным образом пробирается чужой язык. Что ж, он представлял себе это совсем иначе, но может это просто французский стиль? Ему кажется, что просить Викторию прекратить, будет довольно-таки грубо, тем более, что вечер только начинается. По опыту Арми знает, что нет ничего ужаснее, чем сходу разозлить партнера по съемке, особенно когда снимаешь интимную сцену. Однако, ему приходится снова поразмыслить над этим, когда он сталкивается с взглядом Тима. Откровенно убийственным. Хотя увидев, что тот на него смотрит, Тим тут же натягивает на лицо маску невозмутимости, но уже поздно. Арми все заметил. Лучше разозлить Викторию, чем разрушить их хрупкое, только восстановившееся равновесие с Тимом. Так что Арми пытается увеличить дистанцию между собой и ней, но у него ничего не выходит. - Эй, ковбой, - шепчет она с тяжелым французским акцентом ему в ухо. – Со мной можно не скромничать. И следующее, что чувствует Арми, как она прижимается всем телом и просовывает длинную ногу ему между колен. Даже сквозь ее светлые кудри Арми видит, как Тим прикуривает сигарету и глубоко затягивается, наклонившись вперед. Он продолжает пялиться, прищурив глаза. Если бы взглядом можно было убивать…. Когда Виктория всерьез принимается за дело и начинает тереться об Арми, без того короткая юбка скользит по гладкой коже и задирается выше, обнажая аппетитную попку. Очень странно после Тиминых острых локтей и коленок чувствовать в руках что-то столь мягкое и округлое. Арми ждет, когда тело начнет реагировать и проявит хоть какой-то интерес, однако, к его удивлению и облегчению, этого не происходит. А когда он снова смотрит туда, где сидел Тим, кресло оказывается пустым. И появляется Тим лишь тогда, когда они репетируют сцену с сидящей за столиком молодежью. Так как Арми там не нужен, он усаживается недалеко от площадки с колой в руке, чтобы не уснуть. И неожиданно, у него на коленях возникает Виктория. - Тебе не кажется, что нам нужно оставаться в образе? – хихикает она. Арми внезапно понимает Оливера, дающего деру, хотя конечно она совсем не это имеет в виду. Он просто улыбается в ответ, кивает и надеется, что все скоро закончится. Арми пытается поймать взгляд Тима, но похоже тот слишком занят, слушая Луку, и принципиально не смотрит в его сторону. У Виктории, видимо, свое видение на счет того, как им провести перерыв, так что она обхватывает его за шею своими нежными руками. - Когда мы закончим, я могла бы пойти к тебе,- она укладывает голову на плечо Арми и пристально на него смотрит, играя пальцами с воротником рубашки. Арми чувствует, как в него упирается ее полная грудь. Губы у нее розовые и влажные. Короткая юбка обнажает загорелые ноги. Она улыбается и игриво склоняет голову. У Арми сжимается желудок. - Это очень… интригующее предложение, правда. Заманчивое, -он заставляет себя улыбнуться в ответ. – Вот только не думаю, что моя жена это одобрит. Иногда в браке имеются свои достоинства. Жаль, что Викторию это ничуть не волнует. - Ей необязательно знать, - щебечет она, невинно поглядывая на Арми из-под ресниц. – Я совсем не против. Арми все еще пытается придумать, как ответить на такое предложение, как их внезапно раздается голос Тима: - Я чему-то помешал? Арми чувствует непреодолимое желание спихнуть Викторию с колен. Но это неприемлемо, так что он краснеет и пытается отстраниться от нее насколько это возможно. Но учитывая их положение, эта смехотворная попытка терпит полный крах. А сама Виктория не выказывает намерения двинуться хоть на миллиметр. Даже наоборот, устраивается поудобнее. - Je suppose que tu fais, Timothèe *, - отвечает она. Французский Арми не так хорош, но лицо Тима говорит о многом, отлично транслируя значение ее слов. -“Je suis desolé”** – отвечает Тим ледяным тоном. “J'ai besoin de parler à Armie en privé.” *** - En privé,**** - эхом отзывается она, и чувствуется, как под насмешливой ухмылкой, зарождается раздражение. – Боишься, что я украду у тебя Арми? Арми уверен, что она специально перешла на английский. Он понимает, что должен рассмеяться, скорчить гримасу, отмахнуться от Тима, может даже послать его – но он