До сих пор помню, как я был ребёнком, Любопытным, авантюрным и диким. Смотря на мир широко открытыми глазами, Я не мог отличать правду от лжи… (Stratovarius — My Eternal Dream)
Возлежавшая на высоких, мягких как облака, серебристо-изумрудных подушках Эстэ была разбужена громким голосом мужа. Приоткрыв глаза, она увидела весьма бодрого Ирмо, держащего в руках поднос с чашкой какого-то горячего напитка. — Доброе утро! Попробуй, дорогая. — Что это? — валиэ с недоверием принюхалась к неизвестному запаху, витавшему над кружкой. — Попробуй, тебе понравится! — настаивал Лориэн, и Эстэ уступила его просьбе, взяв чашку и осторожно пригубив питьё. — Ну, как? — Где ты взял эту дрянь? — скривившись, Милосердная вернула кружку на поднос, но даже несколько капель горячего напитка заставили её проснуться и покинуть супружеское ложе. — А по-моему, он окрыляет! — вдруг пропел Ирмо и словно птица взвился к самым вершинам вековых деревьев. — Милый? Ты не заболел? — Эстэ кивнула служительницам, которые помогли валиэ надеть её любимое платье, сшитое из дымчато-голубого бархата. Когда Владыка Снов спустился с небес, с нарастающим интересом всмотрелась в его обычно мутные, сонные глаза. Взгляд мужа был пронзительно ясен и светел, словно в первые дни сотворения Арды. — Представь, я больше не хочу спать! — Что? А как же… — Милосердная не могла себе даже представить масштаб случившегося. — Нужно проснуться, нужно проснууууться, — Лориэн допил напиток и задумался. — Если тебе не понравилась благородная горечь кофе, его можно пить с сахаром или мёдом, молоком или сливками… Пожалуй, лучше подойдут взбитые сливки… да, да, какой контраст вкуса и цвета… Надо срочно записать рецепт! — О Эру! — Эстэ приложила ладонь к челу, увидев, с какой скоростью Владыка исчез за дверями дворца. Расспросив своих служительниц, узнала, что утром с мужем всё было в порядке. Он, как обычно, в полудрёме, с закрытыми глазами прошествовал в тронный зал и привычно плюхнулся в кресло, взяв со стола кубок. Однако едва он пригубил напиток, как из ушей вала повалил дым. Дым? Милосердная вздрогнула, представив себе эту картину. Что за жидкость была в этом сосуде? Валиэ приказала изъять кубок и тщательно исследовать его стенки и дно на наличие вредных пробуждающих веществ. — Из его ушей повалил дым, глаза Владыки широко распахнулись и он вдруг вскочил на ноги. С тех пор его светлость такой энергичный и весёлый. Закончив петь одну песню, начинает другую, — девы завершили свой рассказ, но Эстэ ещё долгое время стояла на берегу, скрупулезно обдумывая недавние события. Сорвав цветок, вдохнула привычный, сладковатый аромат. — Так, а где наш пламенный гость? — Спит. — Спит? — не поверив на слово, валиэ лично направилась в покои Фэанаро. И… в изумлении уставилась на безмятежно спавшего эльфёнка. Вчера его укладывали на ложе, которое было ребёнку в самый раз, но сейчас гость едва помещался в маленькую кроватку. О Эру, как он так вырос всего за одну ночь?! Эстэ задумчиво потёрла лоб, сопоставляя появление младенца в Кругу Судеб, количество времени, проведённое им в чертогах верховного Владыки и то, сколько дитя находится у них в садах. Приказала принести одежду, соответствующую росту и развитию Пламенного. Возможно, поэтому его фэа, в которой горит Негасимое Пламя, не справляется с новой оболочкой? Сосуд-хроа ещё слишком хрупок и мал, чтобы выдержать рвущийся наружу огонь? Слава Эру, эльфёнок спал, его душа больше не покидала тело в странствиях по Арде. Строго-настрого наказав целительницам, как только Пламенный проснётся, искупать его в целебных водах, Эстэ покинула комнату и не спеша прошлась по коридору, даже сквозь перезвон колокольчиков слыша бодрый голос мужа. Кто же посмел подменить его кубок?..***
