The Unlikely Story of Him and Her

Джинни Уизли расхаживала по комнате. Юбка, ее слишком длинного платья, задиралась каждый раз, когда она оборачивалась. Она уже почти опаздывала, но ее мысли были сосредоточены на заголовке «Пророка», который был выпущен на прошлой неделе «Малфоя-Наследника Выпустили Досрочно» С того момента, как сова уронила газету в окно, она только об этом и думала. Он отсутствовал неделю и все еще не искал ее. Никаких сов, ничего. Конечно, он не писал ей вообще, пока сидел взаперти, так что это не должно было стать для нее сюрпризом. Но это ее удивило. После финальной битвы в Хогвартсе все погрузилось в хаос. Министерство отчаянно пыталось вновь собраться, школа лежала в руинах, а выжившие добродетели окружали последних Пожирателей Смерти. Пришло известие, что семья Малфоев добровольно сдалась властям и находится под домашним арестом до суда, который состоится несколько месяцев спустя. Все это время она ничего не видела и не слышала о Драко. Ее жизнь была занята похоронами, скорбью, восстановлением Хогвартса и исцелением. У всей семьи Уизли, казалось, были дементоры, висящие над их головами. Джинни не помнила, чтобы когда-нибудь плакала так сильно, как тогда, когда они, наконец, положили тело Фреда на маленьком кладбище рядом с ее домом. Очень медленно все стало налаживаться. Самый опасный из сторонников Волан-Де-Морта был пойман и осужден, получив пожизненное заключение в Азкабане. К тому времени, когда начались испытания семьи Малфоев, школа была восстановлена настолько хорошо, насколько это было возможно, и Джинни была на середине своего седьмого года. Она не смогла присутствовать на суде над Драко, как бы ей этого ни хотелось. После долгих раздумий о том, стоит ли посылать Гарри письмо с просьбой сделать что-нибудь, что угодно, она узнала, что Гарри все это время собирался давать показания. По словам Гермионы, которой удалось покинуть школу, чтобы присутствовать на слушаниях, Люциус Малфой с благодарностью принял свой пожизненный срок. Его признали виновным по всем статьям — убийство, пытки, заговор, использование «Империуса», список можно продолжать. Надзиратели увели его после того, как он со слезами на глазах обнял жену и сына. У Нарциссы Малфой был свой собственный скорый суд. К счастью для нее, она никогда не брала метку, и даже будучи женой Пожирателя Смерти из ближайшего окружения Волан-Де-Морта, она сумела завоевать некоторое сочувствие в Визенгамоте. Большая часть этого сочувствия пришла после того, как Гарри подробно объяснил, как миссис Малфой спасла ему жизнь.Ее доводы не были благородными — единственная причина, по которой она могла солгать, была возможность найти своего сына, — но суд все равно был снисходителен. Пять лет домашнего ареста и солидный штраф были ее наказанием. Джинни вспомнила, как сидела в общей комнате поздно вечером, ловя каждое слово Гермионы, когда та рассказывала о суде над Драко. Несмотря на все причины, по которым Гарри должен был ненавидеть Драко, он все еще свидетельствовал от имени своего бывшего хулигана, подчеркивая, что Драко был еще ребенком, когда его заставили принять метку, и что он перешел на другую сторону в последнюю минуту. Только Джинни знала правду, что Драко сменил верность задолго до битвы. Если бы только ей удалось присутствовать на суде, если бы она еще немного поспорила с Макгонагалл, с родителями, с Гарри. Тогда, возможно, приговор Драко не будет таким суровым. В общем, Драко все равно был признан виновным и получил пять лет в Азкабане с длительным испытательным сроком после этого. У нее заболел живот, когда она попыталась представить себе Драко, ее Драко, запертым в этом ужасном месте. Когда Джинни была ребенком, ее