Хочу обратно

– Нет, нет-нет-нет... – запричитал Кисе. – Мы вернемся, мы просто обязаны вернуться! Я хочу обратно! В свое тело, в свой дом, в свою школу, в свою команду! К моему семпаю! Истерика явно набирала обороты. Не в силах смотреть на самого себя в слезах, Сейджуро метнулся к нему и отвесил смачную пощечину. – Успокойся, Кисе, живо! От твоих воплей лучше не станет и ситуация не изменится. Так что держи себя в руках. Рёта всхлипнул и надулся, отчего Момои умиленно пискнула, но послушно замолчал, собирая мысли в кучку и вытирая щеки. Остальные, выйдя из ступора, кусали губы, чтобы не заржать. Лицо Акаши с надутыми губами и обиженным выражением было непередаваемо. – Кисе... кхм... кун, – впервые Куроко старался не смотреть на собеседника и Акаши. – Акаши-кун прав, тебе не следует так себя вести. И не беспокойся так, мы обязательно вернем все назад, и ты снова начнешь... эм, снова будешь с Касамацу-саном. – Куроко-чи, – Рёта вновь едва не прослезился и дернулся было к Тецуе, но ледяной взгляд Акаши приморозил его к месту. – Так, на этом, думаю, пока закончим, – Сейджуро оторвался от гипнотизирования Кисе и обратился к остальным ребятам. – Придется, – подтвердила Момои, – потому что я пока так ничего и не нашла. Только маловразумительные выдумки людей и ни слова о том, как вернуться обратно. – Тогда, наверное, стоит разойтись по домам, как только время уроков в школах кончится, вот что, – рассудительно добавил Мидорима. – Почему не сейчас? – задрал бровь Дайки. – Потому что мы "ушли в школу", Аомине-чи. – И если вернуться сейчас, то родные будут задавать вопросы, Мине-чин. – Но мои на работе... – Твои – да, а у меня дома бабушка, Аомине-кун. Не забывай, что идти нам придется по домам друг друга, а не к себе. – Кроме тебя, Куроко, – поправил его Акаши. – Вдруг Момои повезет, и она найдет выход. Тебе неудобно будет кататься туда-сюда. Лучше останься у кого-нибудь – с ночевой, если потребуется. – А если не выйдет? – нервно поинтересовалась Сацуки, на секунду отрываясь от ноутбука. – Тогда все же придется разойтись и отправиться в школу. – Но у кого мне остаться? – Тецуя осмотрел друзей. – Советую остаться у себя же. И за Аомине проследишь заодно. Куроко вздохнул и подсел к поморщившемуся от намека в словах Акаши Дайки. – Аомине-кун, не забывай, что я всех называю официально, когда будешь представлять меня родителям. И если тебе придется идти вместо меня в школу... То же самое относится к сокомандникам. И к Кагами-куну. – Ладно, понял я... Кисе тем временем приблизился к Ацуши. – Мурасакибара-чи, пожалуйста, постарайся вжиться в роль. Насчет работы не страшно, сейчас пока перерыв в пару недель... – Слава богу, – буркнул Ацуши, абсолютно не представляющий себя кривляющимся перед камерой. – Но в школе тебе придется быть мной – много общаться, смеяться, улыбаться. И еще... – Рёта смутился. – Насчет семпая... Он часто дерется, раздает пинки, подзатыльники, но я никогда ему не отвечаю. И ты тоже... – Если он меня ударит, я ударю в ответ, – угрожающе сощурился Мурасакибара. Кисе побледнел. – Нет-нет, ты не можешь! Ты же сейчас в моем теле, а у меня не столько сил, сколько у твоего тела. Да и семпай тогда точно изобьет меня до полусмерти, он знаешь как умеет драться! – Так уж и быть... Мидорима тоже припомнил пару не обсужденных подробностей. – Акаши, не забывай перематывать пальцы и смотреть каждое утро Оха-Асу. – С пальцами проблем не будет, я думаю, а вот что насчет гороскопа? Ты Рак, но я – Стрелец. И чей мне слушать? Шинтаро растерялся. А ведь точно... Тело одного, но душа и сознание другого человека. – Придется брать оба, вот что. Как и мне. – Эй, даже не вздумай таскать с собой всякую хрень в МОЮ школу! – зарычал Аомине. – К сожалению, он прав, – согласился Акаши. – Если вдруг Аомине начнет приходить с талисманами, это сразу же вызовет подозрения. Мидорима тяжело вздохнул: – Хорошо. Еще не забудь, что я левша. – А вот с этим проблемка. Я правша и не