Второй апокалипсис

Franz Ferdinand — Walk Away

С 1974 года чудом сохранились личные вещи приехавших на Всемирную выставку. Кто-то наверняка забыл, часть сохранилась здесь и ушла в местную библиотеку. 10к проводит часы, изучая историю, стараясь хоть как-то отвлечься от безумия нового мира, пока не натыкается на книги. Самое отвратительное, что происходит с этим миром — это не зомби и не страх. Это уже последствия. А у истоков стоит отсутствие свободы и полное незнание. Люди пытаются жить из-за призрачной надежды на эксперименты врачей. Уоррен и Ко стремились доставить Мерфи в Калифорнию, а затем на подводную лодку ради этой самой призрачной надежды на спасение человечества. Шли вперед, сжимали в руках оружие, загоняя все сомнения о том, что этот недочеловек действительно может сделать хоть что-то хорошее. Спасать ему мир понравится, как же. Мерфи творит армию, и воплощается первый вестник нового апокалипсиса — Отсутствие свободы. Мерфи карает несогласных, и приходит второй вестник апокалипсиса — Крушение воли. Люди идут за Мерфи, даже не догадываясь, как работает вакцина и как появились зомби вначале — на сцене появляется Незнание. Мерфи делает не полукровок, Мерфи создает рабов, и следом за остальными вестниками шествует Диктатура. 10к пытается справиться, загнать страх дальше, внутрь себя, чтобы никто никогда его не нашел. Надо двигаться дальше, надо искать свободу, не поддаваться гнету и держать волю в своих руках, а не в руках синекожего подонка. Надо узнать все возможное про зомби и механизм вакцины, надо сражаться со строем, даже если Томас абсолютно один против целого нового мира. В библиотеке его никто не трогает. Мерфи лишь отмахивается рукой, думая, что 10к просто сошел с ума и пытается занять свое время. Может, отчасти это и так, но до поры до времени, пока Томас не начинает подозрительно пропадать. Страница за страницей, и в голове начинает формироваться картинка. Зомбирование. Зомби. Рабы без воли и сознания. Это было задолго и до апокалипсиса. Сектанты, тоталитарные страны, все, кто хотел дорваться до власти легким путем, использовали простой механизм: Первый этап. Испуг. В Спокане они встречают множество рыдающих, не смирившихся с апокалипсисом людей. Контур биовыживания сигнализирует об опасности. Все сознательные процессы приостанавливаются. Нет места эмоциональному Эго, рациональному уму и взрослой личности. Действия выполняются механически, все подвержено рефлексам. Человек должен выжить. Второй этап. Сильная личность. К Мерфи стоят толпы людей, ждущих поддержки. «Спасение человечества» картинно закатывает сцену, мол, не сможет он всех принять. Но тех, кого примет, конечно же ждет вечный рай на земле. Народ запуган, самое главное — предоставить новую угрозу. Что это будет — второе пришествие, Еврейский заговор, СССР, агрессия других стран или просто-напросто зомби — решать промывателю мозгов. Люди зависят от Мерфи не только из-за укуса. Люди уничтожены психологически. 10 тысяч выписывает на листок бумаги понятие импринтинга. Запечатление. Он дрожащими руками проходит через кипу книг и узнает все стороны этого слова: от экспериментов Конрада Лоренца с утятами до стирания личности, насильственной коррекции. 10 тысяч возвращается к зомбированию. Страх и образ спасителя. Два кнута в руках Мерфи, которыми он вершит свое правосудие над миром. — Я не боюсь тебя. Я тебя ненавижу. — Томас смотрит прямо в глаза своему врагу, желая выдрать эту змеиную радужку и вонзить нож прямо в мозг. Мерфи усмехается и ничего не говорит. Он видит Томаса насквозь, старательного ученика, ставящего недостижимые цели. Мерфи молчит и просто смотрит, а Томас понимает, что его атака холодно отражена. 10к в очередной раз проиграл. Череда поражений преследует 10к с того момента, как он очнулся в лодке, удалявшейся от взрыва. Очнуться в одном месте с Мерфи, замолкнуть в первый раз после убийства зомби и заткнуть свой внутренний счетчик куда подальше, выстреливать по сигналу кукловода. А ведь тогда в голове Томаса стучало лишь «это для моего блага». Совсем не по приказу Мерфи, да. Он сбегает в первый раз и верит. Внутри сидит надежда, но он держит себя на ледяном поводке рациональности. Мало что можно изменить в прогнившем мире, но шансы есть, и Томас готов проклинать себя до конца жизни, если сейчас не возьмет себя в руки и не выполнит их с доктором план. Просто уничтожить вакцину и вновь стать человеком. Забыть весь этот кошмар, найти Уоррен с командой и отразить атаки поехавшего Мерфи. Звучит так просто, но не когда за тобой гонятся чертовы полукровки с насквозь промытыми мозгами. 