отцу пришлось всего один раз побывать в Азкабане по работе. Она вспомнила мрачное выражение его лица, когда он вернулся, и то, как исчезли тени под его глазами. Конечно, теперь дементоры больше не охраняли тюрьму, но после многих лет, проведенных в этом месте, оно все еще было мрачным и мрачным. Пока Драко был в тюрьме, Джинни послала ему одно письмо. Только один, поставив все на кон. Она рассказала ему все, она была по-настоящему влюблена в него, и хотя они были молоды и ему предстояло провести следующие пять лет в тюрьме, она была уверена, что они каким-то образом вернутся друг к другу. Это была самая веселая, самая девчачья вещь, которую она когда-либо делала, писала любовное письмо, почти такое же неловкое, как та глупая валентинка, которую она написала для Гарри на первом курсе. Но она написала его, отправила и искренне верила, что он ей ответит. Но он никогда этого не делал. Она ждала неделями, с надеждой поглядывая на сов, летающих вниз каждое утро за завтраком, надеясь, что одна из них будет для нее, только чтобы ее сердце упало от разочарования. В конце концов она сдалась, он не хотел поддерживать с ней контакт. Он не хотел быть с ней. Она поняла, что слишком долго ждала, ей следовало попытаться написать ему до суда.… Поэтому Джинни решила жить дальше. Это было нетрудно. Как только она вернулась в квиддич, ей прислали несколько предложений от профессиональных команд. Особенно выделялась одна из них — Гарпии Холихеда. Как только она закончила школу, она присоединилась к гарпиям в качестве охотницы за второй струной. Она действительно не ожидала, что у нее будет какое-то реальное игровое время, но было приятно иметь свой собственный доход. Но слава пришла быстро — во время одной игры два их стартовых игрока были выбиты из игры — их вратарь и охотник, оставив гарпий позади более чем на двести очков. Джинни была брошена в игру с невероятными шансами, и все же ей удалось почти в одиночку привести свою команду к победе. С тех пор ее мир был полон волнений — игры, интервью, вечеринки, деньги, — но она старалась оставаться практичной во всем этом. Она держалась поближе к своим старым друзьям, не позволяя славе ударить ей в голову. Она открыла свой собственный сейф в Гринготтсе и откладывала столько денег, сколько могла, предпочитая жить скромно. Даже сейчас она жила в свободной комнате Джорджа в его квартире над магазином шуток, хотя большую часть времени он проводил у Анджелины. Несмотря на все это, Джинни и Гарри удалось восстановить связь. Это был медленный, осторожный процесс, но она действительно чувствовала, что снова влюбляется в него. Как будто она никогда по-настоящему не останавливалась. Казалось, что так и должно было случиться, что он был ее второй половинкой, как будто он был будущим, о котором она всегда мечтала. И она была рада, что все так обернулось, что они с Гарри снова нашли друг друга и что все это время это должен был быть он. Но сейчас… Вот уже неделю она почти не разговаривала с Гарри. Она знала, что он мог догадаться почему она никогда точно не рассказывала Гарри о том, что произошло, пока его не было в том году, но он знал, что она завязала невероятную дружбу с Драко, которая была главным катализатором перехода Драко на другую сторону в конце. И теперь, когда он был освобожден, она не могла разобраться в своих чувствах. И ради чего? Не похоже, чтобы она говорила или слышала что-то от Драко после битвы. Не похоже, чтобы она что-то обещала ему или он ей. Особенно после этого письма, того глупого письма, которое теперь казалось таким глупым и незрелым. Так почему же ее сердце вдруг так сильно сжалось, и почему она не может заставить себя посмотреть Гарри в глаза? Джинни снова