***
Я очнулась только тогда, когда за окном начал заниматься рассвет. Потянувшись в кресле и зевнув, я отложила очередной талмуд и помассировала виски. Информация была… занимательной. «Мой» далёкий предок, Ликорус Блэк, родившийся в 1808 году, вплотную занимался вопросом разделения души, проводя относительно законные опыты. Он же разрабатывал теорию «непогрешимости ритуала», при соблюдении которой вся энергия живого существа уходила в алтарь Рода. С помощью этой энергии можно было добиться очень многого. Усиления Рода, гарантии на рождение здоровых наследников, особо сильной клятвы, которая была страшнее Нерушимого Обета, раскачки магических каналов, одного из сильнейших в репертуаре Блэков проклятья, омоложения, что пророчило практически вечную жизнь… Ликориус уверял, что крестраж — это не просто клочок души, это просто прорва некроэнергии, причудливо переплетённая с этой самой душой. Именно поэтому раньше их не просто уничтожали, а приносили в жертву. Подобный ритуал по окончанию начинал тянуть силы с ещё живого хозяина. Возможность получить дополнительные плюшки меня, если честно, прельщала. Но тут была маленькая загвоздка: провести ритуал мог только Блэк и только глава Рода. Теоретически, все пункты соблюдались, но вот практически… Честно говоря, было страшновато. Если Магия не идентифицирует меня, как Вальбургу, то просто откатом я не ограничусь. И мне просто нереально повезёт, если после этого я останусь хотя бы сквибом. Хотя бы живым сквибом. В принципе, домовик меня принял, дом, а значит и Кодекс, тоже. Так чего я боялась? Да много чего. Я вот ни разу не ритуалист. А звать кого-то опасно, да и нереально: во-первых, некого, а во-вторых, такие ритуалы вообще-то незаконны. К тому же, ещё и это условие с тем, чтобы ритуал обязательно проводился главой Рода… Но соблазн был слишком велик. У меня на руках такой мощный запас энергии, который может дать достаточно многое, а я тут рефлексирую. Вздохнув, я выпрямилась и придвинула кресло к столу. Достав пергамент и пролистав книгу до нужного места, осторожно достала перьевую ручку и зевнула. Безумно хотелось спать. Итак, что мне понадобится для ритуала? В принципе, Ликориус значительно упростил ритуал, видимо догадываясь, что потомки могут что-то учудить и Род тупо вымрет. Читая подробную инструкцию, я всё больше и больше проникалась симпатией к давно почившему родичу. Нет, серьёзно, текст был настолько подробным, что, выучив его, можно было не беспокоиться ни о количестве сделанных вокруг алтаря шагов, ни о, например, размерах чаши для приношения. Итак, фактически выложиться нужно было по минимуму. Необходим сам крестраж, человек, проводящий ритуал, и специальная ритуальная сорочка на нём. Чаша, заполненная на одну четверть кровью главы Рода, в которую после опускался крестраж, и банальное чтение катренов. Проводить ритуал рекомендовалось на растущую луну, именно в это время обещалась наиболее полная отдача. Оставалось только решить в какую сторону применять полученный импульс некроэнергии, переработанный алтарём в чистую, почти что сырую магию. Задумавшись, я подперла голову рукой и принялась скользить взглядом по комнате. Глаза наткнулись на зеркало, висящее в достаточно объёмной железной раме. Последствия ритуала, проведённого Вальбургой при жизни, почти сошли на нет. Лицо осунулось, скулы впали, прорисовались линии морщин. К тому же, я начала чувствовать себя значительно хуже, становилось всё тяжелее рано вставать или засыпать вовремя. Короче говоря, самочувствие становилось всё более и более гадким, а я даже догадывалась, почему. Ритуал, проведённый настоящей леди Блэк, не позволял какое-то время Сириусу тянуть магию из алтаря. Теперь же преград не существовало, и магия тела Вальбурги, как главы Рода, выкачивалась в первую очередь. Нужно было что-то предпринимать, причём