«Говорят, загнанные в угол животные самые опасные.» Каратель
Когда ты всего лишь ребёнок, всё кажется таким большим, враждебным и непонятным. Когда тебе пять лет, даже если и шесть с половиной, ты всё ещё не знаешь будет ли добр к тебе этот мир. Но всем из детства знаком тот ужас, когда ты впервые оказываешься среди толпы — много людей, и все незнакомцы. Такое не может не напугать ребёнка. И здесь, среди отчуждённых одежд, ты судорожно хватаешь мать за руку, лишь бы не расстаться с родным теплом. Но иногда в этой сумятице можно разглядеть нечто по-настоящему будоражащее, яркие цвета и мигающие издалека огни витрин, что невольно заполняет всё мироздание маленького человечка. Огни мерцают, как цветы против июльского солнца, калейдоскоп засасывает, разрывая связь с реальным миром. И, о ужас! Ладонь исчезает, и ты, как корабль без якоря, затянутый в бушующий шторм. Страх и холод сковывают тебя, к горлу подступает горький ком, и сколько не пытайся, а выговорить хоть что-то, даже шёпотом, не получается. Так и стоишь, где все выше и как будто злее, громко кричат и хмурятся, и ощущаешь себя кругом виноватым. И ты лишь растерянно хлопаешь глазами, как те глупые куклы, переваливающие то взад, то вперёд. А одежды вокруг продолжают идти, взрослые и одинаково спешащие, и непонятно, что страшнее, их отчуждённо серое безразличие, или то, что кто-то остановится напротив тебя, такой же безлико-серый и протянет руку в пугающе чёрной перчатке. Даже опыт, вынесенный Наташей Романов из Красных комнат и службы на КГБ, не смог затмить того ощущения потерянности. И тот давно забытый страх толпы так и продолжает теплиться на задворках сознания, привнося в её жизнь еле уловимый дискомфорт. Правильно говорят — одиночество острее ощущается в толпе. — Нат, ты чего? — легко коснувшись женского плеча, осведомился Сэм. Рыжая, растянув губы в улыбке, вежливо убрала руку, что дольше необходимого задержалась на её плече. А затем перевела насмехающийся взгляд на Сокола и серьёзно выдохнула: — Жду, когда Стив ответит. — О чём ты? — нахмурился Уилсон, нервно перехватывая стаканчик с кофе левой рукой. Внимательно наблюдая за Сэмом, Вдова продолжила этот маленький спектакль: — Да так… — пожала она плечами, — Сообщила ему, что кто-то просиживал штаны в Старбаксе. — Ты же тоже там была! — засмеялся мужчина, а русская с долей усмешки возразила, — Я была там в качестве наблюдателя. — Ага, а Карамельный макиато, за который я заплатил, сам по себе испарился? — поддерживая шутку, улыбнулся солдат, но всё-таки исподтишка проверил входящие сообщения. А затем, таким же беспечным тоном продолжил, — В любом случае, поливало, как из ведра, и ничего дальше вытянутой руки видно не было. Да и сейчас не лучше, — поправляя козырёк кепки, пробухтел Сокол. — Даже туристы попрятались... — а затем задумчиво добавил, — то-то очередь была такая гигантская. На коммуникаторе Вдовы раздался сигнал о входящем вызове, приложив руку к правому уху, рыжая насмешливым взглядом окинула Сэма, он был чертовски забавным, когда нервничал. — Прохлаждаетесь? — с иронией осведомился Соколиный глаз, и в этом «прохлаждаетесь» был скрытый намёк, неприятно скользнувший по сердцу русской. — Нет, — серьёзно ответила шпионка, а затем выдохнула: — Просто кто-то захотел посетить самый старый Старбакс в мире. На этой фразе Сокол гордо вскинул голову и сделал героический глоток полуостывшего Латте. — А мне кофе захватили? — весело протянул голос из динамика. — Следишь за нами? — вопросом на вопрос ответила шпионка, бросая взгляд на ближайшую к ним с Сэмом высотку. — Я за всеми слежу, — не растерялся Бартон. — Так что насчёт стаканчика, горячего и крепкого Американо? Или кофе был столь стар, что вы решили мне не покупать его? Романов усмехнулась: — Тебе и так воды хватает. — Это уж точно, — подтвердил тяжёлым вздохом Клинт. — Википедия не соврала, воистину «Город дождей». Здесь на крыше, воды как в заливе, разве, что рыбы нет. К беседе подключился Сэм, что с облегчением осознал, что это лишь Клинт, а не Кэп. А Романов продолжала отвечать на колкости друга, но без интереса. Её мысли текли в такт людскому потоку, так же быстро и рвано. Только за этот месяц на побережье Бухты Элиота было зафиксировано около пятидесяти происшествий, начиная с сообщений об странного вида высоких женщинах, что по ночам бродят по причалам, и заканчивая другими менее интригующими сообщениями о рыбе, запрыгивающей в лодки, или о подгоревших днищах, или даже об огнях в воде. Но эти слухи никак не могли заставить Мстителей отправиться в Сиэтл, тем более, когда мир охватила своеобразная «лихорадка», в связи с чем, почти каждая столица мира утверждала, что по их стране бродят пришельцы. Но последнее происшествие отличалось от всех предыдущих, оно имело под собой вещественные доказательства. Собственно, это и привело Мстителей в Вашингтон, самый дождливый штат страны. Подобные этой ситуации случались довольно часто. Хоть «Барьер» и выполнял свою функцию — защищал Землю, но иной раз кто-нибудь всё-таки просачивался, и не всегда на обломках. За последние полгода пришлось изрядно покататься по Америке, да и не только. Мстители устали, но хуже постоянных изматывающих миссий, было то ощущение тщетности. Ведь каждый понимал, что атаки Таноса, рано или поздно возобновятся, но у всех терпение не железное. Да и у Капитана уже не было сил таскать команду по незначительным причинам. В связи с чем Мстители всё чаще стали разделяться, и всех негласно это устраивало. Собственно, как и сейчас. В Сиэтл они прибыли ранним утром, ещё даже бары не успели закрыться. «Космический гость», как обозвали пришельца во всех официальных документах, до сих пор находился в одном из полицейских участков, правда, теперь это головная боль Стренджа, а другие, как Сэм и Наташа вынуждены без продыху патрулировать побережье. Но Романов не давало покоя другое. Все офицеры, как заведённые, наперебой повторяли одно и тоже: Мы забежали в камеру, а там это… А на вопрос почему они стали помогать, они пожимали плечами, мол, другие помогали, и мы тоже… Но в этом и была загвоздка, люди так себя при встрече с «гостями из космоса» не ведут, да и врач не выглядел сколько-нибудь осведомлённым о пришельцах. Но откуда-то знал об анатомических особенностях Ларий, и даже знал определения этого вида. К сожалению, толка от допроса было мало, молодой