***
В этой комнате холод всегда доминировал над теплом. Стальная стена, изрешечённая ячейками хранения тел, лишь нагнетала обстановку. Тишина с тихим жужжанием накалённых ламп была куда хуже прорезающего плача женщины с белым платком в руках. Она вся дрожала, прижималась к пухлому мужу, сморкалась и долго не решалась подойти к ней. — Вы узнаёте её? — спросил Джеймс. — Да. Это она. Наша девочка, — смахивая поток слёз, отвечал мужчина. Его круглое лицо было багрово-красным, в то время как жена, наоборот, была бледнее декабрьского снега. Своей трясущейся рукой она прикоснулась к лицу дочери, склонилась над нею, а затем крепко прижалась губами к её лбу. — Господи, кто же сделал это с тобой? — горько вопрошала она в пустоту. Криминалист в этот миг лишь мрачно хмурился, предвкушая тонну бумажной работы. Он таких картин за всю свою жизнь повидал немало. Кто-то в этой комнате даже падал в обморок от увиденного или истерично смеялся, одержимо тараторя, что всё это чистой воды розыгрыш. Так или иначе, а работа стоять не должна. На улице разгуливал убийца, и то, что личность жертвы теперь опознана хоть как-то да упрощало дело. Джеймс, несмотря на то, что время клонилось к полуночи, вызвонил Детектива Андерсона и сообщил ему имя жертвы. — Её зовут Амелия Бейкер. И вчера она так и не явилась домой ночевать. — Родители ещё там? — спросил Детектив. — Мистер и миссис Бейкеры всё ещё здесь. Мне направить их к вам? — Сам к ним подъеду, — твёрдо заявил Андерсон. — Заодно передашь мне отчёт о вскрытии. — Сбавьте-ка командный тон, Детектив. Я на вас не работаю! — саркастично огрызнулся Стил, но в ответ услышал лишь гудки. Ещё только в первый раз взглянув на тело, Джеймс уже тогда знал, что Амелия умерла вчера ночью. В отчёте он указал точное время её кончины — от часа до двух. Но вот на вопрос «где умерла жертва?», он скромно пожимал плечами. Джеймс был точно уверен, что Амелию перенесли, но вот откуда — загадка. Под ногтями обнаружилась красная краска для стен. Такую много где использовали, но вот в совокупности кирпичной крошки, обнаруженной у жертвы на подошве, редко. При ней не было ни документов, ни сумочки, хотя в заднем кармане джинс имелись мелкие купюры. — …советую искать красный дом с кирпичной дорожкой, — говорил он Андерсону. — Сам уж как-нибудь разберусь, — грубо, вырывая копию отчёта, отвечал Детектив. В его тёмно-карих глазах Стил всё так же ощущал острую неприязнь, однако, на этот раз к ней примешалась не то зависть, не то уважение к криминалисту. — Её вещи будут в этом доме. Найдёте их — несите сразу ко мне! — С чего это вдруг? — Полагаю, в ночь убийства она была на вечеринке. — Это и дураку ясно, судя по количеству спиртного у неё в крови, — сказал Андерсон. — Скорее всего вечеринка была в том доме с кирпичной дорожкой. Амелия напилась, вышла просто подышать свежим воздухом, оставив при этом свой рюкзак или сумку в доме. И тут-то маньяк её и схватил. — Ну допустим, — предположил Детектив. — Тогда в сумке мы найдём её телефон, а там и переписки, и последние звонки. Это не к вам. С чего мне тащить вещи жертвы к криминалисту? — Подозреваю, там можно найти не только её телефон и косметичку, Детектив. Возможно там обнаружатся запрещённые вещества. — Откуда такие предположения? Амелия на мой взгляд не кажется мне наркоманкой. — Как и мне, — согласился Джеймс. — В её крови нет наркотиков, но это не означает, что их не было на той вечеринке. Вы же знаете этих подростков, не так ли? Косяк здесь, косяк там. Что в этом дурного? Только вот вдруг, допустим, Амелия кого-то застукала? Кого-то не с маленькой буквы. Понимаете, к чему я клоню? — Понятно, — дошло до Андерсона. Его брови поднялись от озарения, и он