***
Яков Петрович бродил по сонным Питерским улицам, он долго обдумывал свое действие, старался выкинуть все из своей головы и вроде бы уже смирился с тем, что все же испытывает к своей подопечной некое чувство, но вновь противоречивое ощущение взяло над ним вверх. — На два пальца. — в очередной раз проговорит усталый следователь, бармен с удовольствием нальет ему виски, любой каприз за ваши деньги. Янтарная жидкость медленно сползет в гортань, обжигая все на своем пути. Гуро корчит лицо от этого, затем закусит соленым огурцом. Домой ему не хотелось идти. Он знал, Юля будет не спать всю ночь и ждать его возвращения. Она всегда его ждала, всегда встречала, бегала по дому от нянь и по ночам украдкой забегала к нему в спальню, ложилась под бок и обняв, сопела в две дырочки до утра. Гуро невольно улыбнулся, когда вспомнил одну из них ночей. На улице стояла гроза, сверкали молнии и большие капли дождя разбивались об подоконник. Она никогда не любила такую погоду, особенно сильный ветер, который завывал и выносил стекла. Юля прибежала к нему в комнату, когда Гуро спал. Забралась к нему под одеяло и начала плакать, когда раздался очередной раскат грома. Тогда Якову пришлось прогнать всех её нянь куда подальше, да и самому рассказывать сказки бедному ребенку, пока тот не уснул ближе к утру. Поставленный стакан перед ним, вновь заставил его вернуться в реальность: — Скоро закрытие. — оповестит уставший разливайка и чуть улыбнется. Якову никогда не приходилось повторять по два раза, он всегда понимал даже с полуслова. Жидкость быстро была выпита, а стакан вновь поставлен на стойку. Угрюмо кивнув, следователь удаляется из подседельной и отправляется в публичный дом, где он не был частым гостем. — Ту, рыжую, — после долгого рассматривания дам, он останавливается на одной, которая кажется ему похожей на Юлю. Гуро прекрасно понимал, что это все неправильно, но деться от себя же он никуда не мог. Все его частые поездки, все его командировки были частой уловкой не оставаться дома и никаким образом не тронуть бедного ребенка.***
Два года назад
Период полового созревания для девочек всегда была больной темой для всех. Особенно для мужчин, которые сами воспитывают детей. — Пап! — девушка ворвалась в его кабинет, когда Гуро в очередной раз был занят своей любимой работой. — Что? — заботливо поглаживая девушку по голове, мужчина вдруг понимает, что его штаны намокли. Юля плакала прижимаясь к нему. — Что случилось? — У меня кровь! — ребенок уткнулся в его шею, заливаясь слезами. Яков понял, что штаны его скорее всего испачканы кровью. — Папа, я умираю, да? — Нет, котенок, — мужчина улыбнулся. — просто ты становишься взрослее и то, что происходит с тобой — это все нормально. — говорил следователь все время поглаживая малышку по голове. Юля вскоре успокоилась, слушая своего отца и уже через час бегала во дворе шикарного дома.***
— Где ты был?! — как только Гуро вошел на порог своего дома, Юля тут же отвесила ему пощечину, Яков мог ожидать от нее все, что угодно, но пощечина была лишней. Теперь кисть девушки была жестко сжата его ладонью. — Прекрати! — Яков крикнул, на глазах девушки тут же проступили слезы. — Я всю ночь тебя ждала! — младшая Гуро высвободила свою руку и теперь стояла перед ним. — Где ты был? — шептала она прикусив себе губу. — Я не хотела, прости.— после этого, та убегает к себе в комнату. Яков устало падает на свою постель, стягивая с себя темные штаны и рубашку. < <i>«Не делай ребенку больно» — вновь раздается голос в его голове. Отчего Гуро становиться еще хуже. Вещи летят на пол. Следователь засыпает на своей кровати. А когда просыпается, то не находит никого в своем доме. — Мираж, — говорит он сам себе, вставая босыми ногами на стылый пол. — быть может, я все это и придумал. — после брождения по дому, следователь находит Василину и Николая Васильевича. Расспросив их, Гуро приходит к неутешительному выводу. Юленька сбежала — с самого утра ребенка в доме никто не видел, а на дворе стоял уже вечер. Ему ничего не оставалось. Вот Яков стоит на заброшенной Питерской мостовой. Тучи начали сгущаться, вот-вот пойдет дождь, пора возвращаться в дом, но Яков четко решил что пока не найдет ребенка, дома ему не чего делать. Капли дождя стали падать на землю, превращая все в грязь. Юли нигде не было, хотя этот мост был ее любимым местом с детства, ведь сам Яков приводил ее сюда и находил ее тут после побегов. —Яков? — Юля прыгает откуда-то с дерева, вся грязная и потрепанная, словно домовой из старых книг. — Пойдем домой. — Яков не хватает ее за руку, лишь берет под локоть и уводит в теплое помещение. — Есть хочешь? — Юля отрицательно мотает головой в разные стороны и убегает в теплую ванну, которую наполнили по приказу хозяина. Она сидит там до тех пор, пока вода не становится совсем холодной. — С тобой все хорошо? — Гуро застает ее в тот момент, когда та вытирается. — Да, Яша. — бормочет девушка, прикрываясь махровым одеялом. Яков лишь улыбается, ловя себя на мысли, что та девка из борделя очень походила на его подопечную.— Яша! — девушка быстро выгоняет того за дверь и продолжает вытираться на сухо. Юля возвращается к себе в комнату, где на небольшой кушетке скрутился в три погибели Николай Васильевич. Он спал, Васька тоже. Девушка не стала никого будить, лишь села на диван с книгой в руках. — Не любишь. — прошептала Юля, когда дверь в очередной раз приоткрылась. — Люблю. — еле слышно отвечает Гуро в закрытую дверь. — Просто ты не знаешь какого мне.