15 марта 2013 года
Это была пятница. Прошла уже почти неделя с тех пор, как Чонгук и его новая соседка по парте продолжали хранить мёртвое молчание друг с другом. Даже не догадываясь о том, каковыми были мысли девушки, Чон довольно часто бросал на неё свой внимательный взгляд, как будто изучал преступника. Но, на самом деле, в те дни, он не мог понять не только свою соседку, но и себя тоже. Иногда Чонгук пытался заговорить с соседкой. Но, даже тихо произнося «Йерим», ему не всегда удавалось привлечь внимание той. Что больше всего интересовало парня, так это тот факт, что Ким почти никогда не смотрела его в глаза. Это были, разве что, мимолётные встречи взглядами, когда всё происходит так быстро, что ты успеваешь только отвернуться прочь, как будто ничего и не было. Чон никогда не был обделён вниманием — как негативным, так и позитивным — но даже те короткие ответы, что Йерим давала на его «общие» вопросы, казались парню намного более привлекательными, чем любые рассказы его одноклассников или просто тех, кто пытался заговорить с ним. — ...поэтому мы опять проходим десятичные дроби. Надеюсь, вы все напишете тест хорошо, и мы не будем останавливаться на такой лёгкой теме, — проговорил учитель, осматривая всех в классе. — Мин Гон Ук, к доске. Кто будет шуметь — пойдёт следующим. Почему-то, только эти несколько предложений донеслись до слуха Чонгука. Хоть он и смотрел на доску с умнейшим взглядом и не пытался сорвать урок, монотонность речи и трудные математические термины вводили его в некий транс. Когда к доске вышел один из его одноклассников, парень чуть сгорбился и упёрся лицом во внутреннюю часть ладони. Сам того не осознавая, он начал незаметно рассматривать свою соседку по парте. — А теперь прокомментируй, — приказал учитель, глядя на доску и ученика, что стоял рядом с ней. Одновременно с ним, говорить начал и Чонгук, но в намного более тихом тоне: — Какую музыку слушаешь? Йерим немного странно посмотрела на него, но, всё же, ответила, опять вернувшись к своей тетради: — Всю. Неоднозначный ответ мог показаться слишком холодным и сказанным как будто «для галочки» когда Ким вдруг продолжила: — Я могу слушать всё, что угодно. Если песня нравится — мне нет дела до её жанра. Девушка словно пыталась объяснить свою позицию Чонгуку, вместо того, чтобы кратко «отмазываться», что не могло не обрадовать Чона. Правда, радость его была почти мимолётной и еле заметной. Но она, всё же, была. — Мне нравится рэп и современные исполнители. Знаешь, те, что популярны сейчас. Но не все, есть и плохие. Наверное, их даже больше, чем достойных. — С тем количеством домашки, что нам задают, я, наверное, только в гробу смогу спокойно послушать музыку, — подметила Йерим, всё ещё ни разу не глянув парню в глаза. Чонгук издал тихий смешок, как будто его рассмешила шутка соседки по парте, а то, насколько жизненными были её слова. — Новенький, — вдруг окликнул того преподаватель, чем привлёк внимание всех учеников. — Мало того, что, из-за твоего перехода, всем пришлось явиться в школу в субботнее утро, так ты ещё и разговариваешь, пока остальные изо всех сил пытаются учиться? — Тут просто мухи летают, а Йерим их боится. Вот я и отгоняю их. — Они, наверное, подумали, что Чонгук-и — цветочек, — протянула какая-то девушка на задней парте. Почти все в классе залились смехом. Но преподаватель не стал терпеть неповиновения и сказал: — Чон Чонгук, следующее задание. Твои номера — со второго по десятый. Если не успеешь до конца урока, нам придётся пожертвовать переменой. — Я не понимаю это тему, — честно признался подросток, уже стоя перед учителем и держа в руках учебник с заданиями. — На носу тест, а ты только сейчас понял, что ничего не