Дверь в темноте

...Любовь нечаянно нагрянет, Когда ее совсем не ждешь, И каждый вечер сразу станет Удивительно хорош... В. Лебедев-Кумач Зандр схватился за голову, в очередной раз встрепывая волосы. Потом закрыл лицо руками. — Ты охренел! — пробормотал он. — Я видел от тебя всякое, но на этот раз ты охренел окончательно! Он не мог понять, почему кто-то не понимает такие очевидные вещи. — Это ты не понимаешь! Вот, смотри! — Яросверт потянул его за ладонь. Он вытащил из штанов засаленную тетрадку и, помахав ей перед носом у Зандра, всучил ее ему. Потом принялся стаскивать с указательного пальца кольцо. Кольцо не снималось; Яросверт вскинул правую руку, делая диковатые пассы. — Погоди, ты что, палец пытаешься уменьшить?! Заклинанием для ломки костей?! Яросверт замычал от досады и растерянно огляделся, затем махнул рукой и помчался к умывальному столику: на краю его лежало мыло. Взирая на эти манипуляции, Зандр приходил во все большее отчаяние. Однажды ему довелось услышать легенду о тетрадке бога смерти, в которую можно было записать имя того, кого хочешь убить. Кажется, он был бы рад, если бы эта тетрадка оказалась той самой тетрадкой. Но Яросверту наконец удалось стянуть кольцо. Он вернулся к Зандру, раскрыл тетрадку в его руке и положил кольцо поверх нее, тыча в страницу пальцем: — Смотри! — Что «смотри»?! Это ифраханский! — О боги, да! — с нетерпением зарычал Яросверт. — Это ифраханский! — И потыкал пальцем в тетрадку еще раз. Только теперь Зандр увидел, что под кольцом был рисунок. Рисунок этого самого или похожего кольца. Массивного перстня с вырезанным в камне узором в виде лабиринта. — И? — поинтересовался он, начиная, однако, подозревать, что Яросверт охренел немного меньше, чем он думал. В груди шевельнулось нехорошее предчувствие. — Колец четыре. Всего четыре. Мое. И еще три, — отчаянно жестикулируя, принялся разъяснять Яросверт. — И они открывают что-то. Дверь или клад. Я не знаю что. В ифраханском это одно и то же. Дверь или клад в Черных предгорьях. Теперь ты понимаешь? — он вперил в Зандра полный нетерпения взгляд. — То есть ты считаешь, что ты мне все объяснил? — хмыкнул Зандр. Яросверт закрыл лицо рукой. — И ты хочешь, чтобы я отправился с тобой в Черные предгорья? — уточнил Зандр. — Не-е-ет! — казалось, Яросверт сейчас зарыдает. — Я хочу, чтобы ты помог мне отыскать кольца! — Угум. Кольца, — согласился Зандр. — Которые находятся, кстати, где? Ах да, ты же не знаешь где! — В Северной долине! Двое владельцев колец жили двадцать пять лет назад в Северной долине! — Прекрасно! И кто они? — Я не знаю, — ссутулился Яросверт. — А владелец третьего кольца? Ответом Зандру стало молчаливое сопение. — С чего ты вообще решил, что это то самое кольцо? А если это копия или подделка? Да мало ли таких колец могли сделать? — Нет! — вскинулся Яросверт с таким видом, как будто само подобное предположение было жесточайшим оскорблением. — Я проверял, — пояснил он уже тише и почти виновато. — Кольцо должно отзываться на заклинание. Оно отзывается. — Понятно. Яросверт слегка пошатнулся. Только сейчас до Зандра дошло, что тот порядком измучен дорогой и, вероятно, еще и голоден. Долг гостеприимства пересилил злость на нежданного гостя. Кроме того, так Зандр мог дать себе немного времени. — Сядь, — велел Зандр, указав на кресло и отложив тетрадку и кольцо на комод. — Поговорим обо всем завтра. Он выкатил на середину комнаты большую лохань, создал над ней маленький дождь и с помощью заклинания нагрел воду. Яросверт снял штаны и рубашку, успев запутаться и в том, и в другом, и с видимым облегчением полез в лохань. Зандр вышел на балкон, где сохло забытое им полотенце. Конечно же, оно было мокрым. Он попробовал его подсушить, но с вещами ему это не слишком удавалось. Запахло паленым. Стряхнув с рук расползшуюся гадость, Зандр затолкал ее ногой за горшок c цветком и вернулся в комнату с мыслью, что на самом деле недалеко ушел от Яросверта. Он покопался в комоде и вынул полотенце, в которое Яросверта, наверное, можно было завернуть целиком; обернулся и обнаружил, что тот уснул прямо в воде. Попробовал разбудить, но вместо этого только получил по носу. Вероятно, стоило быть жестче или даже разозлиться как следует, но Зандру почему-то стало смешно. Он вынул мальчишку из лохани, обернул его полотенцем и отнес на свою постель, надеясь, что не проснется утром оттого, что с балдахина посыпятся пауки. Утро, однако, выдалось вполне приятным. Яросверт еще спал, и Зандр, проделав все ритуалы, спокойно отправился на работу. Морок вчерашней ночи слетел, в голове прояснилось, и финальная речь начала складываться сама собой. Разумные, логичные доводы один за другим приходили на ум. Яросверт рассчитывал на него, вероятно, имея в виду его холостяцкое положение. Но он собирается осесть здесь, жениться, у него работа. Он может даже помочь деньгами, но приключения — увольте, это не про него. И в конце концов, он не ладит с лошадьми, а в карете они вряд ли поедут. Так что однозначно нет. Задумавшись, Зандр чуть не пропустил лавку Анне, но ее нежный голос заставил его остановиться. Анне не видела