Среди диких орхидей бредёт на своей волне. Генератор ахиней он несёт в своей голове. По хитину себя бей, что ты вырвешься с сетей. Но ты всего лишь муравей. Ты всего лишь муравей — маленький, глупый муравей. © ATL — Архитектор-муравей
Людям нравится читать страшное. Подчас кто-то может купить газету лишь из-за сообщений о маньяках, цифрах жертв, терактов, войнах. Криминальные новости не обходят вниманием, жестокие фильмы окупаются, так или иначе детективы читают все. Некоторые приравнивают страсть к разрушению к стремлению созидать, говорят, что это нормально, что оба желания равноценны. Только скорее люди продолжат уделять большую часть времени изучению темной стороны мира, нежели поиску относительно положительного. Томасу хочется думать, что он отличается. Однако жестокая правда в том, что в прошлой жизни, еще до зомби апокалипсиса, у него не было достаточно времени, чтобы узнать, правда ли это. А сейчас он читает про пытки, про зомбирование, про способы сломать человека, и у него хотя бы есть реальная цель. Укушенные инженеры начинают работать. В городе Мёрфи появляется электричество. Счастливые, скованные волей нового господа люди получают шанс на жизнь. В первый же день подачи воды Альвин посылает Томаса в общественный душ в местном бассейне. У здания стоит толпа, но укушенные, следуя приказу, проводят 10 тысяч в первые ряды. Зомбированным дают по пять минут. Томасу Мерфи приказывает провести там от десяти. Инженеры неплохо поработали: из кабинок душа в бассейне льется сильный поток воды. Томас ловит себя на страхе, что сейчас вся вода мира окончится именно на нем и это будет последний шанс насладиться душем. В голове всплывают мысли разных текстов, отрывки легенд и невероятное количество психологии. 10 тысяч чуть ли не с рождения тренировал зоркость взгляда, совсем не вместимость памяти, и он не может понять, как столько информации осталось запечатленной. Само слово «подавление» влечет за собой негативный подтекст, и странно даже думать о том, что небезызвестный пряник работает в той же мере хорошо, что и кнут. Подавить — это уничтожить. Это запугать, это подчинить и использовать. Поставить в нерешаемую ситуацию, надавить на больные точки, но никак не предоставить приготовленный стейк с кровью и предоставить заново чудеса цивилизации, такие как душ с феном. «Среднестатистический человек каждый год проходит мимо серийного убийцы… " — всплывает в голове уже всеми использованная фраза. Может, проходит. Может, не один раз. Но какое количество встреч в день у среднестатистического человека с манипуляцией и подавлением воли? И во сколько раз увеличивается количество в Мёрфитауне, в самом сердце апокалипсиса, который на первый взгляд кажется утопией во плоти? Насколько страшно может стать, если задуматься, какому количеству слов и поступков подвластна жизнь среднестатистического человека? После душа Томас под влиянием Альвина идет к нему в кабинет. Со временем можно привыкнуть ко всему, только процент привыкания может быть настолько незначительным, что жизнь это не облегчит никогда. Иногда и процесс привыкания меняется, но только вряд ли что-то подобное может произойти в ближайшее время. Люди в таких ситуациях не прощают и не привыкают. Люди старательно закапывают все травмирующие события как можно дальше и предпочитают улыбаться. Улыбнешься — станешь сильным среди них; признаешь, что проиграл — упадешь в глазах зомбированного общества. Мерфи разваливается в кресле как настоящий король, слабый, боящийся и выпячивающий всю имеющуюся власть наружу. Становится странно от того, что, несмотря на уничтоженную волю 10к, он смеет мыслить так о человеке-символе нового мира. Идея о стокгольмском синдроме кажется уже не такой правильной, потому что, даже имея перед глазами всю обнаженность натуры Альвина, 10 тысяч не испытывает сочувствия. — Томас. 10 тысяч передергивает. — Давно слышал что-нибудь про Красную? — Альвин ловит момент и ухмыляется, считая, что поразил Томаса в самое сердце. Если оно вообще у него есть. Первой реакцией становится отвращение. Второй — зависть. Томас вспоминает года, в которые они все еще пытались доставить Мёрфи в Калифорнию, в которых, несмотря на ужас всего окружающего мира, он мог что-то чувствовать. 10 тысяч увлекался, вдохновлялся и краснел от поцелуев в щеку. 10 тысяч был слабаком, который вознес Красную до статуса полумузы-полубожества после того, как она обратила на него больше пятнадцати минут своего внимания. Зомби-апокалипсис изменил жизнь юноши Томми, разбил её на две части, как принято говорить, до и после. Становление Мёрфитауна, его личный второй апокалипсис, молотком разбил остаток существования 10 тысяч, уже другого человека, и добавил туда и третью часть. — Ты так и собираешься молчать? — Альвин все еще самодовольно строится. Он ничего не понимает. — Мне плевать на Красную. Наступает тишина. Мёрфи выглядит разочарованным и злым. Неприятно терять такие козыри и не получать ничего. Новость о том, что Красная недавно была замечена поблизости, уходит куда-то на задворки мыслей за ненадобностью. На девушку Альвину плевать. Альвину не плевать на чувства Томаса. — Ты изменился. — Я знаю. Это все? Томас говорит холодно, внезапно обнаруживается слабая усмешка на губах. Забавно видеть растерянность на лице нового короля. Это даже приятно. — Когда ты начнешь меня уважать? — За что? Томасу хочется рассмеяться от того, что Мёрфи даже не догадывается, почему он не велик и прекрасен. Хочется все объяснить, ткнуть во все совершенное, но только толку от этого не будет. — За количество жертв и усилий, которые мы потратили, чтобы тебя доставить? За доктора Мерч? За мое нарушенное слово о десяти тысячах зомби? — 10к улыбается и подходит ближе. В голосе появляется эмоция: Томас говорит ласково. — Может, за то, что я стал рабом? Или же за мою руку? — 10 тысяч поднимает забинтованную кисть и внимательно смотрит в глаза правителю. — Извини, пожалуйста, Альвин, видимо, я куда глупее укушенных, потерявших волю бедных людей, потому что я не понимаю, за что же я должен тебя уважать. Пока есть возможность, 10 тысяч разворачивается и уходит. Пока еще можно, потому что он не хочет слышать выкриков Мёрфи о том, как хорошо здесь жить, какой Томас неблагодарный урод и завуалированных оправданий. Есть шанс — и 10к прерывает разговор. Ничего нового он не услышит. Мёрфи остается один, вскочивший с трона в порыве эмоций правитель. Слова 10 тысяч, так вступившие в контраст со всем, что Альвин сделал, затыкают рот, и правитель не может сказать ничего. За окном слышатся стуки молотков, крепко сжатых в руках работников. Толпы счастливцев, уже посетивших душ, кричат внизу. Где-то в лесу лежит растерзанная, но еще не ставшая зомби Красная. Наступает время приветствовать народ с балкона.III
19 декабря 2018 г. в 00:02