Сборник зарисовок с челленджей

Про события, которые происходили во время так называемой “тёмной полосы жизни” бабуля рассказывала, начиная историю со слов “Времена тогда были тёмные”. Откуда у неё появилась такая привычка, Сонхва не знал. Впрочем, это было неважным. Но вот про время, когда он познакомился с Хёнджином, он бы, скорее всего сказал в бабушкином стиле. Времена тогда были тёмные. Шла вторая половина ноября. Чинджу в очередной раз заливал дождь. Было пасмурно и душно. Море серыми волнами билось о маленький причал, грозясь утянуть за собой хлипенькую лодчонку, на которой Сонхва в спокойные дни выходил в море, чтобы наловить рыбы на ужин, а тогда плыл, чтобы попрощаться с любимой бабушкой. Они с бабушкой жили даже не в городе, а за его окраиной, там, где ещё оставались пара десятков подгнивших домиков, некогда бывших рыбацким посёлком. Берег в сторону города был усыпан старыми доками и уже давно не используемыми по назначению портовыми складами, в которых нынче обитали отморозки всех мастей. Там же обитал и Сонхва, зарабатывающий им с бабушкой на жизнь. По-другому без образования было никак. Точнее, без бумажки об образовании. Не вина Сонхва, что он не посещал младшей школы. Его бы даже приняли туда совершенно бесплатно, как сироту, которого воспитывает только бабушка. Вот только однажды поздней осенью, когда ему было шесть, в их дом пришли волшебники. Женщина из Министерства Магии Кореи кривилась, без приглашения заходя в их ветхую, но по-своему уютную лачугу. И Сонхва сразу понял, что то, что она привнесёт в его жизнь, ему не понравится. То, что мальчик оказался магглорождённым волшебником, объясняло все те странности, которые происходили с ним в предыдущие годы. А ещё добавляло его будущей жизни множество проблем. Перед поступлением маленьких волшебников в младшую магическую школу Министерство просто уничтожало все упоминания о них у магглов и накладывало на семью чары, не позволяющие рассказывать о таком ребёнке окружающим. Само обучение в школе было бесплатным, но вот палочку, учебники и форму приходилось покупать самостоятельно. Воодушевлённая вхождением внука в мир магии бабушка изворачивалась как могла, лишь бы наскрести хотя бы на подержанные вещи. И Сонхва в благодарность ей за всю её заботу усердно учился, изучая программу наперёд, углубляясь в теорию тех предметов, которые предстояло изучать в средней школе. Но будущее оказалось не столь радостным. Для бесплатного обучения у мальчика оказалось недостаточно магических сил, а денег на оплату даже одного года учёбы они с бабушкой найти бы не сумели, даже продай абсолютно всё, что у них было. Из-за того, что учиться дальше Сонхва не шёл, палочку у него отобрали и вышвырнули в мир маглов, не позаботившись о том, чтобы восстановить факт его существования там. Поэтому получить хоть какое-нибудь официальное образование он не мог, нужно было сперва заполучить подходящие документы. Но разве по силам такое провернуть одиннадцатилетнему мальчишке? Именно то время Сонхва и считал началом чёрной полосы, которая вот-вот должна была закончиться. Причём закончиться не началом светлой, а просто так, вместе с ним самим. Прибившись к одной из банд, обитавших в старых доках, Сонхва не стал говорить, кто он и откуда. Да им это было и не важно. Оборванец и оборванец. Без имени, без прошлого, без родных. Нарекли Сычом и гоняли по всяким мелким и несущественным делам, подкидывая монет за расторопность и старательность. Так он и рос, отдавая уже совсем старенькой бабушке заработанные крохи и ловя рыбу, выходя в море на старой лодочке. Вот только он не знал, что в последние пару лет его учёбы на учебники и принадлежности для занятий бабушка занимала денег именно у этих парней, потому что того, что ей удавалось добыть самой, едва стало хватать даже на еду. Он работал на них уже четыре года, когда они всё же вспомнили о долге и решили его взыскать. Ни денег, ни ценностей у старушки не оказалось, никак заработать на ней тоже не вышло бы, из-за чего судьба её оказалась предрешена. Сонхва вернулся домой к тому моменту, когда один из головорезов решил надругаться над уже бездыханным телом женщины, справив на него свою нужду. Ярость и отчаяние в тот же миг захватили разум подростка, а