Ком в горле … Не проглотить … Ревность горит … Не потушить … Ты в окружении … Я здесь один … Так кто из нас … Теперь господин ...
pov Шинджи
Шло время, раны затянулись, швы были сняты, но хренова боль ещё останется надолго, как напоминание. Татуха была напрочь запорота, и это бесило, но не так сильно, она стала моей жертвой ради Иори и ребят. Руо-сан сказал, что мастер Оуядзи всё исправит настолько, насколько сможет. Меня всегда блять интересовало, это его имя или фамилия? Никто никогда не спрашивал, кто он и откуда пришёл, скорее всего, это влияние Кумитё, клан просто сделал вид, что он был всегда. Оуядзи-сан уже старик, я хрен вспомню, когда он в клане стал мастером, но Кумитё его уважает и это добавляет ему чести. В голову закрадывалась мысль, что именно он должен облагородить тело Иори, сделать по-настоящему членом моей семьи. Вот только как это провернуть, я не знал, сможет ли он сохранить втайне от Кумитё мою просьбу. — Вакагасира-сама, вас ждут представители Инди групп. — Маки и Аки редко бывали со мной днём, приходя только после полуночи, поэтому Руо-сан помогал мне днём, не задавая лишних вопросов. Он, как и всегда меня бесит, ведь я не просил о помощи, он сам так решил, даже меня мать его не спросил. Но с другой стороны, без него мне был бы давно пиздецок и осознание этого бесит ещё больше, аж до усрачки. — Уже иду. Как они все меня заманали блять … — затушив окурок, я встал из-за стола в своем кабинете и направился в гостевой зал. Работы скопилось хуева туча за время моих потуг не сдохнуть и не съехать с катушек, залечивая раны. Маки больше не было при мне, это значительно грузило меня работой, хотя на них двоих и так было скинуто дохрена дел, плюс обучение Иори. По их словам он чуть ли не вундеркинд и мне это на руку, хочу, чтоб он смог себя защитить, если вдруг нас не будет по какой-то причине рядом. Я больше ему не звонил, с улучшением самочувствия, я всё больше боялся сорваться к нему, и держался уже блять из последних сил. Эту хуеву школу почти восстановили, осталось совсем немного, и мы станем свободными, только клан будет нашим бременем, проклятьем и благословением. Встречи проходили гладко и сука муторно, но таковы мои обязанности и нужно было их выполнять должным образом. Только вот Иори не выходил из головы, ни наяву, ни блять во сне. Это больше не были кошмары, но и приятного было мало, этих снов мне было мало, я хотел прикоснуться, вдохнуть его запах. — Блять, как же я хочу к нему … — выпуская дым в ночное небо, стоя у распахнутой двери на веранду, я смотрел на большой и тихий сад. Скоро должны были уже появиться близнецы, надо будет ехать в клуб, на ночь назначена пара тройка мелких, но важных встреч. А так сука не хотелось никуда идти, только к нему, моя одержимость им, кажется, уже давно перешла все мыслимые и немыслимые границы. Если бы я знал, каково это ещё тогда, решился бы я переступить эту черту? А теперь и себя без него не вижу, клан, конечно, на первом месте, но всё же после него и это хреново. — Что за лиричная рожа? — дверь почти неслышно открылась, и я знал кто стоит на пороге, даже не смотря в ту сторону. — Вы смотрю, распустились, не стучите даже … — выкинув окурок в урну, я полностью повернулся к Акиро и Макиро лицом. — Ага, он нас разбаловал в хлам, даже не знаю, как теперь без него жить будем, когда ты Иори себе захапаешь с концами. — Аки хитро ухмылялся, аж бесило. — Как-нибудь, — я щёлкнул от бесячки суставом большого пальца. — Поехали, пора дела делать, распиздяи. — накинув на плечи пиджак, я вышел из кабинета между расступившихся парней и направился на улицу к нашему джипу. Парни шли за мной, а я бесился всё сильней, они могли столько времени проводить с Иори, а я только мечтал об