медбрат, что спас «гостя из космоса», был столь горд собой, что только о том и говорил, а остальные поддакивали. Шпионка не ощущала лжи, но во всей этой истории явно не хватало связующего звена, и это усиливало беспокойство Романов. Ещё с самого начала, по пути в Сиэтл, Наташе было не спокойно, и обычно интуиция не подводила её, поэтому она была против присутствия Зимнего солдата на миссии. Вопреки всем конфликтам и противоречиям, против Баки рыжая ничего не имела, но… Агент Романов крепко стиснула челюсть. Одна только мысль об этом вызывала бешенство, она всё ещё не могла простить Стиву Барнса! Капитан был столь обеспокоен своим другом, что забывал о всех остальных. Порой его заносило в порывах защитить Баки столь сильно, что он чуть ли не пылинки сдувал с Зимнего солдата, словно с принцессы. Это раздражало не только её и Старка, но и остальных тоже. А также ко всем прочим проблемам примешивался Брюс… — И когда же солнце разгонит эту отвратительную сырость? — задавалась она вопросом, ёжась в тонкой куртке, что совершенно не могла согреть, но ответа не было. Как и не предвиделось скорейшего разрешения всех проблем. Даже сейчас, идти и наслаждаться видами Сиэтла она не могла. Хотя романтиком шпионка никогда не была и впечатлить её крайне сложно, в особенности после порталов Читаури, Заковии и Альтрона. — Жаль Тора нет, — многострадальчески стряхивая воду с обуви, протянул Сокол, — Он бы с погодой подсобил. На что Клинт несогласно промычал, что, зная громовержца, можно предположить, что стало бы только хуже. Одинсон, как и Ванда, а с ней и Вижн, не присутствовали, ведь кто-то же должен был остаться в Нью-Йорке и охранять базу и не только её. Также не было и Железного человека, хотя и на Манхеттене героя тоже не было… Энтони Старк, дополнительная головная боль шпионки с далёкого две тысячи десятого, стал непредсказуем. Если до этого его поведение можно было с трудом назвать обычным, то в данный момент всё вышло из-под контроля. Хотя был ли этот контроль вообще? За последние две недели поведение миллиардера претерпело изменение и это заметили все. Даже Сэм Уилсон три дня назад, по секрету сказал Романов, что Старк стал куда более приятным в общении, чем когда-либо. Но Наташа не могла согласиться с этим, она то видела, что Энтони Эдвард Старк что-то недоговаривает. В последние дни Железный человек был иррационально бодр, говорил много и ни о чём, старался помочь и был предельно вежлив, отвечал на всякий вопрос прежде, чем его зададут. Но фальшь была столь явной, что было странным, что никто не замечал именно этого. Бывало, Старк врывался, как ураган, что-то делал и тут же исчезал, предпочитая не задерживаться, но назвать его весёлым или жизнерадостным, она не могла. Так ведут себя истерики на грани срыва. Фьюри обещал помочь разобраться с этим, но так больше и не выходил на связь. Но русская догадывалась в чём дело, это не было столь сложно, ведь последние восемь месяцев у Старка на уме был только тот мальчишка Паркер. Изучив всю информацию, что Железный человек не успел засекретить, Наташа выяснила достаточно. Питер Паркер — мальчишка семнадцати лет, сирота, из опекунов только тётя. Живёт и учится в Куинсе, ботаник-отличник. В целом, ничего особенного, разве что суперспособности, проявившиеся после укуса радиоактивного паука, недолгая карьера супергероя и ничего более. Но и без Человека-паука ситуация, сложившаяся в команде, не нравилась мисс Романов. Она постоянно разрывалась между двух огней, Старк и Стив до сих пор не разговаривали, и это, не вдаваясь в подробности еженедельных стычек миллиардера со Стрэнджем. Но тем не менее, камень им удавалось сохранить, но как такого плана на будущую, неизбежную битву, ни у кого не было. Даже Старк, их «мозговой центр», как он себя называл, предложил включить музыку погромче и нестись в бездну с широкой улыбкой. И в итоге выходило так, что все битвы выиграны, но уже сейчас война казалась проигранной. Откинув печальные мысли, рыжая сосредоточилась на весёлой перепалке друзей. — А что ты хотел, Сэм? — философски спросил Клинт. — Геройство — это не пенная вечеринка с коктейлями, — драматично выдохнул в динамик Соколиный глаз. — Ага, я давно это уже понял, что это как оттирание говна со стен общественных туалетов, работы много, а благодарности нуль, — пожаловался Уилсон. — Мы же не ради благодарности это делаем, Сэм, — пожурил солдата лучник, — А ради внимания, — доверительно сообщил Бартон, явно сдерживающий подступающий смех. — Хватит, парни, — осадила их агент Романов, — На болтовню времени нет, пора сосредоточиться на миссии. — Да ладно, Нат, — мягко улыбнулся Уилсон, а Романов накинула на себя маску отчуждённости, такую раздражающе привычную. А Сэм, будто не замечая этого, продолжал весело говорить, глядя только на неё, — Всегда что-нибудь да происходит. И как правило мы узнаём об этом первые, так что пропустить это практически невозможно. Вот помнишь, в Панаме, на прошлой неде… — но он так и не договорил, в ту же секунду погас свет, и торговые ряды рынка Пай-плейс погрузились во тьму. Человеческие голоса на мгновение исчезли, а затем возобновились вновь беспокойным гудением, словно кто-то потревожил улей. — Кто меня за язык тянул… — взывал от досады Уилсон. А Романов напротив с облегчением выдохнула: — Наконец-то. Ожидание чего-то, как зависшая гильотина, неприятно давит даже на устойчивую психику. — Клинт, — позвала шпионка, но ответа не последовало. Приложив руку к уху, Наташа нахмурилась, голос Бартона, как и свет исчез, его заменило дробное шипение. Встретившись с уже серьёзным взглядом Сокола, она покачала головой. Связаться с Капитаном Америкой, да и с остальными, так же оказалось невозможным. — Может просто перебои с электричеством из-за погоды, — не веря в собственное предположение, высказался Сокол. — Не думаю, — нахмурившись, выдохнула Вдова, отрывая взгляд от вываливающейся из-под навеса толпы, где превалировало число туристов. Голос шпионки был спокоен, впрочем, как и всегда, — Свет отключился только в радиусе двух-трёх миль, — Кивнув в сторону зданий, она продолжила, — Ближайшие три высотки обесточены, но вот следующие, как и прежде освещены. — А затем бросив быстрый взгляд на Сокола, отчеканила-приказала, — Лети к Стиву. — Я могу… — начал было Уилсон. — Нет, — покачала головой рыжая, перебивая его, — я предпочту встречу с «гостями из космоса», чем полёт в непогоду. — Наташа, — обессиленно выдохнул Сокол, мужчина не горел желанием оставлять напарницу одну. Повернувшись к нему спиной, тем самым давая понять Уилсону, что разговор окончен, и что она останется здесь, шпионка принялась проверять снаряжение. — Смотри под молнию не угоди, — обернувшись, напоследок кивнула русская и, сделав шаг, растворилась в людском потоке, будто её и не было. Мужчина чертыхнулся, стаканчик из-под кофе с тихим стуком приземлился мимо урны. Ещё долю секунды Сокол смотрел вслед русской, а затем быстро направился в противоположную сторону, скрывшись за ближайшим поворотом. Кто-то из туристов, кто смело глядел на стремительно темнеющее небо, удивлённо восклицали и указывали своим спутникам на быструю металлическую птицу, что решилась на полёт в такую скверную погоду.***
