* * *
Лунный свет пробивался сквозь не зашторенное окно, тускло светила лампа, на кровати, крепко обнимая подушку, читал Гарри. Луи еще не доводилось видеть его таким – в пижаме, с пучком на голове и без этого невыносимого выражения лица, как бы говорящего «мы все обречены, а ты особенно». Словно почувствовав на себе его взгляд, Гарри поднял глаза со страниц книги и удивленно уставился на Луи. Вся его поза вмиг изменилась, став настороженной. Как будто ждет нападения – догадался Луи. - Зачем ты пришел? – прохрипел, не спросил Гарри. - Супружеский долг? – пытаясь разрядить обстановку, выдал Луи. Его глаза искрились искренним озорством. Взгляд Гарри стал угрожающим, стирая с лица Луи даже подобие на улыбку. Да уж, обычно его шуточки неплохо работали. - Завтра важный день. Я вроде как пришел поговорить об этом. – Завтрашний день станет испытанием для них. В этом никто не сомневался. Это будет первый прием в их честь после свадьбы. Есть над чем поволноваться. На лице Гарри отразилась гамма эмоций, среди которых явно проступало недоумение. Оно и неудивительно. Они практически наизусть выучили, как им завтра вести себя, что делать и с кем говорить. Облажаться никак нельзя. Сейчас Луи тоже нельзя было облажаться. Он пришел в комнату Гарри после полуночи, и у него была достойная причина. - На приёме будет много людей. И многое, если не всё, зависит от нашей способности убедить их, показать им, что мы на одной стороне. – Гарри неуверенно кивнул, всё ещё не понимая, к чему Луи ведёт. – И чтобы это сработало, я должен спать с тобой. - Что? – в ужасе запротестовал Гарри, уронив свою книгу на пол. - Я имею ввиду…Хм…Гарри, никто не поверит, что ты мой омега, если от тебя даже не пахнет мной, - застенчиво закончил Луи, избегая зрительного контакта. Эта идея перестала быть гениальной, когда он её озвучил. Гарри молчал, и Луи понимал, что он обескуражен и неприятно удивлён. Ещё до свадьбы они поговорили и пришли к обоюдному согласию не нарушать личных границ и уж тем более не переходить к близости. Этого Гарри отчаянно требовал, и у Луи не было причин с ним спорить. - Так что ты скажешь? – прервав тишину, спросил Луи. И когда Гарри снова не ответил, попробовал надавить - Я всё равно останусь. Проведу ночь в кресле, - предложил он, заранее зная, что это отвратительная идея. Ему ни за что не выспаться. - Ты можешь остаться, - еле слышно прошептал Гарри. Когда иного выхода нет, следует принять тот, что оставался – это Гарри хорошенько выучил. Его неуверенное выражение лица сменилось на упрямое, и уже в следующую секунду он поднял книгу, взбил подушку, погасил лампу и устроился поудобнее на своей половине кровати. - Ты так и будешь там стоять? – дерзко спросил, пока на это еще оставались силы. Луи не нужно повторять дважды. Он весь день раздавал поручения, отвечал на почту, помогал Лотти с букетами и репетировал с самим Гарри, если их неуклюжие попытки взаимодействовать, вообще можно так назвать. Луи с непреувеличенным удовольствием улёгся в кровать, сохраняя между ними расстояние в тысячу миль. Этого достаточно для того, чтобы всё бельё и сам Гарри пропахли им. Он остро ощущал присутствие омеги и не мог не реагировать, хотя и твердил себе, что это глупо. Гарри был омегой, но выглядел совершенно иначе, и это сбивало с толку. Особенно если привык к виду хрупких созданий, посылающих тебе кокетливые улыбки через весь бальный зал. Гарри особенный, и про это не стоит забывать. Гарри не спалось. И вполне можно было засчитать за смелый поступок тот факт, что он пустил альфу в свою постель. Если это необходимо, то Гарри может с этим справиться. Он выбрал и следует за своим выбором. Альфа ворочался и стягивал одеяло, и не успел Гарри опомниться, как уже был прижат к чужому телу, совсем как он сам еще полчаса назад прижимал к себе подушку. Гарри уже и забыл, каково это, когда тебя обнимают. С тех пор как ему исполнилось четырнадцать, никто не спешил его обнимать или называть любимым сыном. Луи обнимал его во сне, а Гарри не находил сил выбраться из этих случайных объятий. Он снова почувствовал безопасность, совсем как утром во время попытки танцевать. Его внутренняя омега впервые в жизни удовлетворена. Гарри заснул, чувствуя себя нужным, даже если на самом деле это вовсе не так.2.
