Запретный плод.

Вечерами они ужинали все вместе. Прожаренное на костре мясо так аппетитно пахло. Полусухое вино лишь добавляло искры к столь приятному вкусу. Отец считал традицией семейные застолья по вечерам. За ужином, обычно, он принимал гостей. Мужчины и женщины, коих они не видели ранее, приветливо одаривают детей Одина белоснежной улыбкой, склоняясь в реверансе. По правую руку Всеотца восседала Фригг, молча слушая красноречивые диалоги мужа с гостями. Каждый раз делала вид, что заинтересована в том, как прошла очередная встреча советов безопасности. Мило улыбалась каждому, не взирая на усталость. Напротив матери, по левую руку от Одина, сидела Хель. Старшая дочь совсем не стеснялась лишний раз выразить своё недовольство. Порою, в одиночестве она находила больше интереса, нежели в вечерней болтовне. Одно неловкое движение и Фригг уже поедает её укоризненным взглядом, хмурясь и еле заметно грозя указательным пальцем. Хела ненавидела Фригг. Всем сердцем и душой. Она никогда не была матерью первенцу Одина. Всё упрекала, винила во всех бедах. Отец игнорировал. Всегда. Слишком любил свою жену, чтобы заступаться за дочь. Та, что подарила ему сына, не могла не завладеть сердцем старика. Явно подвыпившие джентльмены что-то активно обсуждают с Отцом в очередной раз. Тот лишь смеётся, утирая усы, запачканные вином. Лениво поворачивается к Фригг и делится мыслями. Покорная жена лишь одаривает его улыбкой, одобрительно кивая головой. Разве может она перечить ему? Получив одобрение, Всеотец пожимает руки своим гостям, чуть склоняя голову в знак почтения. — В час, от царских обязанностей свободный, на охоту выдвигаюсь я, сын старшой да свита моя, — он указывает на Тора, уплетающего ужин. Златовласый царевич не сразу понимает, что речь идёт о нём. Поймав на себе взгляд матери, он прокашлялся выпрямившись. Свёл брови к переносице, хмурясь. Суетливо тащит салфетку ко рту, уничтожая улики ужина, что оставались на щетине. — Не мне вам перечить, Отец, — буркнул Тор, разобравшись с нормами этикета. — Истинный царь, — себе под нос молвит Локи, понурив голову над пищей. В нависшей тишине его усмешку нельзя было не учесть. Асгардский принц тотчас поднял очи на Одина, приняв его хмурый взор. Чуть тихо цокнув языком, откинулся на спинку стула, оставив царские замашки. Фригг заметно напряглась, демонстрируя младшему осанку, чуть кивнув. Она не могла злиться на того, кого так любила. Отец поджал губу, проведя по ней языком и угрюмо вздохнув. Разводить семейные драмы на глазах гостей никак не входило в его планы. Он поудобнее устроился на стуле, опираясь на одну руку. Другую уложил на стол, постукивая пальцами. Молчал с минуту, устремив взгляд в опустошённую тарелку. Отложив приборы в сторону, одарил взглядом дочь, что по сей час не издала ни звука. Хель смиренно сидела, лукаво посматривая на Локи. Она видела в брате нечто большее. Каждое его появление заставляло давно мёртвое сердце еле слышно дрогнуть и погаснуть в свете агонии. Словно ком застревал в горле, стоило младшему обратиться к ней. Звала себя грешницей и стыдилась мыслей. Она смотрит в его глаза каждый день. Воет волком каждую ночь, обнимая сама себя. Выгибает спину в холодной постели и закусывает губу до крови. Грезит только об одном в столь неприветливом мире. — Голос дочери моей так сладок вечерами. Хела, mitt barn, изволь прочесть господам, — Он поворачивает руку ладонью к верху, словно зовёт её на танец. Одинсдоттир хмурится, не одобряя изъявленного отцом желания. "Но разве может она перечить ему?" Отрекаясь от стола, она привстала, поправляя подолы платьев. Уведя плечи назад, нехотя осматривает помещение в поисках хоть какой-нибудь рукописи. Лишь заметив растерянность на лице старшей, Тор, кашлянув, кивает в сторону пьедестала, в середине которого возвышается тумба с книгой. Монотонно и не спеша она проходит к ней, беря в руки. Морщится от пыли и протирает рукавом шершавую кожаную обложку. Чуть погодя, подносит руку к губам, смочив палец языком. Одну за другой переворачивает ветхие страницы, приближаясь к пирующим. Что-то произносит себе под нос, словно вспоминает. Оторвав взгляд от мелькающих букв, закусывает губу и кивает. Помещение наполняется девичьим голосом, разносясь в некогда сокрытые от глаз народа чертоги дворца. Словно эхом повисает над сидящими. Ей приходится повысить тон на особо эмоциональных моментах, словно достигая кульминации. Бегло пробегается по тексту, придерживая пальцем предложение, на котором остановилась. Для пущего эффекта задирает голову к потолкам, закрывая глаза. — Царевне паче только в пьесах играть, Ваше Светлейшество, — усмехается один из гостей, потягивая терпкое вино. Всеотец одобрительно кивает тому, одаривая белоснежной улыбкой. Он часто подзывал Хелу к себе, дабы та зачитала ему отрывок иной раз. Закончив с чтивом, царская дочь чуть склоняет голову, принимая поощрительные взгляды и немедля откладывает книгу на стол, попутно пряча за спиной запачканные пылью рукава.

***

Она ждёт его в дверях, пока тот провожает гостей. В какой раз проводит хрупкими пальцами по колонам, изучая их рельеф. Чуть заслышав отцовские шаги, Хель выпрямляет спину и встречает Одина радушной улыбкой. Неприятный запах сочиться к ноздрям. Он пил, слишком много для Бога. Изо всех сил стараясь подавить неприязнь, поворачивается и бережно берёт его под локоть. В последнее время он жаловался на ноги. Ходить становилось тяжелее с каждым днём. — Славный вечер, Отец, — еле слышно молвит она, склоняя голову набок. Непослушные пряди чуть выбиваются из-за уха и падают на плечи, точно змеи. Он поспешно улыбается, уводя черные волосы дочери обратно дрожащей рукой. — Вы с джентльменами говорили об охоте этим дивным вечером, — вновь продолжает она, провожая взглядом отцовскую руку. Улыбку сменяет несметный укор, словно протрезвел, чуть качает головой. Выпрямился и заключил руки в замок. — Негоже дочери царской на охоту подаваться, не смей паче молвить слов тех, sjel, — холодно отвечает Всеотец, не уводя глаз, — свидимся пред отбытием, за завтраком, — кивнув, он чуть касается девичьего подбородка, склонив её голову и оставив сухой поцелуй во лбу. Всё также хмурясь, провёл по тому месту пальцем и отстранился от дочери. Не дожидаясь ответных речей, скрылся в мрачном холле асгардского замка. Хель с минуту стояла одна в холодных коридорах, обдумывая слова Отца. Несомненно, Одинсдоттир справится лучше Тора. Будь она сыном.