***
Фотографии перед подозреваемым были ещё влажными от принтера. Только что напечатанными. На них кое-какие люди свершали очевидно неприемлемые дела. Кто-то передавал ценный груз (скорее всего наркотики), кто-то угрожал валыной, кто-то даже упарывался сидя в клубе. Их всех давно уже поймали. Всех главных и многих пешек. Всех тех, кто вселял ужас. Сейчас Коул больше не боялся. Его как будто отпустило. До тех пор, пока он не посмотрел на последнее фото. На нём он увидел себя, стоящего рядом с высоким мужчиной. Фото явно с камеры наблюдения на автостоянке. Значит у них должно быть ещё и видео. — Ты знаешь кто это? — указывая на высокого мужчину, спрашивал Чарльз Андерсон. — Это бывший глава Ирландской мафии. А рядом ты. — Это… Какая-то ошибка, — нервничая, отвечал Коул. Его пальцы задрожали, воспоминания невольно вернулись в те чудовищные времена. Щёки жгло, как в тот раз, когда этот псих одаривал его пощёчинами. Живот скрутило, как тогда, когда его морили голодом за неповиновение. Весь дух внутри бунтовал, бился искрами в припадке этих жутких воспоминаний. Нет! Нет он уже мёртв! Должен быть мёртв! Его ведь посадили! Точно посадили! А новый босс наверняка не собирался рисковать, оставляя Фицроя в живых. — Его звали Фицрой Физерстоун. И двадцать лет назад он объединил три ирландские банды в Филадельфии. Одна из них занималась наркоторговлей, другая оружием, а третья… контрабандой. На этой фотографии, Фицрой как раз заключал соглашение о покупке одного крупного склада. Ничего криминального, да только вот… Именно в этом складе полиция Филадельфии конфисковала контрабанду на миллионы долларов. — Это не я! — срывавшимся тоном заявлял юноша. — О нет, это определённо ты на фотографии. Видишь ли, я связался со своими знакомыми из Филадельфии. С теми, кто, как раз, и поймал этого Фицроя. Показал им тебя, и знаешь, что они мне сказали? — на вопрос Коул не ответил. Он лишь побледнел, а его лоб покрылся каплями пота. — Что вот этого юношу видели лишь в компании Физерстоуна. Никто не мог назвать им ни имени, ни каких-либо отличительных черт. Информации о тебе не было ни в базе данных полиции, ни где-либо ещё. — Детектив, я даже никогда не был в Филадельфии! — Да что ты? А то что и вот этот парень будто бы взялся из ниоткуда, и ты тоже — совпадение? Вас обоих нет в базе данных, и вы похожи, как две капли воды. — Ещё раз повторяю: это не я! — утвердительно процедил он сквозь зубы. Его взгляд наполнился гневом, ладони сжались в кулаки, Андерсон чуял, что ещё чуть-чуть — и парнишка засыплется. В этот момент дверь в допросную отворилась со скрипом. Чарльз недовольно поморщился и погрузил лицо в ладони. Джеймс Стил, как обычно пришёл вставлять свои палки в колёса. — Достаточно, Детектив, — сказал он. — Дело об Ирландской мафии никак не связанно с нашим убийством. В ответ на это Андерсон молча встал и жестом позвал криминалиста с собой. Они вышли из допросной и направились к комнате за зеркалом. Как только дверь защёлкнулась, детектив заговорил: — Вы что, совсем с ума свихнулись? Ещё бы чуть-чуть, и он бы во всём признался, а теперь, когда у пацана появился «защитник», он будет молчать в тряпочку. Если бы я хотел допрашивать его в стиле «плохой/добрый полицейский» я бы вам сообщил. — И всё-таки, причём здесь мафия Филадельфии? — А при том, Доктор Стил! Вы что, не видите пресечений? Амелия явно состояла в каких-то связях с этим юношей, а он в свою очередь — возможно бывший компаньон Фицроя. У Ирландской мафии есть свой стиль ликвидации целей. Называется «тихо и без шума», а учитывая то, что Амелию не ограбили и не изнасиловали — вывод напрашивается сам собой. — Это смешно! — возражал Джеймс. — Мафия не оставляет тела на скамейках с разрезанным горлом. — А почём вам такое знать? Может быть он всё продумал и решил подставить Эрика Райдера? Может быть это он подкинул в его номер тот нож… — Но зачем же подкидывать ложное орудие убийства? Не проще было бы подложить тот, на котором кровь жертвы? — Затем, что на нём могут остаться его отпечатки или ДНК! — выдвинул аргумент детектив. — Видимо вы не читали мой отчёт по экспертизе «Тигриной Смерти». На нём нет никаких следов убийцы. Только кровь жертвы. — Да, но… Коул-то об этом не знает. — Нелепица какая-то! Коул не может быть убийцей! А вы не можете попросту свалить на него вину за то, чего он не совершал, просто потому, что вам стало лень расследовать убийство! — Знайте своё место, Доктор Стил! — грубо тыкая в