знаешь? — Я н-... — Ты хочешь, чтобы я поставил тебе неудовлетворительную оценку? — перебил Чонгука тот. — Если ты не сделаешь эти легчайшие номера, кол получат все твои одноклассники, — он скрестил руки на груди, ожидая поверженного выражения на лице Чон Чонгука. — Учитель! — вскочила со своего места Ким Йерим, по-прежнему держа в руке карандаш, которым она что-то записывала ещё несколько секунд тому назад. — Хочешь сказать что-то в защиту своего соседа? — предположил учитель с огромной уверенностью в тоне. — Очень жаль, ведь твой друг, скорее всего, обеспечит тебя выходными у учебников и неудовлетворительной оценкой в конце года. — Вообще-то, — девушка нервно сглотнула, — я не встаю на защиту Чон Чонгука. Но в конституции Южной Кореи написано, что учитель старших классов не имеет права давать какие-либо тесты, если с начала обучения темы не прошло более двух уроков. А мы, насколько все видят, только начали изучать дроби в этом году. Чонгук осознавал, насколько бредово звучали слова его соседки. Но, как говорится, «надежда умирает последней», и ему оставалось только надеяться. Надеяться на то, что учитель окажется либо достаточно трусливым, либо недостаточно умным, чтобы разобраться во лжи Йерим. Парня даже не волновало, почему девушка сделала это, ведь, когда он пытался с ней заговорить, она не осмеливалась и взгляд на него метнуть. Главное для Чона была не вызвать очередной спор и выйти из воды сухим. В чём ему, собственно, и пыталась помочь Ким. — Что ж, — прочистил горло учитель, почувствовав поражение. В тот момент все в классе поняли, насколько же «уязвимым» он был, и как легко было убедить мужчину в чём-то, если у тебя был серьёзный и уверенный тон. — Садись, Чон Чонгук. Но, — когда ученик уже зашагал в сторону своей парты, он продолжил говорить, — в следующий раз ты точно получишь кол, если будешь мешать мне проводить урок. Чонгук выдержал несколько секунд упорного взгляда преподавателя, после чего тот тихонько вздохнул и вернулся к проведению урока. Прошло где-то полминуты, когда Чонгук вдруг заметил, что его соседка хихикает над чем-то. Он сильно удивился, ведь, раньше, Йерим не показывала особого интереса к нему, как к собеседнику, не говоря уже о смехе или каких-либо других сильных эмоциях. — До последнего не верила, что это сработает, — объяснила она причину своего веселья. Чонгук отвернул от неё голову, вдоволь насладившись улыбкой одноклассницы, и вновь ощутил желание рассмеяться. И ещё где-то минуту они сидели, прикрыв рты руками, пытаясь опять не попасть под горячую руку учителя. Тогда Йерим осознала, что хочет запомнить каждый раз, как они смеются вместе. И, хоть у неё, наверное, не получилось запечатлеть в своей памяти каждый из них, но, вместе, все сохранившиеся в её голове воспоминания, слились в одно большое тёплое чувство.2 марта 2018 года. Утро
Смущение Йерим заставляло её идти чрезвычайно быстрым — по крайней мере, для неё — шагом, не замечая пристального взгляда Ким Хёчжона на себе. Но тот, в какой-то момент, всё-таки остановил подругу, со словами: — Нуна, — аккуратно промолвил парень. — Не беги так, у тебя не будет сил учиться. Сейчас же только утро. Какое-то время Ким просто смотрела прямо перед собой, никак не реагируя на Хёчжона. Но, затем, внезапно «очнулась» и ответила, уже глядя на друга: — Я сошла с ума. — Тебе плохо? — забеспокоился тот, немного наклоняясь к девушке, но, похоже, близкий контакт смутил его одного. — Нуна? — буквально проскулил Ким. После его вопроса, в голове у Йерим вновь пронеслись воспоминания со времени несколько минут назад. Внезапная дрожь пронеслась по её телу, и она ощутила приятное волнение внутри себя. Девушка не узнавала себя: как она могла