10к смотрит в реку под названием Спокан и думает, что у обитателей города отсутствует оригинальность. Река бурлит, проходя через камни, а 10к видит зомби и полукровок и понимает, что выход только один. Вон там, на камнях. А исхода два: смерть или свобода. Он прыгает в воду и отбивает себе кисти рук. Надо нырять глубже, чтобы все думали, что он умер. Давление стучит по вискам, голова готова разорваться, а он все плывет и плывет подальше. Сбегать от хозяина всегда тяжело. Особенно если смотришь на него снизу вверх не по своей воле. Особенно когда он это знает и продолжает изощренно ломать тебя, забираясь в душу. Наверное, за годы, проведенные в тюрьме, Мерфи, кроме мухлежа в картах, профессионально научился изламывать людей. Он не из хитрых уродов, которые греют человека и превращают его в пластилин. Мерфи идет напрямик, ставит ультиматумы, угрожает, а позже касается щеки и насмешливо смотрит прямо в глаза. Томас скрывается, даже не осознавая все свои действия до конца. Когда его находит пособник нового псевдоцаря, то 10к даже не вникает в его речи. До того момента, пока, глядя в смертоносные белесые глаза зомби, тянущегося к нему, он не начинает кричать: — Я не хочу больше бояться! Гильотина нового мира срывается и падает прямо на его сознание, снося с плеч гордость и самоуважение. Он раб. Он сказал, что им будет. И даже несмотря на то, что он уже в безопасности и может отказаться от своих слов, он уже это произнес. Чуть не съеденный волками, сходящий с ума от галлюцинаций, Томас теряет возможность мыслить. Из головы вылетают все прочитанные строки, Томасу нужен сон и покой. Он бессвязно шепчет что-то про угрозу Мерфи и думает, что смерть давно за ним пришла. Перед глазами маячат разные огни, а сознание медленно погружается в полумрак. В психушке, несмотря на поехавшего врача, спокойно. 10 штук даже не понимает, что происходит, чем опасна эта непонятная толстая игла, приближающаяся к его глазу, почему рядом кричит такой знакомый голос, напоминающий о временах, когда Томас думал, что нашел своего нового отца, и почему так шумно. 10 штук не осознает ни себя, ни мир вокруг, даже когда Док вкалывает ему какой-то ядерный раствор. Мира вокруг нет. Томас наконец-то свободен. Однажды маленький Томми почти оказался в детском доме. Отец был пропавшим без вести, а мать давно умерла. Тогда маленький Томми очень многое узнал про плохие привязанности и искренне не понимал, зачем людям нужны медикаменты и наркотики. Перед глазами яркая картинка. Все плохое шумит где-то на периферии, отступает, пока звук уезжающего автобуса не возвращает Томаса в реальность. И тогда мгла наступает вновь. 10к умоляет Дока не рассказывать про укус, а тот, кажется, совсем ничего не понимает. Док говорит о безопасности и рациональности, а парня трясет от страха потерять последнюю поддержку в виде Уоррен и Эдди. Зачем им нужен пацан с промытыми мозгами? Зачем ему верить, если он давно потерял над собой контроль? Сумка с вакциной оказывается у Уоррен, и Томас понимает, что теперь точно никто не узнает. Отныне он действительно обязан сказать, что он своего рода зависимый. Только в отличие от наркоманов, его свобода, обретаемая под веществами, настоящая, а не иллюзорная. Это, черт возьми, звучит даже абсурдно. — Что планирует Мерфи? — голос Уоррен звучит решительно, как будто не она успокаивала этого зомби-человека, когда тот рыдал и сомневался во время уничтожения себе подобных. Как будто она к нему совсем не привязана, как будто она убьет его, даже не задумываясь. Она не зависима от Мерфи, и это порождает острую боль и зависть. — Он изменился. Док резко поворачивается в сторону 10к, и последний осекается. Он не чувствовал воздействия Мерфи, говоря эти фразы. Он не боролся с внедрением в свой разум. Он сказал это, потому что действительно так считал. В висках пульсирует кровь, и сознание заполоняют строки из книжки. В качестве особого вида импринтинга иногда рассматривают стокгольмский синдром. 10к зависим. И совсем не из-за укуса. Он бежит и от Уоррен. Все надежды рушатся, и 10 тысяч возвращается в самое пекло. Он пытался чего-то добиться, но его одернули обратно, напоминая, что сейчас он всего лишь вещь в руках синеволосого ублюдка. Что куда бы 10к ни ушел, он всегда будет желать оказаться рядом с Мерфи. И самое паршивое, что может быть в такой ситуации, это один простенький факт, что Альвин к этому непричастен, Томас всегда возвращается сам.