Comfort zone

Что такое зона комфорта? Дэниел Уайт как-то задался таким вопросом во время случайного сёрфинга в Интернете. Это зона, где комфорт физический или психологический? То есть, это то, к чему ты привык и к чему всегда неумолимо возвращаешься, как черепашка в свой панцирь. Зон комфорта у самого Дэниела было две. И каждый день он совершал переезд из одной зоны в другую, а потом обратно, потому что должно же быть в жизни какое-то разнообразие? В этот день он проснулся на час раньше будильника. С ним такое случалось достаточно часто в последнее время. Возможно, это было связано с тем, что его организм привык спать по четыре часа, а в этот раз Дэниел решил провести в бессознательном состоянии целых пять. Не то чтобы это было неслыханной щедростью с его стороны, но он не слишком любил тратить время впустую. А сон он считал пустой тратой времени — пока ты спишь, ты валяешься в своей кровати, сопя носиком, как полный идиот. Лучше сидеть, как полный идиот, за компьютером и залипать на движущиеся картинки. Такой выбор мистер Уайт делал для себя каждый вечер. Одет он был полностью в белое. Ну и что, что их городишко находился на средней полосе Штатов — пока был август, ему хотелось чувствовать себя благородным южанином. С какой-нибудь Калифорнии или Флориды, где все живут шикарно и выглядят дорого. И сам Дэниел выглядел презентабельно на своей работе. Но жутко. А после работы — снова путешествие из одной зоны комфорта в другую. На общественном транспорте — у Дэниела не было своего автомобиля. Ему нравилось быть в жизни таким же эффективным, как на работе. От машины же затрат больше, чем прибыли. Её надо заправлять, надо чинить, надо разбираться в её устройстве, чтобы вникать, правильно ли эти заразы из автосервиса её починили… ему этого просто не надо, он лучше спокойно поедет в автобусе. Вот только вся его эффективность куда-то испарялась, когда он оказывался в собственной квартирке на тринадцатом этаже. Каждый вечер он проводил своеобразный ритуал. Расставлял по кухне зажжёные свечи, включал в колонках что-то ритмично-этническое, садился на пол в домашней одежде, безукоризненно серой, и начинал что-то нараспев зачитывать из древних книг, которые копились в его доме с той же регулярностью, как и свечи с разнообразными ароматами, и статуэтки диковинных существ. Когда у него не было настроения читать, он садился рисовать. Когда ему и рисовать не хотелось, он просто курил. Последний вариант был крайней мерой — дым, перемешиваясь с ароматами свечей, делал воздух тяжёлым, им пропитывались стены и мебель, что заставляло воротить нос всех гостей. Вот только к нему не приходили гости. Ни разу с того момента, как он переехал. Кем он был тогда? Молодым, амбициозным, в погоне за своими мечтами и желаниями, а также великой целью: оставить свой след в этом мире. Кто он в итоге? Выскочка-карьерист в белых туфлях и белой рубашке. Когда ритуал подходил к концу, к нему приходило Откровение. Оно пронзало его голову, словно электрический разряд. Его ритуал был своеобразной молитвой то ли своему подсознанию, то ли странным несуществующим богам, то ли энергиям в высших сферах Вселенной — ему было неважно, как это всё называется на самом деле, он называл это странным словом Зимууг — потому что это слово напоминает по звуку скрежет молнии, вспыхивающей в его голове, возвращая его к жизни, словно по воле Франкенштейна. В такой момент ему не нужна была чёртова эффективность — хотелось творчества, безумно и жадно. Хотелось выразить всё то, что накопилось в нём за день. Ненависть к глупости, окружившей его плотной завесой. Разочарование от несбывшихся надежд. Желание… рассказать обо всём хоть кому-нибудь. Желание, которое он подавлял в себе изо дня в день. Зачем ему это, когда у него есть Зимууг, с которым он способен абсолютно на всё? Рисование, пение, игра на скрипке, даже чёртовы рифмы слушались его, как верные псы, когда в его голове летали искры, а зрачки были сужены до предела. Его поставщик свеч точно что-то запрещённое в них добавляет, но пусть это волнует кого-то другого. Не Дэниела. Только не его. В этот день Зимууг не пришёл. Даже спустя полчаса, и спустя час тоже. В тревожной душе Дэниела поселилась паника. Его глаза быстро бегали по текстам, уши слушали, нос чувствовал запахи. Но то ощущение, на которое он охотился, не приходило. И он понимал, что час — это крайняя точка. После неё ритуал продолжать смысла нет. После неё личный мир Дэниела начинал рушиться. И у него теперь было два выхода: или сдаться и снова начать уныло шастать по просторам всемирной паутины, или выйти на улицу и поискать Зимууга там. Дэниел выбрал второй вариант, снова оделся в белое — боги любили этот цвет — и вышел на улицу. Ходьба выкачивала тревогу из его тела, а сигареты вводили разум в транс. Но