поддастся Чонгуку после четырёх лет такой ярой неприязни? Этот вопрос, словно ком, встал у неё в горле. Ким не могла врать самой себе — уж больно сильно она ненавидела это — и осознала, что разум постепенно начинает выбрасывать из её головы все болезненные воспоминания. Она хорошо помнила, как, в последний день учёбы, Чон вырезал девушку из своей жизни, но те минуты перестали быть такими яркими и отчётливыми для неё. По правде говоря, эти воспоминания уже очень давно начали тускнеть. Невольно, в памяти Йерим всплыли все те хорошие моменты, которые она предпочитала не вспоминать — даже если, правда, хотела вернуться к ним. Они начали плохо заметными блёстками мерцать в её стеклянных глазах. Девушка не могла остановиться: одна за другой, она вспоминала даже те дни, когда они лишь раз встретились взглядами или посмеялись над чем-то. Наверное, из-за того, что они первыми в своём роде, эти моменты не прекращали наплывать на Ким Йерим. Но девушка не смогла прогнать со своего сердца слёзы, пролитые в день её выпускного. Они были единственной вещью, что осталась от той мимолётной эйфории. Всё же, думала девушка, ей, наверное, не стоило признаваться. Ей, вообще, не стоило ничего чувствовать к Чон Чонгуку. Но она понимала, что, даже, имей она возможность вернуться назад во времени, Йерим вновь влюбилась бы в парня, который, спустя два года, разбил бы ей сердце. Может, потому, что Йерим было свойственно запоминать всё в ярчайших подробностях, этот шрам болел не как старый, а как только что приобретённый. Но как же он, чёрт возьми, приятно болел.2 марта 2018 года. День
— Где ты шлялся всё утро? Уже полдень. Я обещал не трогать тебя до десяти по субботам и воскресеньям, но, будь добр, приходи вовремя во все остальные дни. Хосок, разбираясь в каких-то бумажах и нажимая кнопки на калькуляторе в телефоне, параллельно «отчитывал» Чон Чонгука, заявившегося в офис позже обычного. — Что ты вообще делал утром? — он внезапно остановился и посмотрел на задумавшегося о чём-то парня. Спустя несколько секунд тот, всё же, поднял взгляд на босса, и второй добавил: — Чонгук-а, не говори мне, что тебя обокрали или заманили в какую-то секту? — Ты — моя истеричная тётка, или кто? — лишь фыркнул Чон, внезапно одёрнувшись и ровно усевшись на диване. — Клянусь: однажды ты точно получишь леща за свои слова, — разочарованный поведением Чонгука, ответил Хосок, уже немного успокоившись. Всё же, привычная язвительность приятеля и его прямолинейность по отношению к знакомым была хорошим признаком того, что с ним всё было в порядке. —А где все остальные? — Чонгук обернулся вокруг себя и заметил, что ни один силуэт даже не проплывал мимо, как часто бывало в этом несуетливом тихом офисе. — Через пару часов уже начнёт темнеть. Все хотят повеселиться в вечер пятницы. Вот я и отпустил их. — Ты же в курсе, что весной темнеет, наоборот, поздно? — подметил Чон, и они вновь встретились взглядами. — Попробуй разгрести всю эту макулатуру, и я с радостью отвечу на твой вопрос. Молодой человек немного притих. Хосок заметил это, и, словно верный своему ребёнку родитель, решил завести с Чонгуком разговор — тем более, ему нужно было уладить с тем ещё и некоторые «рабочие моменты». — Расскажи мне подробнее об этой Йерим. Насколько я знаю, ты не склонен запоминать людей. — Она разозлила меня, — довольно кратко ответил парень, но его фраза лишь ещё больше заинтересовала Хосока, и он продолжил: — Разозлила? — переспросил тот. — Неужели кто-то разрушил твоё несокрушимое «мне плевать»? — Это было давно. И, снова, Чонгук не смог найти больше слов, чтобы, не вызывая лишнего внимания к своей персоне и своему прошлому, ответить боссу. — Знаешь, как говорят: «Незнакомцы могут