думаю, что выйдет так сразу пользоваться левой рукой. Действительно проблема... Парни задумались. Наконец Шин отмер. – Думаю, память тела должна остаться, вот что. – Хорошо, если так, – согласился Сейджуро. – Что-нибудь еще? Тот мотнул было головой и замялся. – Если... если Такао на последних местах в гороскопе, то для него я тоже нахожу талисман. – Я же говорил, вы как женатики, – расхохотался Аомине. – Заткнись! Просто его неудача в таком случае будет преследовать и меня! – А не проще ли тогда вообще избегать его? – Мы в одном классе и одной команде, как ты себе это представляешь? – Ладно, Мидорима, я понял, – прервал из спор Акаши. – Какой у него знак? – Скорпион. – Похож... – Сейджуро вспомнил увиденную как-то гнусную ухмылочку Такао. Не так уж и прост этот брюнет, каким кажется, знак ему и впрямь подходит. – Что ж, буду тогда смотреть и для него. Они помолчали немного, глядя, как сосредоточенно работает Момои, пока Аомине не протянул: – Жрать охота... – Нам лучше не ходить по закусочным, – предупредил его Куроко. – Вдруг встретим кого-нибудь. – Может, тогда заказать что-нибудь? Я тоже голодный, – присоединился Мурасакибара. Шин посомневался и со вздохом поднялся, направляясь к холодильнику. Все тут же последовали за ним и уставились на забавную записочку на дверце: "Не забудь подогреть, Шин-чан. Приятного аппетита", с веселым смайликом. Шин покраснел, сорвал записку и выкинул ее в мусорку. Потом достал кастрюлю и поставил на плиту. – Мидорима-чи?.. – Такао вчера ночевал у меня, а потом приготовил карри, вот что, – снизошел до объяснения Шинтаро. – Я же говорил, вы даже живете практически вместе. И ты еще будешь отрицать, Мидорима? – Не неси чепухи, Аомине. Мы готовили проект, и Такао остался у меня, вот что. Кстати, об этом, Акаши, если не вернемся обратно, то к послезавтрашнему дню надо будет его доделать. – Что за проект? – По английскому языку. И еще... – Мидорима снова замялся, но все-таки признался: – Такао знает его лучше меня, это единственный предмет, в котором он лучший на потоке. – Да ладно! По нему и не скажешь, – не поверил Аомине. – Почему нет, Аомине-чи? Английский и мой любимый предмет, я вполне понимаю Такао, – Кисе недоуменно посмотрел на него. – Ясно. Я постараюсь не выдать себя превосходным знанием языка, – кивнул Акаши. – Кстати, Куро-чин, мой любимый предмет – физика, – вспомнил Ацуши. Тецуя сник. – Я, конечно, постараюсь, Мурасакибара-кун, но физика... Если бы это была история... – Только не говори, что мне придется мучиться с этой историей, – содрогнулся Дайки. Куроко мстительно прищурился: – Именно, Аомине-кун. Карри нагрелось, и ребята, насилу оторвав Момои от компьютера, уселись есть. – Наложи побольше, Мидорима, не жадничай. – Аомине-кун, не ешь столько, у тебя будет несварение. – Пф, ерунда, Тецу, я еще и не столько могу съесть. – Не сомневаюсь в этом, но сейчас ты в моем теле, а я столько не ем. Рёта же умоляюще посмотрел на Ацуши: – Мурасакибара-чи, постарайся не есть все время, ты мне фигуру испортишь. – Кисе, ты как баба, за фигурой следишь... – Дай-чан, что такого в том, чтобы следить за фигурой? – Момои гневно подбоченилась. – Ну если как у тебя, тогда ладно, а у Кисе там за чем следить-то? – Аомине-чи! – Я постараюсь, Ки-чин, – нехотя согласился Мурасакибара. – Успокойтесь и ешьте, – приказал Акаши. Какое-то время они молча ели. – Вкусно, – признал Аомине. – Хотя у Сакурая не хуже. – Я сравню, вот что, – поджал губы Мидорима. – Ну, Кагами-кун тоже великолепно готовит, – пробормотал Куроко. Акаши закатил глаза: – Все с вами ясно. Ешьте уже. До самого вечера они просидели у Мидоримы, смотря телевизор и периодически дергая Момои вопросами об успехах. Та без передышки шерстила интернет, но с разочарованием вынуждена была отметить, что не все все-таки в нем можно найти. Поэтому парням пришлось расходиться по домам несолоно хлебавши. Нервничая из-за того, что завтра им предстоит поход в чужие школы и глобальное