«Тони, Рад, что ты снова на базе. Не хотелось бы думать, что ты ищешь пятый угол в особняке. Всем нам нужна семья, для тебя это Мстители. Возможно, больше, чем для меня. Я-то с восемнадцати сам по себе. Нигде не мог вписаться, стать своим, даже в армии. Я, скорее, верю в людей, индивидуумов. И рад признать, по большей части, они меня не разочаровали, а значит, и я не вправе их подвести. Замки можно сменить, но стоит ли? Знаю, что причинил тебе боль. Наверное, думал, что, умалчивая о твоих родителях, поступаю милосердно, но теперь понимаю, что щадил себя самого. Прости. Надеюсь, что однажды ты поймёшь. И жаль, что с договором не срослось. Правда жаль. Знаю, ты делаешь то, что должен, мы все должны делать что должны, насколько это возможно. Как бы всё ни сложилось, даю слово: если будем нужны… если буду нужен, я приду.» Капитан Америка сожалел о многом, но больше всего он сожалеет, что потерял своего друга — Тони Старка. Забавно, Роджерс помнил каждую строчку, что тогда написал, словно те были скальпелем вырезаны на его сердце, а вот было ли солнечно или дождливо, или какой день недели это был, он не помнит совершенно. Письмо, что он отправил, никак не могло искупить то, что он совершил, оно также не было способно залечить ту рану, что он нанёс Старку. И с тех пор всё шло наперекосяк… Но парень из Бруклина утешал себя тем, что по крайней мере остались Мстители, но и это было ловко выстроенной иллюзией, которую разрушила едкая, метко брошенная миллиардером фраза: «Ты что-то путаешь, Кэп, мы давно уже не команда…» .И как бы ни хотелось этого признавать, но Железный человек снова был прав — Мстителей больше нет. То, что их когда-то объединяло было разрушено, и отнюдь не договором, и Роджерсу было страшно признавать, что он сам из-за уверенности в собственную правоту и из-за ослиного упрямства всё уничтожил. И, казалось, уже ничего не сможет воскресить былых Мстителей. И тем тяжелее давались Кэпу визиты Стражей, контраст ощущался тем острее, чем дольше те задерживались на Земле. Стражи Галактики были не просто командой, а семьёй, и общая скорбь сближала их, а не разобщала. А Мстители с каждым днём всё чаще напоминали незнакомцев, что собираются для решения общих проблем, а затем, разрешив ситуацию, как ни в чём ни бывало, так же быстро расстаются. И ему, Капитану Америке, впервые было по-настоящему страшно, он уже не знал за что они сражаются… За что сражается он сам. И если они победят, то что будет потом? — Ретроспекция тебе не к лицу, Кэп, — насмешливо отозвался, появившийся из портала Стрендж. И как будто был здесь изначально, лёгкой походкой двинулся по старому причалу залива Юнион. — И тебе здравствуй, Стивен, — отозвался Роджерс, отрывая взгляд от моста, по которому разноцветными точками двигался транспорт. А затем, расправив плечи, устало спросил: — Как наш «гость»? — Неплохо-неплохо, — поравнявшись с капитаном выдохнул доктор, — Лишь артериальная гипотония и отравление кислородом. Но теперь всё в порядке, магия и медицина творят чудеса, — иронично усмехнулся маг. — Понятно, — кивнул Роджерс и они замолчали, но тишину, что вот-вот грозилась стать гнетущей, нарушил резкий и донельзя странный вопрос Стренджа. — Старк не выходил на связь? — вглядываясь в свинцовую гладь залива, ровно и безэмоционально, будто его совершенно не интересует ответ, спросил маг. — С чего бы ему передо мной отчитываться? — грустно усмехнулся Капитан. — И то верно, — хмыкнул Стрендж и они снова замолчали, возобновляя ту напряжённую тишину. Дождь накрапывал неуверенно, а гул городского транспорта, что доносился с магистрали давил с каждой секундой всё сильнее. — Что случилось? — подавляя вздох, спросил Кэп, а колдун молча вытянул болезненно белый лист бумаги, что был изрядно измят. Это слегка изумило Роджерса, ведь Стрендж был тем ещё педантом и даже к бумаге относился излишне бережно. Так что же могло заставить Верховного мага Земли так сильно нервничать? Стив нахмурился, но смиренно принял документ с гербом полиции, быстро пробежав глазами текст, он непроизвольно напрягся, а затем ошарашенно выдохнул: — Это же… — Да, — имитируя на лице и в голосе отстранённость, подтвердил Стрендж. Всё ещё не веря собственным глазам, Капитан раз за разом перечитывал текст, а буквы так и продолжали складываться и никак не хотели превращаться во что-нибудь иное, казалось, их вполне устраивало быть стандартным протоколом допроса несовершеннолетнего, в частности Питера Паркера, мальчишки из Куинса. — Он там? — слегка напряжённым голосом спросил Кэп. — Конечно же нет! — прошипел маг, полы плаща яростно затрепыхались, — Если бы мальчишка был там, по-твоему я бы понёсся сюда с этим листком?! Стив кивнул, продолжая сжимать бумагу, будто та была соломинкой, что удерживает его на плаву. Он раз за разом перечитывал текст, судорожно размышляя, в порядке ли мальчик? И где он может быть? Но в чём Капитан Америка был уверен - главное, что Питер Паркер здесь, на Земле.***