причинить боль. Но больнее всего принимать удары от близких». Вряд ли обычная одноклассница могла вызвать в таком, как ты, хотя бы толику каких-то эмоций. — Я почти полностью уверен, что, в оригинале, эта фраза звучит по-другому, — прокомментировал парень. Но Хосок никак не ответил на его замечание. Вместо этого, он одарил подчинённого многозначительным взглядом, после чего второй вновь заговорил: — Мы общались — не больше. Однажды я подумал, что она — хороший человек, но потом узнал, что она — такая же, как и все остальные. — По моему, именно твоё отношение к ней делает её «не такой, как все остальные», — верно подметил Хосок. Это заставило Чона лишь ещё больше нахмуриться — вернее, сделать своё естественно серьёзное лицо ещё более «холодным». — Что тогда случилось? — спросил тот, когда парень снова ничего не ответил. — Я плохо помню тот день, — соврал молодой человек. — М-м, — кивнул Чон, ни на секунду не веря его оправданиям. — Тогда, может, ты делаешь всё это из мести? Хочешь отыграться и за себя, и за её бывшего? Чонгук замялся. — Мне просто интересно. Он не хотел врать о своей злобе, которая теперь была вовсе не похожа на ярость в чистом виде, какой он раньше её считал. Это была примесь обиды с хладнокровием, но словно с каким-то искусственным, надуманным. Описать его чувства было ещё труднее, чем самому Чонгуку понять, что творилось у него в голове. Но Хосок сумел за секунду развеять этот туман неопределённости в разуме парня. — О, так тебе уже не «плевать»? Чонгук словил на себе его взгляд. Впервые за четыре года, в его глазах показался лёгкий оттенок волнения. Оно неприятно пощупывало его живот и отзывалось в немного ускоренном сердцебиении. Он ощущал слабость, и это чувство было довольно непривычным для парня, но не вовсе новым. — Я нашёл кое-что, когда прибирался вчера, — решил сменить тему Хосок, и вытащил из кармана свободных джинсов довольно толстую фенечку, сделанную из ниток. Покрутив её перед лицом Чона, он отдал второму вещь клиента и добавил, наблюдая за тем, как Чонгук разглядывает украшение: — Думаешь, это — что-то важное? — Никто же больше приходил сюда, кроме него? — спросил в ответ Чон. — Только наши. А их я уже расспросил — она не принадлежит ни одному из них. —Такая уродливая, — Чон рассматривал фенечку со всех сторон. — Зачем она ему? — Может, подарок, — пожал плечами его босс. — Оставь её пока что на столе, а я попрошу его вернуться за ней. Чонгук, молча, сделал то, о чём его попросили, а затем решил нарушить возникшую тишину: — Как ты придумал всё это? — Чон, как будто находился в комнате впервые в своей жизни, оглянул окружающие его предметы и мебель. — Компанию? — расслабленно произнёс Хосок. — Так же неожиданно, как и ты согласился работать в ней, — он слабо ухмыльнулся, глядя на своего подчинённого. — А, точно. Перед тем, как заняться своим заданием, у меня есть для тебя поручение. — Такое чувство, будто у меня четыре подработки, и все в одно и то же время. — Тебе неплохо платят за эти «подработки», — парировал Хосок. — А, да — что насчёт Ким Йерим? Чонгук слегка вздрогнул. Казалось, он не ожидал услышать имя старой знакомой в тот момент. Тогда парень понял, что у него, в каком-то смысле, появилась привычка думать, что Йерим больше не являлась частью его жизни. Но она, напротив, опять появилась в ней и, похоже, быстро исчезать не собиралась. — Я вернула-ась, — прокричал женский голос неподалёку от двух парней. Хосок и Чонгук переглянулись, и первый рукой указал на Кан Сыльги на входе в комнату. — Учись, — добавил он, на что Чон ничего не сказал. — Что обсуждаете? — поинтересовалась девушка, суетливо пытаясь отдышаться и, одновременно, снять верхнюю одежду. — Стратегию, — внезапно