Патология страха

Солнце тяжёлыми каплями янтаря ударялось об окна, и Кассиопея как будто бы слышала этот стук. Девушка зажмурилась и сладко зевнула, переворачиваясь на другой бок. Вставать не хотелось. Она слышала, как часы в гостиной пробили шестой час. Ну вот и всё: ещё пара мгновений, и её уже начнут будить, тормошить и расспрашивать. Придётся идти в ванную, придётся выбирать платье, придётся… В груди растеклось неожиданное даже для неё тепло. Наследник Лестрейндж уже наверняка встал и, скорее всего, уже принялся завтракать. Её всегда удивляла эта способность Эвана подниматься ни свет ни заря только для того, чтобы спокойно выпить кофе и полистать свежий Пророк. Их помолвка прошла даже лучше, чем она предполагала. Скрываться больше не было необходимости… ну как скрываться. Маменька, конечно же, знала всё с первого дня — утаивать от неё подобное просто не было ни сил, ни смысла. — Мисс Блэк, поднимайтесь… ваш брат уже встал, мисс Блэк! Кассиопея тяжело вздохнула и села в постели, потирая глаза. Впрочем, тут же ободрённая заботливо распахнутым руками домовушки окном, из которого тут же хлынул леденящий неприкрытые ступни ветер, девушка, взвизгнув, подхватила с прикроватного столика расчёску и скрылась в ванной комнате. Спать перехотелось. На приготовления обычно уходило около сорока минут — её пышные длинные волосы, точь-в-точь как у её покойной тётки, Андромеды, порой совершенно не хотели укладываться даже с помощью заклинаний — после которых её ждал завтрак в компании их большой шумной семьи, разговоры за столом, сутолока, вечные письма и смех матери. Она восхищалась ей как женщиной, как Главой Рода и как матерью одновременно. Высокая, статная, не растерявшая какой-то даже девичьей прелести несмотря на четверых выношенных под сердцем детей, она была дочерям скорее подругой, нежели матерью, в то же время сохраняя при надобности и позицию наставника. Кассиопея улыбалась, надевая простенькое бордовое платье по щиколотку с вышитыми по подолу защитными рунами, улыбалась, в последний раз оглядывая свою комнату, и улыбалась, спускаясь по такой знакомой с детства лестнице. — А вот и ты, милая, — от Вальбурги всегда пахло свежестью, чистым выглаженным бельём и жасмином. — Как спалось, дорогая? — Судя по всему, особенно сладко, раз мы все её ждали, — парировал Виктор, её брат-близнец. Не выдержав, Кассиопея показала мальчишке язык, тут же схлопотав едва заметный толчок от матери. Не руками, конечно же, но этот взгляд и сила прошибали до дрожи. — Манеры, юная леди! А вы, сэр, попридержите язык, а иначе некто сегодня же вечером напишет директору Принцу о том, что Наследник Блэк крайне заинтересован в дополнительных занятиях по Зельям! Он тихо фыркнул, закусив губу, и опустил голову под смеющимся взглядом матери. Спустившиеся близняшки — обе блондинки с ясными серыми глазами, в одинаковых мантиях и обе заспанные — лишь подняли брови, намекая, что в это они ввязываться не собираются. — Вивьен, Скарлетт, — кивнула леди Блэк, отвечая на объятия дочерей и неизменно улыбаясь. — Полагаю, опять зачитались допоздна. — Я вышивала, — зевнув, пояснила Вивьен и кивнула в сторону сестры. — А она читала вслух. Кассиопея улыбнулась, заправив за ухо выбившуюся прядь. Она любила сестёр, любила гулять с ними по садам их Родового имения, любила заплетать им косы и слушать о их парнях. Вивьен, учившаяся на Райвенкло, абсолютно ни коим образом не конфликтовала с Гриффиндорской душой Скарлетт. Девушка отпила немного какао и зажмурилась. Даже не верилось, что когда-то, по словам матери, их школа была в упадке: истинное предназначение факультетов не использовалось, дуэльные клубы были забыты, а Запретный лес находился в шаговой доступности. Она вздрогнула, краем глаза