этом, херова ревность накрывала меня. Подойдя к машине, я со всей дури пнул задние колесо несколько раз, надо было выпустить пар. — Ты чё делаешь, а? Ты нас пугаешь, Босс, — близнецы остановились за моей спиной, а я закрыл глаза, глубоко вздохнул и выдохнул, открыл дверь и молча сел на заднее сидение, прикуривая сигарету. Вдаваться в объяснения я не собирался, да и лучше было промолчать, а то они всё-таки могли от меня огрести. Парни, минуты через две тоже молча сели в машину, и мы поехали. Но и тишина меня тоже напрягала, и вообще блять, меня бесило всё, даже я сам из-за того, что бешусь, срань господня. — Как его успехи? — монотонным голосом спросил обоих притихших братьев. — Лучше, чем я даже мог ожидать, он реально впитывает всё как губка. В бумагах уже шарит почти наравне со мной, но там есть ещё дохрена всяких нюансов. Хотя, Иори скоро нас обойдёт нахрен во всём остальном, рукопашка у него своеобразная, но работает безотказно. Как кот, гибкий и реакция уже на высоте, будто он живёт на рефлексах, по крайней мере, до нас так и было. Скоро Аки ушатает, да и в ядах от меня не отстаёт, теперь у нас появился стимул, чтобы расти дальше, — они зловеще лыбились, но это не означало, что братья возненавидели Иори, просто они нашли себе не только брата, но и соперника, это зашибись. Я очень хотел посмотреть, на что он способен сейчас, и думаю, церемония выпуска подойдёт как нельзя, кстати, заодно и отомстит тем ублюдкам. Но сейчас в голове назойливо крутилась мысль о том, как бы поговорить с мастером Оуядзи, я почти видел татуировки на его теле, почти чувствовал их под своими пальцами. Теперь у меня прибавился ещё один головняк, но это стоило того, я готов был сделать всё, чтобы он стал окончательно и бесповоротно моим и больше не чьим. — Мда, это хорошо … — как-то с опозданием ответил я. — То-то я смотрю у Аки порезов и синяков прибавилось, а рожа с каждым днём всё помятей и помятей, — невольно заржал от грёбаной гордости за Иори, кто же знал, что под нутром забитого мальца, будет сидеть такой смышлёный и сильный боец. — Завались, я всё равно ему не уступлю! — Аки бесился, но всё же лыбился. Я даже блять боялся представить, насколько сильно они привязались к нему, насколько близко к себе подпустили, насколько родными друг другу стали. За столь короткое время, он просто пропитал нас собой, и каждому уже было немыслимо даже представить жизнь без него. Вот только моя одержимость им была в разы сильнее, по крайней мере, я блять так думаю, ведь испытываю к нему далеко не братские или родственные чувства. Я почти бредил его телом, запахом, его голосом, желание обладать им пугало сука до усрачки, будто ещё немного и я просто сожру его. Пиздец какой-то … Любовь и желание обладать кем-то, поистине жуткие чувства, на грани сумасшествия и жестокости … — Шинджи, выходим, приехали! — Маки выдернул меня из этих странных и пугающих мыслей. Потирая друг об друга похолодевшие ладони, я вышел из машины и закурил, вытряхивая нах весь этот сраный бред из башки. Встречи проходили напряжённо, близнецы грубо вели их сегодня, но это было даже хорошо. За моё отсутствие многие уже успели расслабиться, и позабыть, чья рука их кормит и защищает, напомнить не помешает. Так полночи пролетели в сигаретном дыму и дорогом алкоголе, но у меня не было ни в одном глазу. То ли алкашка была слабой, то ли хер знает, может после восстановления, я стал ещё более невосприимчив к ней. Обход заведения, короткое общение с персоналом, выматывали не хуже бурного секса, только вот приятного в этом нихуя не было. Эта хренова рутина меня убивала и угнетала, как же сука хотелось послать всех нах, но я не мог себе этого позволить. В итоге мы вернулись в клан на рассвете, Акиро и