промолвил Чон Чонгук. — Так она у тебя, всё-таки, есть? — с искренним удивлением как в голосе, так и В выражении лица, спросил Хосок. В следующий момент Хосок и Сыльги уже сидели, таращась на своего приятеля, и ждали, когда же тот поведает им свой план. Парень почти никак не отреагировал на их любопытные взгляды и начал говорить: — Как вы думаете, на чём строятся лучшие отношения? — М-м, — задумался Чон, — может, на крепкой дружбе? Или страсти? Чонгук отрицательно повертел головой. — Качественный секс и нерегулярные встречи? Так, чтобы он или она хотели видеть друг друга каждую минуту, — предположила Кан, но и её ответ оказался неправильным. — Ничего из этого, — прокомментировал Чон. Когда тот замолчал, Сыльги и Хосок переглянулись. Затем коллеги поняли, что ответ им придётся, буквально, вытягивать из Чонгука, и тогда вновь заговорил их босс: — Так как? Чон перевёл на него свой взгляд и совершенно спокойным голосом проговорил: — Я не говорил, что скажу, — он еле заметно пожал плечами. — Ты серьёзно? — немного возмутилась Кан, так как ожидала от приятеля всего что угодно, но только не такой подставы. — Я сам позвоню клиенту, — добавил, напоследок, Чон Чонгук, без какого-либо особенного выражения лица, после чего он встал, забрал с журнального столика фенечку и быстрым шагом вышел из комнаты.2 марта 2018 года. Университет где-то в Сеуле
— Сон Сынван! — кто-то прокричал. — Сон Сынван! Эй, викинг! Парень стоял на несколько ступенек выше, чем то место, где находилась парта девушки. Задняя дверь в аудиторию была приоткрыта, и внутрь залетал прохладный ветер. — Я уже просила не называть меня так. Что тебе нужно? — девушка с серьёзным видом развернулась к кричащему. Теперь её взору открылся парень с её курса, и Сынван подумала, что его голос был довольно тонким и, наверное, чем-то даже походил на женский. Хотя нотки баса, всё же, немного проглядывались. — Ты можешь просмотреть это? — барышня заметила поднесённые в воздух листки размера А4 с каким-то текстом, напечатанным на них. Затем парнишка спустился по лестнице и положил бумаги на парту, за которой сидела Сон. — Мне нужно сдать это к завтрашнему утру, но никто не хочет бра-... — Хорошо, — согласилась Сынван, и в следующую секунду на лице парня расцвела счастливая улыбка. — Спасибо! — крикнул он, и Сон натянуто улыбнулась ровеснику. — Спасибо, боже! Спасибо! — он бегом попятился вверх по лестнице, к выходу из комнаты, добавляя: — С меня шоколадка! Нет, две! Спасибо, викинг! Сон пришлось проигнорировать тот факт, что парень вновь упомянул её старое прозвище. Но не успела она вернуться к книгам перед собой, как заметила два знакомых силуэта в дверях аудитории. — Мне показалось, или он только что назвал тебя викингом? — спросил Хёчжон, как только друзья заметили друг друга. Йерим начала спускаться к подруге. — В школе у твоей нуны было прозвище — «викинг», — объяснила она. — Почему? — догнал ту парень. — Нуна совсем не похожа на викинга. Две подруги обменялись приветствиями, после чего Йерим продолжила свой небольшой рассказ: — Это придумали на последнем году старшей школы. Ты же знаешь, что мы учились вместе, да? — Ким активно закивал головой. — Не помню, кто именно это был, но, однажды, одноклассник Сынван назвал её викингом из-за того, что у неё были крепкие мышцы — судя по всему, крепче, чем у него, отчего он и решил попробовать подшутить над ней. К тому же, Сынван всегда отличалась умом и силой духа, так что это тоже можно считать причиной. — Но как этот парень узнал о твоём прозвище? — Хёчжон посмотрел на Сон. — Он же не из вашей школы? — В нашем универе учится много людей, — лишь пожала плечами Сынван, после чего перевела свой взгляд на Йерим и