Майское

Май настал внезапно. Знаете, как обычно наступает май? Одним резким скачком. Ты просыпаешься утром и понимаешь, что наступило настоящее майское утро. Сложно передать, какие они, эти утра. Пахнет почти также, как вчера, но немного по-другому. И не объяснить это. Май — это самая настоящая сказка. И происходит в мае все, что было невозможно во все остальные месяцы. Вот так. Мы с Родионом стоим в разных концах стола и лепим булочки. Вчера Ника какую-то особенную муку купила, сказала, что надоело есть покупной магазинный хлеб. А спорить с Никой, когда она что-то решила, - бесполезно. Старшая завела тесто, подняла нас в семь утра и наказала лепить булочки. Кру-угленькие такие, и чтобы вот зде-есь было все ро-овненько. Припечатав наше вялое сопротивление грозным «Приду – проверю!», Ника убежала на работу. И вот мы стоим. Лепим, а что нам еще остается? - У тебя слишком маленькие, - резюмирует Родион, - мало каши ела. - А у тебя слишком большие! - Что, прости? Что я не так сказала? - Я сказала: «У тебя слишком большие!» - повторяю я, и понимаю, что лучше бы я молчала. Родион сползает под стол от смеха. Когда Белоградов смеется, он не делает это, как нормальный человек. Он жмурится так, что возле его вздернутого носа собираются веселые морщинки и тявкает, как собака. Смех у него заразительный до крайности, но если ты (не дай бог!) засмеешься с ним вместе, то пиши пропало. Точнее, пропала. - Ненавижу тебя, - вздыхаю я и мстительно добавляю: - Ники на тебя нет, Родиончик. Родион перегибается через стол и подносит к моему лицу свой небольшой, но крепкий кулак. Он немного испачкан в муке, выглядит устрашающе. - А по по не по? (А по портрету не получишь?) - А ра-то ты ме би? (А раньше-то ты меня бил?) - Ты мне поговори! «Вот и вся моя жизнь.» - вздыхаю я про себя и добавляю вслух: - Лучше не надо меня бить, Родион. (Ага, задела! Он не любит, когда я зову его по имени!) Помнишь Осенний Бал? - Ой-й! - Родиона передергивает, - Не напоминай, блоха! До сих пор валерьянку в тумбочке держу! Когда осенью назначили дату праздника по случаю окончания первого семестра, на всех уроках физкультуры начали разучивать вальс. Думаю, не стоит даже говорить, что я ненавижу вальс. Также я думаю, что вы уже догадались, с кем в паре я оказалась. Мы с Родионом держались за руки, шагали вперед и назад и ругались сквозь зубы самыми скверными словами, какие знали. У рыжего, понятное дело, лексикон был куда богаче. Белоградов танцевал легко, якобы охотно и не без шарма, но из вредности наступал только мне на ноги. От него несло одеколоном так, что слезились глаза. Я чуть не плакала от боли и обиды на жизнь. Ну почему мне всегда так не везет?! И долго потом не проходило пакостное ощущение его руки на моей талии, и ныли пальцы, которые он безжалостно сжимал, широко улыбаясь зрителям. - Угх! - содрогнулась я, - А поставили нас вместе почему? Вот скажи мне! - Потому что я тебя ударил, а завуч заметила, помню я! Это, наверное, единственный раз, когда я жалел, что руку на тебя поднял, Калашникова! Единственный! Усекла? Лучше уж я разок сдержусь, чем потом буду в душе от тебя отмываться! Вот всегда он так. В носу предательски защипало. За что так, ну за что?! Так, только бы не заплакать. Ведь тогда я в пролете! Я сжимаю зубы. Не дождешься, рыжая гадина, ни слезинки не пророню! - Никакого толку от тебя нет! - покачал головой Белоградов, окинув взглядом мои кондитерские излияния. - Ни в чем положиться нельзя, а! А ну пошла отсюда! Лучше я сам доделаю. Это потом люди есть будут, ты в курсе вообще? Брысь! Чеканя шаг, я вышла из кухни. Поднялась в свою комнату, заперла дверь на защелку, сползла по стене на пол и облегченно расплакалась. Причем к плачу примешивалось смутное удовлетворение: ему все-таки стало стыдно. Все-таки понял, что перегнул. Значит не совсем он гад, Родион Белоградов. Значит, живем дальше! - ...Калашникова!.. Мышь тебя за ногу! Ты там что, спишь, что ли?! Я резко распахиваю глаза. Ну дела, действительно, задремала, прямо возле двери. - Ага, сплю. Что тебе надо? (Не забудем, что он меня оскорбил!) - Я тебе снизу кричал, кричал... Рина возле дома стоит, у калитки. Говорит, с тобой хочет увидеться. Так что топай, я вам не дворецкий, чтобы туда-сюда мотаться...