Мужчины постарше.

— Это ужасно! Женский голос разносился по всей комнате, ударяясь об стены и пронизывая окружающих насквозь. — Некомпетентно и просто отвратительно! После этой фразы многие нервно вздрогнули. — Что вы себе позволяете?! Тина тяжело вздохнула и посмотрела на мадам Президент, которая стояла в отделе магического правопорядка и уже добрых десять минут отчитывала их. — В стенах Конгресса! Рядом с ней стоял начальник отдела Персиваль Грейвс. Его правая рука была перевязана и прижата к груди. А всему виной вчерашняя встреча с темными волшебниками, решившими попрактиковаться в новых проклятиях. По словам Питерса, который был там, Грейвс прикрыл собой несколько не-магов, поэтому его ранили. И мог бы отлежаться в лазарете, пока не поправится, но Грейвс отказался и сейчас здоровой рукой тер переносицу, показывая свое отношения к ситуации. — Это безобразие. Тина посмотрела на Куинни, которая внимательно все слушала, потом на кивающего не в такт словам Пиквери Абернати, после на Брукса, Питерса, Стивенса. Все они делали вид, что это тема их очень волнует. — На глазах у всех! Фактически не у всех. Дело, которое так разозлило Мадам Президента, было в том, что кто-то, рядом с отделом магического правопорядка, в одной из тех ниш, не ясно, зачем построенных, целовался и занимался «ужасными, некомпетентными и просто отвратительными» вещами. Это и заметила Пиквери, но подойдя ближе, никого уже не нашла. Так что чему она больше злилась: отлынивание от работы или то, что не успела поймать этих проказников, оставалось неясным. — Грейвс, разберитесь с этим! Бросив грозный взор на начальника отдела, Мадам Президент медленно удалилась. Все присутствующие, проводив ее взглядом, тут же посмотрели на Грейвса. — Кто? В его голосе слышны нотки усталости, злости и явного недовольства, но скорее, что приходится заниматься подобными вещами, вместо того, чтобы ловить преступников. Ответом же ему была тишина. — До конца дня виновники должны сознаться в содеянном, а иначе наказаны будут все, — сказал Грейвс и, развернувшись, направился в свой кабинет. Все еще минуту смотрели на лакированную поверхность его белоснежной двери, после чего, словно проснувшись, пошли по своим делам. Тина поймала взгляд своей сестры и устало вздохнула. Примерно через четверть часа в дверь кабинета начальника отдела магического правопорядка постучались. Как только было дано разрешение, замок щелкнул, и в комнату вошла Тина. — Отчет, который вы просили, сэр, — чуть ли не шепотом произнесла она, видя, как ее начальник читает, по всей видимости, очередной рапорт, а справа от него парило прытко пишущее перо черного цвета с посеребренными прожилками, записывающее что-то в длинный пергамент. Грейвс лишь кивнул, не отрываясь от своих дел и не видя, как его подчиненная сделала глубокий вздох, собираясь с силами. — Это была я, сэр. — Вы, Тина? — безразлично переспросил мужчина, переворачивая страницу здоровой рукой. — Да, сэр. В нише была я. Он поднял на нее свой взор темных, как самый крепкий в мире кофе, глаз и, откинувшись на спинку стула, слегка нахмурился. Перо тоже остановилось, и как будто тоже было готово слушать ее нелепые оправдания. — Это была я, сэр. Мне очень жаль. Простите. — И с кем вы были, позвольте узнать? А вот этот момент она явно не продумала: ей и в голову не могло прийти, что он спросит о спутнике ее «приключений». — Ну… Э… Брукс, — ляпнула Тина и тут же мысленно дала себе подзатыльник, понимая, что сморозила глупость. — Брукс? — уточнил Грейвс, начиная потирать подбородок здоровой рукой. — Да, сэр. — Тот самый Брукс, у которого на прошлой неделе родился третий внук? Еще один подзатыльник, видимо, для придания смелости и ума. — Именно, сэр. Я люблю мужчин постарше. Прытко пишущее перо опустило свой острый носик и, кажется, слегка дернулось, словно разочарованно качаясь. Мужчина в это время едва сумел сдержать улыбку от ее последнего высказывания. — Ну, раз так, — начал Грейвс и, выпрямляя спину, снова опустил голову над очередным отчетом. — Неделю дежурства думаю, избавит вас от мыслей не о работе в рабочее время. — Хорошо, сэр, — с толикой облегчения сказала девушка и уже собиралась уходить, когда услышала: — Вам и Бруксу. А вот это не очень хорошо. Точнее совсем нехорошо и с этим срочно нужно что-то делать. — Сэр, а можно мне одной? — вдруг спросила она и встретилась с вопросительным взглядом бездонных карих глаз. — Что? — Понимаете, если накажут нас обоих, то сразу все всё поймут. А я бы не хотела, чтобы о нашей…э… связи узнал кто-то… еще… Грейвс молча смотрел на нее. Секунду. Две. Пять. Десять. Желание Тины провалиться сквозь пол на самый нижний этаж