не может. Тим стоит на месте и смотрит на них двоих, обнимающихся в кресле, и весь его вид говорит, что он еле сдерживает досаду и презрение. В животе начинает трепетать, когда Арми внезапно осознает, что именно толкает Тима за грань. Ох. Ладно… Позже он задастся вопросом, чтобы случилось, если бы он послал тогда Тима, велел ему убраться, если бы он привел Викторию к себе и трахал всю ночь. Лиз бы такое могла простить, но Тим никогда. Это путь к спасению от той адской катастрофы, к которой он на всех парах катится вместе с Тимом. И конечно Арми его отрезает. И говорит: - Виктория, прости, не могла бы ты оставить нас на минутку? – он смотрит только на нее, не смея поднять взгляд на Тима. - Ты серьезно? – голос звучит скорее удивленно, чем обиженно. Когда он кивает и дергает плечом, она вскидывает руки вверх, убирая их с его шеи. – Ах вы, два голубка. Не забудь о моем предложении. Мое терпение не безгранично. Она соскакивает с колен и направляется в сторону буфета. - Что все это значит? – холодным тоном спрашивает Тим, когда Виктория оказывается вне зоны слышимости. - А ты как думаешь? – Арми вскидывает бровь. Лицо Тима вспыхивает: - Серьезно? - Я же тебе говорил. Такое постоянно случается. - И ты поведешься на это? – Тим, не мигая, смотрит прямо в лицо. Хотя правый глаз дергается, а руки сжимаются в кулаки. - О чем ты хотел поговорить? – отвечает Арми вопросом на вопрос. Неужели Тим краснеет еще ярче? В полутьме, освещенной лишь разноцветными огоньками, сложно определить. - Я просто хотел, чтобы она съебалась. Она висла на тебе весь вечер, - он прикусывает нижнюю губу, а внутри у Арми начинают порхать бабочки. Он никогда не видел Тима таким. - А я нет. У Тима уходит какое-то время, чтобы осмыслить его слова, но затем он ощутимо расслабляется и кивает. - Хорошо, - он вытаскивает из кармана пачку сигарет, необходимую для сцены, вытряхивает две штуки и прикуривает сразу обе, протягивая одну Арми, и ухмыляется – Если от тебя будет разить, как от пепельницы, то может она больше не будет пихать свой язык тебе в рот. Арми делает глубокую затяжку, чтобы успокоиться. Какой дикий мальчик. - А ты? Тим склоняется ниже и шепчет в ухо: - Ты знаешь, что я несмотря ни на что, везде пропихну свой язык. - Я бы поцеловал тебя, если бы мог, - шепчет Арми в шею Тиму, наблюдая, как по коже тут же бегут мурашки. Ох, какая ночь… ~~~~~ Когда сцена танца Оливера наконец-то снята уже два часа ночи и все дико уставшие. Больше нет музыки, алкоголя, и ночь становится холоднее. Тим утомился наблюдать за танцами-обжиманцами Виктории. Во рту кислит. Неудивительно, если учесть, сколько он выкурил. Она немного сбавила темп после того, как он проявил характер, однако продолжала вести себя несколько провокационно, все так же вызывая в Тимми неконтролируемое раздражение. Видя, как некомфортно чувствовал себя Арми в перерывах между сценами, Тимми немного успокоился и в какой-то момент даже проникся к нему сочувствием. Во время очередного перерыва он подошел и напомнил о вчерашнем вечере, вытащив телефон, и включив композицию 'Sky Might Fall'. И подаренная ему в ответ улыбка, заставила Тимми позабыть о Виктории и ее танцах. А когда наконец-то наступила его очередь ступить на танцпол, он устроил ей настоящее шоу. Фактически, исполнил брачный танец. И сейчас все кончено, и группа только рада разъехаться. Арми с Тимми садятся в одну машину, девчонки занимают другую. Виктория бросает на Тимми злобный взгляд, но ему плевать. Все, что имеет значение – это то, что они с Арми наконец-то остаются наедине. Раз уж на то пошло, то ее надутые губки лишь больше заводят его. Весь вечер он находился на грани. Наблюдая за тем, как Арми целовался и трогал другого человека – женщину- к такому он оказался не готов. Сначала, его мутило. Потом злило. К середине вечера оба эти ощущения трансформировались в незнакомое ранее чувство собственничества. Арми принадлежит ему. И Тимми собирается предельно ясно донести свою мысль. - Ко мне, - говорит он после того, как они выходят на площади Дуомо. Он не ждет ответа, просто поворачивается и идет в сторону своего дома, несмотря