Макиро почти сразу же уехали к себе, к нему, домой, а я … меня так вывернул этот день, что, несмотря на все мысли в голове, я прилёг на кровать, ослабив галстук, и тут же вырубился. — Вакагасира-сама, уже утро, пора вставать, сегодня дел почти нет, но мастер Оуядзи-сан хочет зайти к вам после обеда и посмотреть, что можно сделать с татуировкой. Вы его примите? — голос Руо-сана всё так же бесил, но услышав, что Оуядзи-сан собирается прийти, я даже не стал грубить, как было обычно. — Да, приму, спасибо. Через час пусть подадут завтрак, — не открывая глаз, я пытался одуплиться, спал, я как максимум часа три-четыре и голова соображала туго. Какого-то хера казалось, что я всего минуту назад закрыл глаза, а тут уже сраное утро наступило мать его. Минут пять тишины, чуть обратно не затянули меня в грёбаный сон, тело отказывалось принимать факт того, что утром надо вставать блять. Моё долгое отсутствие не шло мне на пользу, теперь я охренеть как зашивался в делах и времени на отдых вообще сука не оставалось. Но дела наладились и почти сделаны, ещё немного потерпеть и тогда я смогу его увидеть, пошлю всех нахуй, как минимум на сутки. — Хорошо, я сейчас же передам это мастеру и оповещу прислугу, — я аж вздрогнул от его голоса, думая, что он уже свалил. Приоткрыв глаз, увидел как слегка задумчивый Сайко-комон выходит, тихо закрывая за собой дверь. Я в непонятках ещё с минуту пялился на дверь, а потом всё же решил встать и направился в душ. Жизнь на грёбаном автомате, бритва, зубная щётка, душ и вроде бы похож на человека, а глаза сука два пустых холодных и чёрных колодца. Никаких встреч сегодня не было и я не стал рядиться в дорогой костюм, а одел белую юкату. В последнее время галстук словно душил меня, весь это официоз сидел у меня в печёнках. Когда я спустился в гостиную, меня встретила тишина, накрытый едой маленький стол, за которым ещё недавно мы каждое утро шумно завтракали. Мне пиздец как не хватало этих одинаковых придурков, Акиро и Макиро действительно были частью моей семьи, моими братьями, а после предательства Они-сана, единственными родными, кто остался со мной. Вот только у них появился Иори, которого они приняли в свою собственную крохотную семью из двух человек. Меня, они, конечно, считали братом, но совсем не так, как Иори. Он похож на них, брошенный и отверженный всеми, наконец-то нашедший своё место среди таких же. Дерьмо ... Кусок в горло не лез от этой сентиментальной блевотины, только кофе и сигареты, вот и весь грёбаный завтрак. Я блять понимал, что мне нужно есть, но я просто не мог себя заставить, казалось, я перестал чувствовать вкус, видеть яркие цвета. Серость и только багрово-красные вспышки крови, только они имели слишком насыщенные, почти слепящие цвета. Как блять эта херня называется? Депрессия?! И этот сраный депрессняк жестоко давил меня к земле, сраное одиночество топило, всё уже даже не бесило, на это просто не было ни сил, ни желания. Всё чего я хотел, это побыть немного среди близнецов, а потом жадно вдыхать его запах, не считая часов, не выпуская его из своих рук. От этой слюнявой бредятины начинала болеть голова, я взялся рукой за лоб и помассировал виски. Затушив истлевший окурок, направился в спортзал, надо было разрабатывать застоявшиеся мышцы. От каждого движения шрамы болезненно тянули кожу на спине, мышцы ныли, но я должен был вернуть себе былую форму. Потом опять душ и уже чёрная юката, полутёмный кабинет и дым сигарет. Откинувшись в кресле, я прикрыл глаза, стараясь ни о чём не думать, просто побыть в тишине, побыть не в себе. — Мальчик мой, вижу, ты устал, внутри … может, перенесём нашу дружескую встречу? — дверь в кабинет открылась очень тихо, но по лёгким покачивающимся шагам, я уже и, не