Ты выбрал путь большой и сложный, по темноте, по бездорожью, где каждый миг на боль умножен и убог. Там есть шуты, но нет пророка, там есть расчет, но нет итога. Ты одинок И за порогом мир жесток. Время до рассвета - полигон для главных испытаний, и не всем хватает веры для победы. Ты сумеешь это, ты уже надеждой ранен, и судьбой тебе подарен этот шанс один из ста, Твой час настал. ( АрктидА - Время до рассвета)
Стиснув кулаки и пытаясь внешне остаться спокойным, Тьелкормо гордо прошествовал по коридорам дворца от покоев принцессы до кабинета деда. Забарабанил по двери кулаком и, не дождавшись ответа, пнул её ногой. Ворвался внутрь. Никого. — Айя, лорд Туркафинвэ, — в кабинет вслед за ним вошёл один из верных Нолдорана. — Посмею вас огорчить, лорд, но аран уехал. — Куда уехал? — нахмурился Светлый, начиная понимать, отчего был так спесив Нолофинвэ. — Аран не сообщил нам цель своей поездки, — эльф учтиво поклонился. — Благодарю, — кивнул ему Тьелкормо, вот засада! — И ты, конечно, не знаешь, когда он вернётся? — К сожалению, нет, лорд Туркафинвэ. — Прекрасно! — Светлый резко развернулся и, стремительно спустившись по парадной лестнице, выбежал из дворца. Подняв голову, вгляделся в полутёмные окна в покоях кузины, однако решил не звать её осанвэ. Пусть отдохнёт после долгой дороги, успокоится.***
Нолдоран выслал коня вперёд, и вороной помчался вдоль вымощенной белым камнем дороги словно выпущенная на свободу птица. Финвэ наслаждался широким махом скакуна, бьющим ветром в лицо, до рези в глазах всматриваясь в буйство кипящей вокруг него жизни. Заметив просвет между густо растущих кустов рододендрона и жимолости, придержал коня и заставил его свернуть на тропу, петлявшую среди многовековых ясеней и дубов. Выехав на пестревшую яркими соцветиями поляну, спешился и упал на мягкий ковёр травы. Заложив руки за голову, блаженно прикрыл глаза и вслушался в беззаботные трели птиц. Идиллия. Почему на душе так тревожно? Валар успокоили жителей Амана, что Врата ночи вновь надёжно закрыты. Но он, как и старший внук, почувствовал, что древнее зло пробудилось и вернулось в Арду. Отчего так безмятежны и веселы остальные? Никто, кроме них с Нэльяфинвэ, не ощущает, что мир изменился? Или валар настолько одряхлели в конце времён, что предпочитают беспечно дремать на своих тронах? Внезапно перед глазами Финвэ возникла картина из далёкого прошлого. Рядом зазвенел смех малыша. Нолдоран зажмурился, боясь ненароком спугнуть необыкновенно яркое видение. Первенец сначала упорно полз к отцу, сминая высокие стебли цветов, и вдруг смело поднялся на неокрепшие ножки, делая первый шаг… Вороной шумно фыркнул, коснувшись локтя лежащего. Эльф с великой неохотой открыл глаза, поднялся на ноги и ласково провёл ладонью по его морде. Вновь запрыгнул в седло. Тропа вилась между цветущих кустов рододендрона, вейгелы и жасмина, увлекая всадника в сторону подножия Таникветиль. Отчего Нолдорана так тянуло в чертоги Манвэ? Он с самого начала решил, что ноги его больше не будет в заоблачном дворце Сулимо! Но почему так тяжело повернуть в сторону туманных садов Ирмо, а бешено стучащее сердце готово выскочить из груди? Финвэ в последний раз взглянул на сверкающие белые вершины и твёрдой рукой вернул своего скакуна на дорогу, ведущую в сонное царство Лориэна. Конь подыграл