споткнулась о длинное платье, которое было на ней надето, и это вывело ее из задумчивости. Она взглянула на часы, Гарри должен был приехать в любую минуту, чтобы забрать ее, и тогда ей придется поговорить с ним. Они вместе посещали какое-то служение, о чем Джинни быстро вспомнила, едва не порвав шелковистую ткань своего платья. Фыркнув, она швырнула Пророка в мусорное ведро. Драко не связывался с ней, так что ей не нужно беспокоиться обо всем этом. Особенно сейчас, когда у нее были другие заботы. Она сунула ноги в туфли на слишком высоких каблуках, которые купила к платью, и накинула плащ, внезапно почувствовав желание поскорее убраться из квартиры подальше от этой дурацкой газеты. Сунув палочку в потайной карман платья, она заперла за собой дверь и осторожно спустилась по лестнице в переулок за магазином шуток. Несколько мгновений она стояла у шаткой лестницы, слегка дрожа, хотя вечер был еще теплый. Гарри мог встретиться с ней там в любой момент, весь в притворном раздражении, что она снова не позволила ему постучать в ее дверь, как настоящий джентльмен, но в данный момент она была одна. С улицы доносился шум Косого переулка, какой-то глухой фоновый звук, который должен был утихнуть, как только магазины начнут закрываться. Она любила это время дня, теплый солнечный свет, окрашивающий небо в розово-оранжевый цвет, извилистость главной дороги, когда мир начинает замедляться к вечеру, несколько звезд, которые проглядывают сквозь все еще яркое небо… У Джинни защипало в затылке. Она оглянулась через плечо на заднюю аллею, внезапно почувствовав, что за ней наблюдают. Ее пальцы зудели в поисках волшебной палочки, и она быстро вытащила ее из потайного кармана. — Люмос, — прошептала она. Свет прогнал прочь все тени, но там ничего не было. Защищаясь, держа палочку перед собой, Джинни пошла дальше по переулку, чувствуя, что, хотя она и не могла этого видеть, она определенно была не одна. Ее охватила паника, давняя тревога войны всплыла на поверхность, и ей пришлось заставить себя успокоиться. Война закончилась, здесь нечего было бояться. Ее внимательный взгляд скользнул по окрестностям, ища что-нибудь подозрительное, когда она уловила это малейшее движение, мерцание воздуха, переходящее от одного цвета к другому. Мгновенная паника вскоре сменилась удивлением. Застыв на месте, она пристально наблюдала, ожидая, надеясь, что это случится снова — Джинни! С бешено колотящимся сердцем она обернулась и увидела Гарри, бегущего по дорожке. Широкая улыбка украсила его лицо, его непокорные волосы развевались при каждом шаге. — Извини, что опоздал, — быстро извинился он, обнимая Джинни. — У меня была зацепка по тому делу, которое мы ведем, но все закончилось тупиком. Джинни привыкла к таким объяснениям. С тех пор как Гарри поступил в отдел Мракоборцев, его жизнь была почти такой же насыщенной, как и ее собственная. Почему-то они заставили его работать, не пропуская ни одной детали, даже если это было недели, так как они видели друг друга. Она позволила себе растаять в его объятиях, не обращая внимания на легкое разочарование в своем сердце и гадая, что случилось бы, если бы Гарри появился всего на пять минут позже. — Все в порядке, Поттер, только не позволяй этому случиться снова, — подмигнула она. Гарри рассмеялся, полный, богатый звук, который она любила. — Теперь Поттер, не так ли? — Он взял ее за руку и повернул к себе. — Вау. Джин, ты выглядишь… — Да, да, я выгляжу потрясающе. Постарайся не пускать слюни. — Это вызвало у Гарри новый приступ смеха, и Джинни нервно разгладила платье. — Это не слишком много, не так ли? Я знаю, что некоторые люди все еще застряли на парадных мантиях, но я не мог помочь… Гарри взял ее руки в