открывая глаз, знал кто это. — Мастер Оуядзи-сан, заходите, вы уже пришли, так что нет нужды переносить встречу, ведь мы уже встретились. — открыв глаза, я посмотрел на медленно идущего ко мне старика. Меня всегда блять удивляло то, как он только увидев меня, может заглянуть мне в нутро. — Руо-сан сказал, что твой дракон сильно ранен, я пришёл посмотреть, получится ли мне излечить его, — он остановился напротив стола, за которым сидел я, и внимательные бледно голубые глаза старика сочувствовали моему дракону, а может мне самому. На самом деле, он не выглядел таким уж старым, лет на шестьдесят, не больше, но вот его местами глубокие морщины и мудрые глаза выдавали возраст куда больший. Никто в клане не знал, сколько ему на самом деле лет, да и никто не спрашивал, может даже Кумитё этого не знает. Он появился, когда мне было пять, я навсегда запомнил тот день, когда отец привёл в наш дом левого мужика, у которого по свежим кровавым бинтам было видно, что совсем недавно ему отрубили правую кисть. Он был молчаливый и мрачный, блять, я когда его увидел, пересрался не на шутку, вроде бы у него было доброе лицо, но вот его глаза говорили, что он может быть опасен. В один прекрасный день, началось моё воспитание как наследника клана якудза, было тяжело, я сидел в саду и сдерживался, чтоб не зареветь, как вдруг почти из неоткуда появился он. Однорукий мастер, так его вскоре стала называть в тихушку прислуга, он просто добро улыбнулся и, сунув руку в карман простенькой юкаты, достал мне конфету сказав: "Ты вырастишь настоящим мужчиной. Как бы тебе тяжело не было, мальчик мой, никогда ни перед кем не преклоняй колен и не плачь." С того дня, я терпел всё и единственным, кто меня искренне хвалил, был он, всегда принося мне мою любимую конфету. Как и сейчас, его рука, нашарив в кармане нужное, вытащила конфету, которую он добро улыбаясь, протянул мне. Этот старик угощал якудза конфетой, в пору было дико заржать, но я лишь слегка улыбнулся и взял её, развернул и засунул в рот. Я чувствовал, как ягодный вкус наполняет всё, от этого действительно хотелось зареветь, хер знает почему. — Они ведь по-прежнему вкусные, как и тринадцать лет назад … Хорошее время началось тогда для меня, — он грустно улыбнулся, казалось своему прошлому, но через минуту, уже достал с моей пачки сигарету и, прикуривая, тепло улыбнулся мне. — Ну, что ж, показывай раненого. Отвечать было излишне, я просто встал из кресла, обошёл стол, встал спиной напротив довольно высокого старика и развязав пояс, скинул с плеч юкату, придерживая её руками, чтобы не валять по полу. Его пальцы, подрагивая, заскользили по моим шрамам, даже с одной рукой, он был способен творить невообразимые блять татуировки, и его творение было изуродовано. — Что ж, всё не так плохо, как я думал, я вылечу его, только скажи, когда у тебя будет достаточно свободного времени, это не быстрый процесс, — накинув юкату обратно и завязавшись, я повернулся к нему и посмотрел в глаза. Меня больше волновала не своя спина, а то, что я хотел попросить, только блять не знал, с чего начать. Сейчас, я был уверен, что никто не узнает то, о чём я его попрошу, но мать твою, как я ему-то это должен объяснить? А должен ли я объяснять? — Оуядзи-сан, у меня есть к вам личная просьба, о которой никто не должен знать, даже Кумитё. Сможете ли вы поступиться принципами? — вернувшись за стол и сев в кресло, я прикурил очередную сигарету и поднял на молчавшего старика взгляд. — Ради тебя, могу. Рассказывай, чем я могу тебе послужить. — Оуядзи-сан сел в кресло напротив, сложив ногу на ногу, он внимательно готов был выслушать меня. С плеч будто скала пизданулась и не одна, я задумался на секунду, мысленно считая дни, которые оставались