Двигаться против течения было затруднительно, но это был кратчайший путь к заливу. Людей как будто стало даже больше, к туристам добавились лавочники и просто жильцы обесточенных домов. Образовалось самое настоящее столпотворение, повсюду царило нервное возбуждение, которое с каждой минутой лишь возрастало. Напряжение, что передалось Наташе от толпы, усугубляло восприятие происходящего, что сильно нервировало русскую шпионку. До берега осталась самая малость, а голос в радиопередатчике так и не появился, впрочем, как и свет. Телефоны, фотоаппараты и прочая техника также были выведены из строя, о чём сообщали нервные и недовольные голоса туристов и просто прохожих. — Только паники не хватало — чертыхнулась Романов, продолжая свой путь, который с каждым шагом становился труднее и уже через триста метров она остановилась окончательно. Перед ней была уже другая толпа, люди замерли и никуда не стремились, будто ожидая чего-то или наблюдая за чем-то пока недоступным ей. Но спустя лишь мгновение у самого причала стал доноситься гомон, а потом резкий и такой отвратительный женский визг, затем, как по команде масса людей ринулась прочь от воды, прямиком на агента Романов. И даже просто устоять на месте уже не представлялось возможным. Люди волной сносили всё на своём пути, а Наталья лишь благодаря многолетней выдержке и боевому опыту вырвалась из этой смертоносной ловушки. Забравшись на крышу ближайшей припаркованной машины, она вскинула голову, вглядываясь в плотную черноту залива. К гудению и крикам толпы добавилось, что-то раздражающее и еле различимое, но такое неправильное. Сдёрнув наушник, Вдова вслушивалась, прилагая на это все свои силы, и через пару мгновений выдохнула. — Вот оно что. — Это был звон колокола на буеке. По спине пробежались мурашки: ни ветра, ни дождя не было, поверхность воды была совершенно спокойна, а значит его просто не должно было быть. Анализ ситуации прервала пару отчаявшихся туристов, что так же, как и Романов пытались укрыться от потока людей на крыше машины. Но желающих оказалось много. Прошипев что-то на русском, Наташа бросила взгляд назад, но и позади неё поток плотно прижимался к стене. Образовывалась безвыходная ситуация, и если она в ближайшие двадцать секунд не сменит локацию, то быть беде. Конечно она не пострадает, а вот за гражданских русская шпионка ручаться не могла. Выбрав наименее плотную точку скопления людей, Вдова, что есть сил оттолкнулась от машины и приземлилась туда, и тут же уклонилась в право, прижимаясь спиной к туристическому автобусу, обтирая всю грязь с него. — Вот за это она и ненавидит большие скопления людей! Толпа рассасывалась и вот уже сейчас было можно рассмотреть то от чего бежали прочь туристы, а именно от огней, что расплывчатыми пятнами переливались под толщей воды. Но это не объясняло, что же так их напугало. Она сделала шаг в сторону пристани, но мир резко изменил горизонт. Боль от удара о землю была неожиданной, а сила с которой её затащило под автобус нечеловеческой. Голова кружилась сильно, ни вскрикнуть, ни вздохнуть не получилось, ей зажали рот, и в полумраке мелькнули красные глаза. Романов затаилась, и дождавшись, когда хватка ослабнет, стремительным движением локтя дезориентировала противника, и это дало ей необходимое время, чтоб выхватить пистолет. Но это не сработало, неизвестный так же быстро перехватил руку шпионки и перенаправил её вверх, из-за чего пуля, что должна была угодить в голову, угодила в днище автобуса. Второй выстрел также пришёлся на днище, а вот третий уже в колесо. Четвёртого выстрела не последовало, раздался хруст, и с яростным шипением рыжая разжала пальцы, тем самым позволяя противнику перехватить пистолет. Но тот будто и не думал отнимать у неё оружие, а как будто даже испуганно отпрянул, что позволило Вдове беспрепятственно выскользнуть из-под автобуса. Прижимая к телу сломанную руку, шпионка оглядывалась в поисках укрытия. Выбирать не приходилось и свернув в ближайший к ней переулок, Наташа сделала пару десятков шагов, чтоб оказаться в тупике. Кроме металлической двери слева от неё, что была служебным входом и выходом какой-то забегаловки, ничего не было. В очередной раз понося Кэпа, который к этому не имел никакого отношения, Романов резко обернулась, вскидывая пистолет — Я и левой рукой метко стреляю — твёрдым голосом предупредила Вдова. А неизвестный вскинул руки, прося не стрелять, а затем, не совсем уверенно выдавил из себя — Я лишь хотел помочь. — Да? — усмехнулась Вдова — Это до или после того как сломал мне руку? — ощетинилась русская. Это конечно не самая страшная боль, которую ей приходилось испытывать, но дискомфорт всё же был. Её больше раздражала мысль, что она так глупо подставилась, только по той причине, что слегка растерялась в толпе. Фьюри уж точно не похвалил бы её за это. — Кто ты такой? — сурово осведомилась агент Романов. А неизвестный в маске слегка растерялся, мотнул головой и через долю секунды начал — Я… — а затем, будто передумав, вскинул на русскую красные окуляры, что она сначала приняла за глаза, и уверенно отчеканил — На это нет времени. Сейчас важно другое. Ларии… — и он снова стушевался, и неуверенно как прежде промямлил — они… как бы выразиться… Амазонки… — его голос становился с каждым словом тише, и уже совсем глухо раздавался из-за маски. — Они не послушают меня, а всё из-за… Поэтому выступить от лица землян должны вы…- И договорив, он облегчённо вздохнул, и это не могло не вызвать едкую усмешку на лице бывшего агента КГБ. И уже откровенно усмехаясь она съязвила — Теперь ты просишь моей помощи? Неизвестный хотел было кивнуть, но вместо этого, как-то совсем уныло сам себе прошипел — Придурок, да кто тебе поверит, когда ты сам себе не веришь. — после этого он так же стремительно, как и прежде двинулся в её сторону, но заметив, что Наташа отступила, замедлился, снова обращаясь к русской — Послушайте, мисс… Но она не позволила ему договорить, раздался характерный щелчок предохранителя — Ещё хоть шаг и я выстрелю — напряжённо выдохнула агент, в её голосе было столько неприкрытой угрозы, что неизвестный замер, правда лишь на долю секунды. Романов не растерялась, и как только её палец оказался на спусковом крючке неизвестный тут же ладонью правой руки накрыл дуло пистолета. Оружие сразу приобрело массу, что неприятно отозвалось в покалеченной руке, которую шпионка использовала как поддержку. Тяжело дыша агент Романов прохрипела — Я выстрелю. И тебе придётся не только пальцы собирать по переулку, но и физиономию. Но ожидаемого эффекта это не произвело, а из-под маски раздался совершенно спокойный голос — Стреляйте. Наташа нахмурилась, а затем с лёгкой улыбкой выдохнула — Ну раз уж ты так просишь. - и она нажала на спусковой крючок, отдача была страшная, но ожидаемого душераздирающего вопля за выстрелом не последовало. Неизвестный, как и прежде стоял перед ней, он даже не шелохнулся. А Чёрная вдова удерживала пистолет лишь силой воли, не в её правилах было демонстрировать слабость на публику. А из-под маски раздался какой-то уж откровенно грустный вздох, за которым последовало короткое — мисс Романов, времени и вправду нет. А затем наступила тьма, резкая и болезненная, как после удара по голове.***