свои, чтобы она перестала суетиться. — Джин, ты прекрасна. Такая же красивая сейчас, как когда ты весь потный и грязный после целого дня тренировок по квиддичу.» Она игриво шлепнула его. — Эй! Просто с Гарри было так легко. Часть ее задавалась вопросом, должны ли отношения быть более сложными, чем эти. Но потом ей пришлось напомнить себе, что все должно быть так просто. Не крадитесь, не прячьтесь, не убегайте, спасая свои жизни… — Готова? — Спросил Гарри. — Готова. Гарри схватил ее за руку, готовый телепортировать, но в последнюю секунду заколебался. — Джинни… — осторожно начал он. — Ты… я знаю, что что-то было…не так…и я видел Пророка на прошлой неделе. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Джинни вытаращила глаза. Все это время Гарри был совершенно безразличен к происходящему, но теперь он решил обратить на это внимание? — Я имею в виду, я знаю, что вы были друзьями, и я просто… ты вообще разговаривала с ним? С тех пор, как его выпустили? Немного помолчав, она покачала головой. «Нет, я вообще с ним не разговаривала с тех пор, как… ну, ты знаешь, все. Но я в порядке, правда. А теперь пошли, пока Рон не съел все закуски. Смех Гарри был слышен, когда они с треском исчезли!

***

Меньше чем через час они снова появились в переулке. Солнце уже немного зашло, и пыльная аллея потускнела. — Извини, — сказал Гарри, поддерживая Джинни, когда они приземлились. — Судя по всему, зацепка все-таки была хорошая, и мы должны уйти. Она прижала руку к его рту, чтобы остановить его извинения. — Гарри, все в порядке! — Настаивала она, а он продолжал что-то бормотать ей в руку. Она держала его там, пока он не остановился, а затем отпрянул. — Ты лизнул мне руку! — воскликнула она, вытирая слюну о куртку Гарри. Он ухмыльнулся на ее напускное перед нажатием быстрый поцелуй на ее губах. — Я вернусь через неделю! — пообещал он, поворачиваясь на месте. В мгновение ока он телепортировался. Как только он ушел, Джинни обернулась и посмотрела в переулок. Теперь он был темнее, и холоднее. Она слегка поежилась под своим легким плащом, но осталась на месте. Она должна была видеть, она должна была знать. Внезапно воздух снова замерцал, ближе, чем она ожидала. Она вскрикнула и отшатнулась назад, снова споткнувшись о свое дурацкое платье, но на этот раз ей не за что было держаться, и она упала. Сильные руки подхватили ее, подняли и держали за талию, пока она не успокоилась. И все же Джинни видела перед собой лишь искаженный воздух, сливающийся с вечерними красками, но ей было все равно. Она знала это прикосновение. — Драко? — тихо спросила она, держась за невидимые руки на своей талии. Фигура тихо вздохнула, словно он ждал долгие годы, чтобы услышать ее имя. Но этого было достаточно. Джинни бросилась к нему и крепко обняла, когда он развернул ее к себе. Драко опустил ее на землю, постукивая по себе палочкой, чтобы снять заклинание. Когда он скрылся из виду, Джинни вдруг застеснялась. Прошло много лет с тех пор, как она видела его в последний раз, и хотя она мечтала и надеялась, что этот день настанет, она чувствовала себя неловко и нервничала. Он так и не ответил ей после того, как она выложила ему все, что знала. Двое из них стояли, глядя друг на друга в течение длительного момент. Он выглядел совсем по-другому, но все равно оставался прежним. Он сохранил длинные волосы; они подходили к его лицу, которое почему-то стало еще красивее, чем помнила Джинни. За эти годы его тело немного располнело. Углы его щек и подбородка стали мягче, не такими острыми, как раньше, но все равно такими же поразительными. Под застегнутой на все пуговицы рубашкой виднелись тощие мускулы. Рукава были небрежно закатаны до локтей. Взгляд Джинни