срочно. — Кричер, — позвала я, тарабаня пальцами по столу. — Да, госпожа? — раболепно отозвался из угла тот. — Стоит ли на Азкабане защита от аппарации домовиков? Старый домовик задумался, смотря в потолок. Через несколько секунд он цокнул и покачал головой. — Не знаю, хозяйка… но могу проверить. — Исполняй, — кивнула я. План в голове начал вырисовываться с удвоенной быстротой. Как только домовик с громким хлопком исчез, я подскочила с кресла и понеслась в комнату — нужно было захватить тёплое пальто, желательно с большим капюшоном. Когда вещь была найдена, я натянула на себя мягкую тёплую ткань, сдобренную чарами термоконтроля, и оглянулась на раздавшийся сзади хлопок. — Кричер проверил, госпожа, — отозвался домовик, крутя в руках подол сорочки. — Не стоит, госпожа. Ну вот и замечательно. — Ты молодец, Кричер, — кивнула я. — А теперь скажи мне, в доме есть комнаты, как можно более удалённые от гостиной и с крепкими ставнями на окнах? — Конечно есть, хозяйка… вот только их давно уже никто не прибирал… глупый, глупый Кри… — Довольно, — досадливо поморщилась я; времени было крайне мало. — Сколько их точно? — Три, — тут же отозвался домовик. Я нахмурилась. Слишком мало, слишком… Но для первого раза сойдёт. — Подготовь их к приёму… хм, гостей. Растопи камины, плотно закрой окна, убери все колющие и режущие предметы… проверь шкафы на наличие артефактов — любых, Кричер! — и отнеси найденные в мой кабинет. Смотри, в комнатах должно быть чисто, сухо и, главное, безопасно. — Кричер понял, — по-деловому сухо кивнул домовик. — Это всё? — Нет. — Я сжала губы и нахмурилась, понимая, как опасно то, что я хочу провернуть. — Сначала вернись в Азкабан, Кричер, и принеси мне кое-что…***
Холодный осенний ветер пробирал до костей. Кутаясь в пальто, я смотрела в окно такси и задумчиво тарабанила пальцами по чёрному клатчу, лежащему у меня на коленях. — Приехали, мэм. Только не советовал бы я туда соваться… гиблое это место, хоть и добродетельное. Словоохотливый таксист преклонных лет снова попытался поймать мой взгляд с помощью зеркала заднего вида; на нём, покачиваясь, висели деревянные чётки, колыхаемые каждым поворотом машины. — Гиблая добродетель? — я усмехнулась, расправляя складки подола. — Вы знаете, что такое оксюморон, сэр? Мужчина не нашёлся с ответом. Уголки моих губ снова расползлись в едва заметной усмешке, пока я отсчитывала нужную сумму. — Это сочетание несочетаемого… литературный феномен, — бросила я, когда выходила из машины. — Это наша жизнь. Остановившись на крыльце, я огляделась. Массивные дубовые двери, окна с железными решётками и тяжёлыми ставнями, потемневшие от времени рамы и щербатая каменная лестница. Готичненько… Я постучала в дверь, воспользовавшись молоточком в форме головы льва, и отступила на шаг назад. Буквально через несколько секунд двери отворились, а передо мной появилась женщина в тёмных одеждах и с крестом поверх платья. Выглядела она неважно: впалые щёки, круги под глазами и неестественная бледность лица вовсе не делали её красавицей. — Чем могу помочь? — голос у неё был резкий, с лёгкой хрипотцой. — Здравствуйте, — я едва заметно кивнула. — Вы — миссис Медлок? Женщина кивнула и прищурилась, оглядывая меня с ног до головы. По телу прошло лёгкое покалывание. — Ведьма, — тяжело вздохнула женщина и отступила в сторону, жестом приглашая меня зайти. Я осторожно приподняла подол платья, переступая через порог, и огляделась. Прихожая была тёмной, свет лился рассеянными потоками из окон, но даже он казался серым и безжизненным. На стене, прямо напротив двери, висело простенькое деревянное распятие. Глаза тут же прошлись по старой, достаточно бедной обстановке. — Марта, — обратилась миссис Медлок к появившейся из одной двери девушке. — Подай в мой кабинет чай и сандвичи. Вы же не откажетесь выпить