на то, что армин ближе. И улыбается, когда слышит, что Арми без всяких возражений идет следом. Они входят в темную квартиру и Тимми тут же толкает Арми к стене. Господи! Сколько времени прошло. Он целует его, голодно, жадно, и Арми позволяет, не пытаясь перехватить контроль. Тимми запускает руки в волосы Арми, и резко дергает назад. Они оба задыхаются. - Ты уверен, что хочешь этого? – спрашивает Арми, опаляя горячим дыханием лицо Тимми. - Абсолютно уверен. Мне пришлось смотреть, как Виктория весь вечер тебя лапала. Ты хоть понимаешь, что со мной творилось? Когда Арми не отвечает, Тимми снова дергает его за волосы. - Начинаю догадываться, - Тимми скорее слышит, чем видит ухмылку Арми, и решает стереть ее с его лица. Это не смешно. Никаких игр. Особенно после того, что между ними было. Он снова целует Арми, прежде чем прикусить за шею, а потом убирает руки из волос, чтобы разорвать его рубашку. Они оба в съемочной одежде, не удосужились переодеться. Пуговицы со звонким стуком сыпятся на пол, отдаваясь гулким эхом в тихой квартире. - Джулия будет недовольна, - Арми все еще улыбается, но голос его внезапно становится хриплым. - Я тебя трахну, - тяжело выдыхает Тимми, крепко ухватив Арми за бедра. Он не просит разрешения. Арми становится очень, очень тихим. Тим кусает его снова, чуть нежнее, чем раньше, и тут же зализывает кончиком языка место укуса. И прижавшись пахом к паху Арми, чувствует, как тот в ответ дергается. - В спальню, сейчас же. Снимай одежду. Тимми отходит назад и поворачивается в сторону ванной. В темноте слышны движения Арми. Когда между ними все завертелось, он на всякий случай прикупил смазку и презервативы. Конечно не для такого сценария, который разворачивается сейчас, и все же Тимми рад, что заранее подготовился. Он какое-то время смотрит на себя в зеркало, вспоминая ту самую ночь, когда так же стоял здесь, понимая, что что-то случится. Вспоминает, как стоял здесь в прошлое воскресенье, прежде, чем провести лезвием по коже. Столько всего происходит, а он выглядит так же, как раньше, как такое возможно? Разве что, сегодня в его глазах мерцает хищный блеск. - Я тебя знаю? – шепчет он своему отражению, а потом ступает в спальню. Арми включил настольную лампу и теперь лежит полностью обнаженный на покрывале Тимми, резко контрастируя своим загорелым телом светлой такнью. У него стоит, и он медленно надрачивает себе, головка члена уже покраснела и призывно блестит в темноте. - Как ты меня хочешь? – на лице ни тени сомнения, ни насмешливой улыбки. А глаза чернеют, и становятся темнее, чем у Тимми. Тимми думает, что хотел бы поиметь его именно так, но понимает, что недостаточно силен, чтобы справиться с Арми в такой позе. - Вставай раком. Арми переворачивается и встает, как ему велено. Тимми доволен открывшимся видом. Ягодицы Арми чуть бледнее остального тела. Тимми оглаживает взглядом упругие ноги, покрытые золотистым пушком, широкую мускулистую спину, и тяжело вздымающуюся грудь. «Ему нравится» - думает Тимми – «Хорошо». Член Арми тяжело свисает между ног и рот Тимми наполняется слюной. Он быстро стягивает футболку, шорты, носки и кеды, и залезает на кровать, вставая сзади от Арми. Длинными пальцами раздвигает ему ягодицы, и аккуратно прикасается губами к самому сокровенному. - О, Боже, - выдыхает Арми, раздвигая ноги шире, но не насаживается на язык Тимми. Тимми не торопится, осторожно пробуя на вкус, исследуя. Чередует быстрые, словно котеночьи, вылизывания с плавными широкими мазками. Дыхание Арми учащается, и он стонет: - Тим, перестань, перестань, иначе я не выдержу. Тимми, довольный собой, поднимает голову, и целомудренно целует Арми в копчик. - Уверен, что ты способен на второй заход, - бормочет он в горящую, влажную кожу. - Но я хочу кончить, когда ты будешь внутри. И от этого Тимми чуть ли не умирает на месте. Ему приходится сделать пару глубоких вздохов, прежде чем продолжить подготовку Арми. Он скользит указательным пальцем и медленно проталкивает его сквозь вылизанное и нацелованное колечко мышц. Проходит легко. - Ты уже делал это раньше? – Тимми не узнает свой голос, так низко