Лето — это маленькая жизнь? Егор не мог этого утверждать, но, однозначно, в этом году лето у него было насыщенное. И не только оно. Сколько жизней прожил он за последние полтора года? Или это всё одна поворачивалась к нему разными сторонами? Одно Егор Легов знал точно: он ни о чём не жалеет. Как будто Юлий своим уходом открыл ему дверь в другую, новую жизнь.
Уехать от Захара было непросто. Очень непросто. За короткое время он, сам того не замечая, прикипел к нему, и то, что поначалу могло показаться маленьким приключением, взаимной услугой — называть можно как угодно, — оказалось чем-то серьёзным и глубоким.
Самолёт ещё не донёс Егора до конечного пункта, а уже хотелось купить билет на обратный рейс и вернуться на маяк, одиноко, как и его смотритель, глядящий в море.
Если бы не друзья, Егор, наверное, так бы и сделал — уехал бы при первой возможности, но Миша, найдя неожиданного союзника в лице Исмаила, настоял, что нужно довести начатое до конца — раз книга написана, то её надо напечатать. Пусть даже маленьким тиражом, но надо. А Исмаил, прочитав готовый вариант, буквально за пару дней придумал и нарисовал обложку, удивительно уловив настроение и автора, и героев.
Кстати, они наконец-то познакомились — Егор и Исмаил. То есть не Исмаил, конечно, а Костя.
Миша, увидев эскизы, тут же потребовал, чтобы Егор скинул их ему, списался с Исмаилом-Костей, потом созвонился с ним и пригласил в гости, вызвав у Легова глупую, почти детскую вспышку ревности: с ним Костя до последнего общался под маской. Тот согласился неожиданно легко.
В жизни Костя оказался… обыкновенным. Правда. Ничего, что могло бы привлечь его, Егора, внимания, и он выдохнул, признавшись себе, что боялся этой встречи. Зная свою несерьёзную натуру и некоторую легкомысленность в плане отношений, страшился, что предаст Захара. Сам удивился подобным мыслям, но они были.
Захар же… Захар молчал, и от этого было горько. Егору казалось, что между ними что-то поменялось за последние недели его пребывания у маяка. Молчание могло означать только одно: Захар не верит, что они смогут быть вместе. И осуждать его Егор не мог, он и сам довольно долго не решался ответить на некоторые вопросы.
Помог… Юлий. Даже сейчас, когда его не было в живых, умудрился дать дельный совет…
Сафроновы и Костя сделали Егору шикарный подарок: пять экземпляров его романа, напечатанных за собственные деньги.
— Давай, расписывайся! Мы первые твои читатели, — с улыбкой сказал Миша, вручая ещё пахнущие типографской краской книги.
— Нам можно одну на двоих, — поддержал его Илья.
Разве мог Егор отказать в такой малости друзьям?! Естественно, и Костя получил автограф своего соавтора с искренней благодарностью за помощь и поддержку. Ещё один экземпляр Егор оставил себе. Над двумя оставшимися тоже долго не думал. Один он отвезёт на кладбище, как бы странно это не выглядело, а второй хотелось подарить Захару, чтобы хоть иногда вспоминал о нём.
На кладбище к Юлию поехали все втроём. Ещё когда Егор был в своей добровольной ссылке, Сафроновы поставили на могиле памятник — скромную гранитную плиту с именем и датами рождения и смерти. И все трое знали, что Юлию бы понравилось.
Егор, написав на первой странице «Спасибо, что ты был!», плотно завернул книгу в целлофан и оставил её у надгробья.
А потом они поехали в старую и всё ещё пустующую квартиру. Там-то, перебирая личные бумаги Юлия, Егор наткнулся на дневник. Как они не заметили его, когда разбирали вещи после похорон? Видимо, было не время. А вот сейчас он буквально упал в руки Егора, раскрывшись на одной из последних страниц.
«Тяжелее всего жить с сознанием, что ты не смог уберечь дорогого твоему сердцу человека и потерял его по собственной вине. Из-за своей трусости я погубил его и себя. Всю свою жизнь я пытаюсь искупить свой грех, но, кажется, утопаю всё глубже. Единственная моя радость, мой свет — мои мальчишки. Хотя какие мальчишки — мужчины! За Илью я спокоен — Мишенька не оставит его, не даст пропасть. А за Егора сердце болит. Боюсь, в череде своих одноразовых связей он не заметит важного. Так и хочется иной раз сказать: Егор, мальчик мой, остановись! Не послушает. Слишком похож на меня в молодости. Господи, почему мудрость приходит с потерями…»
— Спасибо, Юль, я тебя понял, — прошептал, прочитав, Егор и спрятал дневник в свою сумку.
Он даст его почитать Мише и Илье, они имеют на это право, но потом, позже. А сейчас, следуя совету Юлия, надо было завершить все дела, чтобы они не преследовали его в будущем, которое — Егор знал — будет связано с одним угрюмым, неразговорчивым, упрямым, но таким родным смотрителем, одиноко живущим у края моря.
Кстати, о нём…
Не только у Захара был знакомый юрист. И хоть он отказался от мести, Егор считал, что всякое зло должно быть наказано. Поговорив с Ильёй и заручившись его поддержкой, он развил бурную деятельность, попросив помощи у журналистского братства.