остававшаяся всё то время без дела магия рванула во все стороны, подобно взрывной волне. Покорёженные тела бандитов безжизненными кучами валялись среди обломков стен и крыши ветхой лачуги, на которых начало весело разгораться магическое пламя, которому было наплевать и на просыревшие доски, и на льющий стеной холодный ноябрьский дождь, пока Сонхва в отчаянии выл над мёртвым телом единственного родного человека. Подросток не сомневался, что в министерстве уже засекли всплеск магии, а значит скоро за ним должны были прийти. Оставить заботу о бабушке на не пойми кого он не мог, а потому принял решение проводить её в последний путь, пока у него есть на это возможность. Он перенёс маленькое изломанное тело к прогнившему причалу, к которому была привязана его старая лодка, в которую он и положил старушку. Проводить её в мир иной так, как северные народы провожали своих воинов, было единственным доступным ему в тот момент вариантом. Он плыл всё дальше от берега, утягивая за собой уже сильно наполнившуюся водой лодку, умоляя свою магию вспыхнуть огнём ещё раз. Загоревшаяся лодка поплыла дальше, мягко разрезая носом волны, пока обессиливший Сонхва захлёбывался слезами и солёной морской водой. Волнующееся море не желало отпускать подростка и тот подумал о том, что это, в общем-то, совсем не плохо. Потому что стражи порядка не будут разбираться, за что Сонхва сотворил с проклятыми маглами то, что сотворил. Его просто упекут за решётку, где он и сдохнет в одиночестве. Так зачем продлять агонию? *** Хёнджин ласково перебирал шелковистые волосы лежащего на его коленях Сонхва, с энтузиазмом пересказывающего очередную научную нудятину, которую прочёл в библиотеке, и любовался своим парнем. В такие моменты как сейчас он неустанно благодарил мать-магию за то, что в тот дождливый осенний день два года назад та подтолкнула его отца самолично отправиться на вызов, а не отправлять с группой кого-то из младших офицеров. Хван Джехён выловил набедокурившего мальчишку из моря, когда у того уже почти погасли последние искорки магии, пытавшейся спасти своего носителя. Сам откачал его и с помощью легилименции вытащил из памяти дезориентированного подростка картину произошедшего. С трудом, но он добился того, чтобы случившееся признали несчастным случаем, как оно и было на самом деле, а не злонамеренным убийством, как утверждала госпожа Чо, заявившая, что ещё несколько лет назад, придя в халупу этого оборванца, поняла, что толку от него не будет. И вновь благодаря проделкам матери-магии высокопоставленный офицер отдела правопорядка Хван Джехён остался единственным, кто мог бы помочь Сонхва. Так мальчик попал в дом Хван, где и познакомился с приехавшим на рождественские каникулы Хёнджином. Госпожа Хван могла бы поклясться, что когда её сын и худой измученный подросток, которого привёл в их дом супруг, впервые посмотрели друг на друга, через весь холл, что разделял их, пронеслась искра. Хёнджин прекрасно помнил тот миг. Помнил, как затаил дыхание, провалившись в самые прекрасные на свете глаза. Помнил, как неразговорчивый и даже какой-то дикий мальчишка впервые неуверенно ему улыбнулся, как позволил коснуться рукой его руки. В своего новоявленного хёна Хёнджин влюбился сразу и навсегда, о чём не преминул сообщить родителям. Восторгу Хёнджина не было предела от того, что оказавшийся невероятно умным Сонхва всего за полгода наверстал школьную программу, частично уже изученную им ранее, сдал экзамены и поступил уже со своими ровесниками в Хогвартс, где уже учился Хван. И пусть они оказались на разных факультетах, зато в одном замке, где Хёнджин мог видеть возлюбленного каждый день, а не только в то время, что возвращался в Корею на каникулы. Взаимности он добился лишь этой осенью. Ну, это он так думал. На самом деле Сонхва только сейчас разрешил себе поверить, что он тоже имеет право быть счастливым, что достоин любви этого светлого мальчишки с нежными руками и крепкими тёплыми объятиями, с дурацким, но таким искреннем смехом, с запахом солнца и моря, которые напоминали пусть и о бедном, но совершенно счастливом детстве рядом с бабушкой в уютной лачуге на берегу вблизи маггловского города Чинджу. Когда они встретились, для Сонхва закончились тёмные времена.