скользнул по руке Драко туда, где, как она знала, была метка. Он заметно выцвел, как и шрам от удара молнии Гарри, больше похожий на родимое пятно странной формы, чем на череп и змею, которыми он когда-то был. — Ты хорошо выглядишь, Джин, — наконец сказал Драко, вторя ее собственным мыслям о нем. Проклиная себя за румянец, заливший ее щеки, она указала на старую лестницу, ведущую в ее квартиру. — Хочешь подняться? — спросила она, уже шагая. Он последовал за ней вверх по ступенькам, колеблясь в дверях, пока Джинни не закатила глаза и не втащила его внутрь. Дверь закрылась по мановению волшебной палочки. На мгновение воцарилось неловкое молчание. — Э-э, Как поживаешь? — спросила Джинни, чем заслужила мрачный смешок Драко. — Я в порядке, — ответил он. — Во всяком случае, настолько хорошо, насколько это возможно после трех лет, проведенных в тюрьме. — На его лице появилась кривая усмешка, с легкой горечью. — На что это было похоже? — Прошептала она, гадая, можно ли вообще спрашивать. Драко вздохнул и провел рукой по лицу.  — Честно говоря, не так плохо, как могло бы быть, — сказал он. — Я слышал от своего отца истории о дементорах… все было не так уж плохо. Он осторожно опустился на диван, словно не понимая, что делает. Джинни последовала его примеру, устроившись на краешке стула так удобно, как только позволяло платье. Все между ними казалось таким формальным, таким вынужденным. — Ты хорошо выглядишь, — сказал он, снова взглянув на нее. Джинни нервно рассмеялась, хриплым, неловким смехом. — Да, но не в моем обычном наряде.- Она посмотрела на свое платье. — Вообще-то… ты не будешь возражать, если я переоденусь? Я только на минутку.- Она не только хотела сбросить это дурацкое платье и переодеться в настоящую одежду, но и отчаянно хотела побыть одна, чтобы собраться с мыслями. — Конечно. Я просто…быть здесь. Джинни почти бегом бросилась в свою спальню. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы переодеться в одну из ее старых футболок с гарпиями и шорты. Запустив пальцы в волосы, она еще с минуту сидела на кровати, пытаясь успокоить дыхание. Когда она почувствовала себя увереннее, то босиком вернулась в гостиную. Услышав, что она вернулась в гостиную, Драко поднял голову и посмотрел, как она плюхнулась обратно на диван. Она оставила между ними пространство, чтобы видеть его полностью, и старательно держала дистанцию между ними. — Итак, — начал Драко. Казалось, он не мог встретиться с ней взглядом. А так он решительно уставился на веснушки на коленях Джинни. — Значит, ты живешь здесь? — К большому огорчению моей матери. Мама предпочла бы, чтобы я все еще жила в норе. Я переехала сюда сразу после Хогвартса, потому что Джордж нуждался в ком-то здесь. Но после того, как я получил контракт с гарпиями, мне стало просто легче жить в городе. — Она чувствовала, что бормочет что-то невнятное. Драко, казалось, не возражал. — Логично, — сказал он. — А ты? — Спросила Джинни. — Ты уже вернулся домой? — Нет, я остановилась у Блейза. Я не думаю, что смогу вернуться… — Он замолчал. Джинни знала, что произошло в поместье перед битвой в Хогвартсе. На его месте она тоже не захотела бы возвращаться домой. Они снова погрузились в неловкое молчание. Джинни смущенно потерла руки, оглядывая комнату, пытаясь найти что-нибудь-хоть что-нибудь, о чем можно было бы поговорить. — Как насчет выпить? — Наконец-то спросила она, пытаясь заполнить молчание. Губы Драко изогнулись в легкой усмешке. — Конечно. Это могло бы помочь. С хриплым смешком (который полностью смутил ее, потому что она даже не знала, что может издавать такие звуки) Джинни пошла на кухню. Заглянув в буфет, она спросила через плечо, предпочитает ли Драко Бутербир или