Скучно жить

Голосовое от Дениса приходит в половину первого. Мирон ненавидит голосовые, когда не сам их кидает. Нет первой строчки, непонятно, открывать ли вообще сообщение. Неизвестно, чего ждать. Когда вдогонку приходит текст: «Это с радио в такси» Мирон сдается. На записи Фата Моргана. Голос Марка на припеве и его куплет. С радио. Со Снежинска. С провинции. С института. С села ебаного надо быть, чтобы говорить «с». Денис улыбался и кивал, опустив голову, каждый раз, когда Мирон поправлял его. И все равно «с радио». Стоп, или «с радио» как раз можно сказать? С проекта. С баттла. С баттла можно. С Версуса? Не важно. Мирон слушает голосовое до конца, чтобы понять, на каких строчках Денис обрезал. Денис пишет: «Поразительно все-таки» «Невозможно привыкнуть» Запись кончается на «Фейм – Фата Моргана, деньги портят любого». Кто бы сомневался. И среди «девок», и среди халдеев успел побывать сам Денис, и этот кусок он дипломатично оставил за скобками. Хуже всего, что Мирон не знает: оправдывался бы или ткнул бы носом, если бы о нем все-таки зашла речь. Не стоит отвечать, и открывать не стоило, но Мирон пишет: «Ты же удалил меня из друзей» И Денис отвечает, почти мгновенно: «А ты перевернул мой мир» И стыдно вестись, но эта безразмерная, беспардонная лесть обезоруживает, как в первый раз, а Мирон как будто видит этот взгляд снизу вверх, этот самоотверженно честный взгляд. Как будто никого важней и никого лучше Денис не встречал. «Очень грубо, даже для тебя» Вторая голосовуха. Его голоса Мирон не слышал с лета. И если идти от головы, по сути не скучал. Не вспоминал о нем в туре. Не думал о нем, когда занимался сексом, не загонялся, когда о нем всплывали новости. Без нервяка отшучивался в ответ на вопросы. Но Денис говорит: - Правда вещь грубая. Все тот же уральский акцент, он все так же слегка гнусавит, а у Мирона учащается пульс и давит в груди, и, спрашивается, с чего бы? «Качество записи хорошее» «Айфон вообще хорошо пишет Ты был прав)» «Потому и купил» «Спасибо Я себе тогда не купил бы и панельку» Мирон хочет сказать, что он не налоговая и можно без сиротского пения с заниженными доходами. Еще Мирон хочет спросить, неужели правда, что ему было нечего есть, когда они прошлой зимой разбежались, и почему он не позвонил тогда. А еще хороший вопрос - главный, в общем-то, - зачем он звонит сейчас. Но Мирон не задает ни хороших вопросов, ни плохих. Мирон пишет: «Можешь приехать» А когда Денис отвечает: «Зачем?» С чистым сердцем добавляет его в черный список. В их первую встречу Мирон похвалил его технику и даже сказал, что через пару лет Денис выдаст нечто очень серьезное: если не остановится на достигнутом. Мирон не покривил душой, хотя техника была последним, что его привлекло. В читке Дениса был азарт, характер и запал. В сексе дело техникой ограничивалось. По-хорошему, это было ясно с самого начала, но тогда и еще пару месяцев после Мирону хотелось говорить о Денисе лучше, раздражал он меньше, и Мирон прощал ему больше. Со временем очарование рассеялось, но техника осталась. Денис старательно поднимал планку. Технично ебался, технично отсасывал, быстро выучил, что Мирону нравится, и без сбоев раз за разом повторял обязательный набор. Он был безотказен, как автомат Калашникова, кончал быстро, когда Мирону было лень возиться, держался до победного, когда Мирон был настроен на длинный забег. У него вставал по команде, член был не большой, но техника компенсировала и это. Он сильно похудел, пять дней в неделю проводил в качалке, бросил пиво начисто и спиртное пил только с Мироном, только