чаю, миссис?.. — Вальбурга Блэк, — представилась я, показательно не замечая, как вздрогнула женщина. — Нет, кто же откажется от чая в такую погоду? — Замечательно, — едва слышно пробормотала она и снова вздрогнула, словно приходя в себя. — Пройдёмте за мной. Идя за новой знакомой, внутренне я молилась всем святым, лишь бы всё прошло прекрасно. Адрес я узнала в одной из книг семейной библиотеки. Вот уже шестое столетие в одном из самых старых кварталов Лондона стоял особняк доктора Медлока, сквиба благородного семейства Блэк. Он происходил из боковой ветви Канадских Блэков, а вся его семья — как предки, так и потомки — были связаны кучей клятв и обетов. Во-первых, старший ребёнок семьи Медлок был обязан проживать в этом особняке и содержать в порядке приют для душевнобольных, который должен был насчитывать как минимум десять душ. Во-вторых, любой из семьи Медлок не имел права навредить никому из Блэков — уже пытались, ударило таким откатом, что в живых осталась только смотрительница приюта. И, в-третьих, каждый смотритель был обязан исполнить любую просьбу главы Рода. Естественно, у меня появились вопросы, когда я прочла найденную копию договора пятисотлетней давности. Итак, примерно пять веков назад людские жертвоприношения стали отслеживаться и караться… но и из этого положения можно было выкрутиться, если ты был, скажем, Блэком. Так Игнатиус Найджелус Блэк создал приют для душевнобольных, который на самом деле был своеобразной фермой биологического материала, и приставил к нему своего давнего друга и родственника — Арчибальда Медлока. Грязно? Да. Мерзко? Возможно. Полезно? Определённо. И сейчас, сидя в готическом кабинете, я смотрела на женщину, которая изо всех сил старалась контролировать свой страх и презрение, которое изредка мелькало у неё то в глазах, то на самом лице. — Итак, у меня есть пара вопросов и одно достаточно выгодное для вас предложение… вы сквиб? — уточнила я, разглядывая лицо женщины. — Волшебница, но крайне слабая, — просто ответила женщина и едва заметно дотронулась рукой до деревянного крестика, чем-то напоминающие кресты монахинь. — Так что вам угодно? — Во-первых, хотела бы обсудить финансирование, — заметила я; миссис Медлок встрепенулась и посмотрела на меня с большей толикой доброты. — Но это чуть позже, возможно, сегодня вечером… А сейчас мне нужно четыре человека, ещё живых, но безнадёжных. Смотрительница вздрогнула; видно было, какие страдания ей доставляют такие разговоры. — Жертвоприношение? Я хмыкнула и покачала головой. — Нет, что вы. Но подробностей дать не могу, сами понимаете. Миссис Медлок кивнула и, тяжело вздохнув, поднялась с кресла. — Пройдёмте за мной, — она помедлила у двери и зачем-то добавила. — Мы держим больных под лёгким конфундусом, они на втором этаже. — Какой-то артефакт? — догадалась я. — Именно. Комнаты, в которых содержались… не могу сказать, что люди, ими они уже давно не были, так что назовём их больными — были чисто убраны, пол скрипел от чистоты, а во всём доме царила аура какой-то набожности. — Не знала, что вы превратили это место в монастырь, — заметила я, натыкаясь взглядом на уже третье распятие. — Многие находят утешение в молитвах, — холодно ответила миссис Медлок, резко останавливаясь перед одной из дверей. — Четверо тяжёлых лежат здесь. Одна женщина и трое мужчин, уже ничего не осознают. Тяжёлая форма шизофрении у женщины, Альцгеймер и осложнённая травмой головного мозга социопатия у оставшихся. — Отлично, — я взглянула на них лишь мельком. — Примерно в течение часа я пришлю домовика… Вы же знаете, кто это, не так ли? — Естественно, — слегка улыбнулась женщина; улыбка вышла холодной и даже немного отталкивающей, походившей на гримасу. — Отлично, — ещё раз повторила я, разворачиваясь. — Деньги постараюсь прислать на следующей неделе… потрудитесь составить список