продолжила: — Так что? Мы идём? — а затем опять на Хёчжона. — Н-да, — как-то неуверенно ответила Ким и покосилась на книги и тетради перед подругой. — А ты... делаешь домашку? Сынван обернулась на секунду и только потом ответила: —Да. Да, я... — растерянно мямлила она, затем набрала воздуха в лёгкие и быстро выдохнула. — Сидела всю ночь, но уснула. — Сынван-нуна, ты не сделала домашнее задание? — изумлённо спросил Хёчжон. Сон почувствовала себя неудобно при виде того, как друзей удивила такая, казалось бы, обыденная и непримечательна вещь. Но, по правде говоря, Сыван всё прекрасно понимала, ведь и она, и Хёчжон с Йерим всегда знали, что она никогда не опаздывала с домашним заданием и, тем более, не делала его дольше, чем спала. — Что-то мне подсказывает, что это касается вчерашнего вечера, — догадалась Ким, скрестив руки на груди. Но этот жест, скорее, выдавал её заинтересованность, нежели неприязнь или подозрение. — Ничего не произошло, — отвела от друзей взгляд Сынван. — Я просто поздно вернулась домой вчера, поэтому... — так толком и не закончила предложение девушка. — Весело было? — внезапно спросила Йерим. Сон изумлённо посмотрела на неё, однако не увидела на лице подруги ни упрёка, ни насмешливой ухмылки — лишь чистый интерес и лёгкое беспокойство. Поняв это, она улыбнулась и ответила в своём самом мягком тоне: — Да. Очень. — О чём ты, Йерим-нуна? — громко произнёс Хёчжон, чем обратил на себя внимание обоих барышень. — Сынван-нуна, наверное, была душой компании вчера! Подруги переглянулись и рассмеялись. А за ними и сам Ким издал короткий смешок. — Сынван-а, — вдруг позвала ту Йерим, а потом протянула подруге упаковку со жвачкой. Вторая сначала хихикнула, после чего подставила ладонь и положила жвачку в рот. Затем Ким поддержала девушку небессмысленным смешком. — В чём дело? — любопытным тоном спросил парень, разглядывая своих подруг, пока те как будто пребывали на телепатическом сеансе. — Мы познакомились, когда твоя любимая нуна предложила мне жвачку, — объяснила Сон. Потом она словила на себе непростой взгляд Йерим — судя по всему, ей не очень-то понравилось, как подруга описала её для Хёчжона. Но девушка ничего не ответила на её знаки, а Ким и вовсе потерялся в мыслях, так что не обратил на это особого внимания. — Серьёзно? А сколько вам было тогда? Вы не говорили, сколько дружите — только то, что знакомы со старшей школы. —М-м, — протянула Сынван, слегка задумавшись. — Это ведь был последний год, да? — Скорее всего, — закивала, задумчиво нахмурив бровки, Йерим. — Вы, действительно, не помните, когда познакомились? — удивлённо промолвил Ким. — Зато помните какую-то жвачку? — Эта жвачка изменила наши судьбы, — Йерим, держа упаковку от жвачки за конец, где раньше были сладкие подушечки, ударила ею Хёчжона. — Теперь точно не получишь своей доли, — девушка отвела притворно обиженный взгляд в сторону. — Нуна, ты разве не помнишь, что я не люблю жвачки? — спросил тот Йерим. — Правда, что ли? — удивлённо переспросила Сынван. Ким кивнул и ответил: — Мой папа работал дантистом и в детстве всегда говорил мне, что жвачки вредны для зубов. Взгляды Сынван и Йерим вновь встретились, и вторая сказала: — Если уж разрушать своё здоровье, то вместе. И подруги дали друг другу «пять». — Тогда я тоже возьму! — выкрикнул по-детски отчаянным голосом Хёчжон, что заставило Сон рассмеяться. — Что? — Ким пыталась сделать свой озадаченный тон возмущённым, но у неё это плохо получалось. — Жвачку! — продолжал парнишка. — Ты сама сказала, что если разрушать здоровье, то вместе — я хочу всё делать вместе с нуной. Сынван залилась громким смехом. Фразы Кима звучали настолько смущающее и неправдиво, что казались наигранными. Но