В сизой дымке после дождя, колесо обозрения представлялось расплывчатым силуэтом, и эта невольная отсылка к Лонг-Айленду заставила юношу сглотнуть подступивший к горлу ком. — Соберись! — приказывал себе мальчишка. Но он понимал, что многое зависело не только от него, но и ещё от пары миллиардов незначительных событий, которые могут перевернуть всё с ног на голову. Перспектива скверная, но опять же безвыходных ситуаций не бывает. — Ага, почаще повторяй себе это, Паркер — едко отозвалось сознание, отчего-то голосом Томпсона. Наблюдая за мелкой рябью на водной поверхности, Питер старался не паниковать, но это не сильно то выходило, когда его единственной мыслью было — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я ударил Чёрную Вдову! — но едкий голосок снова интонацией Томпсона, услужливо добавлял — Не только ударил, ещё и похитил. - Питер бессильно застонал. В тот момент он растерялся и как-то не подумал… Да и он не ожидал, что шпионка начнёт палить по нему без предупреждения. Хотя Питер и признавал, что отчасти это его собственная вина, ведь всякий на её месте поступил бы так же, в особенности, когда его без предупреждения затаскивают под автобус. И тогда, под днищем юноша испугался, что выстрелы привлекут внимание и слегка не рассчитал силу, ведь последние полгода он только и делал, что сражался с пришельцами, а те, как бы это выразиться, менее хрупки, что ли. Но всё вышеперечисленное не отменяло того факта, что он сломал Чёрной Вдове руку. Волна стыда была жгучей и такой непривычно болезненной: — Идиот! Кретин! Придурок! — корил себя мальчишка, и каждые десять секунд бросал тревожный взгляд на мисс Романов, которую он комфортно устроил, насколько это вообще было возможно, на холодных и сырых от дождя досках пирса под номер шестьдесят два. Тот был недалеко от Сиэтловского яхт клуба и Океанариума, и такая близость к ним почему-то напрягала. Но мальчишку занимало другое — Как? После всего? Объяснить русской, что он ей собственно не враг, и что они на одной стороне… Он сомневался, что она вообще станет его слушать и тем более помогать. — Уверен, — едко начал голосок — что как только мисс Романов в отместку разобьёт тебе лицо, Паркер, то тут же с радостью поможет! — уверяло подсознание. А Питер много страдальчески застонал, пряча вышеупомянутое лицо в ладонях. И что это за показуха была? — «Стреляйте…», может ему стоило сразу предупредить агента Романов, что он непроходимый идиот? Муки совести угнетали, но не столь сильно, как постоянно давившее на него чутьё. Напряжение постепенно усиливалось, и когда солнце скроется за горизонтом, Питер знал это, Ларии нападут, если конечно ему не удастся их остановить до этого. Весточку, сигнал, знак он им уже подал, собственно, что и распугало всех зевак и туристов. Воспоминание о кричащей толпе вызвало дрожь. И он как сопливый школьник обхватил плечи руками. Глупо отрицать, сейчас ему было действительно страшновато. Он мог и не мог помочь одновременно. О Лариях он знал откровенно мало, да и встречал он их до этого лишь раз, и то между делом на Контраксии. Правда запомнил их он отчётливо, даже слишком. Как он тогда позднее узнал от Ретча, — Ларии, те же амазонки, их тысячелетняя история была внушающей, и слегка скучноватой на взгляд Паркера, но суть в другом. У этих воительниц жёсткий свод законов, что складывался на протяжении многих веков. Их планета консервативна, да и гостей они не жалуют совершенно, и то зачем они объявляются на Контраксии… собственно за тем, зачем и Опустошители. Но опять же суть в другом: Ларии в меру агрессивная раса и славятся своей «дипломатичностью», и по древнему закону своего мира, они не могут нападать на другие миры без видимой на то причины. Но как оказалось, читерство это отнюдь не только человеческая черта, и со временем «амазонки» научились обходить свои же правила. И то удачное стечение обстоятельств, что он встретил Вдову, лишь на мгновение обрадовало его. Та радость была мимолётной, а после неё пришёл страх — Мстители здесь, а значит и… — Так Паркер не думай об этом! Пока это, и все твои прочие проблемы не важны.Ты в конце концов герой! — Ага, герой — едко укололо подсознание. Переведя взгляд на бледное лицо шпионки, он силился понять кое-что ещё, от чего же он просто не назвал себя? Ведь в тот момент это было столь верным, они же соратники и сражаются на одной стороне… Но он так и не смог выговорить, казалось бы, простую фразу: Я Человек-паук. Устало вздохнув юноша отвёл взгляд, устремляя его в хмурое небо. Люди не однозначны, нет откровенно плохих, как и откровенно хороших. В каждом из нас есть то что мы предпочитаем не замечать, то что мы привыкли скрывать и даже отрицать. То же самое касается и пришельцев, они так же, как и люди совершают ошибки, но это не значит, что их не нужно защищать. — Паркер понял это, когда время от времени выбирался с Корвусом за пределы «Космического голландца». И сейчас он во чтобы то ни стало не позволит Лариям совершить ошибку. Даже, если это и будет стоить ему жизни, хотя не хотелось бы до этого доводить. Резкий, но тем не менее еле различимый стон сорвался с губ русской шпионки, её дыхание стало более глубоким — Романов начала приходить в себя. И пока чувство вины не сожрало его, Питер, быстро оказался подле и заговорил, правда не сильно разбирая что — мисс Романов, мне жаль… Я идиот... так вышло… Я... не… Но тут русская вцепилась здоровой рукой в его плечо и притянув ближе, хрипло выдохнула — Паркер… Внутри что-то оборвалось, а дыхание разом сбилось, и такой закономерный вопрос возник в его голове: откуда она знает? — а затем — Разве что… Но это… — и слегка помотав головой, прогоняя эти бесполезные мысли, для которых сейчас ни время и ни место, он скривил губы. Да и в целом, это всё упрощало, и он спросил — Как вы? — Бывало и лучше — усмехнулась рыжая, прикладывая руку к ссадине на правом виске, из которой только недавно перестала идти кровь. А затем Вдова окинула его настороженным, каким-то отчуждённым взглядом, и вопреки обманчиво хрупкой фигуре шпионки, волосы на