Фэанаро, не открывая глаз, прислушивался к гудящему улью разбуженного царства Сновидений. Перед этим он успел пообщаться с Эру, пытаясь убедить её, что загостился у валар, но матушка вновь просила потерпеть. Он ещё не готов встретиться со своей семьёй. Пламенный внезапно почувствовал нежные прикосновения маминых рук, его подкинули вверх и с размаху окунули в звёздный свет. С ладоней Эру стекали сияющие струи, до краёв наполняющие душу теплом, покоем и любовью. Ещё не время, дитя, ещё не время… Сначала тебе нужно научиться сдерживать своё пламя. Я не хочу, чтобы ты вновь сгорел. Терпи, внимай целителям, они желают тебе добра. — Хорошо, попробую. Дверь в комнату тихо отворилась, и служители Эстэ внесли новую одежду, которая пришлась бы впору подросшему эльфёнку, но блёклый, серо-голубой цвет туники заставил его решительно отвергнуть принесённую одежду. — У вас что, других расцветок тканей не существует? Хотите, я научу вас перекрашивать материал? — Увы, наш юный гость, мы ничем не можем тебе помочь, — майар мило улыбались, качали головами, но другой одежды не принесли. — Я это не надену! — подросток вскочил с кровати, обернул свой торс покрывалом и гордо прошествовал в коридор. — Где у вас купальня? — Прошу, Фэанаро, сюда, — одна из служительниц показала рукой на следующую дверь, но едва эльфёнок вошёл в помещение, как запах лекарственных трав с такой силой ударил ему в нос, что Пламенный тут же отпрянул назад. — Эй, у вас тут лазарет какой-то, а не купальня! — Пожалуйста, войди… не бойся… ты привыкнешь… — целительницы наперебой уговаривали принять целебную ванну, но взгляд подростка полыхнул таким ярым огнём, что они разом смолкли. — Не хочу! Не буду я мыться в этой жиже! Ещё позеленею, — Пламенный растолкал опешивших от его наглости служительниц и, промчавшись по коридорам, выскочил из дворца на изумрудную лужайку. Оказавшись на берегу озера, с разбегу прыгнул в воду. Она мгновенно охладила жар начавшего полыхать тела, но что-то здесь было не так. Фэанаро торопливо выбрался обратно на берег, пытаясь вспомнить, какие свойства были раньше у озера… Забвения! Если это оно, то лучше здесь больше не купаться. У кромки воды его ждали. Майар держали в руках уже не серые одеяния, а большое белое полотенце с вышитыми по краям сверкающими звёздами. Пока подросток вытирался, ему преподнесли белоснежную, украшенную красно-золотыми узорами тунику и светлые штаны. Служительницы со страхом ждали, понравится ли гостю новый наряд, но эльфёнок молча оделся, затем всунул ноги в сшитые из мягкой замши сапоги. Ладонью пригладил мокрые после купания волосы, успевшие за одну ночь отрасти ниже плеч. — Войди в наш дом и раздели с нами трапезу, — окликнула его Эстэ, терпеливо ожидавшая гостя на крыльце, но Фэанаро остался стоять на берегу. — Благодарю, я не голоден. Как-нибудь в следующий раз! Я хочу навестить Алдарона. Как мне к нему добраться? На орле? — Что? — Эстэ потеряла дар речи, мысленно пытаясь связаться с Манвэ Сулимо: «О Владыка, что нам делать? Пламенный требует встречи с Оромэ!» Ответ пришёл лишь тогда, когда валиэ успела на свой страх и риск приказать спустить на воду ладью и переправить юного гостя с острова в сады: «Не препятствуйте. Пусть Алдарон пришлёт за ним своих майар.»***