19 сентября 2018 г. в 13:55
Это абсолютно нелепо. Гарри уже тысячу раз повторил это и даже готов был произнести вслух. Это нелепо и они оба нелепые, и эта традиция танца тоже нелепая. Гарри не учили быть омегой, он должен быть ею по определению. Но вот альфой быть учили. Так давно, еще тогда, когда деревья были большими, а все уличные собаки добрыми.
Луи раздраженно пыхтел и закатывал свои голубые глаза. Вести Гарри в танце было просто невозможно. Как они убедят людей, что предназначены друг другу, если даже в танец не могут?
Зейн пришел помочь. И сначала это казалось отличнейшей идеей, но вскоре выяснилось, что учитель из него так себе и все его советы делали только хуже. Гарри замирал от каждого его замечания и начинал нервозно суетиться, менять позицию, вытирать потные ладошки о штаны. Луи чувствовал его смущение и злость. И приглядевшись повнимательнее, догадался, что злится Гарри вовсе не на Зейна или Луи, а на себя самого.
Луи это надоело.
- Зейн, не оставишь нас наедине? Пожалуйста? – произнес шатен. Зейн с облегчением выдохнул: «Конечно» и, оглянувшись на Луи убедиться, что все в порядке, выскользнул за дверь.
Гарри отошел от Луи подальше, словно не хотел оставаться рядом с ним дольше положенного. Это не осталось незамеченным для шатена.
- Я предлагаю выкинуть все советы Зейна из головы или вообще любые советы по тому, как правильно танцевать, - бодро начал Луи. – Давай попробуем расслабиться и сделать это так, как будто мы хотим этого, как будто никто не будет смотреть на нас.
Он медленно подошел к парню и протянул ему руку. У Гарри был выбор принять ее или оттолкнуть. Он осторожно взял его руку своей. Луи включил мелодию, что играла сегодня уже тысячу раз, но только теперь Гарри решил вслушаться в нее и почувствовать ее. Это отразилось на его лице, потому что Луи, одобрительно посмотрев на него, закружил его по залу.
Гарри удивленно выдохнул, когда увидел их отражение в зеркалах. Они двигались все ещё неумело и даже неуклюже, но попадали в ритм. Были единым целым.
- Ты молодец, - прошептал Луи, продолжая медленно двигаться. Он не заметил, как стал получать удовольствие от того, что еще пять минут назад было пыткой. Ему было комфортно, и потому, как расслабился Гарри в его руках, он знал, что ему тоже.
Мелодия закончилась так внезапно. Гарри не хотел останавливаться. Он чувствовал что-то такое, что отдаленно напоминало безопасность. Так было, когда мама обнимала его в совсем раннем детстве, когда он вдохновенно рассказывал ей каким сильным будет, когда вырастет и как защитит её от злого волка. Но теперь ему самому требуется защита.
Луи дал ему несколько минут придти в себя и только затем отпустил. И только когда Гарри, извинившись, скрылся за дверью, Луи понял, что наслаждался не танцем, а омегой в его руках. Гарри пах, как детское воспоминание, как сладкий сон, как что-то невыносимо родное. Луи тщился вспомнить, догадаться, откуда ему знаком этот запах, когда Зейн окликнул его. Пора продолжать.