и голодно он звучит. - С игрушкой, да. С мужчиной, нет, - Арми опускает голову и упирается в предплечье, напрягаясь, когда Тимми добавляет второй палец. Открывающийся вид, как он толкается внутрь Арми в сочетании с его признанием, заводят Тимми так сильно, что с члена начинает капать на простыни. Неделя была долгой. Слава Богу, что раны быстро зажили, так что он смог снять повязки. Кожа все еще сильно раздражена и покраснения не спали, но струпья уже отваливаются. Тимми понимает, что торопиться нельзя. Он хочет, чтобы Арми получил удовольствие. И он едва справляется с животной нуждой просто пихнуть член в Арми и затрахать его до звезд в глазах. Вместо этого, он добавляет третий палец. И Арми издает что-то среднее между всхлипом и стоном. - Все в порядке? – спрашивает Тимми. - Продолжай, - выдыхает Арми. Когда пальцы достаточно свободно скользят внутрь и обратно, Тимми поворачивает их и немного разводит ножницами. Арми давится воздухом, но подается назад, насаживаясь еще глубже. Свободной рукой Тимми ведет по боку и оглаживает его грудь. - Хочешь, чтобы я тебя трахнул? - Да, Тим, трахни меня, - стонет Арми. Тимми протягивает руку, щиплет Арми за сосок, и вытаскивает вторую руку. Арми взвизгивает и Тимми шлепает его по заднице, не сильно, но на бледной коже все равно расползается красный след. Тимми завороженно смотрит на него, и на то как Арми непроизвольно подкидывает бедра выше. Он снова проделывает это и Арми задыхается от восторга. Тимми может кончить лишь от этого. Арми будто мысли читает, поэтому снова просит: - Трахни меня. Тимми приходится вытереть пальцы о простыни, чтобы разорвать фольгу. Он внезапно становится благодарен за наличие презерватива, иначе долго это дело точно бы не протянулось. Он выпрямляется, касаясь красной влажной дырки кончиком члена, когда Арми говорит: - Стоп. Черт! Тимми холодеет. Это уже слишком. Господи! В этот момент Тимми абсолютно уверен, что можно умереть от сексуального расстройства. И когда Арми поднимается с кровати, у него вырывается вздох разочарования. Он думает, что должно быть выглядит страшно нелепо с своим обтянутым презервативом стояком, когда огорченно откидывается на пятки. Стоило догадаться, что все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Арми даже за шорты хватается. Так значит, он уходит. Тимми сомневается, что сможет даже подрочить, настолько униженным он себя чувствует. Что он сделал не так? Ему казалось, что Арми все нравилось… Тимми берется за презерватив, чтобы стянуть его, когда Арми снова карабкается на кровать и встает в прежнюю позу. В руках у него маленький коричневый пузырек. Резкий запах бьет Тимми в нос, когда тот его открывает и вдыхает содержимое. - Только чтобы расслабиться, - говорит Арми полным отчаяния голосом. – Давай, вперед. Но Тимми не в состоянии пошевелиться. Последние несколько секунд оказались настоящими эмоциональными американскими гонками. - Тим, ты мне нужен. Сейчас же. - Я решил, что ты уходишь. Думал, что тебе не нравится, - выпаливает он. - С чего бы мне уходить? Ты что, издеваешься? – Арми смотрит на него через плечо, глаза у него полуоткрыты, лицо горит. – А сейчас, не мог бы ты, пожалуйста, просто трахнуть меня, или мне понадобится еще один раунд. Тимми пристально смотрит на него какое-то время, потом снова встает на колени, прижимаясь все еще яростно набухшей головкой к пульсирующей дырке. Он слышит, как Арми делает глубокий вдох и толкается внутрь. Сердце громко стучит в голове, в груди, в животе и в члене! Как узко! Кто-то издает звук…. Тимми скользит еще глубже. И глубже. И не останавливается, пока его яйца не шлепаются о мошонку Арми. Тимми цепляется за его бедра, осознавая, что тот совершенно неподвижен. - Ты в порядке? – спрашивает он. - Да-а….