Фэанаро бодро шагал по белым плитам, изредка поглядывая на завесу тумана, белой кисеёй опутавшую цветущие ветви глицинии, которая в изобилии росла по краям дороги. Сады Ирмо он помнил из своей прежней жизни, когда в раннем детстве часто навещал уснувшую Мириэль. Интересно получалось: когда фэа путешествовала по другим мирам, хроа оставалась лежать неподвижно, как сброшенная одежда. А можно не снимать телесную оболочку во время своих странствий? Туманы не препятствовали Пламенному уйти из садов, и вскоре эльф очутился у Врат, за которыми его уже ждали. Всадники Оромэ сидели верхом на высоких, преимущественно светлой масти скакунах, в нетерпении перебиравших своими тонкими, словно точёными ногами. Один из майар подъехал к вышедшему из садов Фэанаро и протянул руки, чтобы посадить его к себе на седло. — Нет, я сам! — долговязый подросток не сдвинулся с места, пока ему не подвели оседланного коня. Спешившийся майа обернулся гепардом и демонстративно зевнул, обнажая острые желтоватые клыки. Ухмыльнувшись в ответ, Фэанаро попробовал с земли запрыгнуть в седло, но скакун для него был ещё слишком высок. Внезапно чьи-то сильные руки подняли его в воздух и, не дав обернуться назад, закинули на спину коня. Всадники со свистом и гиканьем рванули вперёд и, покинув туманы Лориэна, ворвались под высокие своды тенистых лесов Алдарона. Когда многовековые дубравы сменились светлым сосновым бором, на вершине холма показался шатёр Великого Охотника. Оромэ вышел лично встретить юного гостя и завёл в дом невольно зажмурившегося от яркого солнечного света Фэанаро. — Доброго дня. Ещё не привык к свету Анар? — Я его в первый раз вижу так близко, — эльф не соврал: в небесных чертогах Сулимо окна всегда были закрыты плотными занавесями, а в садах Лориэна неба не было видно за густой белесой дымкой. — Проходи, — Алдарон улыбался. — Ты сейчас похож на своего отца, он был такой же полупрозрачной тенью, когда я впервые встретил его у вод Пробуждения. — Тенью? — гость нахмурился, с недоверием рассматривая свои руки. Да, кожа действительно была очень бледная, словно светившаяся изнутри. — Угощайся, — Оромэ провёл его в трапезную и, усевшись на ковёр, кивнул на низкий столик, щедро заставленный всевозможными яствами. — Это тебе не манна небесная. — Благодарю, — Фэанаро впервые после своего возрождения видел обычную пищу, и голодный желудок тут же напомнил о себе. Подросток отломил кусок лембаса и макнул его в чашу с молоком. Вала молча наблюдал за ним, не отвлекая от трапезы. Его разномастная свора устроилась у входа в шатёр, некоторые псы разлеглись на солнцепеке, другие уселись в тени жилища. Молчание затянулось. Поев, эльф отставил чашу и с интересом разглядывал трапезную, а Оромэ продолжал безмятежно улыбаться. Полуденный ветерок играл с длинными светлыми прядями волос Охотника и раскачивал тёмно-зелёные занавеси на окнах. Фэанаро сам не заметил, как уснул, а проснулся, когда собаки с лаем ринулись навстречу вернувшейся с прогулки Ване. Гость вскочил на ноги и вежливо поклонился вошедшей в дом жене хозяина. Шатёр сразу наполнился гомоном и пересвистом птиц, а валиэ ласково провела ладонью по щеке Фэанаро. — Здравствуй! Тебя не узнать. — Добрый день! Почему? — подросток нахмурился. — Совсем недавно ты был вот таким, — Вана, смеясь, руками показала размер свёртка с младенцем. — Малюсеньким крохой. — Милая, мы пойдём прогуляемся, — Оромэ поманил эльфа за собой. — Хочешь пострелять? Я покажу тебе свою коллекцию оружия. — А если Манвэ узнает? — О чём? — О том, что я вновь взял в руки оружие, — Фэанаро с восхищением разглядывал множество самых разнообразных луков. Не выдержав, взял в руки один, второй. — Не беспокойся об этом, — Оромэ протянул эльфу оружие. — Попробуй этот. — Хорошо, — Фэанаро довольно хмыкнул, предложенный лук идеально лёг в руку, словно был сделан именно для гостя. Снял со стены колчан со стрелами. Они спустились с холма