Женщины... Не дослушав его, я бегу вниз по лестнице. Возле дома действительно стояла, переминаясь с ноги на ногу, Рина Аметян. Увидев меня, она призывно замахала руками и даже разок подпрыгнула от нетерпения. Ну точно случилось что-то просто из ряда вон! Я подбежала к ней. - Привет! - Аметян была так взволнована, что даже не обняла меня, хотя делала это каждый раз, когда мы встречались. - Что за пожар? Опять Макс? - Ну почему обо мне все знают заранее?!. Лучше бы я молчала... Больше Рина рот не закрывала. Когда мы с Аметян гуляем, я всегда смотрю только на нее, а она — только на меня. Так мы с ней можем оказаться ну в совсем незнакомых районах городка. Рина каким-то непостижимым образом еще и смотрит на дорогу. - Машина!! - и, цапнув меня за шкирку, как котенка, она запросто отрывает меня от земли и в один шаг преодалевает расстояние до ближайшего тротуара. Когда она что-то рассказывает, ее лицо делается таким живым, таким человеческим, что мой взгляд прикован к ней безвозвратно. Вот даже сейчас, когда мы идем по какой-то аллее, я изподтишка любуюсь ее раскрасневшимся от негодования лицом. Волосы, которые она так безжалостно обрезала зимой, немного отросли и больше не торчат, как у мальчишки, хоть еще и не похожи на девчачьи. Октуда-то в голове четкая уверенность, что бесшабашная Аметян регулярно подравнивает свою шевелюру кухонными ножницами. - Ты слушаешь? - требовательно спрашивает Рина. - Конечно, - легко вру я, - Ирод рода человеческого! - Вот я и говорю! - успокаивается Аметян, - Баран недорезанный! Сестренку свою он, значит, ослушаться не может, нельзя ему гулять! - На березах я таких послушных вешала, - мрачно вставила я. Иногда я просто потрясающий собеседник. - …В общем, сейчас я тебя с Ним познакомлю! - С кем? - я притормозила. - Да с Александром же! Я спотыкаюсь и чуть не падаю. Не было печали, Александр теперь какой-то... - Что за Александр? - Ты опять не слушала! - всплеснула руками Рина. - Я этот момент не помню, - бормочу я, - Напомни, пожалуйста... - Он в «Пряничном домике» работает, - закатив глаза, Аметян кивает самой себе, - У него длинные волосы, вот прямо ниже плеч! Тако-ой шикарный!.. - Карамельки варит? - нечутко осведомилась я. - Ты нормальная?! - вылупила глаза Аметян, - Он просто за стойкой сидит. Следит за порядком! - Я-асно. - Ну, что-то такое я и ожидала от Рины. Влюбиться в продавца. Шикиблеск, не поспоришь. Я поясню тем, кому еще непонятно. Влюбляюсь я КРАЙНЕ редко. Да, собственно, почти никогда. Ни один из моих знакомых мальчишек не тянет на роль кавалера. Причем не моего, а вообще. Поразительно измельчало мужское поколение! А потом еще недоумевают, откуда взялся феменизм, господи! Вот взять, к примеру, Ритку. Однажды я листала ее фотографии, надеясь найти ту, на которой она не прячет нижнюю половину лица. Мне попалась фотография, на которой она сидит в каком-то парке. И вот тут мне пришлось как следует напрячь глаза. На фотографии был запечатлен ПАРЕНЬ. И только всмотревшись в его лицо, я чуть не умерла от стыда: поняла, что это Марго и есть. В джинсовом костюме, широкоплечая, с совершенно недевчачьей ухмылкой. А волосы собраны сзади в хвост, так что сначала ничего и не поймешь! Я какое-то время просто любовалась этой фотографией. Сохранить для себя не посмела, а зря — вскоре фото бесследно исчезло. Я очень любила Риту, именно как сестренку, а (упаси боже!) не брата. И сейчас люблю, так же сильно, как и раньше. Просто то, как она может выглядеть, если не будет бояться, если плюнет на мнение окружающих и покажет себя такой, какая она есть!.. Это действительно круто. Я Ритуськой очень горжусь. Так вот, обо мне и мальчишках. Как мне самой кажется, я довольно симпатичная. У меня правильное лицо, меняющие цвет (от серого — до синего) глаза, слегка (не как у Родиона!) курносый нос с веснушками, длинные, отросшие за год, русые волосы и высокий мелодичный голос. Прибавьте к этому маленький рост и вы получите самое настоящее чудовище. Зачем я себя так описала — чтобы оправдать интерес мужской половины земного шарика ко мне, наверное. Если только я не ошибаюсь и, на самом деле, не нравлюсь никому. Долгое время я считала себя неприметной, серой и непривлекательной. Потом мне вот так взяли и доказали обратное. Дорогие девочки, послушайте меня: стоит только поверить, по-настоящему поверить в то, что ты красавица — и так оно и окажется. Уж в этом можете на меня положиться. Рина Аметян никогда ни на кого не полагалась, она без этого прекрасно обходится. Но она считает дико несправедливым то, что мальчишки не обращают на нее внимания. По правде говоря, я тоже так считаю. Рина настоящая красавица: у нее белая кожа, вишневые глаза и фигура амазонки. Правда, у нее довольно сложный характер, но ведь идеальных девушек не бывает, верно? Сама Аметян чрезвычайно влюбчивая и это уже не черта характера, а ее амплуа. Пока Рина не сживет объект своего обожания со свету, она не успокоится. И вот, пожалуйста! Мало ей Макса, теперь еще какой-то Александр! - И мы сейчас идем с ним знакомиться? - осторожно, дабы не вызвать припадка, спросила я. - Идем, - благосклонно кивнула Рина и взяла меня за руку (наверное, чтобы не убежала). Я огляделась. Мы находились на Прибрежной — это одна из крайних улиц города. Где-то вдали, бодро звеня, пробегали трамваи, могучие тополя шевелили листиками. Вот уже сколько я живу в Солнечном городе и не устаю удивляться, как же мало тут машин. Кажется, все ездят только на велосипедах! Или трамваях. Вот до «Пряничного домика», если верить Рине, оставалось совсем недалеко.