- голос Арми дрожит. Тимми слышит, как Арми в очередной раз вдыхает носом. Он боится потерять самообладание, если ослабит хватку. Но заставляет себя разжать пальцы, и нежно поглаживает Арми по спине. Его член пульсирует внутри Арми. Господи, как же хорошо. Он никогда не делал такого прежде и внезапно задается вопросом – почему? Он чувствует, как Арми расслабляется после очередной дозы попперсов и начинает двигаться. Страшно не протянуть долго, однако латекс презерватива слегка снижает чувствительность, так что он набирает размеренный ритм, и начинает уверенно вколачиваться в Арми. Тот дергает бедрами и пытается дотянуться до собственного члена, и внезапно вскрикивает: - Ох, блядь! Да, вот так! Еще! Тимми не сбавляет темп и наблюдает за тем, как руки Арми слабеют и он падает лицом вниз, скручивая в кулаках простыни, и стонет так, как Тимми еще не приходилось слышать. Похоже, что он делает все верно. Так что он продолжает. Арми снова издает этот звук. И протягивает свою руку под мошонку Тимми, поглаживая его поджавшиеся яйца. Хммм, здорово. Бедра Арми резко напрягаются и Тимми сбивается с ритма, так что хаотичные спазмы, прошивающие тело Арми чуть ли не выталкивают его. Дырка отчаянно сжимается, все тело прошивает судорогой, и он извивается и дергается. Тимми понимает, что Арми кончает. - Трахни меня, Тим, пожалуйста… - скулит он и Тимми, не сдерживаясь, начинает долбиться внутрь, так сильно, что перед глазами расползаются белые всполохи. Рухнув вниз, он прижимается к спине Арми, их пот перемешивается, кожа становится скользкой. Они прилипают друг к другу от колен до шеи, Тимми так глубоко погружается в дрожащего под ним после оргазма Арми, насколько это вообще физически возможно. Они превращаются в единое пульсирующее, дрожащее, нуждающееся тело. И у него уходит три коротких толчка на то, чтобы кончить самому, прикусив Арми за плечо, чтобы подавить рвущийся наружу стон. - Тимоти. Тимми все еще внутри, расхристанный по спине Арми, он не в состоянии двигаться. Ноги словно желе, бедра горят от безумного ритма. Арми начинает выворачиваться из-под него. - Тим, меня не радует мысль о поездке в больницу, чтобы извлечь из моей задницы презерватив. Ты не мог бы…? - Ой, прости, - Тимми оживает и осторожно выходит, придерживая большим и указательным пальцем презерватив на еще полутвердом члене, чтобы тот не соскользнул. – Черт, прости. Арми, шипя от постигнувшей его пустоты, вскакивает на ноги и отправляется в ванную, пока Тимми просто валится на спину, такой уставший, что не в силах даже укрыться. Арми возвращается в кровать и снова морщится. Тимми горд тем, что способен повернуть голову: - Ты как? - Тебе лучше знать, - Арми ложится на живот, упираясь подбородком в сложенные руки, и на лице его расплывается широкая улыбка. - Ну в сравнении с тобой, я просто бледная тень, - Тимми поднимает руку, чтобы хлопнуть Арми по плечу, но к его удивлению, Арми опережает его, перехватывает ее, подносит ко рту и целует костяшки пальцев. - Лучше это снять, - Арми указывает вниз на все еще облаченный в презерватив обмякший член. Тимми тут же краснеет, перекатывается на другой бок и освобождается от презерватива. - Прости, - снова бормочет он. Арми касается его плеча. - Эй, не за что извиняться. Для нас обоих это был первый раз, - шепчет он Тимми в затылок. Тимми внутренне сжимается и сразу расслабляется. Он переворачивается, берет Арми за подбородок и отчаянно целует. - Арми, теперь, чтобы не случилось, ты никогда меня не забудешь. Ты был моим первым, а я твоим. Его переполняет странное чувство гордости. Арми в ответ мягко и осоловело моргает. У Тимми перехватывает дыхание. - Как-будто я мог бы когда-нибудь забыть тебя… это. Нас, - шепчет Арми. Тимми чувствует, что готов вот-вот расплакаться. Осознание того, что скоро все закончится, бьет под дых. Они скоро закончатся. Италия скоро закончится. Он протягивает руку и берет с ночного столика браслет, подаренный Арми. - Наденешь его на меня снова – просит он переполненным эмоциями голосом. Арми надевает и щелкает замком вокруг тонкого запястья. - Обещаю… - начинает было он, но Тимми прикладывает к его губам указательный палец, не давая договорить. - Не надо, все в порядке. Все хорошо. У нас всегда будет это, - Тимми отрывает взгляд от темных камней, обхватывающих его руку, и, тяжело сглотнув, смотрит в лицо Арми. - Всегда, - шепчет Арми, а потом целует его. И когда Тимми целует его в ответ, ему кажется, что он дает обещание самому себе.