смотря на увесистый том по боевой магии, расположившийся на коленях её сестры. Подумать только, двадцать лет назад «гриффиндорка» звучало бы позорно для их семьи. Но теперь… — Уже завтракаете, — рассмеялся лорд Блэк, входя в столовую залу и как обычно на ходу поправляя запонки на рубашке. Вальбурга тут же встала, легко улыбаясь, и потянулась к мужу, чтобы получить свой поцелуй в щёку. Кассиопея же ограничилась улыбкой и пожеланием доброго утра, слишком была голодна. Абраксас довольно зажмурился, смотря на жену, и медленно раскрыл свежий, ещё хрустящий "Пророк". — А Марго, как ни странно, опять на передовице, — поделился он с женой, вспоминая их общую знакомую, леди Поттер, в девичестве носящую фамилию Скиттер. — Не удивительно, у них ведь такой тандем: археолог и журналистка, — улыбнулся Виктор, обильно смазывая тост с джемом. — Кстати о Поттерах, мам. Грегор приглашает на выходные забежать к нему в Хогсмид: дядя подарил ему частную мастерскую, и теперь этот дурак день-деньской торчит там. Говорит, забыл для переносной какие-то наработки в самой студии, поэтому хочет сходить, а одному леностно. Можно? Леди Блэк улыбнулась, кивнув, и обратила свой взгляд на мужа. Как же хорошо, что они всё же разыскали каких-то затёртых, но всё же кровных родственников Поттера, носящих, по крайней мере, одну с ним фамилию. Теперь у мальчишки есть любящая семья, а Нарцисса не давится каждый день слезами жалости, смотря на сироту и понимая, что никто не даст ей принять в Род чужого ребёнка. — Неугомонная семейка, — по-доброму фыркнула Кассиопея, кивая на Вивьен. — Мисс Поттер и её звала, только не в Хогсмид, а в гостиную Гриффиндора. Они там откопали какой-то старый стол, не могут взломать защиту. Учителя проверили, говорят, что дело интересное, но ничего опасного там нет. Вот Рейчел и донимает теперь всех, кого только знает, из ритуалистов. Абраксас тихо рассмеялся, складывая газету, чтобы вернуться к ней позже… быть может, вечером. — И правда, неугомонные. Генри звал меня на партию крокета в эти выходные. Почему-то известие показалось забавным всем, а потому смешки, изредка перерастающие всё же в серьёзные приступы смеха, сопровождали их и на протяжении всего завтрака, а после и в пути на вокзал. Теперь поезд отходил не только в Лондоне, но и в десятке крупных городов, как Английских, так и ближайшей заграницы. Ведь, в самом деле, какой смысл в поезде, если до него ещё нужно добираться. — Следующая станция — Лондон, — шепнула Кассиопее на ухо мать, неизменно обнимая на прощание. — Остановка тридцать минут, приглядите с Виктором за сёстрами и передавай привет Эвану. Если кто-то ещё раз пошутит, что он сын Беллы и вы мешаете кровь, разрешаю бить в глаз. Девчонка рассмеялась, обнимая мать и бегло целуя её в щёку. — Обещай быть осторожной, — напутствовал старшую дочь отец, поглаживая по голове. — И насчёт Эвана… — Знаю! — вырвалось у неё в тот миг, когда Абраксас притянул её к себе, обнимая. — Я люблю вас… Спустя мгновения она уже бежала внутрь вагона, чтобы занять свои любимые места всей семье — на них они пробудут вплоть до самого Лондона, а это значило, что у неё будет время немного подремать и прочитать пару десятков страниц отложенной как раз в дорогу книги, ведь два с половиной часа до встречи с друзьями всегда тянулись неимоверно долго. Мерный стук колёс, дыхание паровоза и гомон её сестёр. Серьёзный Виктор, всегда сидящий рядом и держащий её за руку прохладными бледными пальцами до тех пор, пока она не уснёт — помнится, Эван даже ревновал — запах одеколона брата, смешивающийся с едва заметным запахом салона и духами сестёр, шелест книжных страниц и едва слышный звук монотонного вышивания очередных рун… Это её семья. И как же сильно она её любит.