Майское

Магазинчик-пекарня «Пряничный домик» притаился в одной из отходящих от Прибрежной узких пешеходных улочек. Здесь уже почти не было асфальта — только грунтовка. Кеды приятно увязали в дорожной пыли. Пекарня переехала сюда совсем недавно. Красивые резные витрины, отделанные «под Париж», улыбчивые продавщицы. Никакого Александра я там в помине не видела. А хотя, Рина же говорит, у него волосы длинные. Может, я его с одной из девушек перепутала?.. - Мы пришли, - напомнила Рина о своем существовании. - Ага, да... Мы вошли в пекарню. Приветливо звякнул колокольчик над дверью. - Вон он!! - прошептала Рина так, что слышно было в радиусе десяти метров и потащила меня куда-то вбок, к окнам. - Как я выгляжу? - поинтересовалась конспиративным шепотом. - Нормально выглядишь, - честно сказала я, перебирая способы убраться отсюда поскорее. Мне не очень нравилось, что на нас все оглядываются. - Ну и отлично. Идем, я тебя Александру покажу. Мы вырулили из-за колонны, и Рина подвела меня к стойке со словами: - Ну, вот и она. И мы с Александром вылупились друг на друга. Это оказался парень лет двадцати с золотисто-русыми волосами до лопаток и аккуратной щетиной, одетый в простую кремовую толстовку. Он спокойно глядел на меня, а я глядела на него. - Вот, привела тебе Катю показать, - нарушила молчание Рина. - Строго говоря, - я оглянулась на нее, - мы не можем точно знать, кто кому кого сейчас показывает. Александр неожиданно усмехнулся. Глаза Рины стали круглыми, как большие пуговицы. Я опять что-то не так сказала? Рина о чем-то заговорила, но мне уже до чертиков хотелось смыться отсюда. Нужен мне этот Александр-ихтиандр! Мелким приставным шагом я добралась до выхода и, удостоверившись, что на меня никто не смотрит, выскочила за дверь. Первые шестьдесят секунд я напряженно ожидала, что сейчас из пекарни вылетит Рина и сотрет меня в порошок за то, что я оставила ее один на один с ее предметом воздыхания. Но из «Пряничного домика» никто не выходил. И я зашагала прочь. Солнце уже клевало носом, все кругом становилось розоватым от его легкомысленного прохладного света. Было тепло, но не от солнца, а от земли. Настоящий майский вечер. На секунду припомнилось, как хорошо в такие дни бывает за городом: цветут яблони, пьянящий запах кружит голову, а в ветвях раскидистых черемух гудят майские жуки... Голова наполнилась той самой приятной грустью, которую я так ждала с самого первого дня весны. Светлая спокойная грусть, ощущение полной свободы. Ее так много, что хочется запеть во все горло. И я запела — совсем тихонько, чтобы не расплескать это чувство: «Слышишь? Совы кричат. Как забавно и грустно, Как тихо и пусто на озере Чад… Видишь? Нет никого. Все потеряно нами, Все потрачено нами довольно давно.» Тут откуда-то сзади долетает шум шагов. Я прекращаю петь и резко оборачиваюсь. И время... ...останавливается... И из-за угла выходит Она. У меня перехватывает дыхание. У нее длинные ноги, которые твердо стоят на земле. Ее волосы развеваются по ветру, попадая в лицо. Ее светло-серое платьице плещется, словно паруса. Она так прекрасна, что у меня слабеют ноги. Хочется сорваться с места, схватить ее и исчезнуть. Так, чтобы она осталась со мной. Я хочу, чтобы она оказалась рядом со мной, чтобы я могла взять ее за руку. И тут происходит ужасное. Мои ноги резко отказываются мне служить, и я падаю. Падаю на дорогу. - С тобой все хорошо? Слышишь меня? Невероятно. Я впервые вижу ангела так близко. Я впервые держу его за руку. Вернее, он меня. - Поднимайся, давай... Ее руки! Такие теплые и надежные, берут за локти и поднимают вверх. О, две тысячи вольт! Три тысячи! Я дрожу, как осиновый лист, от ее прикосновения. - Ты меня слышишь? Да, я слышу тебя. Только говорить не могу. - Ты ведь не немая? Я слышала твою песню! Она слышала. Боже мой, она слышала, как я пою. Мне конец. - Я в поряд-дке! - наконец выпаливаю я и пытаюсь напомнить организму, как нужно дышать. - Господи, какое счастье! Ты все-таки умеешь говорить! Она смеется. Я тоже смеюсь, мы обе смеемся, так, что шатаются фонарные столбы и рушатся дома. Да хоть