затылке мальчишки встали дыбом, а чутьё не прозрачно намекнуло, что с бывшим агентом КГБ шутки плохи. Взглянув на руку, что Наташа Романов слегка прижимала к телу, Паркер проигнорировав очередной укол совести, переборов внутренней ужас, медленно, на грани панической атаки, стянул с лица маску. Волосы и лицо обдувались тихим промозглым ветром, сырость неприятно забиралась в уши, и тут же захотелось вернуться в привычную для него зону комфорта. Он ощущал будто он обнажил свою душу или сердце. И как оказалось, без маски куда труднее держать лицо, к горлу тут же подступил горький ком, глаза обожгло, и он уверял себя, что это из-за ветра. Стараясь дышать, как и прежде ровно, он поднял голову. Шпионка цепким взглядом впилась в него, а такое пугающе суровое выражение никак не хотело сходить с её красивого лица. Паркер сам не заметил, как перестал дышать, он смертельно боялся и ждал одновременно, что она задаст вопрос, и даже не один. Питер не знает сколько продолжалось это напряжённое молчание, может минуту, может пять, но ему показалось не меньше часа. Но вопреки всем его страхам шпионка лишь коснулась его плеча, то ли для собственной поддержки, то ли поддерживая его, и тихо, как-то непривычно мягко выдохнула — вижу, и ты видал лучшие времена. Паркер напряжённый, как струна, разом выдохнул, и резкий, неуместный смешок слетел с его губ. Он не знал, была ли это шутка, но ему было смешно, и он расслабился. И эта простая фраза не вызвала острой тревоги или какой другой негативной реакции в его голове, он напротив улыбнулся шире, всё так же вяло и некрасиво, но искренне. Он и вправду хреново выглядит, и в этом не было ничего удивительного, ведь после той «сахарной комы» он и не спал толком. Паркер хотел было помочь Наташе подняться, но та спокойно справилась сама, так и не высказав ничего из-за сломанной руки. Но тут чутьё опалило его, и в туже секунду водная гладь позади забурлила. Паника накатила с новой силой, но быстро взяв себя в руки, юноша твёрдым голосом заговорил — Мисс Романов, сейчас от нас — он быстро исправился — От вас. Зависит судьба человечества. — Ничего нового – с долей усмешки выдохнула шпионка, но при этом оставаясь совершенно серьёзной. И Питер, испытав прилив уверенности, продолжил — Ларии, кого угодно слушать не станут, тем более меня — горько усмехнулся мальчишка, — а вот вы другое дело… Но дальше толком что-либо разъяснить юноша не успел, разве что шепнул, что не при каких обстоятельствах не стоит ранить никого из амазонок, даже если и нестерпимо захочется.***
Хоть Питер и до этого не раз сталкивался с пришельцами, и чаще в общем восприятии им был, ему всё ещё было мягко говоря не по себе. В особенности, когда перед ним выстроилось пять, а нет даже шесть, вооружённых копьями и негативно настроенных «космических Амазонок». Те были не только высокими, но и неприятными. Питер не сказал бы, что страдал предубеждениями, да и расистом он не был. Дело было даже не в их вытянутых голых черепах и не в зеленоватой почти прозрачной коже, но что-то в выражениях их нечеловеческих лиц уже сейчас заявляло, что на лёгкую победу в этой импровизированной дипломатической встрече Паркер может не надеяться. Но он всё же надеялся, в связи с чем не побоялся выступить вперёд, обращая на себя всё их внимание. Правда, его смелый порыв не оценили, Ларии даже не взглянули на него, а смотрели лишь куда-то поверх его головы, словно он таракан какой. Подавив раздражение и такую детскую обиду, а заодно с этим и подступивший к горлу ком, гордо расправив плечи, Питер заговорил — Приветствую вас на… — но закончить фразу ему так и не удалось, резкий, скрипучий голос одной из Ларий прервал его. — Наша сестра пала жертвой от рук мерзких тварей! Это преступление против нас! — изливалась ненавистью инопланетянка — И по закону нашего мира человечество поплатится за это! — пафосно и в меру восторженно возвестила Лария. Паркеру нестерпимо захотелось огрызнуться. Каждое слово амазонки было откровенной ложью, ведь та Лария, что юноша спас, была жертвой, которую её же сёстры возложили на алтарь войны… Помнится, Ретч чуть ли не клятву взял с Питера, что если он, когда-нибудь повстречается с этими «стервами», то будет предельно учтив и вежлив. Поэтому глубоко вздохнув мальчишка спокойно возразил: — Ваша сестра жива. Она находится под защи… — юношу снова перебили, на этот раз другая, что была кровожадней прочих и стояла чуть позади. — ТЫ говоришь от имени своего господина? — ледяным все презирающим тоном спросила Лария. Мальчишка опешил, и на мгновение растерялся, а затем разозлился. Плотно сжав челюсти, Питер радовался, что маска скрывает его лицо. — У меня нет господина — чеканя каждое слово просипел юноша. — Твоё одеяние говорит об обратном — едко подметила уже другая, как окрестил её про себя мальчишка «космическая стерва». И после этого заявления Паркера охватила ярость, столь сильная, что он лишь чудом остался всё так же хладнокровен. Возможно только потому, что голубые глаза шпионки неотрывно следили за ним. Так же отчуждённо, и будто незаинтересованно, он выдохнул — Я выступаю в качестве посредника. От лица землян будет говорить… — Но он не успел закончить и это предложение. Резкий, кровожадный и такой пугающий нечеловеческий смех одной из Ларий, казалось донёсся и до Аляски. — Что ты несёшь аттиланское отродье — отсмеявшись зло выпалила амазонка — Будет говорить она?! — указала копьём на бывшего агента КГБ инопланетянка, а затем нависая над ними, будто они ничтожества, прошипела — Наша госпожа не станет говорить с этим червём! Питер яростно задышал, он конечно знал, что все презирали Ларий за их чрезмерное высокомерие, но обиднее всего было даже не за себя, хотя обозвать его Аттиланцем очень даже грубо, его разозлило, что они сравнили Чёрную вдову с… Да как они посмели! — Вы… — яростно выдохнул юноша, непроизвольно делая шаг в сторону «космических стерв», он не знал, что собирался сказать или сделать, но его вовремя остановила женская рука. Обернувшись Питер встретился с голубыми и отчего-то всегда насмешливыми глазами Наташи Романов и тут же успокоился. Конечно шпионка не могла знать межгалактического наречия, но это не помешало ей понять, что речь идёт о её персоне. Паркер уже хотел кивком ответить — что всё в порядке, — как заметил позади русской отблеск. Он понял, что это, даже раньше, чем сработало