до завершения всех накопившихся дел. — Есть человек, которого я официально принял в свою семью и хочу, попросить вас облагородить его тело гербом нашего клана и не только. Я признаю лишь ваши работы, поэтому надеюсь вы согласитесь, — я заткнулся, боясь пиздануть лишнего, это то, что он должен был знать, хотя без объяснений эта просьба выглядела подозрительно блять. Повисла тишина, он удивлённо смотрел на меня, так, будто я попросил его кого-то убить. Хотя, да, чтобы я просил для кого-то это был нонсенс, даже Макиро и Акиро сами ходили к нему и просили набить им тату. Он хоть и считался мастером нашего клана, но не все удостаивались чести носить татуировку сделанную его рукой. — Хорошо, сделаем. Эскизы есть, на какой день подготовиться? — удивление сменилось серьёзным выражением лица, он всегда подходил к этому вопросу серьёзно, порой слишком серьезно. — Так … — я быстро ещё раз мысленно прикинул, сколько времени мне надо, чтобы закончить грёбаные дела. — Ещё пару дней и я свободен, так что в пятницу я заберу вас с самого утра. Эскизы найду и на месте выберем, не волнуйтесь насчёт этого, а после выпуска можно будет заняться и моим драконом, — прикуривая сигарету, взглянул на него и старик одобрительно кивнул мне. — Тогда, не буду мешать, — он печально покосился на кипы документов на моём столе и медленно встал из кресла. — Пойду, подготовлюсь, да и Осаму-сама, просил зайти к нему, но не волнуйся, ему я ничего не скажу, — взяв из моей пачки ещё одну сигарету, Оуядзи-сан ушёл, тихо закрыв за собой дверь. Знание того, что он пошёл к отцу, напрягало, но я знал, что ему я могу верить. Поэтому, я тяжело вздохнув и выматерившись, начал, разгребать кучи бумажек, изучать, сортировать, подписывать. Хрен знает, сколько прошло времени, заявился Руо-сан, притащил мне лично полный кофейник, сливки и кучу закусок, сладкие онигири, суши и сашими с морскими гадами, сладости. Он порой как блять грёбаная мамочка меня опекает, аж бесит, но я и правда понял, что голоден, а работы было ещё дохренища. Так что я его мельком поблагодарил и не отрываясь от дел уничтожал всё, что он мне принёс. Сутки я провёл в своём кабинете, и сутки мотался по разным частям города решая оставшиеся дела, а потом просто выстегнулся и проспал всю ночь. И утро пятницы тоже, встал, а на часах мать их полдень, да и с кровати я не встал, а наебнулся. Утро выбесило меня напрочь, душ, рваные джинсы, белая свободная майка и куртка из тонкой чёрной кожи. Вниз я спустился с желание убить первого блять кто только попадётся на глаза, но в гостиной меня ждал Оуядзи-сан, мирно сидя на диванчике и попивая кофе. Грубить ни в чём не виноватому старику, я не стал, его я уважал, будто он стал мне нередкой заменой отца в своё время. — Шинджи, ты зол? Не страшно то, что ты хоть немного отдохнул за столько дней, я и сам встал сегодня всего час назад, так что мы просто оба отдохнули, остынь. Хочешь кофе? Руо-сан так вкусно его варит, способный мальчик, тяжело ему, — я приземлил свою жопу на диванчик рядом с мастером, глотнул кофе, которое он мне налил, откинулся на спинку дивана, закурил, тяжело выдыхая дым в потолок. — … хорошо, допивайте и поедем, — пять минут в тишине с ним, меня действительно немного остудили и как только я затушил сигарету в пепельнице, выпил залпом уже почти остывший кофе, старик спокойно встал с дивана, вешая на плечо увесистый чемоданчик со своими инструментами. — Пошли, — улыбнувшись, сказал Оуядзи-сан и направился к выходу, встав, я пошёл за ним. Он реально был из разряда моих антидепрессантов и транквилизаторов одновременно … Сила воли и самоконтроль, где их блять купить, а?! Я еду к нему не один, но кажется какой-то пиздец … будто со всем кланом мать его сразу …