не упустил шанса поведать об этом. — Она могла пригрозить кому-то рассказать об этом, может даже схватить наркотик как доказательство. А это уже мотив для убийства. — Но всё это пока что в графе «может», пока мы тут предполагаем, убийца разгуливает на свободе. — Точно. Сейчас надо заняться насущными делами и расспросить родителей жертвы. Где они сейчас? — Сидят в приёмной, — ответил Доктор. — Поприсутствовать не желаете? — предложил Андерсон. — Не желаю ли я? Да я просто обязан там быть! — заявил он, на что Детектив робко усмехнулся. — Просто интересно, как вы будете всё подмечать, находясь уже в моей стезе. Мужчины прошли в приёмную, где обнявшись, подвывали Бейкеры. Мать Амелии по имени Сьюзен, уже насквозь пропитала слезами свой платок. Её тёмно-русые волосы расплелись из высокого узелка и прилипли к мокрым щекам. Отец в это время лишь кусал свои пальцы, да поглядывал на часы. Его нога не прекращала отстукивать какой-то странный ритм. — Соболезную вашей утрате, — учтиво сказал полицейский. — Я, Детектив Андерсон. Не могли бы вы уделить мне пару минут и ответить на мои вопросы? — Конечно, — шмыгая носом, отвечала Сьюзен. Она оторвалась от мужа, встала с места на пару с ним. Затем, поправив свой пиджак и волосы, протянула руку и представилась. — Я Сьюзен Бейкер, мать Амелии. — Я Патрик Бейкер, её отец, — добавил пухлый мужчина. — Скажите, вы хорошо знали свою дочь? — спросил Детектив, вытащив свой блокнот для заметок. — Как может родитель полностью знать собственного ребёнка? Особенно подростка, — отвечал Патрик. — Мы знали её настолько, насколько она нам позволяла. — И вы не замечали в ней никаких странных отклонений в последнее время? — Нет, она… она вела себя как обычно, — сказала мать жертвы. — А не мог ли кто-нибудь желать зла вашей дочери? — Нет! Её все любили! — заявила Сьюзен, крепко сжав свой платок. — Амелия всегда была дружелюбна со всеми. Никому и в голову прийти не может… не могло, чтобы поступить с ней так. — Ну, как видите — кому-то всё-таки пришло, — прокомментировал Джеймс. — Убийства свершаются не только на почве ненависти. Какой-нибудь псих, например, может счесть, что, убивая людей, он их спасает. — Да что вы такое несёте? — возмущался отец Амелии. — Простите его, — встал между ними Детектив. — Он всего лишь судмедэксперт. И всё же… он прав. У вашей дочери был бойфренд? — Был… кажется, — отвечала мать. — Но он славный парень. — Как его имя? — немного резко спросил Андерсон. — Эрик… Робинсон, — в её голосе звучала неуверенность, и всё же этот ответ был лучше молчания. Детектив кивнул, записывая имя первого подозреваемого, а затем, ещё раз выразив свои соболезнования, предложил подвезти их до дома. Бейкеры мягко отказались и уехали оттуда на своём буром пикапе. — Эх-х, надеюсь они позвонят, если что-то вспомнят. — Я бы на это не слишком рассчитывал, — хмуро сказал Джеймс. — Ты что-то заметил? — Я же не слепой в конце концов. Думаю, и ты заметил верные признаки того, что Патрик Бейкер уже давно и сильно пьёт. — Это верно, — соглашался Детектив. — Его глаза и походка говорят об этом. Неужели ты считаешь, что алкоголизм отца причастен к смерти Амелии? — Разве это звучит нелогично? — Всё равно мне не нравится то, куда ты клонишь, — сказал он. — Так или иначе, а на завтра у меня планов доверху. Надо найти этот твой дом и навестить Эрика Робинсона. — Не забудьте про сумку Амелии, — напомнил криминалист. Хотя Доктору Стилу и самому не давало покоя это дело, у него на завтра были свои планы. Мэйс этим вечером, перед тем как уйти домой, записала своего босса к врачу через интернет. Запись была назначена на раннее утро, и Джеймс отчаянно молился, чтобы не опоздать или не забыть про неё. На всякий случай он даже оставил маркером пометку у себя на запястье, а также завёл три будильника.***
