Дверь в темноте

Первые минуты Зандру очень хотелось проверить, как там Яросверт, не задело ли, но он вцепился в перила и заставил себя остаться: в конце концов, тот большой мальчик, которому хватило ума уехать из дома без средств и поступить в академию в Кармале, пережить как-то эти два года и добраться сюда, — уж выйти на улицу и спросить, где живет лекарь, как-нибудь сможет. Кроме того, существовала опасность начать извиняться, а это могло кончиться тем, что Яросверт не уйдет и снова будет его уговаривать. Нет, пусть лучше считает его кем-то вроде ублюдка. В общем, тем, кем Зандр себя сам сейчас чувствовал… В любом случае он не собирался ломать свою жизнь и отправляться куда-то с человеком, для которого другие люди были только средством достижения цели. Мифические сокровища… Ну в самом деле, кто из мальчишек не болел в детстве идеей стать пиратом или отыскать клад? Сам он, помнится, мечтал убить дракона, торжественно проехать через главные ворота с его головой на пике и положить ее перед дедом. Ну и что, что драконы давно вымерли и в одиночку и пикой их убить невозможно. Но так хотелось быть кем-то значимым… Яросверт заходил по комнате, убирая листы, и Зандр вздохнул: пропадет ведь. Если сунется в Северную долину — точно пропадет. Но не мог же он его, в конце концов, пасти всю жизнь! Зандр даже застонал сквозь зубы: на одной чаше весов была жизнь мальчишки, которую тот со всей очевидностью собирался загубить, на другой — его собственная, ибо если они сунутся на север и начнут что-то там выяснять… он не хотел даже представлять, чем все это может кончиться. Зандр малодушно порадовался, что завтра уйдет на работу и вернется не раньше, чем через день, а то и два: может быть, Яросверт за это время уберется восвояси и избавит его от мучений? Однако это привело к другой дилемме: оставлять Яросверту денег или не оставлять? Поможет это ему или только ускорит самоубийство? Может быть, без денег тот наймется куда-нибудь, а там, глядишь, и передумает? Нет, надежды мало… Зандр вернулся в комнату, когда Яросверт уже уснул (или притворился спящим), и до самого рассвета так и проворочался, не сомкнув глаз. Смириться с намерениями Яросверта было невозможно. А тот даже труда замаскироваться себе не дал. Наоборот — выкрасил волосы в зеленый! Да как его с такими волосами стража до сих пор не остановила?! Уму непостижимо. Потому что если остановят — наверняка обыщут, а тут тетрадка на ифраханском! — Как ты ее вообще нашел? — вздохнув, пробормотал он себе под нос. — Все ведь уничтожили. — В «мусорной» секции, — тут же донеслось с другой половины кровати. — В энциклопедии по брачным ритуалам. — Понятно. В «мусорную» без разбору сваливались книги из библиотек магов, погибших или пропавших без вести в Пятилетнюю войну. Ну как без разбору… книги на ифраханском вылавливались оттуда сразу (инспекции во всех академиях бывали регулярно, и никто не хотел оказаться на месте неудачливых коллег), остальные лежали грудами у стен, ожидая каталогизации. Зандр был не уверен, на самом деле, что хоть какая-нибудь дождалась. Старичок-библиотекарь в академии был всего один. — Когда ты едешь? — Я останусь на пару дней. Допереведу, ладно? — почти робко попросил Яросверт. — В таверне комнаты всегда с кем-то делить приходится. Ну и денег особо нет. — Ладно. Что ж тебе в академии не переводилось? На другой стороне кровати стало тихо. — А. Вышибли, — догадался Зандр. — Ты не успел. Яросверт обиженно засопел. — Ты бы хоть волосы перекрасил. Аптека чуть выше по улице. — Зандр помолчал. — Денег дам. — Не поможет. — Э-э-э? — уточнил Зандр. — Заклинание случайного цвета, — буркнул Яросверт. — О Гмас! Ты применил заклинание случайного цвета на себе?! — кровать под Зандром затряслась. — Нет, на тебе! — разозлился Яросверт. — Нет, ну тебе идет, конечно. А каким ты еще бываешь? Розовым? — На этом месте Зандра пребольно лягнули в бедро. — В основном синим или фиолетовым, — вздохнул Яросверт. — Ну… красным иногда. — Рыжим? — не унимался Зандр. Яросверт скривился: — Ты можешь эту гадость вывести? — А ректора ты не мог попросить? — Я просил! Что, ты думаешь, я в библиотеке сидел? Зандр подумал. — Зная тебя, я бы предположил, что в библиотеке ты сидел потому, что тебе нужны были книжки, которые тебе еще не положены, а поиск заклинания, чтобы цвет волос исправить, — отличный предлог. — Ну… Зандр понял, что угадал. — Я думал, оно закончится, — угрюмо сказал Яросверт. — Конечно, теории ведь мы не знаем, а ручонки у нас чешутся. И сообразить, что в иллюзии оно нестойкое потому, что это заканчивается иллюзия, а не действие заклинания, ну никак нельзя. Хотя если твоей тайной целью было получить популярность у девчонок со всей академии… — Увернувшись от пинка в живот, Зандр