притворство перед хорошо знающими настоящих владельцев тел друзьями, ребята вновь напомнили друг другу различные нюансы и нехотя разошлись. Сейджуро же проверил тот проект, внес пару поправок в уже написанное, дописал остальное – оставалось там совсем чуть-чуть – и засел за компьютер. Одна голова хорошо, но помощь лишней не будет. Поэтому он полностью погрузился в изучение всего, что можно было найти по их проблеме. А ребята в это время возвращались к "себе", досадуя, что даже телефонами поменяться не вышло – Акаши разумно заметил, что голоса-то у них чужие, собеседники сразу поймут, что им ответили не те, кто нужен. Мидорима, вернувшись, осмотрел эвересты грязного шмотья, брезгливо поморщился и со вздохом сгрузил все это в машинку. А пока вещи стирались, он решил заняться домашним заданием, которое у Аомине скопилось в количестве еще большем, чем грязная одежда. И весь остаток вечера он убил на уроки, поминутно напоминая себе пытаться копировать почерк Аомине. Кисе довольно быстро доехал до дома Акаши. Покусав губу, он глубоко-глубоко вздохнул, припомнил все, что когда-либо замечал за Акаши, и решительной поступью зашагал к дому. Немногочисленные слуги здоровались, он кивал в ответ, чувствуя, как по спине противно стекает холодный пот. Но до комнаты он дошел нормально и там тяжело осел в кресло. Господи, еще никогда он так не выматывался... Да в полуфинале Зимнего Кубка было легче, чем сейчас! И это он просто прошел по коридору! После душа он, стуча зубами от страха, отправился на ужин с "отцом", предвкушая немедленное разоблачение или отправку в психушку. Но прошло все на удивление неплохо. Задав пару вопросов об учебе и получив исчерпывающие ответы в стиле "я лучше всех", которым научил Рёту Сейджуро, Масаоми замолчал, а сразу после этого удалился к себе, извинившись перед сыном, что у него, к сожалению, неотложные дела. Рёта механически дожевал ужин, не чувствуя совершенно никакого вкуса, ушел в комнату и рухнул на постель. Он больше так не может, он хочет обратно!.. Мурасакибаре было не легче. Едва он вошел в квартиру семьи Кисе, как его тут же взяли в оборот две щебечущие золотоволосые девушки, тиская и тяня в разные стороны. Одна верещала, что он просто обязан помочь ей с подбором шмоток на предстоящий показ (как оказалось, она тоже была моделью), а вторая фыркала и утверждала, что эти шмотки они перебирали уже раз десять и "Рёта" должен забить, а вместо этого посмотреть с ней очередной классный фэнтези. Ацуши откровенно растерялся. Даже в его довольно многочисленной семье такого хаоса никогда не было, и как себя вести при этом, он и представления не имел. Но тут же вспомнилось умоляющее лицо Кисе, то бишь ака-чинское, и Ацуши, тоскливо подумав о недоступных вкусняшках, попытался растянуть губы в веселой улыбке. Получилось на удивление легко. Хотя... это же тело привыкло к таким мимическим подвигам... Кое-как убедив, что в уже отобранных вещах нээ-сан будет великолепна, он покорно последовал за торжествующей второй сестрой в гостиную. Мама, заглянув к ним на минутку, хихикнула и вернулась на кухню к готовке для любимой семьи. Как ни странно, просмотр фильма прошел тихо, мирно и довольно интересно. Ацуши даже заинтересовался немного сюжетом. Да и потом ему почти не пришлось участвовать в обсуждении просмотренного, только вовремя поддакивать и издавать невнятные возгласы, как это иногда делал Кисе при чудесатых. Но в спальню после вкусного ужина он вернулся сильно вымотанным, падая на кровать и заматываясь в одеяло. Не-е-е, так жить он точно не сможет, он хочет обратно. В свое тело, ничего не делать и объедаться вкусняшками... Аомине и Куроко молча шли к дому последнего. Периодически Дайки косился на молчаливого друга и поражался. Блин, Мурасакибара и впрямь пугающий! В своем теле Аомине как-то не особо замечал дикий рост бывшего сокомандника, но в теле Куроко... Интересно, самому Тецу тоже всегда так жутко рядом с Мурасакибарой? – Что