Файрвиски. — Э… Файрвиски, — последовал ответ. — Спасибо Мерлину, — сказала себе Джинни, наливая два стакана и слегка охлаждая их прикосновением волшебной палочки. Надеюсь, это одновременно охладит ее и успокоит. Она вернулась в гостиную, протянула Драко его стакан и снова села на диван. Удушающая неловкость вернулась вместе с ней. Джинни сделала глоток своего огненного виски. Напиток обжег ей горло и согрел тело, но не помог снять напряжение. — Мерлин, почему это так странно? — наконец выпалила она, беспомощно глядя на Драко. Похоже, это сработало. Они оба рассмеялись, и метафорический лед был сломан. Они вдвоем устроились поудобнее, наверстывая упущенное за последние четыре года. Джинни рассказала ему о восстановлении Хогвартса, о возвращении и об окончании школы. Драко было не о чем говорить, но он все же подшутил над Джинни, рассказав ей о татуировке, которая оказалась гиппогрифом, заставив Уизли смеяться по нескольким причинам, и когда он ее получил. Рыжеволосая безумно ревновала, она уже много лет мечтала о собственной татуировке, но боялась, что в будущем ей это надоест. — Вот почему у нас есть магия, — невозмутимо ответил Драко, легонько подталкивая Джинни локтем. — Итак, — лукаво начал он, — каково это, быть знаменитой звездой квиддича? Можно мне взять у вас автограф? Джинни застонала. — Стой! — сказала она, закрывая лицо и смеясь. — Честно говоря, это так напряженно, как будто я не могу даже выпить чашку чая, не подвергаясь нападкам прессы? И большая часть того, что они печатают, в любом случае ложь, поэтому у меня нет никакой личной жизни, и они постоянно распространяют обо мне слухи. Я серьезно! — Она плакала, когда Драко мог только смеяться над ней. — Я не знаю, откуда они берут информацию, но в девяноста процентах случаев она абсолютно ложна! Драко задохнулся от притворного удивления. — Ты хочешь сказать, что не беременна от Лонгботтома? Джинни только закатила глаза. Лицо Драко стало серьезным. — Но ты снова встречаешься с Поттером.- Это был не вопрос. Его голос был добрым, искренним, но Джинни все равно хотелось спрятаться под камень. Она знала, что это будет, глубокая штука, но пока не хотела в нее углубляться. Если бы только они могли оставаться на мелководье непринужденной беседы, вместо того чтобы нырять в неразбериху своих отношений. — Да, — тихо ответила она через мгновение. — Недавно. Драко вздохнул и потер лицо.  — Чертовски хороший парень, Поттер, — сказал он. — Хуже, чем он, ничего не придумаешь. — Драко… — Нет, правда, — настаивал он. В его голосе слышалась легкая боль, но он говорил ласково. — Действительно. Я рад, что ты оказалась с ним. Вы двое будете вполне властной парой. Он искренне улыбнулся ей, но Джинни покачала головой. Давно забытый гнев внезапно всплыл на поверхность, горячий и быстрый. — Тебе нельзя расстраиваться из-за этого, Драко, — прошептала она. Она никогда не была из тех, кто легко сдерживается, и ей требовалась каждая унция самообладания, чтобы говорить тихо. — Я не расстроен. — Прекрати, — рявкнула она. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, когда ты не счастлив, и прямо сейчас ты. -Конечно, я не счастлив! — Он взорвался. — Ты уезжаешь в закат с чудо-мальчиком, как я и предполагал, и у меня даже не было шанса с самого начала. — Прекрати это! — повторила она, на этот раз резче. Ее мысли кружились в вихре, неужели ему действительно не все равно после стольких лет? — Если ты действительно расстроен, то почему так долго ждал?! Я дал тебе шанс, Драко! Я писала тебе, писала, а ты так и не ответил! Драко вздохнул и потер лицо. Еще минуту никто из них не произносил ни слова, пока до нее не донесся его страдальческий голос. — Стражники, — выдохнул