весь мир! Пусть все рушится, мне плевать! - Ну, и что же ты падаешь на ровном месте? - с улыбкой спрашивает Она, отдышавшись. - Я увидела в небе волка. Что? ЧТО?! Я буквально чувствую, как внутри все кипит от стыда. Я что, не могла придумать чего-то более реального?! А еще писатель! - Волка? — серьезно переспрашивает Она,- Знаешь, мне кажется, в небе действительно порой летают волки. - Только это не совсем обычные волки. - вырывается у меня. - Это такие фиолетово-сиреневые волки с узкими мордами. Они называются тенебриссы. - Тенебриссы? - Это призраки, которые питаются снами и воспоминаниями. Я рассказываю Ей все, все, что знаю об этих призраках. Она слушает. Она слушает меня! Потрясающее ощущение! Я стою рядом с Ней, я смотрю в Ее глаза и несу всякую чушь! Я сейчас умру от счастья! - А я могу их увидеть? - вдруг спрашивает она. - Да. Да я, кажется... Уже вижу! Вижу одного! Вон он! Бежим, скорей! Она хватает меня за руку... и меня всю, от макушки до кончиком пальцев, сотрясают миллиарды вольт! В глазах темнеет, ноги отрываются от земли... И я бросаюсь бежать следом за Ней. Мы несемся, кажется, со световой скоростью. Земля убегает у меня из-под ног. Сейчас мы убежим прямо в небо!! Вдруг она резко останавливается, я сразбегу налетаю на нее. - Вон он! - говорит она шепотом, - тише, не спугни его! Она поднимает руку и проводит ладонью по воздуху. - Какой мягкий! Я тоже протягиаю руку и тоже глажу тенебрисса. Я почти ощущаю его длинную гладкую шерсть под пальцами. - Давай придем сюда еще и опять будем искать их? - не верится, что я смогла выговорить сложное предложение! - Давай! - соглашается она и окончательно меня сражает. Она сказала «давай»! Она согласилась! - А как тебя зовут? - спрашиваю я. Время останавливается. Я затаила дыхание. Сейчас... Она смотрит на меня своими большими глазами. Она знает, точно знает, как я хочу и боюсь. Боюсь и хочу услышать ее имя. - Я... - КАТЯ! - словно гром среди ясного неба раздается сзади голос... Рины. Внутри меня все каменеет. Только не это. Пожалуйста, только не это. Только не она. - Мне пора, - Она нежно касается моей руки и исчезает. Я стою, опустив голову. Мне хочется крикнуть, во весь голос крикнуть столько всего, что я не успела Ей сказать, но Ее уже нет, все уже кончилось. Все кончилось. - Я тебя придушу!! - Рина набрасывается на меня. - Почему ты ушла?! Зачем оставила меня перед ним краснеть?!. Я иду рядом, не поднимая головы. Мне хочется побыть одной. Но Рина не понимает, она идет за мной. И словно бьет по голове своим резким голосом и упреками. И почему-то больше не кажется мне ее лицо таким необыкновенным, красочным и прекрасным. Просто девочка. Девушка даже. Вот идет, шагает широко. Недовольна мной. Где же то очарование, которым она меня цепляла? Нет его. А было ли оно вообще, или я его сама себе придумала?.. - Вы двое совсем с катушек съехали! - сердито и от этого как-то удовлетворенно восклицает Родион, открывая нам дверь. - Калашникова,ты в курсе вообще, что Ника уже вернулась и сейчас морально оторвет тебе голову? А от тебя, Рина, я такого вообще не ожидал! - Это снова все она, - Рина больно тыкает меня между лопаток. - Исчезла куда-то, я ее полчаса разыскивала!.. И вообще, мне домой пора. - Проваливай! - милостиво разрешил Родион, и Рина ушла, по-боевому задрав кверху нос. - Ты самое настоящее ущучище! - Родион запер за Аметян дверь и обернулся ко мне. - Ты знаешь, что тебе недолго жить осталось? Я молчу. И, впрервые в жизни, мое молчание его не устраивает. Родион больно берет меня пальцами за подбородок и, глядя мне прямо в лицо своими колючими зелеными глазами, спрашивает громко и медленно, как будто я глухая или недоразвитая: - Ты понимаешь, что тебе сейчас будет? А, Калашникова? - Родион, - мне неудобно говорить, пока он меня держит, но у меня есть выбор? Стараясь не щуриться, а смотреть прямо ему в глаза, я выговариваю тихо и медленно, чтобы до него дошло, чтобы понял: - Родион, ты такой чудесный. Правда. И в этот момент все начинает перестраиваться, все с легкими щелчками встает на свои места. Жизнь вернулась на круги своя.