Зная место действия и имена, оказалось нетрудно найти виновного, и через несколько дней на одном известном и уважаемом сайте вышла статья под названием «Если друг оказался вдруг…». В ней очень подробно рассказывалось о «славном» пути успешного бизнесмена Валентина К. (Илья посоветовал не называть полного имени, хотя Егору очень хотелось), о его «честности» и «преданности». А ещё в ней намекнули и о частной жизни предпринимателя, не такой правильной, как он любил показывать…
Ждать реакции долго не пришлось. Уже через пару дней можно было наблюдать, как легко рушится карьера и жизнь того, кто без зазрения совести разрушил чужие…
***
— Ты плохо выглядишь, — заметил Миша, глядя на осунувшегося Егора. — И не ешь почти. С редакцией договорился?
— Нет, они требуют слишком много поменять, а я не хочу.
— И что собираешься делать?
— Уже сделал — разместил роман на сайте, пусть люди читают, — грустно улыбнулся Егор.
— Ну, может, так даже и лучше, — согласился Миша. — Хотя я считаю, что ты рано сдался. Если бы ты попросил Илью…
— И чем бы он мог мне помочь? — перебил Егор. — Пригрозил бы злым тётенькам, что затаскает их по судам, если они меня обидят?
— Он может, — кивнул Миша, и тут же засмеялся, видимо, представив себе, как бы подобное происходило. Егор рассмеялся следом — на фантазию он тоже не жаловался.
— У кого-то хорошее настроение? — на кухню зашёл Илья. — Миш, поторопись, мне сегодня нужно пораньше, — он бесцеремонно отобрал у Миши кружку и сделал глоток из неё. — Какие планы на ближайшее будущее? — спросил Егора.
— Такие же, как и до сегодняшнего дня, — улыбнулся тот, глядя на Илью снизу вверх.
— Всё-таки поедешь? И что ты там будешь делать?
— Жить, писать, наслаждаться, любить, — пожал Егор плечами. — Ты даже не представляешь, сколько там возможностей.
— Возможностей, может, и много, а вот связь с твоей жопой мира — хреновая! Если что-то случится, мы даже не узнаем, — сердито заметил Илья.
— А что со мной может случиться? Я уже давно не ребёнок и отвечаю за себя сам.
— Мы будем скучать, — Миша, как всегда, взял на себя роль миротворца, заметив, что Илья упрямо вскинул голову, готовый доказывать Егору, какая это глупая идея — уезжать непонятно куда. — Но ты прав — решать только тебе. Если ты уверен…
— Абсолютно, — заверил его Егор.
— Ну, тогда — вперёд, — Миша улыбнулся мягко, как только он и умел. — Но если что, ты всегда знаешь, куда возвращаться.
Илья недовольно засопел, но промолчал, Егор открыл было рот, чтобы сказать, что никогда не сомневался в друзьях, но ему помешал писк домофона.
— Я сам, — остановил Миша, когда Егор поднялся, чтобы узнать, кто их побеспокоил.
— И всё-таки я против, — тихо сказал Илья, стоило Мише выйти.
— Я знаю. И я вас тоже люблю, — серьёзно ответил Егор.
— Это к тебе, — растерянно произнёс Миша, вернувшись через некоторое время. — Вот, говорит, что за тобой.
Он ещё что-то говорил, но Егор не слышал — он во все глаза смотрел на Захара, которого здесь просто не могло быть.
— А позвонить — не судьба? — спросил он, возвращаясь в реальность. — Я тебе номер для чего оставил?
Ответить Захару не дал Илья, он вытолкнул Мишу в коридор и сам пошёл за ним, на прощание заметив:
— Надеюсь, вечером нас не встретит пустая квартира и записка с приглашением в гости? Хотелось бы поближе познакомиться, — кивнул он Захару.
— Юристы такие зануды — всё-то им надо знать, — заметил Егор, жадно разглядывая Захара.
— Я не юрист, — прокашлявшись, наконец заговорил неожиданный, но такой желанный гость, — но тоже хочу знать: ты поедешь со мной?
— А если нет, ты останешься здесь? — Говорить о том, что в его комнате уже стоят собранные чемоданы, Егор не спешил.
Захар поморщился, но ответил без заминки:
— Да.
— Как же ты без своего маяка? — тихо спросил Егор, подойдя к Захару.
— Он всегда со мной. Будет. Если ты останешься рядом.
Егор сделал последний шаг, отделявший его от Захара, и, прижавшись и вдохнув поглубже, как будто собрался нырнуть, сказал:
— Поехали домой.
— Прямо сейчас? — уточнил Захар, обхватывая его за плечи.
— У меня билет на послезавтра, а пока придётся тебе потерпеть — Сафроновы не простят, если мы сбежим.
***
Далеко-далеко, там, где небо встречается с землёй, две призрачные фигуры тихо истаяли в воздухе, отправляясь в чертоги предков. Теперь их души могли быть спокойны — маяк в надёжных руках. Это очень важно — зажигать в ночи огонь, чтобы указывать потерявшимся путникам путь домой. У каждого должен быть собственный маяк — место, где любят, переживают и ждут.