он, уронив голову на руки. — Стражники… должно быть, они их не посылали. Да и зачем им это? Я имею в виду, Малфой, пишущий Уизли, у меня должны быть скрытые мотивы. Кто поверит в обратное? — сказал он с горечью, прежде чем снова поднять голову. — И после этого ты так быстро от меня отказалась? — Я… — Джинни замолчала, пытаясь найти объяснение. Но правда была в том, что она действительно отказалась от него, что он захочет написать ей после этого. И в этот момент она возненавидела себя за это. Теперь все стало еще более запутанным, Драко действительно заботился о ней, и все же оставался Гарри… — Прости, — прошептала она. Она смотрела на измученное красивое лицо Драко, пока он внезапно не встал. — Мне пора, — тихо сказал он. — Я был рад видеть тебя, Джинни. Я серьезно. Он уже направился к двери, когда Джинни поняла, что происходит на самом деле. Она замерла на диване, не в силах смотреть, как он закрывает за собой дверь. Именно этот звук, мягкое щелканье плотно закрывшейся двери, удерживающей ее подальше от него, придал ей решимости. Все, о чем она могла думать, — это о том, что он снова уходит из ее жизни, и она ничего не предпринимает, чтобы остановить его. — Подожди! — воскликнула она, спотыкаясь о мебель, чтобы добраться до него. Как только она добралась до двери, она распахнула ее, готовая догнать его, если понадобится. Но Драко все еще стоял на ступеньках, когда Джинни вышла наружу. Она схватила его за подол рубашки. — Четыре года, — прошептала она. — Я не получала от тебя вестей четыре года, Драко, кто бы это ни был виноват, а теперь ты появился и осмелился спросить, как я от тебя отказалась? Я не хотела этого делать! И я не думаю, что когда-либо действительно это делал-не на тебе. Только не на нас. Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга. Это было похоже на то, как если бы они балансировали на острие ножа, они должны были бы упасть в одну сторону, но пока еще не решили, в какую сторону они пойдут. Джинни видела нерешительность в глазах Драко, он не собирался делать первый шаг, но она знала, что как только она это сделает, он ответит ей взаимностью. Так она и сделала, потянув его за рубашку и притянув к себе. Драко ответил не сразу, целуя ее так яростно, что это было почти больно, но ей было все равно. Она прижалась к нему, вцепившись пальцами в его рубашку, и слепо потянула его обратно в квартиру. Она почувствовала, как он протянул руку, чтобы захлопнуть за ними дверь, прежде чем снова прижать ее к себе невероятно близко. То, как Драко прижал ее к стене, заставило Джинни погрузиться в воспоминания о темном чулане для метел и гораздо более молодом Драко, чьи руки дрожали, когда он держал ее. Но они уже не были детьми. Рука Джинни все еще сжимала рубашку Драко, зажатая между их телами. Она прижала к нему ладонь, чувствуя, как мышцы его живота вздрагивают от ее прикосновения. Это движение заставило ее улыбнуться ему, она все еще производила на него такое впечатление, даже после стольких лет разлуки. Казалось, действия Джинни придали Драко смелости, и он позволил своим собственным рукам блуждать. Его пальцы прошлись по ее длинным волосам, спускаясь к спине и талии. Джинни скользнула руками вверх по груди Драко, чтобы провести пальцами по его волосам, таким же мягким и тонким, как она помнила. Когда она подняла руки, ее рубашка тоже немного приподнялась, и руки Светловолосый нашли чувствительную кожу между шортами Джинни и подолом ее рубашки. Уизли вздрогнула от этого прикосновения. Как будто Драко не мог сопротивляться, он позволил своим рукам нащупать путь от ее бедер, талии, вверх по спине. Его руки внезапно замерли, как и все остальное тело. Он отстранился. Джинни слегка запаниковала. Неужели