слез с постели. — Я готов слушать увлекательнейшую повесть о цветах твоей шевелюры день и ночь, но мне в самом деле пора вставать. И правда, путь предстоял неблизкий, а еще надо было занести Анне баночку земляничного джема от господина Гридо — сам Зандр из-за него покрывался красными пятнами. Из лавки Анне он вышел совершенно обалдевший, с букетиком фиалок, приколотым к жилету эмалированной брошкой в виде головки жаворонка, и вкусом поцелуя на губах. Он то и дело прикасался к ним пальцами и стойко держался, чтобы не затанцевать прямо на площади, и дал себе волю, только когда очутился на тропинке, ведущей через лес. — Душа поет, поет душа, — распевал он во все горло строчку из старинной баллады, за что даже получил комплимент от встретившегося по дороге пасечника. — У вас чудесный голос, мастер Кошт! — заметил тот. — Это жизнь чудесная, господин Струм, — отвечал Зандр, с трудом останавливая себя, чтобы не затанцевать снова. И если совесть и грызла его, то он задавил ее твердой рукой прежде, чем дело подошло к десяти часам. Два дня в работе пролетели незаметно. А то, что некоторые облака, им призванные, были похожи на сердечки, так почему бы и нет? На третий день он возвращался в Гверин той же дорогой и все в том же прекрасном настроении. Фиалки завяли, и их пришлось выбросить, но на середине пути Зандр свернул к оврагу и набрал поздней пролески. Пристроил ее на сумку и, жмурясь от удовольствия, представлял, как мелкие синие цветочки будут смотреться в темных волосах Анне. И может быть, если народу в лавке не будет, он заслужит еще один поцелуй. Мечтания его, однако, вскоре были прерваны. Сквозь деревья уже проглядывали разноцветные крыши домиков предместья, когда… Сперва Зандр решил, что ему померещилось, но нет, при ближайшем рассмотрении это действительно оказалась лужа крови. Прямо на тропинке. Лужа совсем недавно вытекшей крови. Зандр успел наступить в нее и тут же резко развернулся, вскидывая руку. Однако напрасно: человек в черном плаще, появившийся позади него, отвел заклинание так же легко (оно раскололо надвое липку на другой стороне тропинки), как и перехватил руку Зандра. Человек, чьи щека и глаз были изуродованы кривым шрамом. Зато в лице его было столько мрачной решимости, что ее хватило бы на двоих. — Баунес! — воскликнул Зандр, обнимая его. — Но… — он оглянулся. Баунес коротко кивнул. — Не успел прибраться, — усмехнулся он. Отодвинул Зандра, вытянул руку, словно собирая что-то, и в две секунды испарил лужу, не забыв очистить испачканный мысок зандровой туфли. Зандр сглотнул. — Кто они? Сколько их? — спросил он. — Здесь было трое, господин граф, — спокойно отвечал Баунес, оглядываясь на кусты. — Кто они… Черный властитель умер, — сказал он и замолчал. — Вот как, — Зандр потер левую руку правой, вскинул голову и сощурился от яркого солнца, жалящего сквозь листву. — Как это случилось? — У господина отказало сердце, — ответил Баунес, почтительно склоняя голову. Зандр всмотрелся в его лицо, пытаясь разгадать подтекст. — Так бывает, господин граф. Несмотря на неспокойные времена, люди все еще умирают от старости. — Что-то мне подсказывает, однако, что следующее известие понравится мне еще меньше, — пробормотал Зандр. Он остановил Баунеса жестом, пытаясь привести мысли в порядок. Не то чтобы он ладил с дедом в последние пятнадцать лет, но все же… — И кто теперь правит? — спросил он. — Согласно порядку наследования и вашим договоренностям с вашей матерью, Тагир разделен между нею и вашим дядей. Зандр показал головой на то место, где недавно была лужа: — Слуги дяди, я полагаю? — Черный герцог отправил за вами Леонесса, господин граф, — произнес Баунес совершенно бесстрастно, однако изуродованный глаз его нехорошо дернулся. Зандр вздрогнул. Истории о «подвигах» герцогского слуги дети рассказывали друг другу вместо страшилок. — Ваша мать также ищет вас. Ваш брак с дочерью герцога Брауннесса укрепил бы положение Тагира. — И ее положение, — с горечью сказал Зандр. — Верно. Вы ее единственная защита, — подтвердил Баунес. Зандр промолчал. Мать сама была виновата в сложившемся положении. — Она любит вас, — сказал Баунес осторожно. — Она любит власть, — возразил Зандр. — Верно. Но и вас. Какая еще мать дала бы вам такой выбор? Зандр остановил его, показывая, что не намерен обсуждать эту тему. Баунес помолчал, словно выжидал, не переменит ли он решение, потом продолжил: — Я убрал с вашей дороги троих и нейтрализовал еще троих, но будут еще. И поверьте, господин граф, вам не стоит заходить домой. У меня наготове лошадь и все необходимое, чтобы вы могли покинуть город прямо сейчас. У Зандра земля под ногами пошатнулась, когда до него дошел смысл слов Баунеса. — Яросверт! — бросаясь к городу, воскликнул он.