его: стоя в дверях, она разговаривала с каким-то важным господином. Внезапно решившись, Зандр свернул вправо, пересек площадь и постучался в лавку господина Кру, гверинского ювелира. — Кольцо, мастер Кошт? Уж не надумали ли вы жениться? — обрадовался господин Кру, показывая глазами на окно. Похоже, симпатия Зандра не осталась незамеченной. Что ж, в ней ведь не было ничего незаконного? — Полагаю, что это может случиться, господин Кру, — улыбнулся Зандр. — Покажите-ка мне образцы… Через двадцать минут мучительного выбора он вышел из лавки, довольный жизнью и собой. Что бы там ни надумал Яросверт, это его больше не касалось. Кольцо будет готово к концу недели. Зандр улыбнулся Анне, все так же стоявшей в дверях и, совершенно очевидно, поджидавшей именно его, показал на часы на ратуше и поспешил мимо. Анне помахала рукой, потом сделала чудесный жест, по-видимому, означавший «нет, это не то», и послала ему воздушный поцелуй. Зандр влетел в ратушу как на крыльях. Работа, как всегда, принесла ему удовольствие. Вдвоем с усатым замом бургомистра мастером Бурло они перечертили погодную карту с учетом вчерашнего эксперимента, потом пошли обедать домой к бургомистру и там обсуждали идею открыть школу погодных магов в Гверине. Никто из них в нее по-настоящему не верил, как минимум из-за того, как мало магов было сейчас в стране, но обсуждали они ее уже раз в десятый, и было здорово вот так посидеть за стаканчиком аламосского вина и где-то в глубине души лелеять мысль, что, может быть, когда-нибудь несбыточное все же произойдет. Вышел Зандр от бургомистра в весьма приятном настроении, однако по мере приближения к Цветочной улице оно портилось все больше. При подходе к дому Зандр вынул из часов расписку господина Кру и сжал ее в руке, надеясь хоть так придать себе твердости, но после еще несколько минут постоял на лестнице, не решаясь войти. Яросверт между тем проигнорировал его вовсе. Он лежал животом на полу поперек комнаты, одетый в одни только штаны, и, разложив перед собой кучу исписанных листов, переводил тетрадь. Еды, конечно, дома не осталось. Зандр переступил через тощие ноги и выкатил лохань, намереваясь постирать кое-что из одежды. Назавтра ему предстояло идти в поля, и, вполне вероятно, придется ночевать в ближайшей деревеньке. Они поссорились через час, когда Зандр развесил белье на балконе и вернулся в комнату, а Яросверт оторвался наконец от своего занятия и заговорил. — Он пишет «большое сокровище» или «великое сокровище»... «Великое» — это должны быть артефакты! Ифраханские артефакты!!! Ты понимаешь?! Он пишет, что лично бросил туда новенькие золотые монеты с мордовником, но такие монеты были в обращении двести лет назад. Я узнавал! То есть они не прятали — они перепрятывали! И вот тут, — Яросверт яростно потыкал в тетрадку, — он был «свидетелем печати», не знаю, что это, факел держал или тоже что-то делал? В жертву принесли девятерых рабов, по трое на каждую печать. — Рабство же отменили лет триста тому назад, — непроизвольно заинтересовавшись, отметил Зандр. — Вот именно! Кто они? Что за рабы? Откуда? — Может, это вообще все сказки, а сокровища никакого и нет. Но Яросверт только отмахнулся. — И если монеты, то они сейчас раз в десять дороже стоят. Их напополам. А если артефакты — посмотрим, что себе оставить, а остальное оценим, продадим — и тоже напополам, — с горящими глазами заключил он. — Угу. А эти могущественные люди с рабами, ты полагаешь, они просто так отдадут тебе кольца, а потом сокровище? Яросверт чуть не зарычал. — Ну не получится — на четверых разделим, какая разница?! Мы поделим свою часть напополам. Они тоже не могут без моего кольца клад открыть! — А что, если они его уже открыли? У тебя это кольцо сколько? — С р… рождения, — запнулся Яросверт. — Ну вот. Запись о кладе, как я понял, была сделана двадцать пять лет назад, за пять лет до твоего рождения. За пять лет может произойти все что угодно. Яросверт посмотрел на него взглядом человека, у которого отобрали мечту. — Нет, — сказал он. — Нет, это я говорю «нет»! — Что? — Яросверт уставился на него непонимающе. — Нет, — сказал Зандр твердо. — Я с тобой не поеду. Ни кольца искать, ни клад. Я женюсь и не собираюсь потакать твоим самоубийственным желаниям. Ты, может быть, не в курсе, что такое властители Северной долины… И что магам в Северную долину вообще соваться нельзя. — Я в курсе. Моя мать бежала из Северной долины еще до моего рождения. — Яросверт сел на пол и угрюмо посмотрел на Зандра. — Ты просто должен со мной пойти, — упрямо повторил он. — Должен! — Ничего я тебе не должен! — не узнавая себя, закричал Зандр. — Какого хмыра ты приперся? Я так хорошо жил без тебя! Ты меня заставил уйти из Кармаля, что ты хочешь от меня еще?! — Я? Я заставил тебя уйти из Кармаля? — в голосе Яросверта была обида вселенского масштаба. — А нет?! Хочешь сказать, это кто-то другой изводил меня пауками с утра до ночи?! Зандр ушел на балкон, хлопнув дверью с такой силой, что стекло в ней разлетелось на мелкие осколки и осыпалось в комнату. Как-то так, дорогие зрители нашего маленького представления, как-то так.