чутьё. Двигался юноша, как никогда быстро, мыслей не было никаких, он просто закрыл собой ближайшую к ним Ларию, что так опрометчиво угрожала шпионке копьём. Стрела угодила в плечо, именно в то место, где пластин не было, но если б он не вмешался, всё обстояло бы гораздо хуже. Боли Паркер не ощущал, лишь острое разочарование в своей безответственности, как-то надо было серьёзнее обдумывать дипломатическую встречу, и ко всему прочему примешивалась нарастающая паника от вполне вероятного, плачевного исхода ситуации. — Обман! Заговор! Ложь! — верещали Ларии, а Паркер сдерживался, чтобы не заткнуть их. Романов шипела в наушник что-то, но это было бесполезно, тот до сих пор не работал. Следующая стрела была предсказуемой, с ней и без помощи мальчишки разобрались амазонки. Крепко сжав челюсти, юноша ухватился за древко, и приложив усилие вытянул стрелу. Он и прежде видел такую, и не возникло никаких сомнений кому она может принадлежать. То чувство безысходности, что так часто возникало у мальчишки на «Космическом голландце» вернулось вновь. И как никогда Питер Паркер не был рад Мстителям. Резко стало светло, как днём. Казалось включили солнце, но всё было куда проще. Весь причал и прочие здания, что были обесточены, снова, как и прежде сияли огнями. Ларии зашипели, им как и глубоководным рыбам яркое освещение причиняло дискомфорт и судя по гримасам на их лицах нехилый дискомфорт. Всё рушилось. И та призрачная возможность на мирное разрешение конфликта, развеялась точно прах на ветру. Паркер ощущал себя растерянным, словно он потерялся в толпе, где нет никакого просвета и выхода тоже нет. Он тысячу раз воображал себе встречу со Мстителями, но действительность сильно отличалась от фантазий. Мальчишка всё ещё не ощущал себя готовым к этой встрече, и в эти минуты он понял, что и не хотел этой встречи. И что же ему делать сейчас? Обежав взглядом прибывших, он толком ничего подумать не успел. Скорее ощутив, чем увидев характерное движение корпуса одной из Ларий, (так выгибалась Проксима перед броском копья), Питер молниеносно сократил расстояние, и, перехватив древко, им же плашмя толкнул амазонку. Всё же силу он не рассчитал, и та ухнула в воду. Другая из сестёр тут же набросилась на него. Завязался бой. Питер, на сколько ему позволял судить боевой опыт, заключил, что амазонки не так уж сильны. Консервативность и замкнутость сделала их слабыми. Если столетия назад они и были грозными противниками, то сейчас от их былого величия осталось лишь высокомерие. Уклонившись от копья, и совершив ложный выпад, юноша, перехватив копьё, резко дернул его на себя, Лария по инерции последовала за своим оружием. Мальчишка взмолился, глядя на перекошенное от злости лицо — Прошу остановитесь! В бое смысла нет. Но распалённая инопланетянка, с ещё большим, чем прежде остервенением принялась атаковать. Её удары были частые, но бесполезные, Питеру ничего бы не стоило одолеть её, если бы он не отвлёкся на бой позади себя. Чёрная вдова, даже со сломанной рукой была не менее опасна. Помощь ей была не нужна, но её противницу в следующую секунду отбросило плотным потоком энергии, и насмешливый голос протянул — Романов, Феминизм, когда-нибудь погубит тебя… — осознание, того кому принадлежит этот голос вышибло из мальчишки весь дух, он знал, что отвлекаться нельзя, но в голове образовался полнейший вакуум и он обернулся. Это несомненно был Железный человек, в своём красно-золотом костюме. Почти такой же пафосный, как на тех дурацких коробках с хлопьями, только, разве слогана не хватало. И разом сделалось тоскливо и даже больно, хотя больно стало не только морально, но и физически, и по другой причине… Лязг металла о металл был оглушительным, его отбросило на пару метров, и удар головы о землю оглушил повторно. Бой вокруг всё продолжался, но Паркеру казалось, что для него он уже окончен. Острие копья не пронзило его, спас костюм, но сила удара была значительной, пару рёбер однозначно сломано, но хуже этого было то, что мальчишка не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Приподнявшись он всё силился сделать хоть небольшой глоток кислорода, но у него никак не выходило, будто его лёгкие закоротило, и вся система нуждалась в перезагрузке, которой попросту не могло быть. Перед глазами плыли жирные кляксы, такие плотные и мучительно тошнотворные. А бой всё продолжался, Питер хоть и не видел его, но продолжал слышать, и каждый лязг, шипение и взрыв, разъедали его душу. И помимо рёбер, где-то ещё глубже, было нестерпимо больно. Юноша был уверен, что бы там ни происходило, Мстители справятся, но вот, что касается Ларий, он... Он не был столь уверен. — Хватит — свистящим шёпотом сорвалось с его губ, — Хватит! — его грудь сотрясло от кашля, и вместе с тем он выплюнул кровь, но из-за маски стал ею же захлёбываться. Вялым движением руки стянув её, он болезненно поморщился. Кровь горячим потоком растеклась по подбородку, с подбородка к шеи и всё дальше вниз. А затем ноздри мальчишки обжёг такой отвратительно знакомый запах горелой плоти. Стало ещё больнее, хотя казалось, что больнее уже быть не может. Собрав все силы, что у него были, тыльной стороной руки смазав кровь с лица, юноша рывком оказался в самом центре разворачивающегося побоища. Уже не соображая, что творит, Паркер не понимая, что подставляется просто замер. — Хватит! — рявкнул на износе сил мальчишка. — Прекратите! - каждое слово давалось трудно, боль сдавливала грудь, но он должен был сделать хоть, что-то. Перед ним жуткой фигурой возникла одна из амазонок, она уже занесла копьё для удара, но её остановила другая, что прежде молчаливо стояла позади своих сестёр. А юноша глухо прохрипел - Мы не враги. Та молчаливая Лария, что была самой старшей, и видимо той самой госпожой, возразила - Член Чёрного ордена не вправе указывать кто нам враг, а кто нет. Питер глядел в жёлтые, отчуждённые глаза главной Ларии, и видел там одну лишь ненависть, но он знал, что это была лишь маска. Ей, как и ему, было нестерпимо страшно, и те слова, что она не решилась произнести в присутствии члена Чёрного ордена, так ощутимо повисли в воздухе, причиняя боль мальчишке. Сглотнув кровь, Питер выдохнул — Этот бой ничего не решит. Камень, - это слово далось труднее прочих - что вы так хотите преподнести титану, вас не спасёт. Лария нахмурилась и прошипела, что это не ему решать. - Танос неумолим — горько выдохнул Питер, и его тяжёлый взгляд заставил воительницу отступить, а мальчишка продолжал и с каждым словом его голос набирал силу — Он безумный титан, что целью всей жизни сделал Вселенский геноцид! И камень, что защищают Мстители, а вместе с ними и Земля. Единственное! - воскликнул он - Что отделяет его от уничтожения Вселенной. А вы! - презрительно выплюнул юноша - Хотите преподнести его ему! Из глупой уверенности в своей исключительности. - проревел Паркер, срывая голос. Всё казалось в одночасье замерло, и свет даже как будто померк, а Питер безумно, как мантру повторял, пытаясь их убедить - Он не остановится. Не остановится... Не остановится... Он... Не остановится...***