она сделала что-то не так? Не слишком ли далеко она его толкнула? Но его глаза были закрыты, когда он прижался лбом к ее лбу. От него исходила какая-то энергия, которую Джинни узнала, но не смогла назвать. — Джинни, — прошептал он хриплым, задыхающимся и взволнованным голосом. — Что? — Эти шрамы, Джинни… Джинни почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. Она совсем забыла о тонких шрамах, которые все еще пересекали ее спину. Драко откинулся назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — Можно мне их увидеть? — Спросил он нерешительно. Джинни кивнула. Драко отступил назад, давая Джинни возможность развернуться и снять рубашку с гарпиями, прижимая ее к телу. Стоя лицом к стене, Джинни не могла видеть выражение лица Драко, но услышала его резкий вздох, когда он увидел серебристо-белые линии и пятна на ее спине, резко выделяющиеся на фоне бледной, покрытой веснушками кожи. Об оставшихся шрамах знали только два человека — ее брат Джордж и Гарри. Джордж умолял ее рассказать обо всем родителям, сходить к Мунго или еще куда-нибудь, но Джинни отказалась, к великому смущению и разочарованию Джорджа. Гарри, однако, все понял. Это были ее боевые шрамы. Это было физическое доказательство, не того, что она страдала, а того, что она выжила. Она не станет их облегчать, или снимать, или что там еще может предложить Мунго, потому что они были частью ее самой. Ее боль, ее выносливость, ее история. Ее глаза закрылись, когда пальцы Драко легонько прошлись по шрамам. Единственным звуком было их дыхание. Когда рука Драко оторвалась от кожи Джинни, она снова задрожала, на этот раз внезапно похолодев. Она смело повернулась, чтобы встретить его взгляд. — Ты их ненавидишь? — спросила она. Он отшатнулся от ее намека, широко раскрыв глаза. — Что? Нет! Конечно, нет. — Он притянул ее обратно к себе и крепко держал ее. — Я просто… я просто хотела оставить их для себя, — прошептал он ей в волосы. — А он знает о них? — Спросил Драко через мгновение. Джинни не нужно было спрашивать, кого имел в виду Драко. — Да. — Она не стала вдаваться в подробности. Так они и оставались некоторое время, цепляясь друг за друга, когда реальность обрушилась на них. Осознание того, что они сделали, что они могли сделать, чего она хотела, тяжело давило на Джинни, и ей вдруг стало невыносимо грустно. У них было свое время, они написали свою историю, какой бы невероятной она ни была. А теперь все было кончено. Теперь ей все стало совершенно ясно. Она не могла объяснить, откуда ей это известно и почему, но было неоспоримо, что именно так закончилась их история, и Драко, похоже, тоже знал об этом. — Джинни, — начал он. — Я знаю. — Я хочу, чтобы ты знала… я пришел сюда не за… не за чем-то таким… Она тихо рассмеялась.  — Я знаю. Он вздохнул ей в лицо, прежде чем отдать рубашку. Она быстро натянула его и снова прижалась к нему, отчаянно желая продлить это мгновение. — Я бы хотела, чтобы все было по-другому, — честно призналась она. — Я бы хотела… — И я тоже. И в последний раз она прижалась губами к его губам. Она вложила в поцелуй все свои чувства, как и Драко. Страсть, разбитое сердце, надежды, мечты и желания… Наконец они расстались. Драко нежно поцеловал Джинни в лоб. Она закрыла глаза, заставляя себя быть сильной, когда почувствовала, что он двигается, чтобы открыть дверь. — Я люблю тебя, — сказала она, наконец. Рука Драко сжала ее руку. — Я знаю, Джин. Искренняя, но все еще грустная улыбка появилась на ее лице, отражая улыбку Малфоя. Она смотрела, как он уходит, направляясь к подножию лестницы. Он еще раз оглянулся на нее через плечо, прежде чем повернуться. Все будет в порядке. Впервые после смерти Фреда Джинни заплакала.