него пальцем, заявил Чарльз. — Это моё расследование, а вы мне просто помогаете! И вообще, с чего вы так рьяно защищаете этого юношу? В голове Джеймс уже знал ответ на этот вопрос. Ведь с самой первой их встречи, с самого первого взгляда в эти чистые голубые глаза, он искренне полюбил Коула. Уж чего-чего к пятидесяти годам нельзя было ожидать — это такой вот наивной влюблённости. Очередной симптом подступающего к горлу Альцгеймера? Пожалуй, если и так, то симптом хотя бы приятный. Дальнейший допрос не имел смысла. По протоколу детектив обязан был обратиться за государственным адвокатом для подозреваемого. Чем тот и занялся, а Коула в это время посадили в камеру к Эрику. «Промариноваться с остальными огурчиками», так сказать.***
Лайла Фиш никогда не применяла насилие, считая его чисто мужским инструментом. Но в этот раз она была готова поступиться своими принципами. Её дорого Эрика подозревали в убийстве, и того, кто его подставил, она щадить никак не собиралась! Её путь лежал к тому самому дому, где цвет крови был почётнее прежних. Где от самых бордовых ворот велась кирпичная дорожка. Из окна на неё уже смотрел Генри протирающий стёкла от пыли. Лайла не успела даже постучаться, как ей уже открыли. — Привет, — робко улыбаясь, говорил парень. — Извини, но из-за произошедшего я не могу тебя впустить. Родители дома, и они… ну в общем… — Понятно, — спокойно отвечала брюнетка. — З-зачем пожаловала? Надеюсь, ты ничего у меня не забыла? Потому что полицейские всё уже обыскали и… и они забрали все подозрительные вещи из моей комнаты. — Я вообще-то к тебе, — хитро блеснув тёмными глазками сказала Лайла. — Знаешь, полицейские донимали и меня тоже. И вообще вся эта ситуация жутко давит мне на нервы. Хочется сбежать от всего этого… Понимаешь? — Не уверен… — У меня есть на примете одно тайное место. Там мы можем немного расслабиться. — Извини, сейчас я просто не могу… ну ты понимаешь. Предки убьют меня если узнают. — Генри Харрисон! — настойчиво приблизилась она, упираясь руками в бока. — Тебе даже в следующей жизни больше не представится возможность позависать со мной. Ты точно уверен, что не хочешь составить мне компанию? Генри обернулся к окну, которое он мыл ещё минуту назад. В углу натянутым полотном висела паутина. Его руки вспотели, а бешеный пульс можно было услышать за сто метров. — Ну х-хорошо. Убедила! — Отлично, — с улыбкой промурлыкала Лайла. Они вышли на тротуар, где их уже ждал блестящий кабриолет девушки. Сели в машину и уехали в неизвестность. Несчастный мотылёк попался в сети, трепыхался рассыпая пыльцу, но с каждым новым движением только пуще запутывался в паутине.***
Генри медленно открыл глаза, и тут же в ушах зазвенело, а любой лучик солнца превращался в невероятно яркий слепящий свет. Пахло строительным щебнем и опилками, воздух казался слишком сухим. — Где я? — спросил он, и вдруг понял, что не может вообще вспомнить то, как он сюда попал. В ягодицы упирался скрипучий стул, а руки онемели от пластиковых связок. Он попытался пошевелиться, но даже голени его были зафиксированы к ножкам стула. — Что происходит? — О, Генри, — саркастично протянула Лайла, выходя из тени в углу. Пол под её ногами слегка скрипел, и вообще вся постройка кругом была из светлого дерева поверх бетона. — Я всё спрашивала себя «почему ты?». С чего вдруг тебе подставлять Эрика? — Л-лайла, ч-что ты делаешь? — Я всё знаю, подонок! — громко заявила она, схватив парня за воротник. Её взгляд пылал свирепостью и гневом. — Это ты подставил Эрика! — Ч-что? — испугался Генри. — У меня нет времени на эти игры, — остудив свой пыл, Лайла хладнокровно достала свои дорогие женские сигареты, села рядом с ним на такой же выструганный стул и закурила. — Либо ты говоришь мне правду, либо… — Она поднесла бычок к джинсам Генри, и в следующий миг помимо сигаретного дыма можно было учуять жжёную ткань. — У меня в пачке ещё штук десять таких. Догадайся, куда я пристрою следующую сигарету? — Лайла… Лайла, я не понимаю! Я ничего не сделал! — настаивал Генри. — Отпусти меня! Отпусти, и я ничего никому не скажу! Клянусь! — но девушка молчала. Её глаза сверкали холодной жестокостью и намерением всё выудить из него. Она, ничего не ответив, снова закурила. Выпустила дым прямо парню в лицо, от чего тот закашлялся, а его глаза покраснели и заслезились. Затем, несмотря на то, что Генри сопротивлялся и расшатывал стул, подняла край его рубашки, бесцеремонно оголила пояс с левой стороны, а