«Тройную порцию херкинса, пожалуйста»

Хэнк не знает, зачем предложил это. — Я бы налил тебе немного виски, чтобы расслабиться, — с усмешкой произносит Перкинс, сидя на толчке так, будто это чертов трон, — но ты выбрал это место вместо моих уютных апартаментов. Сам виноват. Хэнк не понимает, почему Перкинс согласился. У него стоит, и он не стесняется ни этого, ни своей повязки на носу. — Что, струсил? Думаешь, что твой лимит дисциплинарных взысканий еще не исчерпан? — Перкинс еще и пальцем его не коснулся, но Хэнку кажется, будто он уже раздел его донага и трахнул, такой у него вид. «Самодовольный индюк», — думает Хэнк, опускаясь на колени. — Ричард, ты перегибаешь палку, — сообщает он холодно. — А ты палку, значит, не перегнул, когда врезал мне по лицу? Он прав. Можно было придумать что-нибудь менее агрессивное, во всяком случае, не настолько. Но вместо этого он придумывает нечто идиотское уже после. Он предлагает Перкинсу забыть их небольшую ссору в обмен на минет. — Давай, лейтенант, я в тебя верю, — издевается Перкинс, заправляя волосы ему за ухо. — Ты сможешь это сделать. Соберись! Будь мужиком! Хэнк с силой сжимает зубы, представляя, что сжимает их на беззащитном пенисе Перкинса. Или на горле — он не может решить, какой вариант ему нравится больше. Вдалеке слышны голоса. В участке еще есть люди, значит, если Хэнк продолжит тянуть, кто-нибудь обязательно зайдет в туалет. Тогда все станет в разы хуже, потому что предсказать действия Перкинса невозможно. Тяжело вздохнув, Хэнк расстегивает пуговицу на брюках Перкинса. «Скоро все кончится». Его член выглядит как... член, самый обыкновенный среднестатистический пенис, но пахнет от него неожиданно чем-то цветочным, а не естественным «ароматом». — Салфетки для интимной гигиены, — отвечает на немой вопрос Перкинс. — Что? Не смотри на меня с таким удивлением. Это вопрос банальной гигиены, и только. Его щеки краснеют, и Хэнк едва сдерживает улыбку. Он несколько раз проводит по члену ладонью — Перкинс выдыхает сквозь сжатые зубы, — и, не дожидаясь очередной колкости, берет в рот головку. Хэнк не делал минет целую вечность, но кое-что все-таки помнит. Провести языком по уздечке вверх, до уретры, чуть надавить, потом круговыми движениями... Перкинс кладет ладонь ему на затылок и надавливает. Разумеется, как же иначе. Хэнку повезло, что член не самых больших размеров, но все равно с непривычки едва не давится, заглатывая до основания. — Хороший лейтенант, — хрипло хвалит Перкинс и собирает волосы Хэнка в кулак. Он выбирает не самый жесткий темп — что, уже жалеет его? — и больше не отпускает язвительных комментариев, только громко дышит и будто прислушивается к хлюпающим звукам, которые Хэнк не может контролировать. Его хватает ненадолго. Застонав в голос, Перкинс едва ли не отталкивает Хэнка от себя и, пробормотав что-то непонятное, кончает ему на лицо. Несколько секунд они просто молча пялятся друг на друга, даже не пытаясь искать подходящие слова, потому что их нет, и это нормально — они не любовники и даже не друзья. Им не о чем говорить. Перкинс застегивает брюки и достает из кармана пиджака небольшой квадратик. — Что это? — Салфетка для... кхм... интимной гигиены, — Перкинс отводит взгляд. Он смущен? — Это тебе. Вся борода в сперме, вытрись, я не знаю... Пропустишь? Они неловко расходятся в узкой кабинке — Хэнк даже не успевает подумать, что с коленей в общем-то уже можно встать, — и Перкинс выходит наружу, плотно закрывая за собой дверь. Шумит вода, потом — сушилка. Хэнк судорожно запирается на щеколду и расстегивает свои брюки. Ему хватает нескольких движений, чтобы тоже кончить. От салфетки пахнет знакомым цветочным ароматом, и Хэнку он даже нравится.