и, вылетев из кустов на широкий тракт, рванул галопом. Когда вороной достиг кромки туманов и остановился у арки главных врат, Нолдоран спешился и полный решимости толкнул искусно выкованную створку, причудливо украшенную растительными узорами. Та бесшумно открылась, и эльф вновь сел верхом, въезжая в царство сна и иллюзий. Звук копыт исчез в ватном безмолвии белёсой дымки, стелившейся над метёлками изумрудно-зелёной травы и гроздьями висевшей на ветвях гортензии. Поворот, ещё один. Белое марево всё гуще, а вымощенная разноцветными плитами дорога едва видна под ногами коня… Финвэ спешился и шагнул к беломраморному постаменту беседки, окутанному призрачной кисеёй тумана. Это здесь навсегда уснула его Мириэль. Увиденное заставило эльфа застыть на месте и в недоумении потереть подбородок: вместо ажурной арки беседки над постаментом возвышалась величественная статуя Эру.***
Когда далеко за полночь Тьелкормо вернулся в дом деда Сармо, братья не спали. Они ждали возвращения Светлого, собравшись за круглым столом на веранде. Менестрель потихоньку наигрывал одну из своих баллад, Нэльяфинвэ, задумчиво постукивая пальцами по столу, с интересом слушал рассуждавшего вслух Искусника, а Амбарусса вдвоём плели пояс, ловко перебирая узкие цветные полоски кожи. — Турко! — заметив Светлого, близнецы обрадованно вскочили на ноги и кинулись ему навстречу. — Наконец-то! — Рассказывай, торон! — кивнули ему старшие. — Что-то ты долго! — усмехнулся Курво. — Ноло никак не мог расстаться со спасителем дочери? — Загалдели! — Тьелкормо шумно выдохнул. — Выпить есть? — Нет, без тебя всё выпили! — ехидно прищурился Куруфинвэ. Однако досада, что кто-то посмел прервать нить его рассуждений, отступила перед радостью от встречи. Искусник шагнул к Светлому и крепко обнял. — С возвращением! — Садись, Турко, — Нельяфинвэ плеснул в кубок наливку. — Что там? — Ничего хорошего, — залпом осушив чашу, Тьелкормо налил себе ещё. Сев рядом с менестрелем и облокотившись на стол, задумчиво повертел кубок в руках. — Дед куда-то уехал, и Ноло, как обычно, задрал нос выше Таникветиль! — А что Ириссэ? — с тревогой спросил Кано. — Вся в слезах, ревёт, свадьбы не будет, — мотнул головой Тьелкормо, привычно спрятав лицо за длинными светлыми прядями. — Что и следовало ожидать, — махнул рукой Искусник, раскладывая на столе свитки и вновь углубляясь в расчёты. — Да, как обычно, — пожал плечами Светлый. — Весело там у них, во дворце… — вздохнули Амбарусса. — У нас тоже замечательные вести, — потёр переносицу Нэльяфинвэ. — От Морьо? Что там? — догадался Тьелкормо. — Их не пустили с аданет на корабль. Но даже не это главное… — Куруфинвэ оторвался от своих записей. — Вот Морготова задница! — Ты прав, торонья. Как раз-таки его прихвостни, по словам Мрачного, и взорвали корабль, — кивнул Искусник. — Что?! — Тьелкормо грохнул кубком об стол. — Мир изменился. И как они вернутся? — Макалаурэ вновь тронул струны. — А следующий рейс? — Весной, торон, — покачал головой Нэльяфинвэ. — Вот это Морьо влип! — Тьелкормо осушил содержимое уже второго кубка и смачно выругался. — И что теперь делать? — близнецы отложили свою работу и прижались к самому старшему. — Хм, одолжить орла у Манвэ? — Тьелкормо налил себе ещё. — Не смешно, — буркнул Нельо. — Ну не знаю, самим построить корабль? — Светлый сунул нос