нужных вещей, и восполнить… потери. Распрощались мы достаточно холодно. Впрочем, я её понимала. Она посвятила всю себя уходу за больными, а тут к ней заявляется женщина, чьим вассалом она является, и требует соблюдения договорённостей пятисотлетней давности. Испытывала ли я угрызения совести? Абсолютное и безоговорочное нет. Мне нужны были эти люди для, так называемой, посмертной реабилитации… но об этом позже. Домой я аппарировала прямо из кабинета Джиневры Медлок. Оказавшись в холле, скинула с плеч пальто, самостоятельно отправив его на вешалку, и поспешила в кабинет. — Кричер? — позвала я, а, как только передо мной появился домовик, поинтересовалась. — Всё готово? — Да, хозяйка, — ответил он, весь как-то сжавшись. — Волосы на столе, стазис с оборотного зелья снят, комнаты готовы. — Прекрасно… — я улыбнулась, внутренне ликуя. — Прекрасно. Мой план был прост, как три копейки. Я хотела дать едва живым людям оборотное с биологическим материалом «моих» родственников, после чего оставалось только убить их, переодеть в лохмотья настоящих узников и просто поменять всех местами. Дом не позволит причинить своей хозяйке вреда, так что я оказывалась в полной безопасности, а Сириус и Лестрейнджи попадали под долг жизни и прекращали сосать магию из своих алтарей. — Сейчас тебе нужно переместиться вместе со мной к одному дому, — после минутного молчания сказала я. — И перенести сюда четверых людей, которых тебе передаст миссис Медлок. После действуем по плану. — Хорошо, хозяйка, — раболепно согласился домовик. Я вздохнула и накинула на себя согревающие чары, готовясь пусть и на пару минут, но всё же оказаться на холодном воздухе. — Всё понял? Тогда начинаем. До последнего я боялась, что что-нибудь обязательно сорвётся. Но, к моему огромному удивлению, всё прошло достаточно гладко: так скажем, биологический материал был доставлен, зелье доведено до ума и влито в будущих смертников, эти четверо убиты быстродействующим фамильным ядом — ну не изверг же я, в самом-то деле — а Кричер отправился с обыкновенными белыми сорочками и уже мёртвыми телами в самую неприступную тюрьму Великобритании. Вы спросите, почему так никто не сделал до меня? Гипотезы было две: во-первых, никто просто не догадался, или же, а это уже во-вторых, магический резерв семей, которые пытались провернуть подобное, был не настолько велик, чтобы позволить домовику скакать через защитные барьеры. Магическое истощение уже начинало ощущаться. Вздохнув, я осела в кресло и прикрыла глаза. Повезло, что Кричер использовал и свою магию, не вычищая мой резерв до конца. Не знаю, сколько я так просидела, но, когда рядом со мной раздался достаточно громкий хлопок, в комнате уже порядком потемнело, а за окном начал лить холодный дождь вперемешку со снегом. — Я закончил, хозяйка, — тихий голос домовика заставил тут же оправиться от полудрёмы и подорваться на месте. — Как они? — Как вы и велели, я накинул на них лёгкий морок, так что сейчас все спят… — А Сириус? — скорее для проформы поинтересовалась я. — В человеческой ипостаси, так же ещё не пришёл в себя, — доложил домовик. Отлично. Просто отлично. Я устало выдохнула и тяжело поднялась с кресла, вздыхая. — Ты молодец, Кричер… подай ужин сюда и наполни ванну. Завтра меня не будить, наших… кхм, гостей, не выпускать, что бы они ни вытворяли. Начнут буянить — прикладываешь этим вашим мороком и пусть отдыхают, пока я с ними не поговорю. Понял? — Конечно, хозяйка, — быстро закивал домовик. — Ну вот и отлично. Сил хватило только на то, чтобы быстро перекусить и принять ванну. Когда я укладывалась в постель, на меня вдруг навалилась такая жуткая усталость, что, как только моя голова коснулась подушки, сон пришёл мгновенно. Мысль, так неожиданно появившаяся, затушила во мне тлеющие остатки сомнений и совести. Сегодня я всё сделала правильно.