Души, созданные из огня

      Наруто потребовалась неделя на то, чтобы прийти в себя. Саске не был против, однако под конец воскресенья ему уже стало это надоедать. Узумаки ни разу не вышел на улицу и шатался по дому как призрак до тех пор, пока они не разругались в пух и прах и Саске не ушёл к Сакуре. Наруто скрипел зубами и провожал Учиху взглядом сквозь занавески на окнах, шипя от злости и обиды на то, что он его так просто и нагло кинул, а потом неожиданно понял, зачем это всё было задумано, и из вредности разобиделся так, что сам потом смеялся со своих же эмоций. Дурак.       Саске, наконец выйдя из стен дома, почувствовал себя неправильно. Они привыкли собачиться всю свою жизнь, но так и не смогли понять, как научиться обходиться без этого. Чрезмерно эмоциональный Наруто резко контрастировал на фоне вечно спокойного Саске, но, если копнуть поглубже, оба понимали, кто самый безрассудный и вспыльчивый из них двоих. Однако что сделано, то сделано, этого не исправить, и Саске упрямо пошёл к жене домой. Своим домом он вряд ли бы это назвал, но чувства к дочери перевешивали чувства к жене, окружению, событиям, людям, что Саске в какой-то степени даже был рад увидеть Сараду. По крайней мере он знал, что проведёт это время с семьёй не зря.       Вторая неделя без Узумаки под боком выдалась беспокойной. Саске часто просыпался посреди ночи и долго не мог уснуть, всё думая и думая о том, что происходит в его жизни. В общем-то ничего особенного, и это настораживало: рядом с Наруто всегда происходил водоворот событий, который утягивал туда Саске с головой, но сейчас не было абсолютно ничего, и ему захотелось снова сбежать. Туда, где всегда опасно, и не знаешь, проснёшься ты завтра или нет, если заснёшь крепким сном. Туда, где по неосторожности может снести полтела растянутой леской на обычной дороге; туда, где адреналин вбрасывается в кровь с частотой как минимум три раза в день. Где поле пахнет железом, море озаряется алым, а ветер насвистывает стоны раненых в боях людей. Саске был шиноби до мозга костей, он жил этим всё время и оттачивал свои способности даже во сне, и когда жизнь заставляла его сидеть в тишине за столом, есть горячий рис с рыбой и изредка поглядывать на дочь, Саске понимал, как сильно он зависим от боя.       Дни текли уныло и медленно, солнце лениво перекатывалось через горизонт, и Саске вновь взялся за обучение Боруто. Старший сын семьи всеми руками и ногами был за и помчался на полигон, как только услышал заманчивое предложение. Саске понимал, как важно проветрить мозги не только Наруто, но и ему самому, и начал отдавать всего себя на этих тренировках. Он не жалел Боруто, Боруто дрался в полную силу и послушно выполнял приказы своего учителя, и они ни разу не заговорили о том, что произошло. Саске не давил, не начинал дурацких сопливых историй, не упоминал никого, только лишь указывал на очередные ошибки и одаривал способного ученика фирменным холодным взглядом. Боруто не был против.       Когда во время одной из ночей они сидели у костра далеко за пределами деревни, Боруто осмелился задать вопрос. Саске было неловко рассказывать подробности своей семьи, да и к тому же было не место и не время, и он промолчал. Боруто опустил голову, не желая более давить на своего своенравного учителя, и в звонкой тишине повисло молчание. Треск огня эхом отбивал такты и шелест цикад вторил ему в беспросветной темноте. И Боруто сломался.       Сквозь его слёзы Саске вновь увидел ту боль, которую видел в Наруто, и это ему вновь напомнило об Узумаки-старшем. Боруто плакал тихо и сдавленно, но Саске этого было достаточно, ведь остальное он выбил ещё на полигоне сквозь яростные атаки, избитые костяшки в кровь, ноющие мышцы и крики, с которыми он так отчаянно бросался в бой. И Саске с усмешкой думал о том, как сильно они друг на друга похожи.       — Учитель, спасибо.       Саске опустил голову. Боруто, уткнувшись носом в его чёрный плащ, тяжело сипел:       — Спасибо, что остались. Нам вас не хватало.       Саске задумчиво хмыкнул и сжал его плечо, прижимая к себе. Удивительно, как порой дети так проницательно видят то, что уже недоступно взрослым людям. Даже самым идеальным глазам не просканировать душу, как не пытайся, так зачем же они нужны, если они делают человека абсолютно слепым? Саске не знал.       Когда они вернулись под утро в деревню, на пороге дома их встретила Сакура. Саске не горел желанием идти до дома под ручку с женой, ища повод, как бы избежать этой участи, и тут она произнесла волшебную фразу: «Наконец-то он вышел проветриться». Учиха закатил глаза и без труда обнаружил Наруто там, где ожидал меньше всего. Сакура печально вздохнула, видя удаляющуюся спину мужа, и поспешила в дом кормить умирающего от голода сына Хокаге: ей было некогда расстраиваться из-за таких мелочей, как исчезновение Саске. В конце концов, они всегда следовали друг за другом.       Саске нашёл Наруто в Академии. Уже подходя к зданию, он почувствовал неприятный осадок в душе. Учёба всегда ассоциировалась у Саске с тяжёлым трудом, с вечным одиночеством и привычкой полагаться исключительно на свои знания, в отличие от Узумаки. Он не думал ни об одноклассниках, ни об учёбе как способе пробиться в люди, его заботил брат и только брат, который, казалось, заслуживал мести. Потом произошло много всего, здание уничтожили вместе со всей деревней, и вот теперь он стоял в отстроенном заново с нуля, по старым чертежам, хранившимся в архивах. Наруто внёс свой вклад в восстановление самого дорогого ему места и воссоздал его в точности так, каким оно было раньше, разве что краска на стенах теперь была не такой потёртой, а парты блестели несколько ярче. Наверное, будучи маленьким мальчиком, которому предстоит полная неожиданных поворотов жизнь, Саске бы это оценил.       Внутри было пусто и тихо: их визит пришёлся на выходной день, и Саске был несказанно этому рад. Он нашёл Наруто в месте, где раньше находился их бывший класс. Узумаки лежал на парте, сложив руки под голову, и задумчиво смотрел в окно, из которого открывался вид на задний двор. Всё как обычно.       — Что ты тут делаешь?       — Мимо проходил.       Наруто повернул голову в его сторону и уставился на зашедшего в класс Саске. Он сидел точно там, где и всегда, на том самом месте, откуда открывался великолепный вид на деревню. Саске это знал, потому что сидел сам там пару раз, когда Наруто отсутствовал на занятиях, правда до сих пор не мог найти себе оправдание, зачем он это делал. Может быть, Ирука пересаживал его специально, он уже не помнил или попросту не хотел помнить этого.       — Когда ты уходишь?       В голосе Наруто проскользнула тоска. Он смотрел на него печальными светлыми глазами и ждал ответа, и Саске не мог сказать «никогда», потому что отчаянно рвался наружу из этой клетки с золотыми прутьями, которые держали его словно в неволе. Он не мог сказать «не знаю», потому что уже твёрдо решил, что завтра с утра выдвинется на север для подтверждения собственных догадок о колеблющейся там энергии. И он точно не мог сказать «не сейчас», потому что Узумаки был слишком близко, а ещё одного дня рядом, но не вместе, он не вынесет ни за что.       — Останься.       Тихий шёпот эхом прошёлся по телу Саске и залез куда-то очень глубоко, спазмируя сердце. Саске ненавидел этот взгляд, эти глаза, умоляющие в настоящем и сожалеющие о будущем, ненавидел его хриплые вздохи, пальцы, жёстко сжимающие локти, морщинки, поджатые губы и дрожащие ресницы. И ещё он ненавидел своё уже неидеальное зрение, которое видело слишком много всего и в упор не замечало очевидных вещей.       — Мы впервые здесь поцеловались, ты помнишь?       Если бы Саске не помнил этого ужасного события, произошедшего в его жизни, он бы не стоял тут и не думал о том, как избежать разговора с Наруто. Отвратительно сильно повлиявший на них поцелуй, который вроде бы они и забыли в следующую секунду, но оставили в своей памяти на всю жизнь, заставил их кардинально измениться, хоть они сами того и не заметили поначалу. Они были глупыми детьми, которым неведомы чувства настоящей любви и ответственности за эти эмоции, и поняли это только сейчас, спустя двадцать лет поисков самих себя. Они просто искали не там, ведь нужно было смотреть не на мир и не на себя, а на того, с кем неразрывно связан мифическими узами. И они поняли это только сейчас.       — Я снова хочу тебя здесь поцеловать.       Саске бесшумно переместился на ряд ниже, вставая напротив измученного Наруто. Узумаки даже не вздрогнул, лишь медленно перевёл взгляд наверх и уставился снова своими глазищами на Саске. Голубыми, пронзительными, с блестящими искорками в уголках.       — Боруто уже вернулся домой.       Наруто слегка усмехнулся и поднял голову, выпрямляясь. Взгляд, чёрт подери, так и не отвёл.       — Значит, скоро от него снова можно ждать беды?       — Нет, в отличие от тебя, он способный ученик, усуратонкачи.       Искорки перескочили на тёмные глаза и заплясали в отражении голубых, смеясь. Саске усмехнулся в ответ, и Наруто, глубоко всматриваясь в чёрную тьму напротив, понял, как сильно он не хочет его отпускать. Как сильно он жаждет оставить его рядом с собой и ни за что никому больше не отдавать, как болезненно ноет его сердце, зная, что завтра он встретит рассвет в одиночестве, теперь уже в настоящем одиночестве, и некому будет сказать: «Хината, я пошёл, до вечера» или «Эй, Саске-тэме, сегодня холодное утро». Как сильно он боится, что разлука затянется на месяцы и годы, и даже их незримая связь не поможет справиться со всеми чувствами, которые кипят в буйном сердце Наруто. Как беспомощно будет себя чувствовать он, оставшись наедине с ними.       И Саске, услышав эту безмолвную просьбу «спаси», его поцеловал. Стискивая пальцами короткие жёсткие волосы на затылке и ни на секунду не закрывая глаза, он его целовал долго и медленно, прерываясь на короткие вздохи, чтобы потом возобновить поцелуй. Он пытался спасти его хотя бы этим, хотя бы чувствами, которые таились глубоко внутри него, потому что иного он предоставить ему не мог. Только длинный поцелуй и короткое «усаротонкачи» вместо «люблю».       — Эй, Саске-тэме, — Наруто слегка отклонил голову назад и выдохнул своё ответное «люблю». — Только попробуй свалить в другое измерение, — и после этого продолжил поцелуй.       Саске не собирался перемещаться в пространстве между мирами, потому что не хуже Наруто знал: они искажают сигналы. Нет, конечно, они чувствовали друг друга всегда и везде, но сейчас Наруто как никогда нуждался в постоянном потоке энергии, исходящей от Саске, так же сильно, как Саске был необходим неиссякаемый источник Наруто, словно воздух под водой. И сейчас они знали, что всколыхнули что-то до этого спящее и очень бурное, что не хотели ненароком задеть, чтобы случайно не потерять.       — Только попробуй пойти за мной следом.       Наверное, это были тлеющие остатки их душ, которые умерли когда-то давно и возродились только сейчас. Маленькие всполохи пламени грели угольки, которые уже успели остыть, но не погаснуть, ведь ни Саске, ни Наруто не дадут этому случиться никогда.