Сборник зарисовок с челленджей

Чондэ хоть и был весельчаком и душой компании, за стенами родной факультетской гостиной оставался фигурой неизвестной. Вот, к примеру, его друзей-сокурсников знала вся школа. Чанёль был капитаном гриффиндорской команды по квиддичу, а Бэкхён старостой и лучшим учеником потока. Все знали Ким Чонина, что учился на год младше. По этому парню сходила с ума половина школы. А Кай, как его прозвали за так и не растаявшее ни к кому сердце, будто и не замечал никаких попыток сблизиться с ним. Все знали пятикурсников Джисона, Минки и Уёна, которые ставили на уши всю школу своими проделками, надо заметить, совершенно безвредными для окружающих. Все знали милашку Феликса, который басил так, что слышно было в другом конце замка. А Чондэ не знал никто. Ну или почти никто. Ян Чонин был прилежным учеником. Правда, учиться он в основном предпочитал не у дипломированных педагогов, что преподавали в Хогвартсе, а у своих старших друзей: Бан Чана, Ли Минхо, Кан Ёсана и Чхве Сана. И если первые трое ещё как-то поддерживали образ приличных мальчиков, Бан так и вовсе староста, то Сан не просто так заслужил себе прозвище Сатан. И вот теперь, если быть точнее, с самого начала сентября, его прилежный ученик Чонин ни с того ни с сего начал отираться у гриффиндорского стола и в частности возле Чондэ, привлекая к нему такое непривычное и не сказать чтобы приятное внимание. Не было печали, и вот вам - получите, распишитесь! Весь сентябрь мелкий только глазел и улыбался. В октябре уже начал здороваться и махать рукой с другого конца коридора, сопровождая движение звонким “Чондэ хён”. И послать бы эту внезапно прилипшую к нему слизеринскую лисицу куда подальше, да только Чондэ же хороший мальчик, вежливый. А Ян улыбался и делал вид, что не понимает намёков. И если раньше, как уже было упомянуто, Чонин только подходил поздороваться, то в это хэллоуинское утро он перелез через скамью и уселся практически вплотную к Чондэ, ослепляя того улыбкой. Успевшие прийти на завтрак гриффиндорцы смотрели на товарища как инквизиторы на еретика. Чондэ читал в их глазах: ты продал душу дьяволу, ты теперь нам не бро, ступай прочь и гори в аду. А Чондэ, судя по всему, куда-то в преисподнюю и проваливался, он уже чувствовал, как начинает подпекать. Щёки и уши горели, по его личным ощущениям, ярче факелов на стенах. Чонин тем временем подсел совсем близко, улыбнулся ещё шире, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, звонко чмокнул в щёку и выпалил на одном дыхании: - Хён, ты мне нравишься, давай встречаться! Чондэ подозревал, что его сделали жертвой пранка. Нет, ну серьёзно. - Не отвечай прямо сейчас, подумай, пожалуйста! - торопливо проговорил младший и умчался за свой стол, под бок к ухмыляющимся друзьям, среди которых отчего-то отсутствовал староста. - Наш малыш стал уже совсем взрослым, а мы и не заметили, - ухмыльнулся Минхо, пока шестикурсник гриффиндора пытался прийти в себя, а их маленький лисёнок спешил за свой стол. - И главное смелый какой стал! При всей школе, о великий Мерлин! - поддержал его веселье Сан. - Любовь толкает нас на глупости, которые часто называют подвигами, - скучающе протянул Ёсан, разглядывающий стол красно-золотых. - Но иногда именно таких глупостей нам не хватает, чтобы быть счастливыми. - Это ты нас пытаешься подбить на глупости? - Минхо весело заиграл бровями. - Подбивать на глупости - это прерогатива Сана. Не буду отбирать у него хлеб. - Ёсан говорил всё так же ровно и безэмоционально, но в глазах уже заплясали смешинки. - По твоим словам, если любовь подбивает нас на совершение глупостей, и Сан делает то же самое, то Сан - это воплощение любви? - Минхо окинул взглядом внимательно слушающего их друга. - В такой случае, любовь - это зло. - Эй! - Сан даже ударил ладонью по столу, - Я не злой! - Ты просто беспардонный и не имеющий тормозов. - Ёсан отложил приборы и вытер губы салфеткой, демонстрируя, что с завтраком он закончил и уже готов свалить из большого зала. - Вот-вот, прямо чёткое описание любви, - хохотнул Минхо. - Можете смеяться сколько угодно, - Чонин, наконец, устроился за столом рядом с друзьями и вклинился в беседу, - но Сан хён у нас и в самом деле настоящий амур. - Не пали контору, мелкий, - воскликнул Сан. - Но можешь мне шепнуть на ушко, кого я там одарил чистым и светлым. - Ну, если бы не ты, хён, я бы никогда не влюбился в Чондэ хёна. - Разулыбался младший, - А Чан хён мог бы не обратить внимания на того хаффлпаффца с пятого курса. А ещё… Кстати, а где Чан хён? - В больничном крыле. Пал жертвой любви. - сказал Минхо, вставая из-за стола. - А вообще, сегодня Самайн, а не день всех влюблённых, так что завязываем с милостями и глупостями, пора на занятия. Чонин залпом допил тыквенный сок, ухватил свою сумку и поспешил на выход из зала, вслед за старшими. Но отказать себе в ещё одном взгляде на гриффиндорский стол не смог, а потому обернулся у самых дверей, ловя чужой растерянный взгляд. Кто бы что ни говорил и ни думал, Чонин был совершенно серьёзен в своих словах: и в признании, и в том, что без участия их местного дьявола он мог бы и не заметить в толпе столь важного для него человека. “- Тц! - Сан недовольно цыкнул и быстро отменил заклинание, которое уже начал плести. - Ты чего это, хён? - удивлённо спросил Чонин. Чтобы Сан отказался от своего традиционного розыгрыша в честь начала учебного года? Да никогда! - Сматываем удочки, мелкий, и ищем другое место и других жертв, - пробухтел старший. - Почему? - Чонин совершенно не понимал, что могло помешать другу. Преподавателей поблизости не наблюдалось. - Видишь того похожего на котика парнишку рядом с каланчой Паком? - Сан едва заметно кивнул в сторону компании гриффиндорцев. - В чарах он лучше чем тот их выскочка Бён и наш Чан, только не кричит об этом. У него нюх как у собаки, а глаз как у орла на всякие плетения. Найдёт, распознает и обезвредит в считанные секунды. Никакого веселья…” Чонин ещё раз улыбнулся своему любимому и выбежал из зала. Стоило поторопиться, если он не хотел опоздать на занятия.