Странным было не то, что Джеймс проснулся вовремя в этот день, как и то, что он не забыл о записи. Странным оказалось то, что несмотря на водостойкий маркер, метка на его запястье утром стала размытой. Будто кто-то специально хотел её стереть, но не успел вывести до конца. Жуткости к этой мелочи прибавил ещё и очередной кошмар, который забылся к утру. Джеймс не мог вспомнить подробности, но неприятный осадок на душе всё равно остался. Настроения куда-то идти вообще не было. Усталость подкосила уже при первых нотах трезвонящего будильника. И всё же, умывшись и собравшись, он пересилил лень и поехал к врачу. Солнце ещё дремало в этом промозглом и сухом ноябре. Снега кот наплакал, так что пока улицы пестрили заледенелыми лужами до основания. Джеймс сразу вошёл в кабинет врача и поздоровался со своим старым однокурсником. Роберт Кин ещё тогда, в студенческие годы не был красавцем. Они с Джемсом особо не общались до тех пор, пока половина потока не отсеялась к четвёртому курсу. Сейчас этот мужчина, больше напоминающий сгорбленного старого добермана, сидел уткнувшись в медкарту Стила и время от времени задумчиво мычал. Его раскосые чёрные бусины глаз, обычно излучающие дикую неприязнь, сейчас были как никогда печальными. Это обеспокоило Джеймса. Таким он никогда ещё не видел Роберта. — Рассеянность, дезориентация во времени… Провалы в памяти. Ну что ж… Всё сводится к одному. — Ох, ради всего святого, Роберт! — хлопнув ладнями по коленкам, Джеймс встал с места. — Я и сам уже догадываюсь, что со мной происходит. Просто скажи это! — Я подозреваю Альцгеймер. — Тогда сделай что-нибудь! — размахивая руками, требовал криминалист. Врач же тем временем поднял брови домиком, сгущая глубокие мимические морщины, а затем неуверенным тоном ответил: — Н-но ты же понимаешь, что это не лечится? Тем более, что для точного диагноза нужно ещё пройти обследование. Сдать кровь, спинномозговую жидкость, проверяться не только у меня, но ещё и у психотерапевтов, невропатологов и ещё много у кого. — У меня нет на это времени. Я же, мать его, судмедэксперт! У нас там тело лежит, мне нужно поймать убийцу! — С такой болезнью ты никого не поймаешь, — уже более уверенно и спокойно утверждал Роберт. — Тебе необходимо лечь в больницу на обследование. Если хочешь, я могу даже сам тобой заняться. Позвоню кому надо, договорюсь о VIP-палате и у тебя будут лучшие условия! — Но это же… Это же несправедливо, — жалобно заявлял Джеймс, усевшись обратно на кресло. — Почему я? Почему именно сейчас? Я… Я ещё не готов к старости. Я ещё хочу пожить! — Джеймс, мне очень жаль, — сочувствующе протянул Роберт. — Остаётся только надеяться, что я ошибаюсь… — Такие как мы с тобой не ошибаются! — злостно прошипел Стил. Его руки сжались в кулаки, и у него появилось дикое желание что-нибудь сломать. В груди всё бурлило, но он вовремя осознал, что этот импульс всего лишь очередной симптом данного диагноза. — Мне нужно время, Роберт. Я обещаю, что как только разберусь с своим последним делом, то сразу лягу на обследование. — Не затягивай. Альцгеймер только поначалу кажется невинным заболеванием, но потом всё заходит настолько далеко, что ты уже не помнишь имён своих родных. Эта фраза добила Доктора Стила, и выходя он уже откровенно смахивал крошечные слезинки со своих зелёных глаз. В нём поселился ужас. Нет, не страх стать кому-то ненужным, или того хуже, чьей-то обузой. Он боялся потерять в себе то единственное, что двигало им на протяжении всей его карьеры. Имя той, кого он безмерно любил и ради кого работал, как проклятый. Имя своей дочери — Нэнси.