Мир никак не складывался в чёткую систему, всё скакало и дребезжало, а чёрные кляксы-червяки то и дело застилали обзор, заставляя кружиться и без мыслей тяжёлую голову. А может у него сотрясение? - гадал Паркер - Или он впал в кому? И этот сон навеян умирающим сознанием? Люди на периферии воспринимались силуэтами, Питер помнил, что с ним разговаривали, но о чём, или что он отвечал, он не помнил. Устало привалившись спиной к ограде пирса шестьдесят два, юноша вяло следил за происходящим. Конфликт и потасовка сами себя исчерпали, правда он не запомнил как. Или на самом деле его слащавая и такая плаксивая речь помогла? - но как раз в этом Паркер сомневался. Без интереса наблюдая за Лариями, что возвышались над фигурой в красном плаще и ещё каким-то странным парнем с бородой, Питер боролся с подступающим сном. Возможно там же, рядом с Доктором Странность? Был и полковник Роудс, хотя его Питер и не видел, но Вдова точно была и, где-то неподалёку Клинт Бартон. Так же там был ещё чувак с бионической рукой, только подросток забыл совершенно, как того зовут. Но единственным, за кем Паркер старался не наблюдать был Железный человек. Мальчишке он всё казался менее реальным чем все остальные, хотя те и представлялись для повреждённого мозга лишь вялыми расплывчатыми пятнами. Но откровенно смотреть на Тони Старка мальчишка не мог, ему сразу становилось тоскливо и больно. Поэтому, как мазохист он бросал взгляды лишь украдкой, будто играя с миллиардером в салочки. Хотя тот даже ни разу и не взглянул в его сторону. Искрами загорелся портал и Ларии исчезли. Питер ощутил острое беспокойство, и сразу как то захотелось ринуться следом за «космическими стервами». И вот Железный человек обернулся, но мальчишка стремительно отвёл взгляд, будто его страшно заинтересовали деревянные доски причала. Мелкая дрожь охватила его, он всем телом ощущал, что на него смотрят карие глаза миллиардера. Кто-то из Мстителей коснулся его плеча, и Питер воспринял это как сигнал. Вяло поднявшись, ему даже кто-то подсобил, но опять же Паркер не был способен что-либо воспринимать, поэтому этот кто-то так и остался пятном. А Мистер Старк оказался уже значительно ближе, чем до этого. Видимо Железный человек сделал пару шагов, пока Паркер покорял высоту, цепляясь за чьё-то плечо. У юноши снова сдавило в груди, и нестерпимо захотелось надеть маску обратно, взять челнок и свалить с этой планеты куда подальше. Но сейчас даже маску найти представлялось невозможным, во всей этой суматохе она где-то затерялась. Питер затруднялся сказать что же он сейчас испытывал. Казалось как будто всё разом, и радость и ужас, облегчение и вину, гордость, злость и сомнения. Всё это было не неописуемо и нестерпимо больно. Голова кружилась, стоял он лишь на силе воли. Его изрядно шатало, а резкий вздох почти отправил его в забытье. Мальчишка и мужчина замерли друг напротив друга. Их взгляды впервые, за эти восемь месяцев встретились. Питер ошарашенный, ещё не до конца осознавая чем именно, почти отступил, но пересилив себя, не шелохнулся. - Сколько можно бегать? От себя всё равно не убежишь. Просто сделай это Паркер, и всё. - уговаривал себя мальчишка - Хватит мучить себя и остальных. Ещё две секунды промедления и они поймут, что что-то не так. Хотя почему не так, всё же ведь в порядке? Но сердце кричало: Да как после пережитого хоть, что-то может быть в порядке!? И казалось бы, такой простой вопрос сам собой возник: А что потом? Что будет дальше? А дальше будет следующее, его мозг сам рисовал эти картинки, без его на то желания: Вот он сейчас подойдёт, мистер Старк похлопает его по плечу, в лучшем случае обнимет, растянет губы в кривоватой улыбке-насмешке и скажет, что-нибудь вроде: «Хей, Паучок» или «Паркер, заставил же ты меня поволноваться», а Питер в свою очередь виновато опустит глаза и что-нибудь из себя выдавит, как всегда нелепо и так по-детски наивно. Собственно, а дальше то что? На этом всё и закончится? Все, и он в том числе, будут делать вид, что всё в порядке? Что так и должно было быть? Но Питер не хотел так! Хоть ему и представлялся только этот слащаво нереалистичный финал. Это было мучительно неправильно! И пока он воображал, прошло вместо двух секунд все четыре. Напряжение разом возросло, а Паркер не мог заставить себя сделать шаг, даже самый малюсенький. По закону жанра, если бы они стояли на поверхности замёрзшего озера, то лёд под его ногами обязательно бы треснул и он ушёл бы под воду. И это было бы не столь плохо, как думалось ему сейчас. Юноша страстно хотел сбежать, и он жалел, что не сделал этого пока был шанс. Ох уж эта геройская натура! Но льда не было, как и запасного выхода, доски под ним хоть и были сырыми, но гнилыми не были, а значит провалиться сквозь них он никак не мог. В его голове билось - Это всего лишь каких-то пять шагов! Ты преодолел тысячи и миллиарды миль! А не можешь сделать пять шагов! И он сделал один единственный, но и Железный человек тоже сделал шаг. Питеру уже начинало казаться, что его сердце просто остановится. Оно колотилось так бешено и отчаянно, и вдруг стало так холодно, будто его опустили в жидкий азот, или он действительно ухнул в ледяную воду. И Паркер ощутил это столь реально, даже покалывание на кончиках пальцев неприятно давало о себе знать. Вслед за дрожью, охватившей его тело, в организм перестал поступать кислород. Следующий шаг стал последним, ноги подкосились и мальчишка рухнул. Сознание стремительно ускользало от него. И это была своеобразная, так им желанная проталина. Единственное, что он услышал перед тем как окончательно отключиться, это полный ужаса голос Железного Человека, что звал его.