она, зная парня не первый день, ясно осознавала, что это был просто его внутренний детский голос, вырывающийся из Хёчжона, когда дело доходило до чего-то, что очень его увлекало или интересовало. Всё же, не смотря на то, что он всем своим видом походил на взрослого мужчину, внутри этого тела всё ещё сидел мальчик, жаждущий внимания от тех, кому он симпатизировал. — Кстати, — Сон прервала Йерим, ругающую Хёчжона. — Что насчёт...? — намекнула та на что-то. Йерим сначала задумалась, а потом посмотрела на Кима, как будто пыталась проверить его, и сказала: — Не знаю. — Вы о том парне, который приходил к нам в универ вчера? — сам догадался Хёчжон, но его подруги лишь молчали. — Это ваш общий знакомый? — не получив ответа, Ким посмотрел на Йерим. — Или родственник нуны? Сынван посмотрела на Йерим, погружённую в какие-то свои мысли, и решила помочь подруге с ответом: — Мы познакомились с ним на последнем году старшей школы. Это всё чт-... — Я призналась ему, — честно ответила Ким, и глаза парня округлились от удивления, но он так ничего и не сказал, и она продолжила: — Он отверг меня, а вчера мы просто случайно столкнулись. Земля круглая — было бы странно, если бы я не встретила его ни разу. — И всё же... — промямлил Хёчжон, глядя вниз. — Я ненавижу убегать от чего-либо, — промолвила Йерим, глядя на того. — Именно поэтому я и рассказала тебе об этом. Ты — мой друг, и я не хочу скрывать от тебя своё прошлое. Хёчжон ощутил, какое доверие на него возложили — хотя, нет, скорее, он сам принял его на свои плечи — и ответил: — Спасибо. Йерим вдруг начала смеяться. — Глупый, — сказала она, — тебе не нужно благодарить меня за такое. Ким хотел засмеяться, но непонятное чувство внутри парня не давало ему сделать это. Глядя на улыбку подруги, он чувствовал одновременно и восхищение, и некую отдалённость. Он меньше всего ожидал услышать от Йерим о том, как она призналась кому-то в любви. — И, всё же, ты не думаешь, что снова увидишь его? — спросила Сынван, не в силах сдержать своего беспокойства о подруге. Йерим притихла. — Такого не произойдёт, — девушка слабо улыбнулась. Хоть она и сказала, что не любит убегать, именно это она и делала, когда говорила такие вещи. «Он не может помнить», «Мы не встретимся опять» — как будто Йерим хотелось верить во все эти вещи, потому что, будь они правдой, её жизнь была бы намного проще. Внезапно, телефон Йерим зазвонил. Она взяла трубку и выслушала голос на другом конце провода, после чего быстро положила телефон в карман своего полосатого пальто и посмотрела на друзей. — Это был профессор, — объяснила та. — Он сказал, что поможет мне с курсовой, если я позанимаюсь английским с каким-то его знакомым. — Да ну! — изумилась Сон Сынван. — Ты серьёзно? — Видимо, недели моих упрашиваний не были напрасными, — ухмыльнулась Йерим, ощущая непривычный прилив энергии в теле. — Это его племянник или внук? Школьник? — спросила подруга. — Он не сказал, — повертела головой Ким. — Но я должна встретиться с ним через полчаса. Он сказал, что выделит нам аудиторию. — Наверняка какую-то старую заброшенную комнату, — промолвил Хёчжон. — Без разницы. Если профессор поможет мне с курсовой — я готова даже на помойке с этим знакомым заниматься английским. Чао! — девушка собрала все свои вещи и бросилась к выходу. Друзья проводили её взглядами, понимая, что в этом звонке однозначно было что-то странное. Для Ким Йерим не составило труда найти аудиторию, номер которой ей по СМС указал профессор. Она, буквально, загорелась желанием уже приступить к занятиям с её учеником, дабы профессор кафедры заметил её потенциал и изъявил желание приложить руку к её курсовой работе. Как никак, Йерим хотела преуспеть и в учёбе, и в