здания, где находились камеры для заключенных, и забиться в самый дальний и темный угол росло со скоростью прыткого пера, скользящего без устали по поверхности пергамента, выводя буквы витиеватыми линиями. — Хорошо, — наконец произнес мужчина и снова погрузился в чтение, замечая, как слегка опустились плечи у его гостьи, а из груди вырвался вздох облегчения. — Спасибо, мистер Грейвс, — поблагодарила она и как можно быстрее удалилась, пока в его голове не родились новые вопросы или наказания. Подойдя к своему месту, Тина начала изучать новое дело, доверенное ей сегодня утром начальником, изредка смотря на окружающих. Она уже морально была готова к косым взглядам и шептанием за спиной. Слухи в Конгрессе распространялись с небывалой скоростью. Мадам Президент пыталась это прекратить, когда начали говорить будто бы у нее роман с одним из начальников отдела, который связан с метлами, но как бы чудовище не убивай, на его месте снова вырастала голова, а, то и две. Однако близился обед, а никто не бросил на нее неодобрительного взгляда или глупую остроту о поведении и ненасытных женщинах. Ни одной, что было как-то странно. Словно все забыли о произошедшем и гневном виде главы МАКУСА, продолжая заниматься своими делами. Странно. Очень странно. После обеда девушка окончательно погрузилась в изучение нового дела, пока из потока мыслей ее не вывела Куинни, сказав, что собралась уходить домой. Тине дом только будет сниться в радужных снах еще целую неделю на ночных дежурствах, но она молча проводила младшую сестру до лифта, чувствуя на себе виноватый взгляд. Взяв у нее пакет с печеньями, испеченными еще утром и чувствуя теплые объятия, старшая Голдштейн дождалась, когда решетка опустилась и кабина тронулась. Она прижала лакомство к груди и направилась к рабочему месту, где ее уже ждут кучу дел и бессонная ночь. — Вы отвратительная лгунья, мракоборец Голдштейн. Тина замерла на месте и начала быстро моргать. Спустя несколько мгновений она подняла голову и увидела Грейвса, присевшего на край ее рабочего стола. Ей хотелось что-то сказать в оправдание, но очередная ложь застряла где-то в горле и момент был упущен. — И это может в будущем стоить вам жизни. Кивок и осознание его слов неприятно тянуло где-то внутри, там, где уверенность в себе, как мракоборца чересчур тонка. — Вы обманули меня. Обманули Мадам Президент. Опустив голову, Тина не могла смотреть на своего начальника, понимая, что ее раскусили, и пути назад нет. — Вы покрываете свою сестру. Именно она была в нише с… — Это была я! — выкрикнула она, и это получилось громче, чем ей бы хотелось и следовало, но страх за сестру начал стирать все границы. — Это была я, а не Куинни! Так определенно нельзя было говорить со своим начальством. Определенно нельзя. — И что вы там делали? С Бруксом, — поинтересовался Грейвс, выглядя абсолютно безразличным и пряча левую руку в карман брюк. — Мы… Мы… У Тины не было такого уж богатого опыта в делах любовных, но взгляд карих глаз жаждал подробностей. — Мы… Мы… Мы целовались! И… И обнимались! А еще говорили друг другу разные вещи. Очень личные. Еще чуть-чуть, и можно было собирать свои вещи и катиться во все стороны света из Конгресса. — Ого! Да вы «роковая женщина», мракоборец Голдштейн, — сказал он и ей послышались язвительные нотки. — Именно, сэр. А вот и конец. Теперь осталось только лечь в могилу, которую только что сама себе выкопала и умирать со стыда. — Надеюсь, Брукс остался жив после вашей встречи. Тони Бруксу было далеко за шестьдесят и ему чуть-чуть оставалось до пенсии. Лично Грейвс ценил его за острый ум и холодную рассудительность, с какой он подходил к планированию опасных операций. Тина промолчала, чувствуя, как ее прожигают глаза напротив. Она не увидела, а почувствовала, как он выпрямился и готов был вот-вот уйти. — Пожалуйста, не наказывайте Куинни. Жалость просто пропитала каждое слово, топя их в осознании, что он может сделать с ее младшей сестрой. — Думаю, что это неделя поубавит в вас пылкие чувства к темным нишам, — устало ответил мужчина, поворачиваясь и направляясь в сторону своего кабинета. — Как и к вранью начальству. Его шаги эхом раздавались у нее в голове. — Я не врала вам, сэр, — произнесла девушка, стараясь хоть как-то улучшить свое и так шаткое положение в его глазах. — Мне, правда, нравятся мужчины постарше. Он был спиной к ней, и она не увидела секундную ухмылку, тронувшую его губы. — Это я уже заметил, — сказал Грейвс, в чьем тоне послышались легкие нотки веселья. Тина, проводив его статный силуэт, села за стол, пододвигая документы нового дела. «Постарше, как вы, мистер Грейвс», — так и осталось у нее на кончике языка.