«Тройную порцию херкинса, пожалуйста»

В Канаде все было иным. Не было ни андроидов, ни опостылевшей рекламы Киберлайфа на каждом столбе, алкоголь продавался двадцать четыре на семь и воздух казался чище. Даже имя Перкинса здесь звучало по-другому. «Ришар», не «Ричард». Не то, чтобы Хэнк использовал хотя бы одну версию его имени… Впрочем, в этом был виноват сам Перкинс. Всегда: «Андерсон, почему бы тебе не ускориться? Я так умру от скуки». Или: «Эй, лейтенант, — обязательно с легкой издевкой, — занят сегодня вечером?» И никогда: «Хэнк, черт тебя дери!» Да, пожалуй, он стерпел бы свое имя в любом предложении, только бы услышать, как Перкинс его произносит. Ребячество. А еще Квебек, кажется, был даже меньше Детройта; Перкинс то там, то здесь встречал своих друзей, дальних родственников, просто знакомых, и с каждым беседовал на безумном квебекском французском, который был приятным на слух, но мало напоминал тот язык, что Хэнк учил в старшей школе. Ему нравилось, как звучала эта версия французского, ровно до того момента, как он увидел Перкинса у фургончика с едой близ их мотеля, активно переругивавшегося с каким-то блондином лет тридцати-сорока. Блондин заметил Хэнка и ткнул в его сторону узловатым пальцем. — Этот верзила? — Кажется, он был не в восторге, но смысла Хэнк, к сожалению, не понял, потому что не знал языка. — С ума сошел? — Срал я на тебя и твое мнение, Антуан. Шел бы ты! «Антуан, значит, — отметил Хэнк единственное, что ему удалось разобрать в каше из малознакомых слов. — Бывший? Или в череде прекрасной понимающей родни нашелся один болван?» — Все в порядке? Хэнк осторожно положил ладонь на плечо Перкинса. Тот рефлекторно накрыл ее своей, но моментально пришел в себя и отдернул руку. — Пошли отсюда, — буркнул он едва слышно и, видимо, решив не дожидаться реакции от Антуана, развернулся и в быстром темпе пошел в сторону мотеля. Хэнк последовал его примеру, решив для разнообразия тактично промолчать. — Педик! — выкрикнул Антуан им в спины. Перкинс заметно вздрогнул, но не обернулся. — Что он сказал? — нет ответа. Хэнк решил рискнуть: — Ричард? — С каких пор ты зовешь меня по имени? — Перкинс горько усмехнулся. Не сбавляя шага, он достал свою любимую электронную сигарету из кармана и почти сразу наполнил свои легкие безвредным, а, значит, бесполезным, дымом. — С тех пор, как ты потащил меня на выходные на свою малую родину, — Хэнк слегка ускорился — Перкинс был на редкость шустрым. — Ведь, если я правильно все понимаю, мы теперь… любовники? Слово это было чужим, примерно таким же чужим, как «Ришар», но одновременно очень подходящим — и для ситуации, и для… Перкинс резко остановился, бросил на него колючий взгляд. — У тебя щеки алеют, Андерсон. Тебе что, шестнадцать? Я, конечно, подозревал, что ты инфантилен, но… «Я тебе покажу инфантильность. Настоящую», — подумал Хэнк и мстительно, но нежно сгреб Перкинса в охапку, целуя его в губы. Скрывая от любопытных глаз своей фигурой, Хэнк умело расстегнул пуговицы на бежевом тренче Перкинса и, не встречая сопротивления, просунул ладонь под свитер мелкой вязки. Сигарета выпала из пальцев, подпрыгнула на идеально вымытом асфальте. Когда Хэнк начал поглаживать его живот, другой рукой сжимая тощую ягодицу сквозь джинсы, Перкинс выдохнул, оторвавшись от поцелуя на секунду: — Спасибо. — За что? — Хэнк чуть отстранился, чтобы полюбоваться на раскрасневшегося Перкинса. Он старался не думать, что со стороны и сам выглядел не лучше. — Конечно же за ласку, любовничек. — Хэнк закатил глаза с притворно раздраженным стоном. — И за то, что поднял мне настроение. — Хорошо, что мы не успели далеко отойти от мотеля, — Хэнк заговорщицки подмигнул ему. — А я-то хотел культурно провести вечер, показать тебе Квебек, — Перкинс поднял с асфальта сигарету и тщательно стряхнул с нее невидимые пылинки. — Ну, ничего, завтра успеем. Правда… Хэнк? Он не смог сдержаться и улыбнулся.