затем затушила сигарету прямо об его кожу. Раздался дикий крик. Генри стискивал зубы, жмурил глаза, его голос ломался, и был даже чем-то похож на звуки битого стекла. — Прекрати! Прекрати! Ладно! Я всё скажу! Брови брюнетки поднялись. Она не ожидала, что Генри расколется так быстро. Ну и неженки же пошли в нынешнее время. Лицо несчастного сейчас было больше похоже на покрасневшие смятые простыни. Один лоб сложился чуть ли не во сто складок. Восстановив дыхание, Генри заговорил, глядя Лайле в глаза: — Это должна была быть шутка. Просто глупая тупая шутка, мать её! Я ещё не был в курсе того, что Амелию убили, честно! А Эрик он… ну он заслужил! — Как ты узнал где жил Эрик? Кто надоумил тебя? — закуривая вновь, продолжала она свой допрос. Генри тем временем уже и смотреть на сигареты не мог. Его глаза двумя дрожащими блюдцами сочились слезами, обрамлённые покрасневшей и вспухшей плотью. — Эрик заслужил то, что происходит с ним! Он столько раз издевался надо мной в школе, что просто не счесть! — девушку это задело. Она вспылила и разозлилась на Генри, тут же взяла свою сигарету, встала со стула и снова резко задрала его рубашку. — Пейдж! Пейдж! Это была Пейдж! — завопил он. Но Лайла застыла на месте, явно проигнорировав признание своего пленника. Её глаза наткнулись на одну ужасающую деталь на теле юноши, о которой ни она, ни кто-либо ещё даже и не подозревали. Её тонкая изящная рука опустилась ниже к ремню Генри, ловко расстегнув который, она приспустила джинсы. — О Боже… — шокировано прошептала девушка. На всём правом боку Генри вдоль бедра была россыпь таких же ожогов. Имитация созвездия из шрамов, где каждую точку можно было соединить линией и получить рисунок. Лицо юноши сгорало от стыда, он даже не мог больше смотреть Лайле в глаза. Неужели он сделал это сам с собой? Нет, ведь тогда бы он не раскололся так быстро, а даже наоборот, был бы устойчивее. Парочка точек были совсем ещё свежие, так как находились под пластырями. — Это родители тебя так? — спросила она, выкинув свой бычок в сторону. Генри продолжал смотреть молча в пол. Его дыхание сбилось с ритма. — Отец? — предположила она, на что получила всё то же безмолвие. — Мать? — ещё раз попыталась, и на этом глаза Генри зажмурились. — Отпусти меня, — серьёзно, но спокойно потребовал парень. — Ты получила, чего хотела. Теперь развяжи меня и выпусти. Лайла Фиш часто применяла шантаж, считая его чисто женским инструментом. Но сейчас она впервые за всю свою жизнь испытывала сомнения. — Ты сбежал со мной, даже зная о рисках. Почему? — спрашивала она, развязывая Генри ноги. — Не догадываешься? Ведь ещё я устроил вечеринку, всё так же зная о рисках. Рассчитывал, что ты туда придёшь. Лайла нахмурилась. В любой другой день её бы покоробило от отвращения к этому неудачнику. Сейчас же в груди не осталось ничего, кроме жалости. Нож перерезал последние пластиковые хомуты скрепляющие руки парня. Генри встал со стула, потирая запястья и массируя затёкшие плечи. Он обернулся к девушке со странным серьёзным взглядом, в котором не было ни агрессии, ни любви. — Генри, мне придётся сообщить о твоих шрамах в социальную службу, — сказала Лайла. — С чего вдруг такая опека? Увидела побитого щеночка и сразу же захотелось защитить? — Не льсти себе. Я просто знаю, что это может испортить всю твою жизнь. Ты только представь: затяжные судебные разбирательства о том, кто прав, кто виноват, пока ты тем временем будешь прозябать в детском доме. Ведь ещё не известно, а одна ли мамочка делает бо-бо своему мальчику? Ну, а знаешь, что происходит в детдоме? Знаешь? Особенно с новенькими… с такими как ты? Их ещё называют «домашними». — Лайла… Ты же не такая, — жалобно утверждал Генри. — Чего ты хочешь? — Всё начинается с вымогательства. Сначала они отнимут все твои вещи, и ты останешься с одной простынкой да в исподнем. Потом пойдут издевательства. И это не те нападки, которые ты претерпевал от Эрика. О нет. В детдоме «домашних» чморят как опущенных в тюрьме. Житья не дают. — О Господи, Лайла! Я тебя понял. Я сделаю всё, что попросишь! — громко заявил Генри. — Хорошо, — с улыбкой промурлыкала она, а затем, встав на носочки, нежно поцеловала парня в щёку. — Ты поможешь мне допросить Пейдж! И с этими словами Лайла направилась к выходу из здания. Генри пошёл прямиком за ней, полный злобы и разочарования. Он не видел лица своей шантажистки, не видел того, как она едва сдерживала в себе подступающую комом, к горлу, истерику.