тогда, когда Мирон хотел. Казалось, у него вообще не было предпочтений. После одного брезгливого взгляда, когда Мирон попал ладонью по мокрым от пота волосам, он побрил подмышки. А поскольку Мирону нравились его лодыжки, еще и ноги. Он принял к сведению, что жвачка во рту у ведущего – дурной вкус, даже если это можно Органику, и когда Мирон увидел Дениса без нее, с удивлением понял, что это впервые. Он читал те же книги. Забил плейлист Геттсом, начал кое-как учить немецкий. К отъезду в тур, Мирону настоебало даже то, как он слушает. То, что он говорит, сам Мирон перестал слушать давно: это была хуевая копия самых недавних прогонов самого Мирона. К сентябрю Мирон звал его к себе только в тоскливом подпитии и в освновном, когда не мог усунуть. Звонил в районе двух-трех часов ночи. Он ни разу не отказал и ни разу не пропустил звонок. Смешно, но за неделю до истории с Фата Морганой он Мирону приснился. Сделал полшага вперед, робких, примирительных, и обнял Мирона за шею. Во сне не ощущались его руки, объятия были словно полотно, тяжелое и плотное, Мирон чувствовал его всем собой. Запах Дениса был мягким, но насыщенным и густым, совсем как теплой сентябрьской ночью, когда Мирону было скучно и муторно, и стояк не спадал, но кончить на фене не получалось. Мирон упрямо ебал его, пошла складками простыня, было душно, Денис глухо стонал, Мирон запретил ему говорить, костяшки его пальцев были белыми, на белой простыне, спина – каменной, бедра – твердыми, когда Мирон повернул ему голову, оказалось, что зубы у него крепко сжаты, а глаза зажмурены, ему было больно, Мирон на всякий случай еще пару раз толкнулся вперед, чтобы проверить, вглядеться внимательней. Положил ладонь ему на член. Ну конечно, все было в порядке. Это одновременно злило и вселяло азарт, развеивало унылую рутину херовой поебки, и Мирон повернулся на бок, потяну его за собой, не выходя из него, так, чтобы они лежали на боку рядом, и Дениса видно было в зеркальных дверцах шкафа. Его кожа была теплой, немного липкой от старого пота и скользкой от нового, Мирон вел руками по его животу, нажимая на синяки и порезы, и на бедре у него был темный, крупный след от укуса, Мирон взял его за подбородок, а он хотел отодвинуться, но задавил это движение на старте. - Смотри. С задержкой, которую Мирон отметил и запомнил на будущее, он открыл глаза. Его взгляд был абсолютно пустым и безмятежным, ни тени рефлексии, никакой реакции. Мирон не мог решить, льстит это или отвращает. Погладил его мошонку, дрочил ему, размазывая смазку по члену, потом сильно сжал его яйца, а он зажмурился снова, но терпел, пока Мирону не надоело. Продолжил трахать его, но на боку было не удобно, и пришлось перевернуть его, как было. - Ты же все возьмешь, что я захочу? Мирон сказал бы это по-английски, по-английски было точнее, но Денису не хватало мозгов, чтобы выучить язык. В те дни Мирон плохо спал, много пил, просыпался в Питеркой квартире с полным ощущением, что он в туре и через минуту пора бежать, месяц не перезванивал матери, но она не звонила снова. В те дни Мирон прикидывал, где можно раздобыть достаточно крупного пса, нужна ли какая-то особая дрессировка, понадобится ли Денису допинг и не похуй ли, что Денису понадобится. Потом были дела и он отвлекся. Во сне Денис медленно положил голову ему на плечо, а Мирон все гадал, какая на нем футболка, еще точнее – есть ли на ней лого Ритмики, и, может быть, это и правда 6 августа 2017, и этот нелепый жест стоит засчитать за мольбу о прощении, и даже, под настроение, сомкнуть руки в ответ у него на спине.