связях, если это можно было так назвать. И вот, она уже сидит где-то в середине комнаты — она не была такой уж большой, но сидеть там, в одиночестве, было слегка некомфортно, как будто чего-то не хватало. Но был в этом и плюс: тишина. В той аудитории было невероятно тихо и спокойно. Настолько, что Ким даже смогла услышать звуки пения птиц и шелест ветра о деревья за окном, открытым на «проветривание», что обычно было трудно заметить, ведь кабинеты всегда были заполнены студентами или хотя бы парой-тройкой преподавателей, нарушающие какое-либо возможное спокойствие или умиротворение. — Я рано? — спросила та саму себя. Девушка проверила время на телефоне. Но нет — она пришла как раз вовремя, а её таинственный ученик, судя по всему, думала девушка, опаздывал. Она оглянулась вокруг, но комната ничуть не изменилась, как и количество людей в ней. Тогда Ким решила отвлечь себя музыкой: вытащив наушники, она сунула оба в уши и включила музыку. Это была песня «First Love» из дорамы, которая ей приглянулась ещё с самого релиза. Девушка не знала, почему, но у песни всегда было это свойство, заставляющее её просто погружаться в свои мысли и расслабляться — она даже не замечала, как начинала напевать мелодию, каждый раз как слушала её. Мыча себе под нос, Йерим достала из рюкзака учебник. Занятие должно было начаться с минуты на минуту, но Ким, всё же, решила и сама немного поучиться. Она быстро раскрыла толстую книгу с собранными в ней законами Южной Кореи. Девушка уже и забыла, как, несколько лет назад, читала почти такую же — более старую версию — книгу и размышляла о том, как повернётся её жизнь после окончания школы. И, как и ожидалось, всё случилось не совсем так, как она ожидала. В голову барышне ударило и то воспоминание о первой встрече с Чон Чонгуком, когда они оба были обычными школьниками и одноклассниками. Она резко вспомнила, как заблестели на свету неприятно яркого солнца волосы парня, когда их взгляды встретились. Это было чрезвычайно прохладное утро. Йерим вспомнила то, как ветер проскользнул по её книге, когда Чон присел на стул рядом с ней. Тогда, в один миг, все мысли, вызванные книгой, которую она читала, куда-то испарились. Они встретились взглядами во второй раз, но девочка-подросток не продержалась больше секунды и отвернулась — появление учителя, буквально, спасло её. Ким смотрела на эти воспоминания, как на что-то очень старое и вымышленное, как будто она сама придумала всё это, пока спала, а на утро так не хотела забывать, что эти картинки отпечатались в её сознании, как татуировки. Наступил переломный момент песни. Внезапно, девушка ощутила себя так легко, словно её больше не сдерживала Земная гравитация. То, что Йерим запрещала себе вспоминать, нахлынуло на неё, как вздымающий волосы вверх ветер. Не холодный, но довольно сильный. И заставляющий закрыть глаза очень-очень крепко. Посреди этих размышлений, Ким услышала громкий скользящий звук. Слегка приоткрыв глаза, девушка увидела, как выдвигается из-за парты старенький стул — более хрупкий, чем тот, на котором сидела она. Постепенно, её взгляд пополз вверх по чёрным штанам, что свободно облегали мужские ноги, а затем по рукам, одетым в тёплые рукава какого-то демисезонного синего пальто в клетку цвета горчицы, с примесью коричневого, и вверх, к расстёгнутой почти до груди белой рубашке и кадыку на шее. — Можно сесть здесь? — проговорил мужской голос, и только тогда взгляд Йерим достиг лица парня. Она не слышала, как он говорил, но фантазия и память сами воспроизвели за девушку слова, который произнёс Чон Чонгук, стоящий перед ней, как ни в чём не бывало. В тот момент она поняла, что, с того дня четыре года назад, вряд ли, что-нибудь поменялось.