боги остались слепы, и искры не зажигались в его голове. Тогда Дэниел устало плюхнулся на лавочку во дворе возле своего высотного дома. Он чувствовал себя марионеткой, у которой обрезали нити. Куклой, похожей на человека, но по факту лишь пустой оболочкой. Именно это чувство он считал гневом богов на себя. Именно от него он убегал каждый вечер. Это нормально, когда оно приходит перед сном — в этом заключался его повод уснуть раньше, чем в час ночи, и проснуться более свежим. Но сейчас было всего лишь восемь часов. Он уже должен был работать над очередным своим проектом, но их не было. Ничего не приходило ему в голову. Он просто сидел и лениво искал в своём смартфоне информацию о том, что такое зона комфорта. Хорошо ли быть зависимым от своего комфорта? И что делать, если его слишком легко потерять? От мрачных мыслей Дэниела отвлёк собачий лай в метре от него. Пушистый пёсик радостно смотрел на человека в белом и махал хвостиком, словно сам Дэниел был для него богом. Хозяином животного был рыжеволосый паренёк, который неловко улыбался и бормотал нечто, похожее на извинения. И тогда Дэниел посмотрел этому парню в глаза. Пристально и не мигая. Этот жест был направлен на то, чтобы от него все отстали и не мешали ему думать. Мрачный взгляд голубых глаз неизменно всех отпугивал. Но парень, похоже, намёков не понимал, и так же пристально смотрел на него в ответ. Пока в какой-то момент не сдался и не начал тереть свои глаза. И не начал говорить, восторженно и громко: — Господи Боже, чувак, как ты это сделал?! Ты вообще моргаешь? Невероятно! Ты первый, кому я проиграл! Прости, я не смог удержаться, у тебя очень внешность интересная. Ты знал, что блондинов с каждым годом становится всё меньше? А голубоглазых людей и вовсе считают дальними родственниками друг другу! Дэниел не знал, что и ответить на такой бурный поток информации. Его отвыкшие от простого, внеофисного общения уши жалобно ныли от звонкого голоса незнакомца. — Ты… — только и смог сказать он, слабо морщась. Но жизнерадостный парень совершенно точно намёков не понимал. Восхищение от того факта, что он, возможно, нашёл редкий, вымирающий генетический набор, перекрывало в нём способность распознавать раздражение в собеседнике. — Дэвид. Меня зовут Дэвид. Я живу тут недалеко, — ответил он. А вот эта информация показалась важной уже Дэниелу. Значит, это его сосед? Странно, как он раньше его не замечал? Кажется, что такого шумного индивидуума он бы давно тут вычислил, но нет — в дворике между двумя многоэтажками, огороженными забором с завитыми прутьями, так громко кричали только дети. Может быть, Дэвид и сам как ребёнок? По крайней мере, его манера речи выглядит достаточно детской. — Дэниел, — ответил, наконец, голубоглазый «родственник». — Ух ты, даже имя необычное! — снова начал верещать Дэвид. — Надо же, совсем как у ангела. И одет в белое, и похож на меня слишком. Может, ты мой ангел-хранитель? Тут Дэниел не выдержал и тихо засмеялся. Парнишка с собачкой воспринял это как хороший знак и тут же плюхнулся на скамейку рядом с ним, не спрашивая разрешения у нового знакомого. Но тот, как ни странно, был не против. — Нет, я обычный человек из плоти и крови, — зачем-то уточнил Уайт. Но Дэвид посмотрел на него так, будто он какое-то научное открытие только что совершил, не меньше. — Странно, что я тебя раньше не видел. Давно здесь живёшь? — А ты наблюдательный! — сказал Дэвид, позволяя пёсику побегать вокруг лавки. К счастью, длинный поводок позволял ему это сделать, и животное явно не скучало во время их беседы. — Буквально неделю назад переехал. С друзьями квартиру тут снимаю. Мне до работы близко, им — до учёбы. — Вот как, — ответил Дэниел. Почему-то разговор не об ангелах и голубоглазых близнецах, которых он раньше никогда не видел, заставил его снова чувствовать себя пустым. Слишком настоящим. Может, быть загадочным не только для самого себя, но и для кого-то ещё — это не такой уж и бредовый план? Жить точно станет веселее. — Ладно, нам с Чарли пора идти дальше. Хорошего тебе вечера, Даниэль! — сказал рыжий, поднимаясь с места и отправляясь нарезать круги по двору. Услышав необычное искажение своего имени, Дэниел наконец-то почувствовал Его. Звон электрических искр, снисхождение богов. Интернет в ответ на запрос услужливо выдал слово «инсайт». Но Уайту больше нравилось слово «Зимууг». Иногда он находил вдохновение во время работы. Очень часто он призывал к себе его дома. Бывало и такое, что он получал его во время прогулки, наблюдая за дымом от сигареты или красивым закатом, алым, словно кровь. Но впервые за очень долгое время Дэниел почувствовал Озарение из-за другого человека. И он следил взглядом за этим человеком, пока тот не зашёл вместе с собачкой в дом напротив, открыв дверь подъезда номер два.