такое, Аомине-кун? – естественно, Тецуя заметил взгляды бывшего Света. – Да нет, ничего... Слушай, Тецу, тебе что, никогда не было жутко рядом с Мурасакибарой? Он же огромный... – Поначалу было, а потом я привык. – Поэтому все время отпихиваешь его руки, когда он треплет тебя по голове? – усмехнулся Дайки. – А тебе бы понравилось, Аомине-кун, если бы кто-нибудь тянул к тебе руки со словами: "Так и хочется тебя раздавить"? – посмотрев сверху вниз, Куроко протянул огромную мурасакибаровскую руку к собственной макушке, с неожиданным удовольствием заметив промелькнувший в голубых глазах страх. Вот так-то, Аомине-кун, прочувствуй теперь на собственной шкуре, ну, практически на собственной, каково это. Почему-то это было страшно, видеть тянущуюся к голове гигантскую ладонь, Дайки аж дернулся. А когда его волосы взлохматили и принялись трепать, как у щенка какого, он раздраженно оттолкнул чужую руку. – Хватит. Это действительно бесит, Тецу. – Вот видишь, Аомине-кун. Уже около дома Куроко притормозил и еще раз напомнил Аомине о вежливости. – Да помню я, хватит уже трындеть об этом, Тецу, – огрызнулся Дайки, открывая дверь. – Я дома! – Тецу-кун, с возвращением! Ты сегодня рановато, – из кухни вышла пожилая женщина, очевидно бабушка Куроко. Утром Аомине слинял на крейсерской скорости, потому, кроме матери Тецуи, больше никого и не увидел. И теперь с интересом изучал улыбавшуюся бабушку. Пауза затягивалась, и Тецуя незаметно ткнул Аомине в бок. – Тренировку закончили пораньше, бабушка, – замялся Дайки. – А потом я встретил Мурасакибару... куна. Кое-как объяснив, что тот приехал сюда к другу, но остаться у него не смог, и поэтому "Куроко" пригласил его к себе, парни отправились в комнату Тецу. Аомине обвалился на постель, вытирая взмокшее лицо. – Черт, это просто кошмар, Тецу, я точно не смогу притворяться тобой! Лишь бы Сацки поскорее нашла выход! – Даже если она найдет, надо молиться, чтобы этот выход был нам по силам и осуществим. И вообще действовал. – Справимся! На ужине они сели напротив друг друга, чтобы, в случае чего, Куроко мог кивать или мотать головой, подсказывая Аомине. На удивление, Дайки едва не прокололся только раз – когда накинулся на еду, словно год не жравший. Почувствовав болезненный пинок в голень, он под изумленными взглядами "семьи" поперхнулся и промямлил: – Я не успел пообедать в столовой... Тецуя подавил дикое желание пробить фейспалм, но, как ни странно, родители поверили. Только бабушка слегка прищурилась. Правда, дальнейшее общение ее успокоило и она перестала подозрительно сверлить внука взглядом, от которого Дайки взмок так, как не потел даже во время матчей. В комнате Куроко засел за уроки, оставив Дайки тупо пялиться в потолок. Долго тот не выдержал и принялся названивать Момои. – Дай-чан? – Ну что, Сацки, нашла что-нибудь? – Нет, Дай-чан, так ничего и не нашла, – Момои виновато всхлипнула. – Акаши-кун звонил, сказал, что тоже по нулям. – Ладно уж, только не реви. – Даже не знаю, как теперь... – Сказал же, не реви! Момои зашмыгала носом, но, походу, все-таки успокоилась. – В общем, Дай-чан, придется вам всем завтра идти в школу. И без того слишком подозрительно, что все из ПЧ сегодня пропустили школу. Если вдруг кто поинтересуется... – Может, все-таки сказать правду? – Дай-чан, ты идиот?! Если бы тебе кто-нибудь сказал такое, ты бы поверил? Скорее уж вас в психушку сдадут, посчитав, что крыша съехала. – Ладно, ладно, не ори, – поморщился Дайки. – Ты спать собираешься? – Нет, я еще немного полазаю в интернете. А вот вам стоит лечь, день и без того нелегкий был. Спокойной ночи вам с Тецу-куном. – Ага, тебе тоже. – И постарайся не ссориться с Кагамином! – Все, давай... На вопросительный взгляд Куроко Аомине только отрицательно покачал головой. Тот вздохнул. Сложил тетради с учебниками в сумку и расстелил футон. – Предлагаю уже лечь спать, Аомине-кун. – Да уж, вымотались мы знатно. Закутавшись в одеяла, парни мгновенно провалились в сон.