в расчёты Курво. — Уже лучше. Но сколько времени понадобится на постройку? — Искусник проследил его взгляд и усмехнулся. — Что-нибудь понимаешь? — А что он сам думает? — из увиденного на бумаге Тьелкормо разобрал только рисунки странной лодки. — Давайте спросим у Морьо! — Амбарусса умчались в дом. — Отлично, — Майтимо согласно кивнул. — Но куда уехал дед? — Верные не знают, или не хотят говорить… — покачал головой Светлый, со вздохом вновь наполняя вином свою чашу. — Эх, Ириссэ… Его уши уловили какой-то странный шорох. Подскочив как ошпаренный, Тьелкормо перемахнул через перила веранды и скрылся во тьме ночного сада. — Куда это он? — Питьо торжественно водрузил на стол принесённый палантир, а Тэльво поставил рядом ещё один кувшин с наливкой. — Турко? Тьелкормо торжественно внёс на веранду свою добычу. — Что за глупая девчонка! Кинула бы осанвэ, я подождал бы на площади! — сердито проворчал Турко, пряча за упавшими на лицо волосами свою довольную улыбку. — Сам дурак! — Ириссэ повозилась, поудобнее устраиваясь в его объятиях. — Будешь? — Тэльво подал деве кубок с наливкой. — Благодарю, но нет, — Арэдель прижалась к плечу кузена. — Тихо! Все успокоились! — метнув на братьев пламенный взор, Куруфинвэ приложил ладони к начавшему светиться шару. — Морьо, отзовись! Картинка в палантире стала четче: Карантир вгляделся в собравшихся за столом братьев. — Айя! Что не спите? — Айя, торон! — феанариони дружно поприветствовали Морифинвэ. Увидев подошедшую к нему Нэрданель, Амбарусса были готовы расцеловать ярко сияющий шар. — Аммэ! — Дети! — нолдиэ вцепилась в плечо Мрачного, по очереди всматриваясь в лица сыновей. Заметила на руках у Тьелко Ириссэ. — Мои хорошие, я вас всех люблю! Я очень соскучилась и хочу обнять вас! — Мам, мы тоже этого хотим! — Нельо до рези в глазах вгляделся в лицо эльфийки, вспоминая почти забытые, но такие родные черты. — Очень сильно! — Хватит! Ближе к делу! — нахмурился Куруфинвэ, не зная, сколько по времени продлится общение. — Что ты решил, Морьо? — По морю нельзя, Морготовы твари выследят, — со злости заскрежетал зубами Карантир. — Если только по воздуху. У гномов нет подземных ходов, ведущих в Аман. — Это было бы долго и небезопасно, торон, — Майтимо отрицательно покачал головой. — Сколько у вас раненых? — Около полусотни. Их нужно поскорее переправить к целителям, — Морьо мельком взглянул на умолкшую мать, но Нэрданель махнула рукой, не отвлекайся, это важнее. — Пошлём Астальдо клянчить орлов? — Светлый хитро взглянул на Ириссэ, но та молча прижала ладонь к его губам. — Орлов не надо! Здесь есть стальные птицы, — осенило Мрачного. — Самолеты и вертолеты. — Что ты сказал? Стальные птицы?! — переспросил Искусник, небрежно скомкав листы со своими расчётами. — Так это ж отлично! — Уверен? — Конечно! Узнай дальность и грузоподъёмность таких птиц! — Попробую, — кивнул брату Карантир, едва удерживая в руках пылавший жаром палантир. — Что ещё? — Как узнаешь, сразу выходи на связь, — Макалаурэ заметил болезненную ухмылку Мрачного. — Ты в порядке? — Жжётся, зараза! — Морьо швырнул сильно нагревшийся шар на стол. Картинка исчезла. — Раньше такое было? — Нэрданель, взяв его руки в свои, нежно поцеловала покрасневшие ладони сына. — При использовании палантира? — Нет, — Карантир смачно выругался на кхуздуле. — Никогда.