к тиру. Свора следовала за ними по пятам, а вот двуногих майар нигде не было видно. Пламенный сделал несколько пробных выстрелов, Оромэ удовлетворенно кивнул, но подростку быстро надоели неподвижные мишени. Эльф хитро прищурился и во время полёта поджёг стрелу, вторую, третью. Алдарон сначала не заметил этого, затем более внимательно присмотрелся к гостю: тот раскалял взглядом наконечник стрелы ещё когда целился, а во время полёта тот вспыхивал огнём. — Хватит, ты уже шалишь, — Великий Охотник положил руку на плечо подростка. — Как скажешь, Алдарон, — Фэанаро отдал оружие и ушёл вытаскивать свои стрелы. Ему не терпелось вблизи рассмотреть, чем отличаются огненные от обычных. — Ты не просто так приехал ко мне, — вала ожидал его, сидя на поваленном бурей стволе сосны. — Хочешь о чём-то спросить? — Хочу, — Фэанаро кивнул. Молча сел рядом. Оромэ не торопил, наблюдая, как уходящая ладья Ариэн окрашивает окрестные леса в ярко-оранжевые цвета. Высокие стволы сосен казались охваченными пламенем всё больше разгоравшегося пожара. — Алдарон, зачем ты подсунул моему сыну эту подлую тварь? — эльф мрачно уставился на одного из псов, заставив его попятиться и спрятаться за спины других собак. — Тварь? — с лица Оромэ исчезла улыбка. — Разве нет? Твой майа растоптал душу моего сына, вывернув её наизнанку. — Он хотел добра… — Добра? Наверно. Только кому? — Твоему сыну. — Да неужели? — Фэанаро громко расхохотался. — Алдарон, если я сейчас выгляжу как дитя, не означает, что я настолько наивен! — Послушай, я дарил его твоему сыну только с добрыми намерениями. — Да, конечно. И моего отца ты привёз в Аман только с добрыми намерениями. А как же оставшиеся во Тьме? Они больше не нуждались в твоей помощи, добрый вала? — Фэанаро, нам свойственно ошибаться. Только Намо заранее знает всё и обо всём… — Не слишком ли много ошибок, Алдарон? Почему мир стал не добрее, лучше и светлее, а так исказился? — эльф поднял с земли сухую ветку и со злостью переломил её пополам. — Но разве совсем ничего хорошего не было в том, что мы сделали для Арды? — Наверно, было. А разве я ничего хорошего не сделал для вас? — Пламенный ухмыльнулся, продолжая разламывать палку. — Сделал, — согласился Оромэ. — Но вы разом перечеркнули все мои хорошие дела, выставив меня и моих сыновей гордецами и братоубийцами! — Фэанаро вскочил на ноги и с размаху швырнул обломки в кусты, заставив пару молодых псов сорваться с места и умчаться на поиски добычи. — Это не так, нолдо, — Охотник печально вздохнул. — А как?! Моя фэа всё видела, я знаю о происшедшем не с вышивки гобелена! Я не был заперт в затхлой темнице Мандоса! — эльф развернулся к вала и посмотрел прямо в глаза Алдарона. — Если бы я совершил столько ошибок, сколько успели сделать вы, меня бы не только спалили живьём, но и развоплотили! — Погоди, Фэанаро, не пылай! — Оромэ поднялся на ноги, но эльф попятился назад, в его глазах разгорался огонь. — Всё ещё можно изменить! — Враньё! Сплошное враньё! Вам нужны были послушные слуги, а твой пёс был соглядатаем в моей семье! Он, не задумываясь, предал моего сына ради смазливой дочки майа Мелиан! Неужели ты надеялся, что если будешь жить в благом Амане, то тёмные твари сами собой исчезнут из Эндорэ?! — Фэанаро! — Охотник мысленно воззвал к жене, не зная, как погасить бушевавший в душе гостя пожар. Как его успокоить? — Ненавижу вас! — подросток рванул прочь от Оромэ, свора - следом за ним, но лай собак заставил эльфа обернуться и швырнуть в них сгустком огня. Псы отскочили назад, а Пламенный, не разбирая дороги, побежал через темнеющий лес. — Догнать? — к Алдарону подъехали его всадники. — Не нужно.